Источник: Русский Вестник
Вот уже более полутора десятков лет дважды в год неодолимо тянет в Курские земли… И, как правило, именно тех, кому по-настоящему дорог В.М. Клыков, этот неутомимый подвижник и истинный радетель земли Русской. Будь то осенью на ставшие традиционными Клыковские чтения, приуроченные, как правило, ко дню его рождения и уж, конечно, в его клыковские Мармыжи… Где в самом начале лета в одну из первых июньских суббот свершается архиерейским чином служба в переполненном храме Покрова Богородицы, и уже следом, у самой могилы, здесь же, за алтарем, непременно возносится и горячая соборная молитва о нем…
В этом же году стосковавшиеся по торжествам, посвященным своему знаменитому земляку, куряне решили провести даже межрегиональный форум на древней Кшенской земле, что и дало повод уже и жителям этого районного центра приурочить к сему событию установку бюста и открытие мемориальной доски, посвященной Вячеславу Михайловичу, перед входом в социально-аграрный техникум, носящий его имя, в котором и намечено было проведение этого давно ожидаемого всеми представительного собрания.
А вот началось все с возложения цветов к не так уж и давно выкупленному курянами у Москвы памятнику самому Вячеславу Михайловичу, и установленному здесь, и даже освященному владыкой.
Открылся форум любимой казачьей песней Вячеслава Михайловича «Не для меня сады цветут…». И лишь затем начались сами выступления со сменявшими одна другую темами: «Роль В.М. Клыкова в культурной жизни Курского края», «Воспитательный потенциал наследия В.М. Клыкова» или, к примеру, «Символ Победы – Звонница»… Но, что удивительно, порой казалось, что именно на такой вот особой встрече не столь и важно, какая будет предложена тема и кто будет ее озвучивать – сотрудник музея с Прохоровского поля, профессор Курского государственного университета или всего-навсего студентка… Всех их объединяло и в то же время уравнивало лишь только одно… – это были для них поистине святые минуты!..
И все же первой положила достойный почин выступлениям курская поэтесса, журналист Оксана Владимировна Полунина, назвавшая свой доклад «Связи с малой родиной не терял никогда». Правда, и на то ее особое горение была своя вполне объяснимая причина. Ведь она не только выросла совсем неподалеку от клыковского двора, но сумела еще с самого детства сохранить и ту незабываемую остроту своих чувств к их семейству и даже через столько лет хорошо помнила, как однажды к ней, метавшейся в жару, тогда совсем маленькой Оксане, пришла и подсела к кровати мама будущего великого их земляка – Лидия Тимофеевна, и как-то совсем по-доброму, взглянув на нее, погладила по голове и так же совсем незаметно удалилась, а следом и всю ее хворь словно рукой сняло. В той же небольшой горнице родового гнезда поделилась с гостями его бывшая соседка еще и тем, как уже сам Вячеслав Михайлович помог издать ее первый поэтический сборник. А на прощание прочитала и одно из своих стихотворений о Вячеславе Михайловиче.
Но, пожалуй, не меньше согревало душу всем еще и то, что вел этот кшенский праздник один из преданнейших и верных друзей Вячеслава Михайловича – Владимир Михайлович Харин.
Присутствовал на таком особом форуме и еще не менее близкий Вячеславу Михайловичу человек – Борис Александрович Носов, являвшийся не только многие годы крепким и достойным хозяином района, но и верной опорой ему во всем!
Завершающим же было выступление преподавателя техникума Татьяны Ивановны Долженковой, представлявшей свою книгу о В.М. Клыкове «Курский характер», о которой еще загодя заговорили куряне, предвосхищая тем самым ее появление.
С особым нетерпением ожидала встречи с этой книгой о судьбе В.М. Клыкова и я. Поскольку вернувшись в школу именно в перестроечное время, начавшую постепенно освобождаться от прежних идеологических штампов и установок, я явно ощутила на себе к тому же еще и духовный голод и попыталась хоть как-то залатать эту слишком опасную брешь. Сразу же взяв на вооружение работы позднего творчества Вячеслава Михайловича, как раз и несущие в себе особый историзм.
А потому, наверное, и там, в Кшени, неожиданно для себя столкнувшись с автором книги о нем на тропинке, ведущей все к памятнику Вячеслава Михайловича, не преминула и ее озадачить довольно прямым вопросом: как она все же отважилась на такое дело? Явно неожидавшая сего Татьяна Ивановна (еще совсем в недавнем прошлом историк-краевед, а теперь вот уже и правая рука директора все того же социально-аграрного техникума), даже смутилась, но, по всей видимости, так и не усмотрев в нем никакого подвоха, решилась развеять и мои все сомнения одним откровением, сумевшим некогда вдохнуть и в нее силы и сразу же усадить за эту работу.
В ту же какую-то словно нескончаемую клыковскую пятницу состоялась еще одна совсем нечаянная встреча только уж на самом их кшенском вокзале… да вдобавок ко всему еще и с родственником В.М. Клыкова. А поскольку мать несшего здесь свою охранную пристанционную службу Николая Ивановича Клыкова доводилась Вячеславу Михайловичу двоюродной сестрой, то он – соответственно, племянником. И как знать, может быть, опять же совсем не случайно ему и вверено было теперь вот столь ревностно стеречь и оберегать именно то место, где все тем же еще подростком высаживался на перрон Вячеслав Михайлович, чтобы, отучившись целую неделю в кшенской школе, в тех же самых вокзальных стенах дожидаться «товарняка» для возвращения домой. Так что когда уже под вечер я вновь оказалась здесь, то, удивительно скромный и по внутренней собранности чем-то даже сильно схожий с Вячеславом Михайловичем племянник, немного отчего-то помедлив, решил поделиться все же именно тем, как они, почти все местные, в Старых Мармыжах взялись возрождать храм и даже не из руин, а просто, считай, на голом месте… Ведь и кирпичей-то от фундамента там от него даже не осталось – лишь одни земляные рвы, да и те сплошь заросшие травой, а затем, также еще немного помолчав, решил прибавить к этому и то, что их потом уже другая, присланная бригада сменила, но зато они в Новых Мармыжах дом поправлять принялись, и даже для его усадьбы молодые деревца на пересадку в их Мармыжовском лесу заготавливали… А на прощание, с какой-то еще большей серьезностью в голосе, подытожил: «Это он когда помоложе был, да еще не таким известным, то не больно и часто к нам сюда наведывался, а как в возраст вошел, вот тогда-то сразу и зачастил… Видно шибко тосковать по всему начал, и кто знает, может, и насовсем перебраться сюда подумывал».
Но все же главным событием в такие вот светлые и словно пронизанные незримым присутствием Вячеслава Михайловича дни была отслуженная владыкой Щегринским Паисием Божественная литургия, на которой совершенно точно в этом затерянном в полях и перелесках местечке не было, да и не могло быть чужих и каких-то чисто случайных людей на этой его июньской обедне… И только явно недоставало в этой поистине клыковской дружине как раз всегда званных в самый первый черед Вячеславом Михайловичем и особо значимых для него гостей – мармыжовцев, тех, кто никогда не отделял его от себя и уж, конечно, не раз засиживавшихся до самой ночи за его песенным и уж совсем каким-то необъяснимо благостным клыковским столом… А потому и не позволявших себе никогда пропускать ни единой из таких вот особых поминальных суббот.
Не обделила своим вниманием и прибывших на все ту же поминальную молитву и паломников такая вот тихая и необычайно щедрая на все доброе родина Вячеслава Михайловича… Даровав встречу не только со светившимся словно изнутри храмом, но и с удивительно солнечным в этот день мармыжевско-клыковским погостом. Позволила в той же Кшени сплошь засыпать целыми охапками буйно зацветшей белыми и розовыми цветами жимолости все подножие памятника Вячеславу Михайловичу, невольно прикрыв ими и возложенные накануне розы и гвоздики… Да еще и умудриться вложить ему в слегка протянутую перед собой бронзовую руку его же чисто мармыжовский букет.
Опять же, уже как своих, ждали их всех и в небольшом, но в удивительно уютном музее в Новых Мармыжах, отчего-то также почти всегда словно залитом светом и по своему внешнему виду сильно напоминающем станцию из царских времен, хотя на самом деле довольно долгое время это помещение использовалось как баня для сменных локомотивных бригад, а когда ее отсюда убрали, вот тогда и стали они – нынешний директор музея Виталий Викторович и Вячеслав Михайлович – планировать и преобразовать это помещение в творческий центр, мастерскую, чтобы здесь и начинать приобщать юных курян к искусству.
Довелось им в этот раз постоять уже и среди слепящей белизны берез в мармыжовский усадьбе, где и застала их дочь Вячеслава Михайловича матушка Любовь (приезжавшая вместе со своими сыновьями к отцу и весь вечер тоже накануне заботливо приуготовлявшая место для встречи гостей).
Да и в Курской Коренной пустыни им словно тоже было уготовлено продолжение этого Мармыжевского помина. Ведь даже их гостиница была по соседству с Главным командным пунктом Центрального фронта Курской дуги (размещенного тогда в горячем 1943 году именно в монастырском саду этой знаменитой пустыни), да и спать им в ту ночь пришлось в окружении памятников В.М. Клыкова.
А вот завершить разговор об этих вернувшихся к нам Клыковских днях хотелось бы все-таки вновь живым словом Вячеслава Михайловича, в котором он уже предстает не только необычайно талантливым мастером резца и патриотом своего Отечества, но еще и словно уже взирающим с небес на наше будущее непреклонным воителем и провидцем: «События в России непредсказуемы. Я уверен, что главные деяния в нашей стране случаются на мистическом уровне, они невидимы. И только по прошествии времени становятся реальными. Сам народ таит внутри себя свой собственный путь, по которому русские люди шли тысячелетие. Мы все равно вернемся на него. И возродиться у нас во всей силе Православие…»
Галина ЯКОВЕНКО
