Источник: блог автора
Я сейчас задумался о жутком искажении культурной среды, которую принесла свобода. При большевиках художники обращались к народу, и в этом Шукшин или Евтушенко мало чем отличались от Солженицына или Высоцкого. Они со своим народом были связаны (вспомните хоть стихотворение Бродского «Мой народ»).
Но синхронно с освобождением от идеологических цепей культура начала ориентироваться на столичную тусовочку. Демократическая княгиня Марья Алексевна подменила собой Главлит. Вместо искусства начали создаваться репутации (точно так же большевики возносили политкорректных совписов) — на смену Венедикту Ерофееву пришел коллективный Виктор.
Оторванная от реальности, культура превращается в симулякр. Дело не в том, что художник должен «идти в народ» — он вообще никому ничего не должен, как и никто — ему. Дело в понимании функции культуры всеми нами. Культура — это инструмент осознания реальности, краеугольный камень в фундаменте нашего будущего.
Культурные коды — то, что считывается всеми и объединяет общество. Пора осознать культуру как технологию. У нас не принято откровенно обсуждать актуальные проблемы. Но когда они замалчиваются, они раскалывают общество. Которое сегодня, как мальчик в прологе «Зеркала» Тарковского, мучительно учится говорить.
Правда ссорит людей и порождает конфликты. Нам трудно принять существование многих правд. Мы живем в мире, где ложь стала предохранителем, защитой от дурака. И в то же время — способом стравливать их во имя якобы высоких целей.
Искусство — модель жизни, которая помогает осмыслять конфликты и показывать возможности их разрешения. Понятие катарсиса в прикладном смысле — как раз про это. Искусство учит, но не дидактическими инструкциями, а волшебством нового взгляда на привычное.
Мы входим в жизнь с героями нашей культуры. Мы живем их уроками. От того, каких героев мы создаем, зависит наше будущее. А героев создают их поступки. Культура избегания поступков определила нашу культурную среду. Возможно, поэтому так популярен был сериал «Бригада», герои которого сами брали на себя ответственность за свою жизнь.
Мы любим рефлексировать, но наша рефлексия по большей части не имеет целеполагания. От государства мы привыкли ждать халявы. Не уверен, что этому виной советская власть. Скорее, мы не привыкли ощущать себя гражданами своей страны. Задаваться вопросом, что мы можем ей дать.
Отсидевшую в советских лагерях поэтессу Ирину Ратушинскую с мужем принимал в Белом доме президент Рейган, который предложил им американское гражданство. «Понимаете, Рейган как человек нам нравился, но быть гражданами этой страны… А вдруг будет война между Штатами и Россией — мы тогда как?»
