Global Look Press | Komsomolskaya Pravda
День ото дня в СМИ попадают сообщения об ущемлении прав отечественных артистов, открыто поддерживающих специальную военную операцию (СВО). В настоящее время депутат Госдумы Дмитрий Кузнецов обратился в Генеральную прокуратуру с просьбой проверить законность и соблюдение законодательства в одном из таких случаев. Между тем, артисты указывают на недопустимость проведения подобного рода «политики» деятелями культуры, которые нередко реализуют свои проекты за счет государственных средств.
Как ущемление прав, поддерживающих СВО артистов, может иметь место в нашей культуре? Какой выход может быть из этой ситуации? Насколько вообще современная культура в нашей стране отвечает ее интересам, и достаточно ли сделано в плане военно-патриотического воспитания? Своим мнением по этим и другим вопросам своим личным мнением в эксклюзивном интервью ФАН поделился советский и российский актер кино и телевидения, кинорежиссер, сценарист, продюсер, драматург, журналист и писатель Иван Охлобыстин.
— Слышали ли вы о случаях ущемления прав артистов, поддержавших СВО? Возможно, вы лично с этим сталкивались?
— Я знаю об этих случаях. Меня лично это не касалось, но у меня специфическое положение. Дело в том, что я изначально поддерживал спецоперацию. В глазах либерально настроенной прослойки я — чистый демон. Меня даже не критикуют: понимают, что это совершенно бессмысленно. Что касается притеснений по работе, лично я не ощущал. Я сейчас снимаюсь в двух проектах, но вполне возможно, что будет такая ситуация. Дело в том, что у нас очень тесная связь между российскими и украинскими «кинопроизводственниками». Чаще всего российские «кинопроизводственники» предоставляли технические площади в то время, как организацией съемок занимались украинские промоушн-компании. Это беда чиновников от культуры. Нужно там устроить чистку, хотя бы промониторить ситуацию, почему получается, что в комиссии, которая рассматривает заявки на постановку кинофильмов, разделяющих государственную политику [лиц] тотальное меньшинство. [Захар] Прилепин очень много говорил, что из тех, кто распоряжается премией «Большая книга», два или три человека на нашей стороне, а остальные нет. Кому дают премии — «Лето в пионерском галстуке» (авторы: Елена Малисова и Катерина Сильванова. — Прим. ФАН). Эти же гражданки сейчас активно «топят» за бандеровскую сторону, не стесняясь. Мало того, призывают сорвать частичную мобилизацию, вносят панические настроения. Проблема есть, просто она меня не коснулась. Я слышу об этом от коллег.
piqsels.com
— На ваш личный взгляд, как можно изменить сложившееся положение дел?
— Мне кажется, нужно начинать с министерств, с чиновников. Очень много в министерствах и просвещения и культуры, какое ни возьми, сочувствующих [Украине работников]. Мы же цивилизованные люди, и должны допустить все взгляды, кроме предательства родины. Если тебя дискриминируют по принципу того, что ты поддерживаешь политику своего государства, это государство как минимум должно вмешаться в эту ситуацию. Посмотрите, кто у нас снимается. Вот сейчас выходит несколько новых фильмов. Актеры, сыгравшие главные роли, свалили [после начала спецоперации]. Здоровые мужики! Ладно, девчонки вне критики. Что далеко ходить, тот же фильм «Сердце пармы». Это тоже вносит дестабилизирующий момент. Дело в том, что, хоть артистическая среда и не дает клятву Гиппократа, совершенно очевидно, есть негласное обязательство у деятеля культуры — представлять интересы своего народа. Если этого не происходит, а он просто наживается, паразитирует на своем народе, это преступно, неприлично. Я выпустил статью «Боевой ценз». Смешно наблюдать, как брутальные красавцы показывают неистовые приемы рукопашного боя, на фоне заката пучат глаза перед последним словом в героическом фильме про войну, а в жизни ведут себя иначе. Героические роли нужно доверять только реальным героям, а не тем, кто потом с чемоданчиками, наполненными кремом для загара, унизительно чешут через границу. Неудобно перед грузинами, армянами: они патриотично настроенные люди.
— В последние годы на экраны кинотеатров выходит много отечественных лент. Некоторые из них хоть и сняты на тему той же Великой Отечественной войны, получают неоднозначную оценку зрителей. Как по-вашему, достаточно ли усердия прилагали авторы к созданию подобных полотен?
— Вообще никакого. Только хайп на теме патриотизма. К сожалению, у нас отсутствует нормальная драматургическая база. У нас очень мало драматургов. Они есть, но не работают: сценарий создается не по канону классической кинодраматургии, а по принципам экономической целесообразности, навязываемой продюсерами, как они это видят. Они же чаще всего лишены элементарного образования в этой области. Всегда косплей. В последнее время у нас не было ничего своего. Я надеюсь, что такая форс-мажорная ситуация со спецоперацией изменит это. Пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Посмотрите «Они сражались за Родину». Там 90% актеров, которые играют главные роли, сами ветераны. Война же это не только пули. Крики и выстрелы. Это глубокое внутреннее самоосознание, установление новых общественно гражданских, личностных связей. К этому нужно относиться серьезно.
Федеральное агентство новостей
— На ваш личный взгляд, современное кино вообще ставило перед собой задачу передать подвиг наших предков в Великой Отечественной войне?
— Нет. Мы занимались садом-мазо. Беспрерывное разоблачение зверств Иосифа Сталина, беспрерывная кровавая «гэбня». Мы говорили обо всем плохом и молчали обо всем хорошем. Мы разучились петь красивые песни. Пели траурные оды и всех обвиняли. Мы виноваты, что легкомысленно ко всему относились и позволили прельстить себя экономической целесообразностью, как основной и единственной целью. На ней ничего не выстроишь. Нет момента жертвенности, а он должен быть. Каждый родитель жертвует в пользу своих детей. Каждый гражданин жертвует в пользу своей родины. Все зиждется на этом, а это не прививалось. К чему нас приучали? Как мог построить карьеру режиссер? Он снимает фильм, где изобличает кровавую «гэбню», вонючий совок в надежде, что он поедет на фестиваль. Неважно победит ли он в какой-то номинации. Вернувшись назад, будучи участником зарубежного фестиваля, он имеет больше шансов получить возможность сделать постановку для телевидения. Эта схема работала. Получалось так, что изначально выигрывали предатели. Может быть они и не были предателями, но это был единственный путь сделать карьеру в кино. Мы вырастили поколение незаинтересованных в благоденствии нашей страны: нездоровый скепсис, нет понимания во внутренних взаимоотношениях. Все из-за того, что нет идеологии. Мы не знаем, куда идем завтра. Как муравьи, видим то, до чего дотягиваются усики. Прекрасно заботиться о своей семье, но нужно думать шире: что будут делать твои внуки и правнуки, о чем будут мечтать. Это те вопросы, на которые должно отвечать большое искусство, а оно их не поднимало. Мы измельчились. Ничего, нынешние форс-мажорные времена все поставят на свои места. Либо мы исчезнем.
— Кого же того, по вашему мнению, воспитывало современное массовое искусство в нашей стране?
— Оно воспитывало потребленцев, либо не делало ничего. Художник — продукт социальной среды + национальные особенности. Мы же жили и копировали зарубежные сюжеты и фильмы. Там же своя социальная среда, свои проблемы. Это все равно что в бинокль наблюдать за чужой жизнью в чужой квартире в доме через двор. В итоге никого не воспитали. У нас не было и намека на то, чтобы формировать своего человека. Была задача заработать денег на этом. Короче говоря, виноваты все. Наше поколение сделало огромною ошибку: в какой-то момент мы решили дать нашим детям все, чего не было у нас. Нужно было другое: говорить нашим детям то, чего нам не сказали. Учить их тому, чему нас не научили, и к чему мы пришли в течение долгого времени. Не нужно было обеспечивать их тряпками и железками из соображений: «Побалуйся, милый. У меня не было — у тебя есть».
unsplash.com
— Пожалуй, вы поднимаете более глубокий пласт, нежели просто организация работы отечественного кинорынка, верно?
— Основной проблемой искусства, как такового я вижу то, что мы до сих пор существуем в границах колониальной конституции. Ее 13 статья — категорический запрет на собственную идеологию. Как может существовать государство без своей идеологии? Идеология — свод внутренних установок о том, что правильно, а что нет и целей куда, зачем и как мы идем. У нас этого нет. Это проявляется даже в вопросах частичной мобилизации: люди не понимают, за что они идут сражаться. Как и любому русскому человеку, на ум приходит, что ты идешь за родину, ставки велики, но в воздухе повисает вопрос. Когда 13 статья будет исправлена, может быть начнутся какие-то процессы. Параллельно нужно мониторить, что происходит в департаментах культуры. Ни для кого не секрет, что большинство театрального руководства тайно сочувствует другой стороне. Исходят они из каких-то детских, абсолютно инфантильных соображений, не базирующихся ни на чем. Если деятель культуры предает родину, то что говорить о простом человеке. Артист обязан выполнять свою функцию: людям что-то нужно, художник выражает это красиво в некой форме и доносит это до мира. Большинство людей на стороне государства, а художники это не формулируют. Это в первую очередь вопрос идеологии. Если поставить такой вопрос, идеология будет найдена. Тут ничего сложного нет. Это просто перечисление обычных для любого человека истин: эволюция, прогресс, взаимовыручка, защита отчизны, сохранение культуры. Не только русской. Русский — более прилагательное, нежели самостоятельное определение. У нас есть русские буряты, русские украинцы, русские рязано-окцы. Нужно исследовать этот вопрос, но я не вижу, чтобы этим активно занимались. Даже если фильмы хорошо сняты в техническом плане, абсолютно пустые внутри. Как можно сравнивать «Сердце пармы» и «Война и мир» Сергея Бондарчука. Нужно создавать идеологический департамент. Только доверять его не сумасшедшим, а людям, осведомленным в профессии, заинтересованным в развитии государственной культуры.
pxhere.com
— Все это относится к долгосрочной перспективе, а что можно было бы предпринять прямо сейчас, чтобы, к примеру, поддержавшие СВО артисты не теряли работу?
— Единственное, чем можно убедить человека, находящего в сомнении по поводу происходящего, позволить съездить в далекие от фронта освобожденные места, чтобы, например, помогал там старикам. Раньше были комсомольские призывы. Я бы от всех творческих вузов, как на картошку раньше посылали помогать колхозам, отправлял на освобожденные территории. Пусть помогают восстанавливать. Там люди живут очень бедно, они настрадались. Плюс, пусть поговорят с этими людьми. Ничто не заменит личный контакт. Оттуда никто никогда не возвращался либералом. Все возвращаются с одним настроем. Когда ты сталкиваешься с бедой такого уровня, видишь, как люди почти десять лет в этом живут, ты меняешься. Это — вопрос внутренней энергии.
— Очевидно, говоря это, вы, в том числе делитесь и впечатлениями от своих поездок туда. Что вам особенно запомнилось?
— Поездки прекрасные. Это уже называется «донецкий синдром»: с одной стороны, это жесть, с другой стороны, там очень открытые люди. Жизнь их уже закалила. Они прекрасные. Хочется сделать максимально возможное, чтобы им стало легче. Там выросли люди, которые вообще не знали мирного времени. Все компенсируется тем, что, находясь там, чувствуешь: ты живешь настоящей жизнью, дышишь в полную грудь. Здесь есть какая-то «хладность»: мы не ценим жизнь. Там начинаешь ее ценить: каждое мгновение может прилететь [снаряд]. Возвращаясь сюда, снова погружаешься в общество по большей части равнодушных людей, замкнутых на себе. Это такой гражданский аутизм. Тебе хочется вернуться. Им там памятники нужно ставить. Ополченцы — герои легенд. Наверное, сейчас еще не имеет смысла ничего об этом снимать, потому что нужно осмысление. Возможно, литературе это доступно. Наверное, в театре это возможно. Для кино же нужен срок. Мне кажется, на данный момент нужны фильмы развлекательного характера, чтобы отвлечь людей.
— Сколько же времени провели там? Чем занимались?
— В общей сложности полтора месяца. Привез четыре каравана «гуманитарки». Потом мы сняли там документальный фильм о людях: важно сохранить для истории эти прекрасные лица и их судьбы, чтобы не было статистического подхода. Народ Донбасса — слишком обще. На самом деле это — Марья Петровна, Сергей Александрович, машинист, военный, водитель. Сохранить это понимание — было главной задачей [съемок]. Кроме того, моя дочь работала в госпитале на передовой. Я, помимо съемок, отвозил на передовую рации, и чего не хватает. Если у нас чего-то нет, то представьте, что происходит там, где почти десять лет идут боевые действия. Сейчас мы отправляем новый караван с зимней одеждой. Приближается зима, а там люди в летней, взять другую негде. Нужно отдать должное нашим людям: я разметил у себя в социальной сети пост про теплую одежду. За пять дней набралось почти 12 миллионов [рублей]. Сейчас отправляем около тысячи курток, штанов, берцы на меху, свитеры, термобелье, коптеры, даже две машины покупаем. Посмотрим, что будет дальше. Замечательные у нас люди. Странно, что армию одевает население страны. С другой стороны, это вдохновляет: понятно, что люди, без слов, сопереживают, живут одной судьбой с теми, кто сейчас защищает нашу родину.
Global Look Press | Komsomolskaya Pravda
— Пожалуй, народ Донбасса — действительно звучит довольно обще. Каковы же эти люди? Что вы чувствовали, общаясь с ними?
— Я вспоминал детство, как жил в деревне с бабушкой. С этими людьми ты чувствуешь себя комфортно. Каждый из них твой потенциальный спаситель, друг. Там уникальная взаимная поддержка. За все время нашего пребывания там, мы встретили пару человек, которые с сомнением относились к воссоединению [с Россией], остальные ждали этого как манны небесной. У нас, к сожалению, это иногда осмеивают. Повторюсь, нужно, чтобы эти люди туда съездили. Посылать курсами из театральных училищ, киношкол, обычный вузов: приехали как на картошку, помогли собрать урожай или разобрать руины. Через месяц они вернутся государственниками. В хорошем смысле. Без фанатизма. Кстати, каждый второй, когда понимал, что я свой, с кем бы я ни общался, осторожно спрашивали, когда же серьезно жахнут. При этом у каждого второго есть родственники на той стороне, но даже этот факт не останавливает их от этого вопроса. Они преодолели что-то внутри себя.
_митр. Святогорский.png)
