Фото: Первая украинская денежная купюра, пресловутая «яичница»
Украинская «государственность» (в кавычках, конечно) получила 5 января 1918 года как бы наглядное подтверждение. В этот день была введена в оборот первая «национальная» купюра номиналом в 100 карбованцев. Эмитентом выступил «Державний Банк Української Народньої Республіки». Тираж отпечатала лучшая киевская типография Василия Кульженко. Дизайн разработал художник Георгий Нарбут, приятель издателя.
Первый блин получился не комом, а «яичницей». Так прозвали поделку глумливые киевляне, намекая на явную размазню жёлтой и оранжевой красок на данной поделке, заодно выражая и своё отношение к Центральной Раде: самозванному правительству, захватившему власть в Киеве и некоторых других «украинских» городах, пытавшемуся насаждать свои правила жизни.
Власти без денег не бывает, но именно такой и была поначалу Центральная Рада, возникшая в Киеве 17 марта 1917 года после свержения самодержавия в России, и провозглашённая ею УНР (после свержения Временного правительства в Петрограде в октябре того же года).
В Киеве на промышленных предприятиях уже к лету образовались многомесячные задержки по выплате зарплат. Видя тщетность попыток достучаться до местных властей, рабочие завода «Арсенал» обратились за помощью к Ленину. Вождь пролетариата не отказал. Более того: помимо просимых 600 с лишним тысяч рублей на покрытие задолженности, распорядился выдать ещё 1,2 миллиона, что обеспечивало выплату зарплат арсенальцам до конца текущего года. Такой ход с неизменным успехом использовали рабочие ещё нескольких крупных киевских предприятий.
Деньги Временного правительства, в просторечии «керенки»,которыми Ленин смог снять дефицит платёжных средств для выдачи зарплат киевским рабочим
Пойти этим путём (просить денег у Петрограда, а когда 11 марта советское правительство переехало в Белокаменную – у Москвы), киевские власти не могли, ибо с самого начала обрели оппозицию в виде украинского советского правительства, обосновавшегося в Харькове. А деньги были крайне необходимы: в частности, чтобы платить жалование военным и служащим своих «госучреждений», таковым, к примеру, являлся Василий Лисович по прозвищу Василиса – персонаж романа «Белая гвардия» очевидца событий Михаила Булгакова, киевлянина.
Василиса предпочитал хранить свои сбережения в мультивалютной, как принято ныне говорить, корзине. В трёх его тайниках лежали золотые «царские» монеты-«десятки», имперские процентные бумаги и облигации, государственные кредитные билеты с портретами Петра, Екатерины, Николая I (самых крупных номиналов). Они, наряду с изделиями из драгоценных металлов, составляли «золотой фонд» Василисы. А вот пачки «продолговатых бумажек – зелёный игральный крап», иначе – «Лебідь Юрчиков», – то оставлялось «на текущие расходы», писал Булгаков.
«Лебідь Юрчиками» писатель называл «Знаки державної скарбниці» 50-карбованцевого достоинства, которые появились вслед за 100-карбованцевыми (поскольку подписаны были: «Директор державної скарбниці Лебідь-Юрчик»). За всё же время существования УНР, «Украинской державы» Павла Скоропадского и Директории Симона Петлюры (1917 – 1920 годы) их было выпущено порядка двух с половиной десятков номиналов. И практически каждая купюра получила своё базарное прозвище: «десятки» назывались (по цвету) «раками», петлюровские «сотки» и «двухсотпятидесятки», по тому же принципу – «канарейками».
Родственная по оформлению и покупательной способности 100-гривенная купюра образца 1918 года именовалась «лопатой», ибо на её обладателя смотрит «селянин с обвисшими усами, вооружённый лопатою». 500-гривневая – «медузой», поскольку портрет женщины в рамке, с венком на голове, долженствующий изображать «молодую Украину», больше вправду смахивает на Медузу Горгону. 1000-карбованцевая называлась «гетманкой», или «рябухой»: печальная с виду девица на ней держит в руках булаву, а её товарка напротив – рог изобилия, что выглядит несколько иронично: инфляция в это время была пришпорена, она просто неслась вскачь.
Характерен в этом смысле разговор нашего литературного героя с молочницей:
«– Ты что, Явдоха? – воскликнул жалобно Василиса, – побойся Бога. Позавчера сорок, вчера сорок пять, сегодня пятьдесят. Ведь это невозможно.
– Що ж я зроблю? Усе дорого, – ответила сирена, – кажуть на базаре, будэ и сто».
* * *
Возникшая будто бы путаница названий номиналов («карбованец», «гривна») объясняется на самом деле весьма просто. Дельцы УНР с самого начала хотели запустить в качестве «национальной валюты» именно гривну, возводя её в преемницы платёжного средства времён Киевской Руси. Но опасались, что народ такого не поймёт. Воспользовались сначала названием, которое бытовало в Малороссии от века: карбованец, то есть российский рубль.
И лишь когда «карбованцы» более-менее плотно вошли в обиход, к ним «пристроили» гривны, «цена» которым определялась в половину карбованцевого номинала. То есть 100 гривен оказывались равны 50 карбованцам, и т.д. Этим и определяется не вполне обычный «шаг» валют: одна гривна, две гривны (то есть 50 копеек, 1 рубль…). «Шаги», кстати, тоже ввели (названьице лично Михаил Грушевский придумал) – в качестве разменной монеты, номиналом 10, 20, 30, 40 и 50 «шагов». Были они бумажные, их можно было лепить на конверты вместо марок, а хождение имели «нарівні з дзвінкою монетою». Увы, «ходить» им довелось в гордом одиночестве: звонкого «відповідника» так и не сыскалось.
Украинские «копейки» – бумажные марки, и собственно марки УНР. Поступили в оборот, когда «державы-эмитента» уже не существовало – при Скоропадском
Хотя замысел, несомненно, был. «Гривна» родилась, уточняем, через два месяца после «карбованца» на основании Закона «Про грошову одиницю, биття монети та друк державних кредитових білетів» («О денежной единице, чеканке монеты и печати государственных кредитных билетов»), принятого 1 марта 1918 года. Согласно этому документу, планировался выпуск золотых монет (с изображением памятника Шевченко), серебряных (с видом здания Центральной Рады) и ряда прочих, из меди. Последние намеревались делать из переплавленных памятников русским царям. А вот на первые и вторые драгметаллов не сыскалось вовсе.
Была идея восполнить этот дефицит принудительным изъятием благородных металлов у населения (технология примерно описана в «Белой гвардии», когда три уркагана из 1-го сичевого куреня вломились ночью к Василисе, вытряхнули один из его тайников, конфисковали носильные и другие вещи, а на прощание взяли расписку, что у Лисовича к ним претензий не имеется).
Но правительство отвлекли более важные дела. Ряд министров УНР и других, менее значимых чиновников, были параллельно увлечены операций по похищению видного банкира Абрама Доброго (с целью получения выкупа). Оглушительный провал затеи привёл к падению правительства УНР, и приходу к власти Скоропадского. При котором театр украинской националистической комедии получил новое развитие.
«Білет державної скарбниці» гетмана Скоропадского, получивший прозвище «аэроплан». Отпечатан в Берлине. Был рассчитан на хождение до 1933 года. С боков – отрезные купоны на прибыль. На деле использовался как деньги, отрезные купоны – тоже
Деньги УНР печатались в Киеве, в упомянутой типографии Василия Кульженко; в Одессе, где «правительственный заказ» разместили в знаменитой типографии Ефима Фесенко, широко известной своими цветными литографиями; Станиславе (ныне Ивано-Франковск); Каменце-Подольськом, а также в Берлине и Варшаве – в разное время, разумеется
Причём берлинский заказ разместила УНР (что указывалось на банкнотах), а получен он был «Украинской державой» Скоропадского. Но не пропадать же добру? – его тоже пустили в оборот. А заказы «Украинской державы» получал уже Петлюра, глава Директории. И тоже ввёл в обращение. При этом в первом и втором периоде на Украине разрешалось параллельное хождение всего, что содержало признаки дензнаков (любых), и кое-как обеспечивало действие хозяйственных механизмов. Петлюра же запретил всё, кроме денег УНР, Скоропадского и своих собственных, которые несли на себе столь милые его сердцу трезубцы. Это привело в итоге к тому, что рынки зачастую скатывались к бартеру, примитивной меновой торговле.
Дурные примеры заразительны: в 1919 году большевистское правительство УССР, провозглашённой 10 марта 1919 года, в том же году разработало дизайн и выпустило в оборот свои 10-ти и 50-рублёвые купюры. Они имели надписи на русском и украинском языках. Рисунок банкнот был выдержан в гораздо более классическом, «денежном» стиле, а не хуторском, чем веяло от денег самостийников за версту. Москва инициативы не одобрила, и вот почему.
Денежный знак УССР 50-рублёвого достоинства. Из частной коллекции
Деньги – безусловно важный и значимый символ страны, но отнюдь не главный признак государства. Многие вполне успешные и самостоятельные державы живут без них и сейчас (пример – отказ Германии от марки, Франции – от франка, Италии – от лиры). Задачи правительства государства, объявившего о своём суверенитете – прежде всего, защита от иностранного вторжения и забота о том, чтобы народ был накормлен.
Украина, напомним, объявила о своей независимости 9 (22) января 1918 года принятием т.н. Четвёртого Универсала Центральной Рады. И уже 27 января (9 февраля) того же года, 18 дней спустя, положила свой суверенитет под сапоги немцам, согласившись на сепаратную сделку с ними, оккупацию ими территории, и немыслимые по объёмам поставки продовольствия. В оплату за защиту, так сказать. Оккупантам давалось право принудительно забирать продовольствие у населения. То есть подданных (скажем так) ни Центральная Рада, ни Гетманат, ни Директория не кормили: наоборот, содействовали обиранию, что называется, до нитки.
Агиткупюра 1918 года. Была продана на сайте «Вилити» за 3600 гривен: в разы дороже, чем собственно денежные купюры Украины того времени
Немцы, складывается такое впечатление, брезговали ими же печатаемыми «украинскими» деньгами. Были «расписки на клочках бумаги почерком майоров и лейтенантов германской армии: "Выдать русской свинье за купленную у неё свинью 25 марок"» (Булгаков). На украинские деньги печатались пародийные, где на лицевой стороне купюры надпись гласила: «За сто карбованців державної Скарбниці видається одна або дві дулі», а на оборотной: «Розмін цих карбованців забезпечуєтся усим добром Держовної Скоро-Падії, пана гетьмана брехнею, немецьким штиком та гайдамацьким нагаєм». Это был прямой ответ на заверения на купюрах самостийников: «1 гривня містить (содержит) 8, 712 долі щирого золота», или (в другом случае): «забезпечується всім державним майном Республіки». По украинским базарам распевали куплеты, где доставалось и «копейкам» («шагам»), вроде такого: «Раніше були гроші, тепер самі марки, раніше були гарні хлопці, тепер самі шмарклі» (сопляки).
Отнюдь не идеализируя состояния дел в это время в РСФСР, отметим всё же, что Республика иностранных интервентов на свою территорию не заводила, напротив – отбивалась от них. Верно и то, что инфляция к концу периода Гражданской войны достигла невиданных размеров.
Однако в 1921 – 1923 годах ступенчато проводился рад деноминаций, в результате чего покупательная способность рубля повысилась до своих обыкновенных значений. Появились звонкие копейка и даже полкопейки. Золотой «Сеятель» стал полным аналогом царского червонца. Именно стабилизация финансовой системы на фоне разрушения экономик ряда стран Европы стала причиной международного признания СССР.
Рубль СССР 1961 года, он же – «один карбованець»
УССР, став в 1922 году соучредительницей Советского Союза, получила свою строчку на всех купюрах, общих для всего СССР, причём первую – «один карбованець», «три карбованці», «п`ять…» и т.д. Которые обеспечивались «всем достоянием Союза ССР» (а оно было огромно, и росло год от года), а в восходящих номиналах – «золотом, драгоценными металлами и прочими активами» Госбанка СССР. Самостийники о таком и мечтать не могли, не говоря уже о том, чтобы реально обеспечивать хоть чем-то собственные деньги…
