«Лунная ночь на Босфоре», 1894. Иван Константинович Айвазовский
«О, Соломон, я превзошёл тебя!»
Несмотря на тот факт, что со времён строительства собора Святой Софии в Константинополе прошло практически полтора тысячелетия, величественное здание до сих пор остаётся крайне важным фактором современной политики, вызывает международные споры о своём (как мы знаем, меняющемся) статусе и сохраняет необъятное символическое значение. Святая София вне всяких сомнений является одним из самых грандиозных архитектурных проектов, когда-либо созданных по воле человека – она поражала современников византийского расцвета тысячу лет назад и поражает нынешних туристов, приезжающих в турецкий Стамбул. Жемчужина Восточной Римской империи, чье создание было прорывом в христианском зодчестве, фактически является «визитной карточкой» двух государств, одно из которых давно исчезло с политической карты земного шара – Византии и Турции.
Один из основоположников искусствоведения, русский писатель и драматург Пётр Гнедич отмечал, что собор Святой Софии стал «верхом всего, что создало искусство Византии» [1]. Архитектурный и формально-эстетический аспекты строительства храма не просто самоценны для изучения, но и тесно переплетены с политическим аспектом, стоящим за возведением Софийского собора. Данное переплетение сфер человеческой деятельности можно назвать своеобразной «политикой архитектуры». В контексте этого стоит помнить, что функцией архитектуры как таковой является не только визуальное наполнение среды, но и символическое – политика же нередко превращается во взаимодействие с символами, апеллируя не сколько к реальности, сколько к образам, культурным паттернам или условным знакам. Мы наблюдали это на протяжении истории и наблюдаем сей феномен по сей день — возведение Храма Вооруженных Сил тому ярчайший пример, неплохо отражающий наши политические реалии, в которых Русская Православная Церковь и армия стабильно возглавляют рейтинги одобрения общественных институтов России.
Архитектура — то, благодаря чему мы маркируем тот или иной период: то, что остается не только на бумаге, но и в реальной, осязаемой жизни. И будь то сорок веков, смотревшие на наполеоновские войска глазами египетских пирамид, Триумфальная арка, торжественно встречавшая русских солдат или Московский Кремль, провожавший поляков-интервентов в последний путь — архитектура хранит в себе историю, культурные очаги и память о временах, в которые мы не сможем вернуться.
В данной статье я предлагаю вам углубиться в историю строительства собора Святой Софии, порассуждать о политическом значении его возведения, проникнуть в контекст эпохи и культурное осмысление храма византийцами, а также понять, почему христианский собор, построенный в середине VI века провоцирует вокруг себя ожесточенные споры и дискуссии в веке XXI.
Начать необходимо с небольшой предыстории. Стоит отметить, что известный нам храм, возведенный при императоре Юстиниане, не был первым храмом Святой Софии в византийской столице. Монах и историк Георгий Кедрин, живший в XI веке, относит появление первой церкви Святой Софии к годам правления императора Константина [2]. По мнению русского историка Никодима Павловича Кондакова, преемник Константина Констанций II расширил постройку своего отца [3], в то время как византийский историк Сократ Схоластик указывает на то, что строительство первого Софийского собора проходило под руководством Констанция II непосредственно [4]:
«В то самое время [т. е. в 350–351 гг.] царь создал Великий храм, называемый ныне Софией. Он смежен с церковью, соименною миру [т. е. Св. Ириной]. Эта церковь прежде была небольшая, но отец царя [т. е. Константин I] украсил и расширил ее. Теперь обе они, находясь в одной ограде, называются одним именем».
Вместе с этим, историк также называет дату освящения храма [5]:
«По возведении Евдоксия на епископский престол столицы, освящена была великая церковь, известная под именем Софии, что случилось в десятое консульство Констанция и третье кесаря Юлиана, в пятнадцатый день месяца февраля».
Впоследствии, данный храм был разрушен: он сгорел во время пожара, который начался в связи с массовыми беспорядками, учиненными сторонниками изгнанного Иоанна Златоуста в 404 году. В восстановленном виде храм просуществовал всего 11 лет, после чего снова подвергся пожару. Император Феодосий II (408-450) повелел построить на месте разрушенной церкви новую базилику, чьи останки были обнаружены в ходе экспедиции А.М. Шнейдера в 30-ых годах XX века. Феодосиевскую базилику постигла участь предшественниц – в 532 году она сгорела в ходе восстания «Ника», которое вошло в историю как наиболее крупное массовое восстание за весь период существования Византии, при подавлении которого погибло около 35 тыс. человек [6].
Император Юстиниан I (527-565) — один из самых выдающихся и известных византийских императоров, предпочёл не восстанавливать базилику Феодосия, а полностью перестроить Святую Софию по новому проекту. Данное решение было принято в том же 532 году спустя 40 дней после разрушения базилики-предшественницы. Архитекторами собора стали приглашенные из Малой Азии специалисты – Анифимий из Траал и Исидор из Милета, ученые-инженеры и математики. Прокопий Кесарийский описывал инициативу следующим образом [7]:
«Некогда простолюдины и сброд, восстав против императора Юстиниана в [городе] Византии, подняли мятеж, называемый Ника, о котором я, стараясь быть точным и ничего не скрывая, рассказал в сочинении «О войнах». Показывая, что они подняли оружие не только против императора, но хуже того, против Бога, эти нечестивцы осмелились сжечь христианскую церковь (жители Византия зовут этот храм Софией, дав ему название, наиболее соответствующее Богу), а Господь попустил им совершить это нечестивое дело, провидя, в сколь великую красоту преобразится это святилище. Итак, тогда церковь вся целиком лежала сожженной. Но немного позже император Юстиниан так ее отстроил, что если б ранее кого-нибудь из христиан спросили, хотят ли они, чтобы эта церковь была бы разрушена и затем стала бы такой, и показали бы им некое изображение ее современного вида, то мне кажется, они скорее бы захотели увидеть эту церковь пострадавшей ради того, чтобы она, действительно, предстала пред ними в своем нынешнем облике».
Строительство храма Святой Софии стало воистину самым грандиозным проектом в византийской истории, поглотив огромное количество ресурсов империи. Ранее упоминавшийся историк Гнедич называл Святую Софию «волшебной декорацией» и «чудесной сказкой» [8]. Юстиниан стремился придать храму максимально роскошный и богатый вид, используя в качестве декоративных материалов мрамор, самоцветы, слоновую кость и драгоценные металлы – все используемые ресурсы свозились с разных уголков Восточной Римской империи в Константинополь. Из источников известно, что Юстиниан пожертвовал в храм большое число предметов церковной утвари: драгоценные литургические сосуды, покровы, облачения и книги в золотых окладах, однако ничего из перечисленного не дошло до наших дней. Более десятка сортов мрамора было использовано для оформления внутреннего убранства: колонн, пола и облицовки стен.
«После того как завершили изысканную и прекраснейшую мраморную облицовку, [Юстиниан] позолотил и соединения этой облицовки, и капители колонн, и резьбу, и космиты хор, как во втором, так и в третьем ярусе. Все их он позолотил чистым и превосходным золотом, с общей толщиной позолоты в два пальца. А все своды хор, боковых частей, самого храма, всего вокруг и четырех нартексов и вплоть до окружающих храм дворов он позолотил ярчайшей золотой смальтой. А пол храма он украсил разноцветным драгоценным мрамором: отполировав [эти плиты], он вымостил его ими. Внешние же помещения и все вокруг он устлал огромными драгоценными белыми камнями».
При этом сама постройка была революционной – при строительстве храма архитекторы фактически изобрели систему полукуполов, которая обосновывалась необходимостью связывать купол собора и его основу в виде базилики. В основе плана здания лежал прямоугольник, близкий к квадрату, размер которого составляет 71 х 77 м. Купол находился в самом центре здания, а полукупола, в свою очередь, не нарушали целостность проекта, а придавали ему форму и связывали воедино все части храма, постепенно опускаясь от главного купола вниз. Внутреннее устройство собора подчеркивало его масштабы, а купол, залитый светом, подчеркивал «воздушность и пространственность» помещения. Купол изображал небесный свод, увенчивающий землю — центральную часть интерьера [9].
Как писал в 1912 году поэт Осип Мандельштам:
«Айя-София — здесь остановиться
Судил Господь народам и царям!
Ведь купол твой, по слову очевидца,
Как на цепи, подвешен к небесам».
Святая София, что неудивительно, стала объектом восхищения и вдохновения для многих византийских авторов и стала предметом для осмысления и тщательного описания в византийской литературе и поэзии. Воздействие собора было колоссальным, сродни лицезрению самого настоящего чуда.
В данном ключе было бы весьма уместно вспомнить о крайне развитом и популярном жанре «экфраксиса храма», существовавшего в государстве ромеев. Понятие экфраксиса (др. греч. εκφρασις — «изложение, описание») с древнейших времён его появления практически не изменилось, однако в античной и византийской традиции его употребления существовали свои нюансы. Николай Мирликийский (Чудотворец) определял экфраксис как «описательное слово», которое являет что-либо «отчетливо», так чтобы «сделать слушателей зрителями». «От повествования [экфрасис] отличается также и тем, что [повествование] рассматривает [предмет] в общих чертах, а [экфрасис] – подробно». Помимо прочего, экфрасис в византийской трактовке обладал не только пространственным, но и временным измерением [10]. После своего возведения, Святая София неминуемо превратилась в предмет описания многочисленными византийскими поэтами и писателями, работавших в жанре храмового экфраксиса. Среди прочих стоит выделить блестящее и возвышенное описание Святой Софии Прокопием Кесарийским [11]:
«Итак, церковь превратилась в прекраснейшее зрелище, сверхъестественное для видевших ее и совершенно невероятное для слышавших о ней. Ведь она так поднялась в небесную высь и, словно став на якоре вдали от прочих построек, возвышается над остальным городом и господствует над ним. Она украшает собой город, ибо принадлежит ему, но и сама украшается им, ибо, принадлежа ему и возвышаясь над ним, она поднялась так высоко, что поистине оттуда весь город видно во все стороны. Ее ширина и длина так точно согласованы, что ее не без основания можно назвать и весьма длинной, и очень широкой. Славится же она и несказанной красотой. Ведь в ней тонко рассчитаны тяжесть и гармония размеров, нет ни избытка, ни недостатка в чем-либо, потому что ей и полагается быть наряднее обычного и соразмернее неумеренного. И вся она сверхъестественным образом полна света и солнечного сияния. Можно сказать, что пространство не снаружи освещается солнцем, но сияние это рождается в нем самом, – столь обильно свет разливается по всему этому святилищу».
Как несложно догадаться, подобные красноречивые описания весьма ясно указывают на успешную реализацию одной из главных функций собора – производить впечатление, восхищать и вызывать священный трепет.
С одной стороны, роскошный и возвышающийся храм в самом сердце Восточного Рима символизировал богатство, могущество и политическое влияние всей империи и непосредственно византийского императора — авторитета и носителя верховной власти на земле. Грандиозная постройка поражала современников настолько, что многими поданными византийского императора она воспринималась не иначе как чудо и продукт вмешательства небесных сверхъестественных божественных сил [12].
Недаром слово «София» (др. греч. Σοφια — «мастерство; знание, мудрость») в христианской традиции обозначает «Премудрость Божию». Христианское учение говорит о том, что Бог – един и премудр (Рим. 14:26; 1Тим. 1:17). «Если же у кого из вас недостает мудрости, да просит у Бога, дающего всем просто и без упреков, – и дастся ему» (Иак. 1:5, 3:15). Согласно словам Апостола Павла, «мы проповедуем Христа, Божию силу и Божию премудрость» (1Кор. 1:23–24) [13].
В данном контексте стоит также обратиться к словам диакона Владимира Василика, который говорил о связи понятия «София» непосредственно с Иисусом Христом [14]:
«Святая София Премудрость Божия — это есть Христос, Премудрость Божия и Божия Сила. И Святая София Константинопольская, нынешняя София, которая была построена императором Юстинианом… — это храм воплотившейся Премудрости Божией, это храм Христа, потому что Христос есть Слово Отчее, Отчий Разум, Отчая Премудрость. И вы знаете, какой был престольный праздник в Святой Софии, когда праздновался престольный день храма? На Рождество Христово».
Что немаловажно — годы правления императора Юстиниана ознаменовались крайне острым этапом в борьбе с ересью монофизитства — учения, отрицавшего богочеловеческую сущность Христа. В 451 году монофизиты были осуждены на Вселенском соборе — именно на нём было утверждено, что две природы во Христе, божественная и человеческая, соединены «неслиянно и неизменно» и «нераздельно и неразлучно». При Юстиниане был созван V Вселенский собор, целью которого было умиротворение возникшей монофизитской смуты [15]:
«Знамением победы Православия и стала Святая София – Всеобъемлющий образ Боговоплощения, Всеобъемлющий образ Православия, храм, свидетельствующий живую силу веры, которую «не одолеют врата ада» и которая воссияет над всей ойкуменой».
Впечатление Святая София производила, разумеется, не только на жителей Византии – немаловажная цель императора Юстиниана заключалась в том, чтобы производить впечатление на варваров, т.е. окружающие империю народы, дабы склонять их на свою сторону и поддерживать среди них репутацию могущественной и богатой державы [16]. Как отмечает британский историк Джонатан Харрис, подобная стратегия взаимодействия с соседями была отличительной чертой византийского государства, ресурсы которого не всегда позволяли решать все конфликты исключительно военным путём, в то время как страна была окружена противниками со всех сторон практически всю свою историю. И в самом деле, один из эффективных способов победить врага — склонить его на свою сторону.
В качестве иллюстрирующего примера можно вспомнить описания впечатлений посланников князя Владимира в рамках того самого «испытания вер», устроенном для того, чтобы найти подходящую для Киевской Руси государственную религию. Как мы все с вами знаем, князь избрал в качестве таковой христианство восточного (то есть византийского) обряда. Знаменитая «Повесть временных лет» приводит следующие слова посланников, ставших свидетелями христианского богослужения в храме Святой Софии:
«И пришли мы в Греческую землю, и ввели нас туда, где служат они Богу своему, и не знали — на небе или на земле мы: ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой, и не знаем, как и рассказать об этом, — знаем мы только, что пребывает там Бог с людьми, и служба их лучше, чем во всех других странах. Не можем мы забыть красоты той, ибо каждый человек, если вкусит сладкого, не возьмет потом горького».
Недаром первые каменные храмы на Руси стремились подражать образу творения Юстиниана. Знаменитый собор, построенный в Киеве (матери городов русских и месте кафедры митрополита) Ярославом Мудрым, был далеко не случайно освящён в честь Святой Софии. Прямиком вслед за ним Софийские соборы появились в Новгороде и Полоцке. Как весьма ёмко выразился Никодим Кондаков, «хотя художественные факты принадлежат к разряду невесомых, но не будет лишним заметить, что Св. София сделала для роли Византийской империи больше, чем многие ее войны, и не одни послы Владимира, созерцая величественную и роскошную церковь, мнили себя быть на небесах» [17].
«Великий князь Владимир избирает веру», 1822. Иван Егорович Эггинк.
На этом многообразие закладываемых смыслов собора не заканчивается — будучи главным зданием столицы Восточной Римской империи, Святая София стала местом, где поданный мог лицезреть императора, а прихожанин — патриарха. Подобные мероприятия невероятно важны для монархии — они подчеркивают государственное единство и отражают связь императора с народом [18]:
«В основе нового типологического решения Софии, найденного Анфимием и Исидором, лежали требования быта, которые были отражены в организации плана собора. Св. София представляла собой здание, где широкие народные массы, стекавшиеся в собор с улиц и площадей столицы, встречались с высшей аристократией и чиновничеством империи во главе с императором и патриархом, выходившими из соседнего Большого дворца. Эти встречи сопровождались сложными театрализованными церемониями религиозного характера. Последовательность действий в символической форме изображала историю мира, как она трактована в Священном Писании».
Более того, соседство Святой Софии и императорского дворца (а впоследствии и построенного неподалеку патриаршего дворца) подчеркивало «симфонию властей» (др. греч. συμφωνια — «созвучие», «согласие») – православную концепцию гармонии и сотрудничества между властью светской и властью духовной. Данную идею, к слову, сформулировал непосредственно сам император Юстиниан в шестой своей новелле [19]:
«Величайшие блага, дарованные людям высшею благостью Божией, суть священство и царство, из которых первое заботится о Божественных делах, а второе руководит и заботится о человеческих делах, а оба, исходя из одного и того же источника, составляют украшение человеческой жизни… если священство будет во всем благоустроено и угодно Богу, а государственная власть будет по правде управлять вверенным ей государством, то будет полное согласие между ними во всём, что служит на пользу и благо человеческого рода. Потому мы прилагаем величайшее старание к охранению истинных догматов Божиих и чести священства, надеясь получить чрез это великие блага от Бога и крепко держать те, которые имеем».
На протяжении истории собор Святой Софии никогда не оставался в стороне от политического контекста, в котором находился Константинополь. В ходе IV Крестового похода византийская столица была впервые взята западноевропейскими крестоносцами, а Святая София была разграблена и стала кафедральным собором латинского патриарха. Своеобразным памятником ограбления Константинополя стала «Квадрига святого Марка», ныне украшающая одноименную базилику в Венеции. Она была вывезена венецианцами в 1204 году — до этого квадрига украшала Ипподром. После того, как византийцы выбили из Константинополя латинян, храм вновь стал собором греческого патриарха.
В 1453 году в храме состоялось последнее христианское богослужение в Византии – по словам историка Александра Александровича Васильева, «служба была, по сути своей, заупокойной литургией» [20]. Государство ромеев прекратило свое существование, а Святая София Константинопольская была обращена в мечеть турками-мусульманами с султаном Мехмедом II во главе.
Впоследствии о возвращении Западной Анатолии и Константинополя грезили поборники греческой ирреденты, а идея возвращения «креста на Святую Софию» была взята на вооружение ещё при императрице Екатерине II. Стремление освободить Царьград из-под османского ига было мечтой многих русских общественных мыслителей: в геополитических проектах славянофилов Данилевского и Аксакова освобожденный Константинополь должен был стать столицей Всеславянского союза — восточно-европейской федерации, в снову которой ставился принцип панславизма. Как отмечал русский мыслитель Константин Леонтьев: «В русском обществе, жаждущем хотя бы временного занятия оттоманской столицы, я сказал уже – верный политический инстинкт согласуется на этот раз прекрасно с чувством военной чести, с любовью к святыне народных преданий, с законными требованиями нравственного, полного торжества» [21].
Святая София фактически стала одним из символом того, ради чего Россия воевала в Первой мировой войне — контроль за проливами Босфор и Дарданеллы и свободу столицы мирового православия. Русские солдаты раз за разом приближались к реализации вековой мечты, но в 1878 году Турцию спасли англичане, а в 1917 — большевики и февралисты. Подписанное соглашение о правах России на Константинополь и проливы было демонстративно расторгнуто большевиками, а знаменитые победы русского оружия под Эрзерумом и Трапезундом нивелировались дезорганизацией армии и пораженческой пропагандой.
По итогам Великой войны и последующих событий к власти в Турции пришли турецкие националисты-республиканцы во главе с Кемалем Ататюрком. В 1935 году он подписал декрет, согласно которому мечеть Айя-София становилась музеем — данное решение было отражением эпохи модернизации турецкого государства, связанной во многом со светскими секулярными ценностями, нежели с религиозными, и националистическими, нежели имперско-османскими.
Практически спустя столетие, в 2020 году турецкий Госсовет отменил решение 1934 года и вернул Святой Софии звание мечети, что вызвало резонный протест со стороны множества православных церквей, стран и организаций. Официальная критика решения прозвучала от ЮНЕСКО, Европейского Союза и Всемирного совета церквей. Неоосманизм турецкого президента Реджепа Эрдогана не мог не проявиться в возможности произвести подобный символический акт — он полностью соответствует намеченному турецкому политическому курсу.
Обильная дискуссия вокруг проблемы и резкая реакция на, казалось бы, не такое уж и важное для политического процесса решение демонстрирует непосредственную важность образа Святой Софии в политике и культуре, одновременно как сохраняющей древнее символическое наполнение масштабности, величия государства и гения человеческой инженерной мысли, так и меняющейся, будто зеркально, в соответствии с конъюнктурой той или иной эпохи в соответствии с тем или иным окружающим её политическим контекстом. Но так или иначе, для всех православных христиан Святая София навсегда останется символом того, на что способен христианский ум, дабы восславить Господа, императора и страну. В данном ключе слова византийского поэта Павла Силенциария, обращенные к Юстиниану, по сей день являются актуальными и будут оставаться таковыми до скончания веков:
«Хоть и боятся тебя беспредельной земли все народы,
Что подчинились покорно, о царь, авсонийским законам,
Хоть и отстроил ты мне всякий город, нигде не отыщешь
Символ славнее иной и державы твоей, и престола».
Источники:
[1] Гнедич, П.П. Всемирная история искусств. М., 1996. С. 199.
[2] Виноградов, А.Ю., Захарова, А.В., Черноглазов, Д.А. Храм Святой Софии Константинопольской в свете византийских источников. — СПб.: Издательство «Пушкинский Дом», 2018. URL: https://azbyka.ru/otechnik/Istorija_Tserkvi/hram-svjatoj-sofii-konstantinopolskoj-v-svete-vizantijskih-istochnikov/#note138_return
[3] Кондаков, Н.П. Византийские церкви и памятники Константинополя. — М.: Индрик, 2006. — С. 116.
[4] Сократ Схоластик. «Церковная история». Кн. II, гл. 16.
[5] Там же, гл. 43.
[6] Иоанн Малала. Хронография. Книга XVIII. Эпоха императора Юстиниана.
[7] Прокопий Кесарийский. О постройках (Книга 1: I:20-22)
[8] Гнедич, П.П. Всемирная история искусств. Указ. изд. С. 208.
[9] Дьяконов, А.В. Собор Святой Софии как синтез типов византийской храмовой архитектуры и образец византийской строительной культуры IV–VI веков // Труды Нижегородской духовной семинарии. 2012. №10. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/sobor-svyatoy-sofii-kak-sintez-tipov-vizantiyskoy-hramovoy-arhitektury-i-obrazets-vizantiyskoy-stroitelnoy-kultury-iv-vi-vekov (дата обращения: 13.10.2021).
[10] Papaioannou, S. Byzantine enargeia and theories of representation // Ekphrasis... P. 48–60.
[11] Прокопий Кесарийский. О постройках (Книга 1: I:27-30)
[12] Виноградов, А.Ю., Захарова, А.В., Черноглазов, Д.А. Указ. соч.
[13] Святитель Иоанн (Максимович), архиепископ Шанхайский и Сан-Францисский. Учение о Софии Премудрости Божией. — Варшава, 1930.
[14] Лекция 5. Диакон Владимир Василик. Ответы на вопросы. См. с 0:16 до 2:26 URL: https://vk.com/video192272830_456246455
[15] Скотникова, Г.В. Святая София Константинопольская: тайна «Монументального богословия» // ТРУДЫ СПБГИК. 2009. №. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/svyataya-sofiya-konstantinopolskaya-tayna-monumentalnogo-bogosloviya (дата обращения: 21.10.2021).
[16] Харрис, Д. Византия: История исчезнувшей империи / Джонатан Харрис; Пер. с англ. – М.: Альпина нон-фикшн, 2020. – С. 66.
[17] Кондаков, Н.П. Византийские церкви и памятники Константинополя. Одесса, 1886. С. 41.
[18] Дьяконов, А.В. Указ. соч.
[19] Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима, епископа Далматинско-Истрийского. СПб., 1911, Т. 1, стр. 681—682.
[20] Васильев, А.А. Византия и крестоносцы. Падение Византии. — 2014. — С. 23
[21] Леонтьев, К.Н. Храм и Церковь. М.: ООО «Издательство АСТ», 2003. — 636 С. URL: https://azbyka.ru/otechnik/Konstantin_Leontev/hram-i-tserkov/
Благодарю за материальную поддержку Дмитрия Бутузова и Андрея Новгородцева.
 еп Шацкий_Троица_04.06.23.jpg)
