Ну и, конечно же, это убийство царской семьи. Историки «слева» говорят: Ленин и Троцкий такого приказа не отдавали. И действительно, на поверхности документов, подтверждающих причастность высшего руководства Советской России к этому преступлению нет. Более того, саму тему расстрела в Ипатьевском доме исследователи, как правило, пытаются обходить стороной: во-первых потому, что слишком мрачно всё это выглядит (признаки ритуального заклания налицо), а во-вторых сегодня это обширная сфера для различного рода инсинуаций и провокаций. Поэтому на высшем уровне Следственный Комитет РФ и руководство Православной Церкви очень тщательно и аккуратно пытаются разобраться в произошедшем. Это, в общем, правильно.
Но ведь невозможно отрицать факт, что именно большевиками, перехватившими процесс революции в 1917, была создана сама логика действий, в рамках которой такие страшные вещи стали возможны. Вот, например, из Ленина:
«…я прихожу к безусловному выводу, что мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы ни не забыли этого в течение нескольких десятилетий… Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше».
И пусть официально приказ о расстреле Николая II, его семьи и прислуги поступил от местных органов — Уральского ЧК и Исполнительного комитета — но ведь сама закономерность была создана наверху пирамиды! Вот Лев Троцкий, о котором можно прочесть, в частности, что нью-йоркские его соратники говорили «Наш Лёва едёт отбирать работу у царя», эту логику вполне уверенно формулировал. Чего стоит хотя бы вот эта цитата:
«Необходимо разобраться в положении дел в рядах нашей партии. К сожалению, оказалось, что там находится ещё много таких слюнявых интеллигентов, которые, как видно, не имеют никакого представления, что такое революция. По наивности, по незнанию или по слабости характера они возражают против объявленного партией террора. Революцию, товарищи, революцию социальную такого размаха, как наша, в белых перчатках делать нельзя! Патриотизм, любовь к родине, к своему народу, к окружающим, далёким и близким, к живущим именно в этот момент, к жаждущим счастья малого, незаметного, самопожертвование, героизм — какую ценность представляют из себя все эти слова-пустышки перед подобной программой, которая уже осуществляется и бескомпромиссно проводится в жизнь!» (из воспоминаний А. Л. Ратиева).
Неизбывная жуть первых лет большевизма, когда страна находилась в ведении профессиональных революционеров, людей, искренне желавших поражения России в Первой Мировой и рассматривавших бывшую империю как полигон для эксперимента, прекратилась с приходом к власти Сталина. Но это было потом. А сначала были и террор, и уничтожение Церкви, и откровенная русофобия, и пытки, и кровь, и грязь. А с такого начала дел не делают.
Сами участники расстрела (и не только расстрела) тоже не мучились излишним комплексом вины. Они даже оспаривали друг у друга «право первенства». Вот, например, начальник охраны Ипатьевского дома Ермаков о своей роли в процессе казни вспоминать любил. В течение двадцати лет Ермаков ездил по стране и выступал с лекциями, как правило, перед пионерами, рассказывая, как он лично убил царя. 3 августа 1932 г. Ермаков написал биографию, в которой без всякой скромности сообщил:
«16 июля 1918 года… я постановление привёл в исполнение — сам царь, а также и семья была мною расстреляна. И лично мной самим трупы были сожжены».
В 1947 г. тот же Ермаков опубликовал «Воспоминания» и вместе с биографией сдал их в Свердловский партактив. В этой книге воспоминаний приведена такая фраза:
«Я с честью выполнил перед народом и страной свой долг, принял участие в расстреле всей царствующей семьи. Я себе взял самого Николая, Александру, дочь, Алексея, потому что у меня был «маузер», им можно было работать. Остальные имели наганы».
Более известный общественности исполнитель казни, Юровский, в своих воспоминаниях «тянет одеяло на себя»:
«Я предложил всем встать. Все встали, заняв всю стену и одну из боковых стен. Комната была очень маленькая. Николай стоял спиной ко мне. Я объявил, что Исполнительный Комитет Советов Рабочих, Крестьянских и Солдатских Депутатов Урала постановил их расстрелять. Николай повернулся и спросил. Я повторил приказ и скомандовал: «Стрелять». Первый выстрелил я и наповал убил Николая. Пальба длилась очень долго и, несмотря на мои надежды, что деревянная стена не даст рикошета, пули от неё отскакивали. Мне долго не удавалось остановить эту стрельбу, принявшую безалаберный характер. Но когда, наконец, мне удалось остановить, я увидел, что многие ещё живы. Например, доктор Боткин лежал, опершись локтем правой руки, как бы в позе отдыхающего, револьверным выстрелом с ним покончил. Алексей, Татьяна, Анастасия и Ольга тоже были живы. Жива была ещё и Демидова. Тов. Ермаков хотел закончить дело штыком. Но, однако, это не удавалось. Причина выяснилась позднее (на дочерях были бриллиантовые панцири вроде лифчиков). Я вынужден был по очереди расстреливать каждого».
Вот так. Просто и со вкусом. Для того, чтобы не создавать у читателя ощущения неизбывной белогвардейщины, сделаю акцент — я лично очень хорошо отношусь к советскому проекту. Донбасс, в котором я родился и вырос, сегодня существует исключительно благодаря сталинской индустриализации. Великая Победа, наши достижения в космосе — всё это родом из СССР. Но когда сталкиваешься с пламенными апологетами марксизма и «социальной справедливости, во имя которой совершена революция» невольно хочется спросить:
«А вы бы хотели оказаться в подвале Ипатьевского дома? Семью бы с собой прихватили? Так, исключительно ради победы коммунизма?»
Россия — страна очень сложная. Пожалуй, самая сложная во всём мире, потому что такая огромная территория и такое большое количество различных культур и укладов не соединишь просто так. Именно поэтому нам нужно очень внимательно относиться ко всему, что произошло в истории Родины. Думать об этом. Пытаться понять. Стараться не повторять ошибок. Эксперименты, проведённые с нашим Отечеством в начале XX в., до сих пор болят и кровоточат. Неправые красные развязали террор, который удалось остановить только накануне Великой Отечественной. Неправые белые сбежали за границу, часто для того, чтобы потом вернуться на Родину в рядах гитлеровских полчищ, зато против большевизма. Неправые либералы заварили эту кашу сто лет назад, и теперь пытаются сделать это ещё раз. Всё, что произошло с нами за последние сто лет, гораздо более многосложно, чем чёрно-белая двухмерная картинка (ну, или красно-белая). Кстати, за чьи деньги работали и красные, и белые, и либералы? Точно не за русские.
Что будем делать дальше? Давайте начнём с того, что не будем в угоду собственным амбициям и заблуждениям вредить своей стране. Так точно будет лучше.
