Отец Роман Гультяев родился в Ленинграде в 1977-м г. С 12 лет – в Иерусалиме. Окончил Иерусалимский университет и Московскую духовную академию. В 2017-м г. был рукоположен Митр. Иларионом, Первоиерархом Русской Зарубежной Церкви, для служения в Русской Духовной Миссии (Зарубежной) на Святой земле.
Духовенство Русской Духовной Мисии и представители русской общины на Святой земле. Иерусалим 1930-ые годы
– Часто считают, что после Первой Мировой войны и революции и вплоть до 1948 г. Русской Духовной Миссии в Иерусалиме не существовало. Была какая-то лакуна. Что всё-таки здесь было до конца 1940-х годов?
– Символично, что мы говорим об этом 29 ноября, когда мы празднуем столетие Русской Духовной Миссии в Иерусалиме в составе Русской Зарубежной Церкви. Сегодня в наших храмах на Святой земле был отслужен благодарственный молебен. Что это за дата?
Как известно, все русские люди, оказавшиеся после революции заграницей, были отрезаны от России. К концу Гражданской войны было ясно, что прежней России уже не будет, а русские эмигранты остаются осколками старой России. На своих местах оставались послы, консулы, работники консульств, церковные служители в миссиях в разных странах. Но все они оказались без своей страны и без верховного руководства.
У Русской Духовной Миссии на Святой Земле была та же самая ситуация. Тут надо определиться с терминами: что мы подразумеваем под понятием «Русская Духовная Миссия». Ее можно рассматривать просто как административную структуру Русской Церкви на Святой земле, а можно и шире – как посланцев Русской Православной Церкви и России, направленных за границу для просветительской деятельности. Были миссии в Японии, Китае, США и, конечно, в Иерусалиме. Иерусалимская Миссия была выразителем русских интересов и чаяний, организатором просветительских проектов. Если воспринимать Миссию как коллектив русских людей, находящихся на Святой земле, то можно включить в ее состав и тех, кто жил здесь после 1914 г. Это тысячи людей. Они приехали сюда в основном как паломники перед Первой Мировой войной, но потом были вынуждены остаться. Все они оказались на территории страны, вступившей в войну с Россией, потому что Святая земля входила тогда в состав Османской империи. Фактически они оказались в положении пленных.
Османские власти эвакуировали из Иерусалима подданных Российской империи либо в Александрию, в Египет, либо в Константинополь. В Иерусалиме остались в основном пожилые женщины, чьё здоровье не позволяло им перенести дорогу. Турецкие власти Иерусалима разрешили им остаться (это было в конце 1914 г.). Российское консульство, члены Русской Духовной Миссии и Императорское Православное Палестинское общество были эвакуированы. Начальник РДМ архимандрит Леонид (Сенцов) со всей братией тоже покинул Иерусалим и перебрался в Александрию.
В Иерусалиме начинаются бедствия, моры. В 1916-м г. была известная эпидемия холеры. Несколько сестер Горненского монастыря умерли за короткий срок. Но не обошлось и без чудесных событий: сестры молились всю ночь у Казанской иконы Божьей Матери, и эпидемия в монастыре прекратилась. Эта икона и сейчас очень почитается в Горненском монастыре.
Сестры молились всю ночь у Казанской иконы Божьей Матери, и эпидемия в монастыре прекратилась
В Александрии императорское посольство обеспечивало проживание всех членов Русской Духовной Миссии. На 1916 г. в Александрии находилось около 300 человек. Те, кто отправились в Константинополь, пробыли пленниками недолго и смогли уехать в Россию. Начальник миссии архим. Леонид (Сенцов) поехал в Москву на Поместный Собор в 1917-м г. и там скоропостижно скончался. Его место занял игумен Мелетий (Розов). Он приехал в Иерусалим из Валаамского монастыря ещё в 1909-м году. Отец Мелетий был старшим священником миссии, поэтому после смерти архимандрита Леонида он оказался исполняющим его обязанности.
Иерусалим был освобожден англичанами в конце Первой Мировой войны, и в 1919-м г. беженцы смогли вернуться. Первыми посланниками Русской Миссии из Александрии стали как раз отец Мелетий (Розов) и его иеродиакон Серафим (Сендецкий), снабженные бумагами от русского консула в Александрии А.А. Смирнова.
Иеромонах Мелетий (Розов). Иерусалим 1930-ые годы В годы Мировой войны русское имущество на Святой земле было под опекой сначала итальянского консула, потом американского. Они опекали и тех русских женщин, которые не смогли уехать и находились в православных монастырях. Кстати, американский консул попытался их эвакуировать в Александрию: есть его переписка с российским посланником в Египте за 1915–1916 гг. Их хотели отправить в Египет пароходом, но в последний момент они сбежали, потому что пошел слух, что их хотят утопить в море. В итоге уехали всего несколько человек, остальные сбежали чуть ли не прямо в порту. Но заниматься судьбой оставшихся консул не хотел: они жили, как могли.
Когда отец Мелетий вернулся, он получил ключи от Русских Подворий от испанского консула (которому перешли дела от американского), и с апреля 1919 г. началась новая жизнь Миссии. Но они тут же столкнулись с проблемами, потому что от отца Мелетия потребовали вернуть деньги, которые еще до войны занимал его предшественник архим. Леонид (Сенцов). Ему нужны были эти займы для строительства паломнических Подворий и покупок новых земельных участков. Когда отец Мелетий понял, что Миссия – банкрот, он очень захотел вернуться на свой родной Валаам. Если в Александрии он подобных желаний не выражал, то здесь он понял, что это невыносимо – быть руководителем огромной структуры, которая всем должна. К нему приходили люди и говорили, что они уже много лет не получали зарплату, и хотели получить всю сумму за этот срок. Где он мог взять деньги? Только сдавая в аренду недвижимость Миссии. Это были гостиницы для паломников, которые до войны приезжали в Иерусалим тысячами, и миссия занималась их размещением. Во время войны эти помещения были заняты турецкой армией, потом англичанами. Надо было хотя бы попытаться получить с них арендную плату. Отец Мелетий начал этим заниматься в 1919-м г., но никто особенно ему платить не хотел: его статус был неоднозначным – его и признавали, и нет. Конечно, он искал поддержки. Контакта с Патриархом Тихоном не было физически, по причине линии фронта Гражданской войны. Он писал братии на Валаам, рассказывал, что с ним случилось. И посылал письма тем русским епископам, которые оказались на юге России: он переписывался с ними еще до того, как на пути из Крыма в Константинополь – на пароходе – было образовано Высшее Церковное Управление Заграницей (ВЦУЗ).
Как только представители ВЦУЗ прибыли в Константинополь, туда сразу начинают приходить письма от отца Мелетия. На заседании ВЦУЗ от 29 ноября 1920 г. – ровно 100 лет назад – русские епископы наконец рассмотрели просьбы отца Мелетия. Причем просил он не о помощи в решении проблем, а о том, чтобы его освободили от статуса исполняющего обязанности руководителя Русской Духовной Миссии в Иерусалиме и прислали нового начальника Миссии. Владыки ответили, что закрепляют за ним статус исполняющего обязанности и снимать его не хотят, однако будут искать замену и заниматься русскими делами на Святой земле. Вот это решение считается точкой отсчета в истории отношений Русской Духовной Миссии и Зарубежного Синода. С этого момента, как считается, Русская Духовная Миссия входит в состав Русской Зарубежной Церкви.
С этого момента Русская Духовная Миссия входит в состав Русской Зарубежной Церкви
– Отец Мелетий, похоже, совсем не хотел власти и начальственной должности.
– Он и ответственности испугался, потому что проблемы усугублялись. С одной стороны, надо было выплачивать долги, с другой – было желание Иерусалимского Патриарха Дамиана взять Русскую Духовную Миссию под своё крыло.
Об этом конфликте между русскими и греками в Иерусалиме известно ещё с середины XIX века. Русские пытались сохранить свою автономию, а Иерусалимский Патриарх стремился взять их под своё управление. Во время Первой мировой войны оказалось, что консульства нет, Духовной Миссии нет, а Патриарх есть. И он хотел, чтобы вся русская иерусалимская недвижимость, церкви, монастыри и все русские подданные подчинялись его влиянию. Так это представлял себе Патриарх Дамиан.
Почему этого не случилось? Потому что вернулся отец Мелетий и вёл очень четкую политику на автономность Русской Православной Миссии. Конечно, он признавал верховную власть Иерусалимского Патриарха, но сохраняя при этом принадлежность к Русской Церкви.
Епископ Серпуховский Анастасий (Грибановский) Человеком, который стал помогать отцу Мелетию в решении этих проблем, стал владыка Анастасий (Грибановский), опытнейший епископ и организатор, в будущем – Первоиерарх Русской Зарубежной Церкви после кончины Митр. Антония (Храповицкого). В 1921-м г. он провел в Иерусалиме практически всё лето, пытаясь разрешить эти проблемы – с долгами, с отношениями с британскими властями и греческой Патриархией и, главное, с обеспечением жизни людей.
А в 1923-м г. – новая напасть. Британское правительство признало Советскую власть в России, и в Лондоне открылось советское представительство. И ленинское правительство потребовало от англичан передачи ему всех русских земель на Святой земле («нота Красина»). Стало ясно, что Русская Духовная Миссия может лишиться вообще всего: антицерконые законы советского правительства были всем известны. Слава Богу, англичане ответили советской стороне отказом, аргументируя это тем, что все русское имущество на Святой земле – религиозного характера, а что происходит с религией в Советской России, известно. Так что о передаче религиозной собственности антирелигиозному государству речи быть не может.
– А как в 1920-е и 1930-е годы складывались отношения Русской Зарубежной Церкви с Иерусалимским Патриархом?
– Иерусалимский Патриарх Дамиан был сторонником дружбы с Русской Церковью и с Россией. Он поддерживал Патриарха Тихона, сохранилась их переписка. Дружил с Митр. Антонием (Храповицким). Во время войны он выступал как защитник и покровитель русских в Иерусалиме.
Епископ Аполлинарий (Кошевой) Конфликт начался, когда в Иерусалим на постоянное жительство приехал русский епископ Аполлинарий (Кошевой). Сначала в 1921-м г. приезжал с инспекцией архиеп. Анастасий (Грибановский), греки его очень хорошо встретили, он служил на Гробе Господнем. Но в 1923-м г. Синод назначил в Иерусалим русского епископа Аполлинария на постоянное пребывание. И вот это совершенно не понравилось Патриарху Дамиану.
Отношения Патриархии с Русской Духовной Миссией подпортил и игумен Серафим (Кузнецов), который в 1921-м г. привез в Иерусалим мощи Вел. кн. Елизаветы Феодоровны. Они с Патриархом Дамианом знали друг друга и раньше, так что в Иерусалиме отец Серафим видел себя гостем Патриарха Дамиана. А Русская Духовная Миссия воспринимала его как клирика Русской Церкви. По всей видимости, отец Серафим хотел сохранить свою независимость: конфликт с Миссией у него был вокруг храма Св. Марии Магдалины. В итоге епископ Аполлинарий запретил отца Серафима в служении – за независимое поведение и нежелание подчиняться начальнику Русской Миссии. А Патриарх Дамиан его восстановил и даже наградил. Правда, служил он потом уже не в русских храмах, а у греков. После этого Патриарх потребовал, чтобы русский епископ покинул Иерусалим. Это было неудивительно, потому что иерусалимские греки исторически сопротивлялись присутствию русского архиерея на своей канонической территории.
Иерусалимские греки сопротивлялись присутствию русского архиерея на своей канонической территории
– А как получилось у владыки Анастасия прожить здесь годы и ни разу не получить указ от Иерусалимского Патриарха о том, что он должен покинуть его территорию? Это его дипломатический дар или дружба? У Кошевого не получалось, в XIX веке не получалось – а у владыки Анастасия получилось, да так, что это создало традицию на 100 лет вперед, что в Русской Зарубежной Церкви есть архиерей, который от имени Синода смотрит за делами Русской Духовной Миссии?
– Это в первую очередь авторитет и дипломатический талант Митр. Антония (Храповицкого). Он приезжал в Иерусалим уже после конфликта с еп. Аполлинарием, чтобы уладить это и лишний раз подтвердить Патриарху, что мы не претендуем на постоянное присутствие русского епископа в Иерусалиме, но очень хотим, чтобы один из русских архиереев был наблюдающим за делами Миссии. И как-то потихоньку ему удалось успокоить Патриарха. Возможно, он ему заранее говорил, что этим епископом будет именно архиеп. Анастасий (Грибановский). И с 1924 по 1934 гг. тот был постоянным наблюдателем.
Митрополит Антоний (Храповицкий), 1935 г.
При этом были достаточно длинные периоды, когда Русская Духовная Миссия управлялась только начальником Миссии, без покровительства наблюдающего архиерея. Так было в эпоху отца Димитрия (Биакая): он напрямую подчинялся Зарубежному Синоду. Да и при архим. Антонии (Синкевиче) Митр. Анастасий явочным порядком с ним постоянно общался и переписывался, уже будучи Первоиерархом.
Игумен Серафим (Кузнецов) – После 1948 года возникает Русская Миссия Московского Патриархата, поначалу даже с другим названием. Какая же настоящая? Как это решалось с точки зрения Иерусалимского Патриарха, с точки зрения церковных историков?
– Претензии Советского Союза на церковную недвижимость на территории Палестины существовали как минимум с 1923 г. Правда, в 1924-м г. англичане издали закон о благотворительных фондах, и вся недвижимость Миссии и Православного Палестинского Общества была признана благотворительной, то есть связанной с религиозным служением, а не извлечением материального дохода. Так она перешла в разряд земель, находившихся под покровительством британского правительства. Никто не мог эти земли продать или конфисковать. Поэтому, когда советская сторона поднимала какие-то земельные вопросы, это должно было обсуждаться на уровне Британского правительства.
Этот вопрос был вновь поднят в 1943-м г. После Тегеранской конференции в Иерусалим прибыл заместитель народного комиссара иностранных дел СССР И.М. Майский и посетил русские монастыри. И, по сути дела, стало ясно, что советское представительство так или иначе на Святой земле будет открыто. Это хорошо понимало и греческое духовенство в Иерусалиме, и Русская Миссия.
После избрания Патриарха Алексия (Симанского) и его посещения Иерусалима в 1945-м г. Иерусалимский Патриарх Тимофей принял и признал Патриарха Московского. Точки над «i» были поставлены после арабо-еврейской войны 1948 г. и образования государства Израиль, когда территория Британской Палестины была разделена между королевством Иордания и государством Израиль, который сразу установил отношения с Советским Союзом. Иерусалим тоже оказался разделен пополам: Восточный был в ведении Иордании, а Западный – в ведении государства Израиль.
Начальство Русской Миссии перебралось на территорию Иордании. Кто-то как беженцы, кто-то по политическим мотивам, кто-то просто оказался в восточной части после проведения границ, как русские монастыри Елеона и Гефсимании.
– То есть иорданцы признавали Зарубежную Миссию, а израильтяне – Московскую?
– Да, летом 1948 г. в Иерусалим прибыли представители Московского Патриарха и были признаны израильтянами как представители Русской Церкви. Государство Израиль молодое, только что созданное, и для них просто не существовало всё, что было до 1948 г. на Святой земле. Приехали из Москвы представители Русской Церкви, их так и воспринимали. Таким образом, в разделенном Иерусалиме оказалась две Миссии. Для того чтобы их различать, в Израиле их называли – «красная» и «белая» Церковь.
– А в чем была проблема с официальными названиями Миссий? Ведь в 1948-м г. представительство Московского Патриархата называлось не Русской Духовной Миссией, а «Русской Православной Духовной Миссией Московской Патриархии в Палестине».
– Видимо, в 1948-м г. еще не понимали принципиальную важность исторических названий. Еще не было судебных процессов о правопреемстве дореволюционных и современных организаций. И было важно подчеркнуть, что это именно Московский Патриархат, что у той организации, которая приехала сюда в 1948-м г. из Москвы, есть покровительство Московского Патриарха.
– Наверное, они и юридически не могли претендовать на статус уже существующей организации – Русской духовной миссии?
– Да, юридически Израиль не признал Московскую Миссию в 1948-м г. в качестве преемников той самой дореволюционной Миссии. У них был юридический статус зарубежной церковной организации в Израиле. Но не признал он их в качестве правопреемников и позже. При этом израильтяне не признали и Зарубежную Миссию историческим правопреемником дореволюционной Русской Духовной Миссии.
После Второй мировой войны и переезда в Америку Синод Русской Зарубежной Церкви получил юридический статус американской корпорации. И для израильтян Русская Миссия Зарубежной Церкви была – юридически – представительством американской корпорации. На этом основании Русская Зарубежная Миссия могла пользоваться официальным юридическим статусом. Но это было уже после объединения Иерусалима в результате Шестидневной войны 1967 г.
После 1967 г. для израильтян, юридически, здесь было советское церковное представительство, и было представительство американской церковной структуры.
– А англичане во время Британского мандата признавали Русскую Духовную Миссию и Православное Палестинское Общество именно правопреемниками дореволюционных организаций?
– Для англичан вообще важно было показать, что они здесь временно и такие вопросы не решают. Как всякое временное правительство. При этом, когда они покидали Палестину, одним из последних британских указов был указ о Русской Духовной Миссии: они признавали Русскую Духовную Миссию и Православное Палестинское Общество в качестве юридических лиц. Это была работа вл. Анастасия (Грибановского). Он долго и активно работал с англичанами, чтобы они это сделали. Но указ этот не был признан в Израиле.
– Поговорим об «Апельсиновой сделке» 1964 г. – о продаже Советским Союзом русского имущества Израилю. Насколько она юридически остается в силе?
– Начнём с того, что она не просто так называется «апельсиновой сделкой». Это соглашение между СССР и Израилем 1964 г., по сути, и не было юридическим контрактом: это было межгосударственное соглашение. Причем оно нарушало все существовавшие даже тогда юридические принципы.
Когда это соглашение подписывали, то представитель советского МИДа делать это отказался. И даже посол Советского Союза в Израиле отказался. Её подписали представители израильского МИДа от имени советского МИДа.
– А как на это отреагировали в Русской Зарубежной Церкви?
– Как только общественность узнала о подготовке такой сделки, конечно, об этом узнала и Зарубежная Церковь. Причем израильские юристы и адвокаты сами обращались в Синод и предлагали свои услуги для того, чтобы поставить сделку под сомнение. И постепенно начался громкий процесс о правах РДМ РПЦЗ на исторические русские земли на Святой земле.
Русские паломницы в Иерусалиме
– Насколько я понимаю, важную роль играл начальник Зарубежной Русской Духовной Миссии архим. Антоний (Граббе, 1968–1986), который смог добиться решения суда о признании «апельсиновой сделки» незаконной и получить отступные.
– Да, архим. Антоний положил на это много сил. Будучи очень харизматической личностью, он сумел объединить «конкурировавшие» структуры – Православное Палестинское Общество и Русскую Духовную Миссию – под покровительством Зарубежного Синода, имевшего юридический статус. Он возглавил обе эти организации и судился с государством Израиль от имени их обеих. В 1985-м г. израильский суд признал «апельсиновую сделку» незаконной, отчуждение русского имущества в 1964-м г. – нелегитимным.
У Граббе был очень хороший адвокат – Мендель Шарф. Это был известный израильский юрист, который до перехода к частной практике занимал высокие посты в правительстве Израиля. Везде, где речь идёт об идеях архим. Антония (Граббе), за ним стоит Мендель Шарф. Так что получение компенсации за русские исторические церковные земли – заслуга израильского адвоката.
В итоге Русская Зарубежная Церковь в конце 1980-х гг. получила 7 миллионов тогдашних долларов – больше, чем Хрущев после 1964 г. (4,5 миллионов, по большей части – апельсинами). Но дело даже не в деньгах, а в признании: Израиль признал права Зарубежной Церкви, а не Советского государства на эти земли. Это было очень важно – получить признание, и оно актуально до сегодняшнего дня.
– В 2007-м г. было восстановлено евхаристическое общение между Русской Зарубежной Церковью и Московским Патриархатом. Но при этом автономность Зарубежной Церкви сохраняется. И на Святой Земле, получается, сегодня две русские Миссии. Отличаются ли они по своему служению?
– Восстановление евхаристического общения стало для Зарубежной Церкви и Русской Миссии в Иерусалиме важнейшим событием. Тот искусственный политический антагонизм и разделение, которые навязывала советская антицерковная пропаганда, безусловно, остро ощущались в Иерусалиме. Особенно после образования государства Израиль, когда на Святой земле оказались две русские Миссии – «красная» и «белая». Помню, как мы приехали в Иерусалим в 1989-м, и я, будучи 13-летним мальчиком, не подозревая, что делаю что-то «плохое», посещал зарубежный храм Св. Марии Магдалины. А на следующей неделе молился в Троицком соборе Московской Патриархии. Узнав об этом, монахини из монастыря Св. Марии Магдалины говорили мне, что в Троицком соборе у священников под рясами погоны. А монахини Горненского монастыря предупреждали, что нельзя ходить в храм Св. Марии Магдалины, поскольку «там безблагодатные раскольники».
Теперь мы вместе служим во всех русских храмах на Святой земле
После объединения в 2007-м г. у нас появилась возможность молиться вместе и в храме Гроба Господня, куда до объединения (начиная с послевоенного времени) не пускали служить зарубежных епископов и священников. Теперь мы вместе служим во всех русских храмах на Святой земле. Сестры наших монастырей имеют общение и совместные праздничные мероприятия. Обе Миссии принимают и окормляют бесчисленное количество паломников со всех концов земли. Конечно, хотелось бы осуществлять побольше совместных проектов и взаимодействия во всех сферах.
Конечно же, между нами есть и отличия. Русская Миссия Московского Патриархата в первую очередь исполняет представительские функции: она представляет Московского Патриарха на Святой земле. Она занимается церковной политикой, отношениями с Иерусалимским Патриархатом, отношениями с государством Израиль. Это в основном «посольские» функции, церковно-дипломатические. Клириков сюда назначают только из Москвы.
А у Русской Зарубежной Миссии другие функции, фон другой. Я думаю, что она в большей мере воспринимает себя именно как народный институт. У нас, конечно, есть и административная сторона, но она никогда не была слишком сильной. Как и в любой другой стране мира, Русская Зарубежная Церковь на Святой земле принимает всех людей, будь то граждане России и Украины, Америки или Израиля и Палестины. Конечно, мы соблюдаем канонические нормы (здесь мы на территории Иерусалимского Патриархата), но в их рамках стараемся окормлять всех, кто к нам приходит.
Иерусалим – маленький город, и Святая земля тоже невелика. Как именно будут развиваться (и уживаться друг с другом) русские Миссии – покажет история. Но, прежде всего, мы должны сохранять уважение друг ко другу.
Со священником Романом Гультяевым
беседовал диакон Александр Занемонец
