«Он всегда начинал с людей. Люди для него были важнее стен»

Источник: Православие.Ru

Сегодня семь лет, как преставился к Господу архиепископ Алексий (Фролов). Этого Архиерея Божия вспоминает владелец иконной фабрики, руководитель Центра реабилитации от алкогольной и наркотической зависимости «ТИЛь», что в Калужской области, Михаил Федорович Морозов.

Владыка Алексий (Фролов). Престольный праздник в Дураково

Если есть уважение, то и толк будет

Раньше я знаки изготовлял с народными героями. Потом слайд-фильмы делали «Пушкинская Москва» и т.д. А тут я, помню, уже начал пытаться иконы делать. Есть такой фотограф Виктор Корнюшин. Он мне и говорит:

— Ты иди к отцу Алексию, он в этом вопросе самый толковый, подскажет.

Я пришел в Новоспасский монастырь, где владыка Алексий тогда был наместником. Он посмотрел на наши иконы и сказал:

— Вижу уважительное отношение.

Попросил меня сделать 1000 икон святителя Алексия, митрополита Московского, для Святейшего Патриарха Алексия II. Я сделал, передал, Святейшему понравилось. Так мы начали сотрудничать: владыка нас консультировал, благословлял тот или иной образ взять в работу для выпуска. Мы брали за основу исторические образцы, — чем тогда уже так последовательно никто, в том числе «Софрино», не занимались.

Терпение, Искренность, Любовь

Еще была идея в некотором удалении от Москвы создать реабилитационный центр для избавления от алкогольной и наркотической зависимости.

— Делай! — благословил владыка. — Вывески потом вешать будешь. А то как часто бывает: слов много, дел мало.

Так я и принялся за дело. Потом, когда уже все было налажено, то и понятно стало: Терпение, Искренность, Любовь — так мы и назвали наш центр Обитель «ТИЛь» (TILL).

В 2002 году владыка благословил нас построить храм в честь иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша». С тех пор здесь совершается Литургия, читаются утреннее и вечернее молитвенное правило. Уже второй храм есть. Владыка наставлял:

— Строительство храма оправдано, если совершится хотя бы одна Литургия.

Доживем до понедельника

Владыка Алексий объединял вокруг себя очень разных людей, — он мог общаться со всеми, а мы уже так между собой не могли взаимодействовать.

С владыкой мы встречались раза два в неделю. Он на мне «отрабатывал» некоторые свои идеи, смотрел на реакцию. Выслушаешь, а потом слово в слово где-то услышишь его выступление.

— Я у вас как подопытный... — скажешь ему.

Смеется.

Это были всегда непредсказуемые беседы. Придешь к нему с одним вопросом, а он тебя усаживает:

— Хорошо. Я вот тут прочел... — берет книгу, читает тебе, комментирует.

Я не всегда даже понимал, о чем это?! Но слушал. А потом он вдруг внезапно:

— Ну, все, Михаил. Мне тут срочно надо кое-что сделать.

Благословишься, выйдешь. Бьешь себя в лоб: «Я же хотел спросить!! Ладно, в следующий раз...» И вот поднимаешься через день…

Мы же люди

«Обязательно надо не забыть спросить…»

— О! Михаил, смотри, какая тут интересная штука, — что-то тебе начинает опять показывать, зачитывать, объяснять...

Снова погружаемся в беседу... Я тихо тупею. Не понимаю, что говорит владыка... Но я спрашиваю!

— Да ты не один такой, не переживай! — опять хохочет.

И вот — снова не спросил!! И так могло с разными вариациями недели три продолжаться... А после вдруг владыка напирает:

— Так, слушай, что ты там хотел все у меня спросить?..

И тут меня уже от смеха разбирает! Да что спрашивать-то, Ваше Высокопреосвященство?!! Все уже как-то поотваливалось ненужное. Как листья по осени. Вот так нас владыка и взращивал до райского состояния. Не деревья мы и не еще какая там живность…

Держаться на необходимом расстоянии

Владыка Алексий (Фролов). Крестный ход на престольный праздник в Дураково С владыкой общаться было довольно просто. Он был человеком с огромным чувством юмора. И непререкаемого авторитета свободы. Хотя в некоторых вещах был достаточно категоричен. Я потом ему даже сказал, что поначалу меня и подтряхивало иногда — такой трепет охватывал...

Владыка умел держать нужную дистанцию — не отдалять, но и не приближать; не допускать никакой фамильярности. Он не заигрывал ни перед кем. Знаете, так иногда бывает: начинают играть такого «простачка». Владыка вел себя просто, естественно, держался на необходимом расстоянии.

У него все было тактично, с легким юмором, смиренно, с уважением, не переходя определенных границ. Наверно, это было единственно правильная линия поведения. Встречи, беседы точно не имели ни начала, ни конца. Некое скорее погружение в ту удивительную атмосферу, которую он создавал.

И не играть в эту магическую «раздачу»

В начале 1990-х многие из нас только еще открывали для себя мир церковной традиции: как должно быть. Дважды в одну реку войти невозможно: мы же не в XIX-м веке живем. А вот как все должно быть в веке XX-м, но в традиции?..

К духовенству тогда все внимательно присматривались, иногда бытовало такое суеверно-талисманное отношение: вот, мол, с батюшкой пообщаешься — и у тебя жизнь освятится. Да сначала она очиститься должна! И у священника, и у тебя, а то поди ж… Кто-то даже и из священников начинал играть в эту магическую «раздачу» якобы своей персональной благодати. У владыки это позерство напрочь отсутствовало.

Он вел себя очень просто, даже в чем-то непосредственно, как ребенок, хотя ни на секунду и не забывал и нам не давал забывать, что он — архиерей, — но мы с ним и на рыбалку в Дураково ходили, и к святому источнику, где плескались водой.

«Сам заработал — покупай!»

Помню, я как-то задумал себе новый «Range Rover» купить, да меня робость взяла. А владыка мне и говорит:

— Руки сложи!

Я послушался. Он:

— Бог благословит! Что, только ворам на хороших машинах рассекать? Сам заработал — покупай!

У владыки было очень трезвенное внимательное отношение к людям. Вот этому у него учиться и учиться. То есть это как-то само по себе, осознаешь вдруг, начинает прорастать в твоем поведении после многих лет общения с ним.

Твое-то только желание: я хочу, чтобы так было, — а как это будет и когда, — зависит от Бога.

Да будет воля Твоя

Владыка умел трезвить. Для меня синоним слова «трезвость» — здравомыслие. Вот это было по части владыки. С подобной способности трезво оценить свое состояние, свою мысль, свой поступок и начинается духовная жизнь.

Многие люди живут как во сне: у них постоянно видения какие-то: как «должно быть», — и это «как должно быть» громоздится на фундаменте своих же вымышленных представлений: о себе, о мире, о добре и зле... И появляется такой сон наяву: подумаю и решу. А на основании чего? Решать безошибочно можно только на основании духовного опыта.

Господи, вразуми — да будет воля Твоя, а не моя.

Владыка трезвил. Помню, как скажет:

— Ми-ха-ил... — и смотрит на меня, и мне сразу все понятно.

Достаточно!
или Самим ничего не надо форсировать

Владыка Алексий (Фролов), Михаил Федорович Морозов, Крестный ход на престольный праздник в Дураково

У него еще был жест такой выразительный (ладонью пружинит воздух): достаточно!

С владыкой было невыразимо легко. Особенно, когда он был на подъеме. Он все дозировал, понимая, что в одночасье ничего не произойдет. Резких подвижек в тебе, ни во внешних обстоятельствах не устраивал, ничего не форсировал.

Видел гнилость каждого из нас, но он как-то на это не указывал человеку, — пока сам до этого не дойдешь, бесполезно.

Также и с реставрацией, помню, не торопился. Спросишь у него:

— Владыка, а сколько будет реставрироваться монастырь?

— Михаил! — и смотрит, и когда ты уже всё понял: — ну, а какая разница 50 или 70 лет?..

А действительно: какая разница? Главное — внутренний процесс идет в нужном направлении. Погони за сдачами, объемами, перерезанием ленточек у владыки не было.

Действую

Помню, у меня вопрос встал: меня пытались втянуть в то, чтобы колхоз взять и заниматься его возрождением. Я думаю: «Да не надо мне этого, зачем?» А владыка предложил:

— Поехали к отцу Кириллу.

Там уже был разговор серьезный. Владыка на коленях, я на коленях. Батюшка меня благословил взять колхоз. Но мой родной отец воспрепятствовал:

— Да они тебя там разорвут эти колхозники, не лезь!

И я не полез. Хотя отец Кирилл сказал так:

— Зла много кругом. Давай действуй.

Действую. И так много направлений: на Рязанской земле, в Козельском районе на Калужской...

Храм для людей, а не люди для храма

Когда владыку перевели в Кострому, он благословил меня там купить Нероново — это разрушенная при советской власти одна из крупнейших усадеб в Костромской губернии. Задачу я себе поставил: для начала прекратить руинирование объекта. Сегодня у нас там уже живут некоторые из реабилитируемых. Восстанавливаем храм. Я сначала не знал, с чего начать — так там все было раздолбано.

— Владыка, может, храм для начала перекрыть? — спрашиваю.

— Ты людей сначала собери, — отвечает.

Это был его принцип: он сам всегда всё начинал с людей. Люди для него были важнее стен.

— Храм потом обустроится, — сказал он тогда.

На многие вещи я теперь уже стараюсь смотреть глазами владыки Алексия.

У каждого свой путь

Мы много говорили о свободе: как это — не ущемить свободу другого.

Владыка очень мудро поступал: потянет — легко пошло, значит, поехали, нет — так и не надо. У каждого свой путь. Никого осуждать не следует. Кто-то встает, чтобы упасть, другой падает, чтобы подняться. «Наша жизнь — то взлет, то посадка», — говорил владыка Алексий.

Про семью много раз доводилось от него слышать: слава жены — муж, слава мужа — Христос, слава Христа — Бог Отец: все на этой вертикали и устраивается.

Отсюда и послушание, когда мужчина в семье — мужчина, а женщина — женщина.

И напоследок…

Владыка, помню, мне все рассказывал историю про моллюска:

Человек, как моллюск, сидит в раковине. Вылез на свет: «О! Интересно!» Но тут же вся эта слизь — что, собственно, из себя и представляют наши хилые душонки — пугается и — чпок: обратно в свою берложку. Но створочки уже плохо закрываются — уже и там не по себе. Ты и на свету уже побыл... И вот начинается эта внутренняя борьба: как там будет, еще непонятно, а здесь у тебя вся предыдущая жизнь прошла, в этом тесном мраке... Все мы такие. Норовим замкнуться в своих мирских раковинках. Любое неудобство воспринимаем как катастрофу: на мое бытие посягают!..

И вот мне владыка рассказывает про моллюска, потом опять про моллюска, потом опять про моллюска...

— Владыка, а вы кому-нибудь еще рассказываете про моллюска? — тогда уже не выдержал спустя годы и поинтересовался я.

— Да каждый день по пять раз!