Что ж, опять недолго пришлось ждать. Совсем недавно, причём несколько раз подряд, этот скандальный театральный персонаж информировал и поучал нас со страниц правительственной «Российской газеты». И вот уже снова — тут как тут.
Право, если судить по главному печатному официозу страны, то можно подумать, что он, Бояков, самый выдающийся деятель современного российского театра. Однако читатели «Правды» знают: всё категорически не так. Но чем тогда объяснить столь почтительное отношение к нему властей предержащих? Может быть, в первую очередь имиджем, который с их же помощью он сам себе натужно создаёт?
Быть или казаться — не одно и то же
Имидж — это видимость. Как внешне воспринимается человек. То есть не каков он внутри, по сути, а каким кажется.
Известно, что Эдуард Бояков начинал свою скользкую дорожку в искусстве с яростного русофобства. Ненависть и презрение ко всему русскому двигали им, как и его дружком-«галеристом» Маратом Гельманом. Символом этого направления стала организованная ими выставка, которую открывал печально знаменитый перформанс «Загляни под хвост России». Надпись «Россия» была на муляже коровы: ей под хвост зрителям и предлагалось заглянуть.
Тогда это вполне соответствовало «демократическому» курсу власти, так что дружки безгранично наслаждались своим русофобским ёрничеством. Но время шло, и сверху вдруг заговорили о патриотизме. В ответ Гельман скоренько подался из России в иные края, а Бояков решил… на ходу переобуться. Ну да, так нынче аттестуют умельцев тот самый имидж по-быстрому менять. В зависимости от ситуации.
Конечно, стать совсем другим в одночасье человек не может. Однако изобразить, что стал, — такое мы видывали неоднократно. Вот и Бояков. Ещё вчера публично глумился над историей России и русской культурой, а сегодня начал вещать о своей преданности патриотизму.
Да так истово у него это пошло, что перед очередной выборной президентской кампанией с чьей-то подачи его делают доверенным лицом В.В. Путина. А затем и ещё сенсация: ставят вместо великой Татьяны Дорониной художественным руководителем МХАТ имени М. Горького — продолжателя традиций самого прославленного театра страны.
Вы скажете: наверное, высокая протекция для этого понадобилась? Да уж понятно. Хотя до сих пор держится в тайне, кто же персонально стал инициатором столь безумной затеи. Говорят, очень влиятельное лицо в администрации президента.
Но с точки зрения здравого смысла идея и в самом деле безумная! Именно так произведённая замена в руководстве МХАТ была встречена и постоянными зрителями этого театра, и большой частью театрального сообщества. Учитывая сущность и прошлое Боякова, уже тогда сходились на том, что более неподходящую кандидатуру для такого места трудно было найти. По всем параметрам, по всем данным!
«Правда» об этом много писала, и невольно думаешь: а стоит ли в который раз повторяться? Однако шквал телефонных звонков и писем от людей, возмущённых новой порцией лицемерных разглагольствований Боякова в правительственной газете, требует реагировать на это.
К тому же исполняется вторая годовщина бояковского пребывания у руля МХАТ. А год назад состоялся памятный разговор Татьяны Васильевны Дорониной с президентом страны о тревожнейшей ситуации в её родном театре, и президент обещал ей, полному кавалеру ордена «За заслуги перед Отечеством», разобраться.
«Так что же, — спрашивают люди, — Бояков сумел обмануть Путина?»
Оборотень взахлёб восхваляет «моду на русское»
Давайте всё-таки конкретнее обратимся к этому обширному, почти на целую газетную страницу, интервью Боякова правительственному изданию в недавнем номере за 28 октября. С одной стороны, тут вроде бы оперативный информационный повод: начался новый театральный сезон, и в нём руководитель МХАТ им. М. Горького заявил о 20 премьерах. Рекорд!
А вместе с тем интервью претендует на программный, концептуальный характер. Читайте: «Мы пытаемся строить национальный театр. Не боимся говорить о духовном векторе. О православии как стержне русской культуры». Или вот ещё: «Русофил — это не русопят, нам нужна мода на русское, как в Серебряном веке».
Вы поняли? Русское для Боякова, как и национальный театр, который он якобы пытается строить, — не глубинная суть и основа творчества, а просто мода. То есть нечто внешнее и преходящее. Недаром за образец он выдаёт Серебряный век, в котором, как известно, много чего было намешано, а мутный декаданс зачастую полностью подавлял русское начало.
Но наш «русофил» в качестве ориентира призывает вспомнить балы Николая II «в русских костюмах ХVI и ХVII веков». Нечто подобное в начале 1990-х, по-моему, устраивал для «элиты» в руководимом им Петербурге и Собчак. Согласитесь, не бог весть какая национальная глубина…
Тем не менее собеседник «Российской газеты», натянув на себя личину национального проповедника, всех и вся продолжает поучать с экзальтированным пафосом:
«И думать, что сейчас нам хватит маленьких культурных кабинетиков, где все будут сидеть и в равной пропорции заниматься русской, индийской, чешской, турецкой музыкой, — ну смешно. Это неверные и несправедливые пропорции. Мы — страна русской культуры, русский язык — основа нашей государственности. И надо этого не стесняться, но изучать, развивать, промотировать (? — В.К.). Если государство не подумает об этом, через несколько десятилетий будет одна сплошная кока-кола».
Что называется, хватился Эдуард Владиславович. Он и «незалежную» подтягивает себе в поддержку: «Посмотрите на происходящее на Украине, на то, как там работают западные культурные центры! Как поддерживаются украинские драматурги! Пьесы про голодомор показывались в национальном театре Лондона ещё задолго до Майдана. А огромное количество мастер-классов по современной историографии? Это же всё область действия «мягкой силы».
Да-да, не исключено, что российскому государству стоит что-то перенять даже у многострадальных соседей. Бояков вправе на газетной полосе о чём угодно рассуждать. Но интереснее и важнее всего читателям узнать от худрука МХАТ, находящегося на этом ответственном посту два года, что же конкретно им сделано для реализации провозглашённого на словах самым главным. Вы ведь помните? Строительство русского национального театра!
Ну и как он строится? Нужен честный ответ на этот вопрос.
Нет, реально русский театр здесь не строится, а разрушается
Итак, Бояков в обычной своей манере накрутил массу псевдоглубокомысленных туманностей, которые можно назвать «взгляд и нечто». Или, скажем, «вокруг да около». И снова, как всегда у него, щедрые посулы загораживают реально сделанное.
Про рекордные 20 премьер, обещанных на новый сезон, шум в СМИ был организован очень большой. Авторы откликов ахают и охают: вот даёт Бояков!
Но заглянули бы в анонс, который он же выпустил год назад к предыдущему театральному сезону. С чего тот анонс начинается? «Сезон 2019—2020 в МХАТ им. М. Горького — это: 9 премьер на Большой сцене, 6 премьер на Малой сцене, 5 премьер на Третьей сцене…» Сложите, и получатся те же 20. А на деле?
Знаете, если говорить о настоящих премьерах, то вместо обещанных девяти на основной сцене состоялись… лишь две. Почему приходится подчёркивать — настоящих! — об этом чуть дальше. Пока же обозначим: обещания из уст Эдуарда Владиславовича мало что значат. Ведь абсолютное большинство новых спектаклей, названных в прошлогоднем прожекте (даже с месяцами первого показа названных!), не осуществлены до сих пор.
Бояков оправдывается коронавирусом. Но «самоизоляция» началась в конце марта, когда основная часть того сезона была уже позади. Да и говорить надо не только о количестве спектаклей, но и об их качестве.
Сам он явно лукавит, заявляя в «Российской газете» по поводу тех же обещанных 20 премьер: «И дело не в попытках удивить количеством. А в том, что продуктом являющегося мировым достоянием русского театра является всё-таки не спектакль, а репертуар. Богатый и цельный. МХАТ был придуман театром репертуарной полноты. С самого первого сезона».
Странно, разумеется, противопоставлять репертуар и спектакль. Разве он, репертуар, состоит не из спектаклей? Разве не они, каждый в отдельности и вместе взятые, собственно, и составляют продукт любого театра, в том числе русского?
Да, начинается с основы — с выбора драматургического материала. И если театр действительно по содержанию и духу намерен быть в лучшем смысле слова русским, это прежде всего должно влиять на формирование репертуара, то есть на отбор пьес для постановки спектаклей.
Вспомним, с чего начинался Московский Художественный театр под руководством К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко. Первый спектакль — «Царь Фёдор Иоаннович». Автор Алексей Константинович Толстой. Русская классика. А потом продолжат здесь эту классику Чехов и Горький.
Вспомним начало Татьяны Васильевны Дорониной на посту художественного руководителя МХАТ. Как озабочена она была, чтобы те же Горький и Чехов, ключевые для великого театра авторы, ознаменовали новый этап его биографии! Первый спектакль после разделения МХАТ в 1987 году — «На дне», поставленный Т.В. Дорониной по режиссёрским тетрадям К.С. Станиславского.
А вот первым незаёмным спектаклем, появившимся на мхатовской сцене после воцарения Боякова, стал позорный «Последний герой». И ведь думал же Бояков, конечно, с чего начать, понимал: это будет его визитная карточка. И отговаривали его, в том числе возмущённые зрители, узнав, что принятая к постановке пьеса переполнена матом.
Нет, настоял на своём! О многом такой факт свидетельствует. Программная заявка обычно предсказывает будущее, и в данном случае, увы, предсказание сбылось в худшем варианте.
Мы подводим предварительный итог двухлетнего руководства МХАТ имени М. Горького Эдуардом Бояковым. Так вот, обратите внимание: за эти два года здесь не поставлено ни одного спектакля по русской классике!
И это в театре, для которого отечественная классика всегда была основой. В коллективе, внедрённый руководитель которого упорно твердит, будто он строит национальный, то есть русский, театр. Где же, в чём это его строительство? Делается-то на поверку всё наоборот!
Мало того, что при Боякове не появилось ни единой новой постановки по русской да и зарубежной классической драматургии, по лучшим пьесам советских писателей. Он ещё с какой-то патологической нетерпимостью именно это взялся изымать из богатейшего репертуара (52 спектакля!), доставшегося ему от Татьяны Васильевны Дорониной. Процитирую статью моей коллеги Елены Морозовой «Много шума из ничего», напечатанную в номере нашей газеты за 27—30 марта с.г.:
«…В архив постепенно перекочевали замечательные спектакли по произведениям Островского («Банкрот», «Дикарка», «Отелло уездного города»), Горького («На дне», «Чудаки»), Тургенева («Провинциалка»), Симонова («Так и будет»), Арбузова («Мой бедный Марат»), Шварца («Не хочу, чтобы ты выходила замуж за принца»), Дударева («Люти»), Гюго («Западня для королевы»), Кальдерона («Дама-невидимка») и другие».
Вот такая, с позволения сказать, бояковская репертуарная политика. Причём спектакли, появляющиеся вместо снятых, как правило, серьёзно уступают им и по качеству режиссёрской, актёрской работы. А на критику в свой адрес новоявленный хозяин МХАТ никоим образом не реагирует. Продолжение следует в прежнем духе!
О том, что такое хорошо, и о чувстве благодарности
Как это ни поразительно, направленность трудов Боякова в течение двух лет, судя по результатам, можно сформулировать так: чем хуже, тем лучше. И тут неминуем ещё один вопрос: а понимает ли он, что для театра по-настоящему хорошо, а что — плохо?
Кажется, о-о-очень своеобразно понимает. Ведь обширное его интервью правительственной газете — это гимн самому себе. Без малейшего сомнения в своей правоте.
Раньше, принимая бразды правления МХАТ, он считал обязательным для себя хотя бы ритуально воздавать должное своей выдающейся предшественнице. Теперь же о Дорониной — ни слова! Ефремова вспомнил, а той, которая спасла театр и чьё место Бояков занял не по заслугам, будто и не бывало здесь никогда.
Впрочем, не называя по имени, сумел иезуитски опять-таки её оскорбить. Пожалейте несчастного: «Первый год в театре у меня ушёл на жёсткие решения. Ситуация с дисциплиной у нас была чудовищной. Приходилось собирать в подвале бутылки с недопитым алкоголем, увольнять пьющих актёров, вывозить из подвалов мусор. Сто с лишним контейнеров мусора от разломанных и брошенных декораций!»
Остановимся. Но кто же эти декорации разломал и выбросил, а затем как мусор отправил на свалку? Не по его ли, Боякова, указанию ликвидировали таким образом материальную основу множества безвременно снятых доронинских спектаклей?
А что касается дисциплины, то все приглашённые режиссёры, работавшие в МХАТ при Дорониной, единодушно утверждали: творческая дисциплина здесь — на высочайшем, образцовом уровне! Так что сложности, возникшие у Боякова в отношениях с артистами, имеют совсем иную причину.
Интервьюер «Российской газеты» спросила его: «Конфликты с актёрами закончились?» Ответ последовал такой: «Мне кажется, что человек 10 буянивших актёров всё-таки кто-то использовал. Похоже, это был конфликт не столько с реальными «протестантами», сколько с какими-то людьми, которым не нравились наши планы».
Да ведь не нравились и не нравятся ваши планы, г-н Бояков, в первую очередь этим «буянившим», как вы изволите выражаться! Не нравится и легковесный подход к репетициям. Не нравится замена Островского, Горького, Чехова на «Последнего героя», «Парикмахершу», «Некурортный роман» и прочие поделки, которые нынешний руководитель театра тщится представить как «нечто»: «Мы сейчас ищем вослед за Ефремовым нового героя, как в недавно отыгранной премьере документальной пьесы «Некурортный роман».
Странные поиски — на бесплодном, бездарном, бессмысленном поле...
А при этом и наглое очковтирательство ещё! Бояков уже не считает нужным поблагодарить Доронину за оставленный ему репертуар, на котором МХАТ и сегодня в основном пока держится. Но внедрённый худрук не стесняется приспосабливать доставшееся наследство для своего возвышения.
Скажем, Татьяна Васильевна восстановила и сохранила «Синюю птицу» Метерлинка, поставленную когда-то самим К.С. Станиславским. И вот Бояков поднимает исступлённый шум: будет новый, более полный вариант классической постановки! Шум поддерживается целый год. Наконец объявляется «премьера». И что же? Зрители видят прежний, давным-давно знакомый им спектакль с едва заметным подновлением декораций, костюмов и реквизита. Только вот о Дорониной, сохранившей этот сценический раритет, даже не упоминается. Все лавры Бояков бессовестно водружает на голову себе.
Точно такая же история повторилась с чеховскими «Тремя сёстрами». Легендарный спектакль поставлен Вл.И. Немировичем-Данченко в далёком 1940-м, а восстановлен и сохранён Т.В. Дорониной. Но Бояков показушно организует и бурно рекламирует «свою премьеру». Это же обещается в декабре 2020-го с «Вишнёвым садом» — одним из лучших спектаклей доронинского репертуара. Но о причастности Дорониной к этой постановке ловкач тоже глухо молчит.
Честное слово, кричать хочется: г-н Бояков, у Чехова есть ещё «Чайка», есть «Дядя Ваня», есть «Иванов»! Поработайте, поставьте! Или что — кишка тонка?
А как родился спектакль «36 часов из жизни одинокого мужчины»? Берётся постановка «Грибной царь» по роману Юрия Полякова, осуществлённая при Дорониной. Сокращается до одного акта и несколько редактируется. Стало не лучше, а хуже. Конечно, изменено название. И пожалуйста — «премьера»!
Перед новым театральным сезоном читаю в той же «Российской газете»: «Следующая премьера — «Холодное сердце» Вильгельма Гауфа. Это детский спектакль, который режиссёр Олеся Невмержицкая поставит по архивной постановке «Сокровища Петера».
Вот эдак нас информируют. Но извините, как это — «поставит по архивной постановке»? Знатоки МХАТ (только они!), наверное, догадаются. Да ведь «Сокровища Петера» Вильгельма Гауфа много лет шли в доронинском театре, причём до самого последнего времени, поэтому архив тут ни при чём. Следовательно, изменят название, подновят слегка, что бывало уже не раз, — и у Боякова ещё «премьера»...
Ничего не скажешь, по такого рода комбинациям (или точнее — махинациям) этот делец большой мастак.
Доколе верёвочке виться?
Допускаю, что кому-то оборотистый и наглый Бояков искренне может нравиться. А что? У нас нынче рынок, то есть капитализм, и находчивый предприниматель в искусстве (менеджер, продюсер), вместо подлинного художественного руководителя, становится востребованным.
Но в данном случае уж чересчур дорога цена за утверждение агрессивной бездарности на месте, требующем таланта. Вышвырнута из отечественного искусства несравненная Татьяна Доронина. Вне родного театра или даже фактически вне профессии оказался целый ряд воспитанных ею замечательных актёров — за то, что не согласились с начатым разгромом МХАТ. Искорёжен репертуар уникального русского театра и упал его художественный уровень...
Талант обычно агитирует за себя сам. Будь Бояков истинным, а не фальшивым театральным деятелем, он, приняв МХАТ, поставил бы здесь такой спектакль, о котором с восхищением заговорила бы вся Москва. Но спектакля этого нет. Потому что не может. А взамен — неимоверные средства и силы «сверху» на поддержку дутого пузыря.
Это же очевидно с начальных шагов Боякова в новой для него должности. Достаточно сказать, что первую пресс-конференцию устроили ему не где-нибудь, а в помещении ТАСС — главного государственного информационного агентства. И сразу пошёл массированный пиар на основных телеканалах и в федеральной прессе, безудержный пиар, продолжающийся по сей день.
Если бы хоть малую толику такого внимания имел МХАТ за тридцать лет руководства Татьяны Дорониной! Нет, тогда этот театр, заслуженно любимый многими, в большинстве СМИ или кусали, или подло замалчивали. Даже самые блистательные его работы, такие как «Васса Железнова», оставались «незамеченными».
То ли дело сейчас, когда организованные пиар-всхлипы следуют на каждый чих Эдуарда Владиславовича. А как не вспомнить 150 миллионов рублей, которые отвалили ему на так называемые открытые сцены? Очередной бояковский блеф, пыль в глаза. Я специально ходил поглядеть на результат. Жалкие четыре-пять или в лучшем случае семь, восемь человек собирает эта профанация, но треск о ней на телеэкране и в прессе не умолкает.
Видит ли реальность министерство культуры? Упомянутые 150 миллионов Бояков получил от прежнего министра — Мединского. За прошедшее время его сменила Ольга Любимова. Но вот досада: ни он, ни она не выразили желания поделиться с читателями «Правды» своим отношением к происходящему в этом знаковом для страны театре. Министерство почему-то до сих пор не публикует результаты проведённой здесь комплексной проверки. А ведь зрители их очень ждут и, если они окажутся формальными, намерены добиваться перепроверки в Счётной палате и Следственном комитете.
Между тем разговоры про судьбу МХАТ, конечно же, идут вовсю. И одна из точек зрения особо побудила задуматься. Это — мнение нескольких депутатов Госдумы:
«Да, Боякова из МХАТ надо убирать. Обязательно. Однако решение такое, быть ему или нет, зависит не от министерства культуры, а от разных групп влияния в окружении президента. А тут есть серьёзное «но».
Вы помните, кого вместе с Бояковым внедрили в МХАТ его заместителем по литературной части? Писателя Захара Прилепина, которому одновременно открыли ангажированную дорогу в политику. Как известно, он стал руководителем новой партии-«спойлера» под красивым названием «За правду». Цель ясна: чтобы на выборах оттягивать голоса от КПРФ. В общем, МХАТ теперь уже вроде штаб-квартиры этой партии, потребной власти. Хорошая защита для Боякова!»
Неужто и в самом деле защита? Неужели опять он неприкасаемый?
Автор: Виктор КОЖЕМЯКО
Фото: Википедия
1. Спасибо Мединскому вашему скажите, ученому западенцу-....