Действительно ли перевод службы с церковнославянского облегчит ее понимание?

Призывы перевести богослужение на понятный современному обывателю язык звучат регулярно и настойчиво. Однако Церковь не спешит этого делать. Причин множество. Остановимся кратко на некоторых из них.

Церковнославянский – язык изначально богослужебный. Он является адаптацией разговорного старославянского языка, произведенной святыми равноапостольными Кириллом и Мефодием. Иными словами, это сакральное пространство, отделенное от нашей повседневной суетной жизни. Идя в храм, мы не можем остаться в домашней одежде, но надеваем что-то нарядное и соответствующее случаю. Подобную аналогию можно провести и с языком.

Второй весомый аргумент – нежелание священноначалия провоцировать в церковном народе раскол. Вспомним реформу Патриарха Никона и страсти в других Поместных Церквах по поводу перехода на новый стиль и увидим, что всегда найдутся достаточно большие группы людей «за» и «против», что неминуемо ведет к конфликту. С учетом того, что нестроений и расколов у нас и так хватает, создавать повод для очередной смуты не видится разумным.

Также причина непонимания многими видится в нежелании современного человека учиться. Церковь вообще слишком часто воспринимается как пространство, где должны дать все и сразу, причем бесплатно и без труда. С одной стороны, это подтверждает понимание инаковости Церкви, что есть хорошо, с другой – закон сохранения энергии предполагает, что если кто-то получает безвозмездно, то кто-то жертвует. И, к сожалению, спрос на благотворительность в разы превышает ее предложение. Христос сказал: «Блаженнее давать, нежели принимать» (Деян. 20:35). Хорошо бы было данное духовное правило не забывать. Применимо оно и к изучению церковнославянского языка. Можно требовать, чтобы кто-то для меня перевел (а ведь это колоссальный труд очень многих людей), а я радостно пользовался и с удовольствием находил стилистические и художественные огрехи. А можно самому приложить усилие изучить хотя бы азы церковнославянского языка. Он не настолько чужероден нам и похож одновременно и на русский, и на украинский. Жителям Украины, которые в основной своей массе билингвы, данный труд вообще не должен доставить уж очень колоссальных неудобств. Онлайн-ресурсы сейчас тоже, благо, в наличии имеются.

Следующая причина в крайней сложности перевода как такового. Во-первых, богослужебные тексты – это не последовательное и методичное изложение вероучительных истин, а церковная поэзия. Догматика и цитаты из Священного Писания вплетены в гимны и хвалебные песни. Недостаточно просто дословно перевести, необходимо сделать высокохудожественную интерпретацию с воспроизведением уровня византийской поэзии на пике ее расцвета. Также нужно будет привести в соответствие множество богослужебных текстов, как минимум, с книгами Священного Писания (ведь в них содержится масса прямых цитат из Библии) и друг с другом. Крайне неплохо было бы убедиться в точности передачи богословских формул. Даже навскидку понятно, что это титанический и неподъемный труд. По крайней мере на данном этапе.

Кроме того, видится большой риск в том, что труд этот будет неблагодарным. По глубокому убеждению автора непонимание происходит не только и не столько от непривычной грамматики и словоформ, сколько от непонимания смысла и отсутствия ассоциаций, которые эти слова должны были бы вызывать. Когда среднестатистический прихожанин, мягко говоря, плавает в догматике и Библию в руки берет от случая к случаю, то перевод богослужения и молитвословов на русский или украинский язык сильно делу не поможет.

Возьмем, к примеру, пару небольших выдержек из утренних молитв.

По-церковнославянски: «воставше от сна, припадаем Ти, Блаже, и ангельскую песнь вопием Ти, Сильне: Свят, Свят, Свят еси, Боже».

Перевод на современный русский язык: «восстав от сна, припадаем к Тебе, Благой, и ангельскую песнь возглашаем Тебе, Сильный: ‟Свят, Свят, Свят Ты, Боже”».

О чем здесь речь? Если очень кратко, то за 700 лет до Рождества Христова жил в древней Иудее святой человек Исаия, один из великих пророков. Его называют ветхозаветным евангелистом, потому что он с такой реальностью описывал страдания Христа, что дрожь пробирает. Кто не знаком, сто́ит прочитать хотя бы 53-ю главу как самую яркую (Книга пророка Исаии содержится во всех изданиях канонической Библии). На пророчества Исаии неоднократно ссылаются евангелисты. Святой Предтеча Господень Иоанн, называя Иисуса Христа «Агнцем Божиим, Который берет на Себя грех мира» (Ин. 1:29), указывает всем слушателем, что Он есть именно Тот, о Ком предвозвещал великий пророк. Именно от Исаии мы знаем, что «Дева во чреве приимет и родит Сына» (Ис. 7:14). Когда Господь говорит книжникам и фарисеям притчу о винограднике, который хозяин обнес оградой и выкопал точило (Мк. 12:1–9), Он тоже отсылает их к Исаие. Одним словом, личность пророка и его книга без преувеличения монументальны и подлежат подробному и благоговейному изучению. Без этого в нашем богослужении и даже в Новом Завете многие места останутся сокровенными и непонятными.

Вернемся к молитвословию. В Книге пророк описывает свое призвание. Ему было видение Господа, слава Которого наполняла весь храм. «Вокруг Него стояли Серафимы» (Ис. 6:2). (Кстати, именно от Исаии мы знаем, что эти высшие ангельские чины шестокрылые.) Пророк слышал Ангелов поющих: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его!» (Ис. 6:3). Сравним с песнопением Литургии (Евхаристический канон, Анафора) и увидим, что это тот же текст из Исаии:

Священник: «Победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще».
Хор: «Свят, свят, свят Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея».

После сказанного кусочек утренней молитвы («воставше от сна, припадаем Ти, Блаже, и ангельскую песнь вопием Ти, Сильне: Свят, Свят, Свят еси, Боже») начинает играть новыми красками. Мы уже знаем, что ангельская песнь – это песнь, которой Серафимы непрестанно славословят Всевышнего. И, проснувшись, мы сами первым делом присоединяемся к этому хвалебному пению.

Далее в молитвослове читаем:

По-церковнославянски: «Внезапно Судия приидет, и коегождо деяния обнажатся, но страхом зовем в полунощи».

Перевод на современный русский язык: «Внезапно Судия придёт, и дела каждого обнаружатся. Но в страхе воскликнем в полночь».

Данная строчка является прямой отсылкой к Господней притче о десяти девах из Евангелия от Матфея (25-я глава). Пять из них были мудрые, а пять – неразумные. Они вышли навстречу жениху, но он замедлил – и они заснули. «…В полночь раздался крик: вот, жених идет, выходите навстречу ему» (Мф. 25:6). Однако масло в светильниках закончилось, а запасное оказалось только у разумных. Масло традиционно толкуется как добродетели, т. е. у неразумных дев не хватило именно их для спасения, что и находит свое отражение в молитве: «дела каждого обнаружатся».

Таким образом, просыпаясь с утра и готовясь к новому дню, мы сразу напоминаем себе молитвой, что этот наш день может быть и последним, поэтому расслабляться некогда и в любой момент нужно будет дать ответ за бесцельно прожитые годы. Не сказать, что это не было понятно и так, без притчи, но глубина понимания все-таки разнится. И мы уже не просто молимся, а начинаем видеть связь. Библия, домашние молитвы, церковное богослужение перестают быть обособленными элементами, появляется некая цельность.

Мы взяли самые простые примеры и разобрали их довольно поверхностно, однако задача была только проиллюстрировать, что для понимания молитв и служб недостаточно одного перевода, даже самого качественного. Необходимо жить в Церкви, изучать Писание и Предание, чтобы узнавать аналогии и понимать смыслы, заложенные авторами текстов. Наше богослужение составлено сплошь святыми людьми, поэтому нелогично пренебрегать данной сокровищницей отеческой мысли, списывая все исключительно на непонятность языка.