В ближайшие дни официальный визит в Москву совершит Борис Джонсон. Последний раз глава «Форин офис» приезжал к нам пять лет назад, российско-британские отношения были исключительно плохими. Как сложится диалог сегодня, предугадать трудно. Тем более что наш мартовский гость - фигура неоднозначная.
Эксцентричный политик с турецкими корнями приобрел известность, будучи мэром Лондона, как велосипедист и поклонник Уинстона Черчилля, обладающий бойким и злым языком. Порой на грани расизма. «Если бы мы предоставили туземцев самим себе, они бы сейчас занимались исключительно тем, что уплетали бананы, не думая о будущем» - когда-то статьи и выступления Джонсона изобиловали подобными пассажами. Однако настоящая слава поразила Бориса, когда он числился главным сторонником Brexit среди тори. Мэр Лондона агитировал против Евросоюза с ожесточением, утверждая, что английским свободам угрожает новый европейский рейх, ведомый Германией. И... оказался победителем. Одно время ему даже прочили пост премьера, но чопорная элита решила, что это будет слишком, и в кабинете Терезы Мэй он получил «всего лишь» кресло главы внешнеполитического ведомства.
Министром Джонсон показал себя пока что довольно безобразным. Так, скажем, в разгар западной истерии вокруг Алеппо он призвал соотечественников пикетировать российское посольство, что совершенно противоречит самой сути статуса дипломата. Сей пыл Джонсону пришлось поумерить, когда он слетал фактически на инструктаж в Нью-Йорк. С тех пор британский министр и его младшие лондонские коллеги регулярно заявляют что-то вроде «Россию нельзя изолировать, с ней надо сотрудничать...».
Но как только речь заходит о конкретных политических вопросах, тон становится неадекватным: «Вы видели, что происходит в Черногории, не говоря уже о действиях России на Украине, которые совершенно неприемлемы». Одно упоминание бредовой фантазии о якобы готовившемся нами перевороте в одном из осколков Югославии чего стоит. Впрочем, среди ведущих держав нет, пожалуй, отношений более неприязненных, чем между Россией и Великобританией. Так сложилось исторически - с самого нашего знакомства в XVI веке, когда корабли Ричарда Ченслера причалили у Холмогор, нас связывает странное сотрудничество-вражда.
Англичане сразу попытались захватить над Россией политический контроль. Прислали лекаря Бомелия, пользовавшего русского царя опиумными настойками. После смерти Ивана Грозного английский посол Джером Горсей предлагал Годунову «помочь» в наведении порядка. В годы русской смуты король Яков I вполне серьезно обсуждал проект интервенции на Русский Север. В 1801-м золото Лондона сыграло огромную роль в убийстве Павла I, а в 1916-м британская разведка подтолкнула к падению русскую монархию - английская агентура, как признается Би-би-си, была причастна к убийству Григория Распутина.
Россия, впрочем, на свой лад платила Британии тем же. В 1649-м Алексей Михайлович изгнал англичан за то, что они казнили своего государя и ввел в отношении республики Кромвеля торговое эмбарго. В 1780-м «русские хакеры» впервые вмешались в американские дела - Екатерина II выпустила декларацию о вооруженном нейтралитете, сорвав замысел британцев задушить новорожденные США экономической блокадой. На протяжении XIX и ХХ веков Москва и Лондон наносили друг другу удары на всех мировых театрах. Именно в этот период борьбы британцы разработали и самое страшное свое оружие - идеологию русофобии, в формировании которой поучаствовали и русский эмигрант Герцен, и немецкие эмигранты Маркс и Энгельс...
Вот что удивительно. Время от времени Россия и Британия забывали разногласия и начинали решительно действовать заодно - это были ситуации, когда в центре Европы возникала сухопутная империя, будь то наполеоновская Франция, кайзеровская или гитлеровская Германия. Против этой угрозы мы оказывались, хоть и ненадолго, союзниками. И каждый раз торжествовали победу.
Однако имперский пафос нынче не совсем подходит британскому льву, переживающему упадок сил. Британия сохранила флер и самосознание великой империи, над которой никогда не заходит солнце, и «острова свободы и разума», как называл ее Байрон. Даже после откола абсолютного большинства колоний, смерти некогда мощнейшего флота, коллапса промышленности в ходе экспериментов Маргарет Тэтчер, обитатели Альбиона по-прежнему считают родину несравненно великой: в конечном счете именно там прописаны королева, Джеймс Бонд, Гарри Поттер и Бенедикт Камбербэтч.
Британцы живы ностальгией. И Борис Джонсон - не исключение. Энергичный политик взялся проповедовать лозунг столетней давности о «еще более великой Британии», то есть о теснейшей связи метрополии с бывшими колониями, странами Содружества. В самом деле, задавался он вопросом, почему австралиец в Лондоне имеет меньше прав, нежели словак или хорват, на том основании, что те прибыли из государств ЕС? Впрочем, тут есть своя палка о двух концах - ведь миллиард индийцев и двести миллионов пакистанцев тоже являются членами Содружества.
Сегодняшняя Британия пытается усидеть на разных стульях. С одной стороны - грезы о былом величии, с другой - изображение из себя пламенных адептов Нового мирового порядка, сложившегося после краха СССР. Англичане любят повздыхать о чайных клиперах, перевозивших в Китай опиум, но при этом с упорной агрессивностью рисуют наш солнечный полуостров жовто-блакитным цветом. Людям, росшим на стихах Теннисона и фильмах об «атаке легкой кавалерии», когда 25 октября 1854 года при Балаклаве сложил головы цвет английской аристократии, должно быть хорошо известно, что Крым - это Россия, и никак иначе.
В основе британской озлобленности лежит зависть. Вот уже полстолетия Альбион только отступает. Не так давно пришлось расстаться с Гонконгом. И видеть, как Россия, казавшаяся такой же «отступающей империей», внезапно начала возвращать свои позиции, англичанам невыносимо больно. Хотя нам-то разница вполне очевидна - Британская империя являлась лоскутным мультирасовым одеялом. Россия же, при всех сложностях нашего бытия, всегда оставалась национальной русской империей. Отвоеванный екатерининскими орлами Таврический край русские заселили самым первым делом. И потому он просто обречен был вернуться в родную гавань. Энергичному Борису и его соплеменникам тут надо не завидовать, а учиться.
