Близится «новая волна приватизации». Акции стратегических госпредприятий хотят выставить на продажу, передать в частные руки.
Чьи?
И какова польза от этого стране, экономике, народу?
Помню из школьного учебника географии карту со множеством значков, обозначающих запасы нефти, газа, угля, руды, никеля, крупнейшие заводы... Я учился в школе, когда эту карту «общенародной собственности» порвали на клочки. Вроде прошло двадцать лет, но боль у людей не прошла. Страна по-прежнему оскорблена несправедливостью и разговор о пересмотре итогов того грабежа не затихает.
Как известно, в 1992 году всем гражданам раздали по «ваучеру». На нем было написано «10 000 рублей». По советским меркам - две «Волги», о чем напоминали инициаторы перемен. Но по ценам 92-го - две бутылки водки. А главное, и предприятия достались новым хозяевам в соотношении реальной и аукционной цены, как между «Волгой» и пол-литра, то есть в сотни и тысячи раз дешевле себестоимости. Граждане же так и не стали владельцами заводов и фабрик вопреки чудесным обещаниям. Кто-то обменял «долю» на алкоголь, кто-то из родных буратин понадеялся на честность реформаторов и отнес «ваучер» в один из чековых фондов и остался с носом.
А затем были залоговые аукционы - раздача собственности «своим» за просто так...
Что теперь? 1 февраля на совещании по приватизации Владимир Путин заявил, что продажа госактивов должна быть экономически оправданной, законной, прибыльной, а государство не должно потерять контроль над стратегическими предприятиями.
Понятно, что продажа акций в условиях падающего рынка много прибыли не принесет. Подчеркнем - именно необходимостью заткнуть дыры в бюджете объясняют сторонники приватизации свою инициативу.
Самое интересное, что на следующий день после указаний президента министр экономического развития Алексей Улюкаев (соратник Егора Гайдара еще со времен журнала «Коммунист») заявил о необходимости срочной приватизации даже в неблагоприятных условиях. «Сейчас пришло осознание, что ждать больше некуда. Ситуация бюджетная критичная, общая турбулентность финансовых рынков не дает оснований нам ожидать какого-то отскока, восстановления. Вызов состоит в том, чтобы провести не менее качественные эффективные прозрачные сделки на чрезвычайно неблагоприятном рынке», - убежденно изъясняется министр.
К чему такая спешка?
До конца не ясно, какие ключевые предприятия готовятся продать. На совещании у президента были руководители РЖД, «Роснефти», «Башнефти», ВТБ, «Совкомфлота» и «Алросы». То есть тех компаний, которые в значительной степени и обеспечивают наполнение бюджета.
Другой вопрос, который нельзя оставить без внимания. Если верить обещаниям, то все же не будут проданы контрольные пакеты. Тогда какой смысл частным инвесторам тратить деньги на покупку активов, которыми они не смогут управлять?
Мой собеседник - академик РАН, советник президента Сергей Глазьев.
Сергей Шаргунов: Сергей Юрьевич, чем может обернуться новая волна приватизации?
Сергей Глазьев: Переходом государственных объектов в частные руки. Но есть отличия от предыдущих приватизаций. Ранее они проводились больше по политическим мотивам. Идеологи приватизации говорили о необходимости пройти «точку невозврата». Первую приватизацию проводил известный персонаж, который в соответствии с классиками марксизма говорил, что всё решают отношения собственности. Приватизация шла с грубыми нарушениями закона, по политическим мотивам. Как считали марксисты, перекрасившиеся в антимарксистов, главный способ перехода от социализма к капитализму это приватизация. И была развернута антизаконная приватизация, когда вопреки решению Верховного Совета вместо именных чеков были предложены «ваучеры». И получилось самое масштабное в мире присвоение государственной собственности. Приватизация приобрела характер «великой криминальной революции», как сказал об этом Станислав Говорухин.
Собственность получило большое количество криминальных элементов, которые разорили заводы, выгнали на улицу рабочих, цеха превратили в складские помещения, присвоили себе оборотные средства и уехали за рубеж.
Второй эпизод приватизации был связан с залоговыми аукционами, когда крупные доли госсобственности были фактически подарены приспешникам тогдашнего президента. Это была мошенническая операция под прикрытием сделок, как установила потом Счетная палата.
Впервые наш президент Владимир Владимирович Путин хочет добиться приватизации в рамках закона, в соответствии с международными кредитными стандартами, с соблюдением национальных интересов. С абсолютно легальными источниками финансирования сделок по приватизации. Вот такая приватизация - новое для нас явление. Если, конечно, правительству удастся выполнить все указания президента. Что требует большого количества времени.
Поэтому меня удивило заявление Улюкаева, что продавать надо будет на падающем рынке. Но чтобы приготовить приватизацию со всеми ограничениями, о которых сказал президент, требуются годы. Об этом говорит весь международный опыт.
Сергей Шаргунов: Найдутся ли в нынешних условиях желающие покупать неконтрольные пакеты акций? Или же это будут какие-то спекулянты?
Сергей Глазьев: Обязательно найдутся спекулянты. Надо посмотреть, у кого за последние годы образовались сверхприбыли. Достаточно посмотреть на Московскую биржу. Центробанк отказался от своей прямой обязанности обеспечивать стабильность курса рубля, и появились колоссальные возможности для извлечения сверхприбыли, манипулируя курсом национальной валюты. По оценкам экспертов, с середины прошлого года, когда ЦБ заявил о переходе к свободному курсу рубля, начались махинации с курсом. По оценкам экспертов, мошенники могли заработать до 50 млрд. долларов. Вот они и могут стать главными бенефициарами приватизации.
У производственников денег нет. Производственная сфера сегодня находится в «лежачем» состоянии, у нее нет оборотных средств, большую часть прибыли приходится отдавать банкирам в счет погашения процентной ставки. Единственный источник сверхприбыли в экономике последние два года - валютная биржа, где норма прибыли достигает 80% и выше. Те, кто манипулируют курсом рубля, имеют возможность извлекать сверхдоходы за счет обесценивания доходов и сбережений всех остальных. Мне кажется, срочная приватизация и рассчитана на спекулянтов.
Сергей Шаргунов: На ваш взгляд, как в реальности может пройти приватизация? Будут проводить ее аккуратно, с учетом требований президента, или распродадут собственность на падающем рынке?
Сергей Глазьев: Это зависит от того, будет ли спрос за выполнение ограничений, о которых говорил президент. В 90-е приватизация шла через инвестиционные конкурсы, но большинство инвесторов не выполнили своих обязательств. И никто их за это не наказал. У них не отобрали предприятия, которые они разорили. Главный вопрос - будет ли эффективный механизм контроля.
Сейчас от министра экономики пошли заявления, что бюджет в плачевном состоянии, его надо спасать, срочно продавать нефтяные компании. В нынешних условиях это означает: придется продавать за бесценок, что не позволит выполнить все ограничения по приватизации, о которых сказал президент. Ажиотаж, который поднимает министр экономики, меня очень сильно смущает. Возникает подозрение, нужна ли приватизация бюджету или прежде всего бенефициарам этого процесса.
Есть много других способов пополнить бюджет и закрыть дефицит средств. Можно провести эмиссию государственных обязательств, чем занимается большинство стран мира. Американцы эмитируют доллары для приобретения своих же собственных казначейских обязательств, в Европе эмитируют евро под покупку государственных обязательств европейских стран.
Мы можем подумать об увеличении экспортной пошлины для экспортеров сырья. Можно обложить налогом сверхприбыли. Как известно, колбаса, пока дойдет до московского прилавка от производителя, в цене поднимается в пять раз. Встает вопрос: куда же растворяется прибыль посредников, почему ее нет в налоговой базе?
Другой мой собеседник - Владимир Полеванов. В самый разгар первой приватизации он был председателем Государственного совета РФ по управлению государственным имуществом. Назначенный на эту должность в ноябре 1994-го, Полеванов столкнулся с захватом стратегических предприятий, в том числе и в сфере ВПК, иностранными компаниями. Первым делом он отобрал у иностранцев пропуска на вход в Госкомимущество. За противодействие методам тогдашней приватизации уже в январе 1995 года Полеванов был отстранен от должности.
Сергей Шаргунов: Владимир Павлович, снова говорят о приватизации. Она нужна?
Владимир Полеванов: На мой взгляд, приватизация сейчас не просто не нужна, а преступна. Только преступники могут проводить приватизацию во время кризиса, когда индексы наших предприятий упали в пять-семь раз. Сейчас стоимость всех наших компаний на самом низком уровне.
Я считаю, что приватизация тех предприятий, которые планируется продать, выльется в увод денег из государства в частные руки с последующей переброской их, как мне кажется, через Гонконг. Обращает на себя внимание, что в январе Аркадий Дворкович был в Гонконге и одновременно подписали соглашение с Китаем об отмене двойного налогообложения. Соглашение предполагает устранение обязанности удерживать в России целый ряд налогов с выплат компаниями «пассивных» доходов инвесторам из Гонконга, в том числе и западным. Сегодня Гонконг фактически исполняет обязанности Швейцарии. Но если Швейцарию теперь заставили открыть банковскую тайну, то Гонконг эту тайну хранит.
Таким образом, деньги можно перебросить в Гонконг (он сохранит тайну вклада), и потом уже эти деньги направить в любой другой банк. Некоторые люди смогут сформировать не подлежащую аресту финансовую базу на случай своего бегства из России. На мой взгляд, это единственное объяснение срочности, с которой хотят провести приватизацию.
Предприятия, которые собираются приватизировать в момент их наименьшей стоимости, дают сегодня в бюджет, по разным оценкам, от 2,5 до 3 трлн. рублей налогов. Их собираются приватизировать за один триллион рублей.
Вместо того чтобы «либеральному правительству» признать свою неспособность вывести страну из кризиса, делается попытка вывести из страны последнее.
Сергей Шаргунов: Кто захочет покупать пакеты акций, которые не дадут контроля над предприятиями?
Владимир Полеванов: Захотят только спекулянты. По разным оценкам, на недавних аферах они получили от 50 до 70 млрд. долларов. И только спекулянты будут покупать неконтрольные пакеты акций госпредприятий, чтобы их потом перепродать. Сейчас акции скупят по самой низкой стоимости, а потом продадут дороже. Таким образом, мы обогатим спекулянтов, и без того богатых и ничего не сделавших для развития страны.
Надеюсь, что президент не допустит такого сценария. Сейчас Владимир Путин выдвинул целый ряд условий, способных осложнить приватизацию. Я вспоминаю историю с приватизацией «Объединенной зерновой компании». В 2011 году предлагалось отдать в частные руки 100% акций, но в итоге ума хватило оставить контрольный пакет у государства. Государство могло потерять контроль над нашим продовольствием, в первую очередь над зерном.
Нынешнее стремление к спешной приватизации - это, как желание продать мебель в загоревшемся доме. Надо тушить пожар.
Сергей Шаргунов: Сложно спорить - бизнес важен и нужен. Но совсем другое, когда один процент захватил девяносто процентов богатств. Россия, где десятки миллионов людей за чертой бедности, по количеству яхт, купленных олигархами, давно впереди планеты всей, в том числе, Штатов. А нам талдычат, что денег в казне мало, и пополнить ее можно, конечно, не через налог на сверхбогатых, а через новую приватизацию. Иначе никак, ведь так устроен «цивилизованный мир»...
Прежнюю приватизацию тоже пытались рифмовать со словом «цивилизация». А в итоге русский лексикон пополнило уже стертое до банальности - «прихватизация».
Надеюсь, удалые любители экспериментов - так и не ответившие за прежние вопиющие успехи - на сей раз хотя бы вынужденно проявят ответственность.
