Месяц назал в Лондоне с трехдневным туром побывал легендарный Алексей Леонов - первый космонавт, вышедший в открытый космос.
В первый день он встретился с детьми в Science Museum, где рассказал о том, как стать космонавтом. Во второй - принял участие в презентации конференции Starmus, которая пройдет летом и будет посвящена очень серьезной теме - популяризации науки (ученые и студенты welcome, в программе: физик-теоретик Стивен Хокинг, гитарист Queen и астрофизик Брайан Мэй и эволюционный биолог Ричард Докинз). На третий день он отправился на встречу с читателями в книжный магазин Waterstones Piccadilly, где рассказал о своем выходе в космос в 1965 году и принял участие в благотворительном аукционе, собрав деньги на операцию подопечному фонда Chance for Life.
В перерыве между этими выступлениями мы расспросили его о современной российской космонавтике, в развитии которой он до сих пор принимает активное участие. Про первый выход в космос спрашивать не стали, потому что знали, что читатели на встрече в Waterstones сами спросят. Но чего мы не знали - так это того, что Алексей Архипович такой интересный собеседник: живой, веселый, скромный, тонкий, никогда не выпячивающий ни свой опыт, ни свои знания, ни свой возраст, ни свое уникальное положение первооткрывателя, ни талант художника.
Алексей Архипович, 15 декабря британский астронавт Тимоти Пик улетел с Байконура на МКС. Вы знакомы?
Две недели назад в Звездном городке я как раз провожал этот экипаж: Тим Пик, космонавт из НАСА тоже Тим (Тим Копра) и Юра Маленченко. Юра - мой студент бывший. Целенаправленный такой, волевой. Шестой раз летит. В тот же день они состыковались в ручном режиме, Юрий - командир системы управления - проводил состыковку. На сегодняшний день орбитальный комплекс - это машина весом 400 тонн, тысяча кубов объема, полтора гектара солнечных батарей, 30 панелей, в общей сложности его стоимость составляет 33 млрд долларов. Нет на Земле ничего дороже! И командир этого комплекса Юра Маленченко. Попробуй, Юра, ошибись - что будет? Да на Землю не вернешься! Вот какая ответственность у этих ребят! А подготовка какая? Она требует абсолютной отдачи сил, отказа от всего человеческого, от всех слабостей. Кто не отказывался, тот туда не попал. У Тима Пика очень сложная программа, утвержденная правительством Великобритании и Роскосмосом.
Несколько недель назад я был в британском консульстве, сдавал отпечатки пальцев на визу. Сижу жду, заходит такой студентик. Говорит мне: "О! Вы не космонавт Королев?" Я говорю: "Нет, я Циолковский". А он мне: "Ой, извините, я сразу не узнал"...
Пик шесть лет готовился к полету, после чего первый космонавт Великобритании Хелен Шарман заявила, что он готов ко всем внештатным ситуациям на борту. Это вообще возможно?
Все ситуации невозможно просчитать. Из моей жизни: когда мы готовились к выходу в космос, случилась авария с [пробным кораблем] беспилотником и было принято решение наш корабль переделать в беспилотник, а нам строить новый корабль. Пришел главный конструктор и президент Академии наук, умнейший математик Мстислав Всеволодович Келдыш, и издалека начал говорить, чтобы нас не расстроить, что вот корабль взорвался, есть предложение переделать наш корабль, а нам он уже заказал новый корабль, который будет готов через девять месяцев. Мы начали его убеждать, что мы должны лететь: знаем корабль из чертежей, всю сборку прошли, всю программу выучили, технически подготовлены. Хорошо, что у нас хватило ума не говорить, что американцы первыми полетят, потому что это было бы несерьезно с нашей стороны. Тут я сказал: "Мы только одних аварийных ситуаций проработали около 3000". Прибавил очень сильно. На самом деле отработали около 500. А Королев на меня посмотрел и говорит: "Ну если вы знаете 3000, то в полете будет 3001-я! Но вам это будет не страшно, потому что вы готовы".
Но в полете получилось целых семь аварий, не описанных никаким параграфом!
Это недоработки подготовки?
Одна из специальных программ при подготовке - это действия экипажа в аварийных ситуациях. Во время экзамена комиссия дает совершенно неожиданные задания разрешить аварии. Дело в том, что есть перечень аварийных ситуаций, их все тренируют, но никто не знает, в какой последовательности что придет, когда придет, в какой момент - вот это проблема. Если бы мы хотя бы завалились на одном вопросе, то нас бы никто не пустил в космос. Проходили только оценки 5 и 4. И то, если ставили 4, то обязательно описывали, почему 4 и что надо сделать, чтобы ликвидировать этот пробел.
Однако аварийные ситуации разрабатывают из опыта эксплуатации. У нас в полете они все были новые, потому что пробный корабль не вернулся на Землю, а наш корабль был новый, и у него свои были особенности. Очень норовистый корабль. Но на то мы и были подготовлены.
Кстати, я 20 лет был председателем межведомственной Государственной комиссии по определению готовности экипажей к полету. Скажу так, 5 бывает очень редко. Обычно 4. Но, возвращаясь к предыдущему вопросу, всех этих ребят я очень хорошо знаю: Лену Шарман, Тимоти Пика. Лена очень крепкая, тренируется на центрифуге, в барокамере, никаких вопросов не было к ней. Поэтому они и заявили, что Тимоти Пик готов. Это значит, что все, что прорабатывали, он знает (и за это получил оценку). К тому же есть командир экипажа, который летит шестой раз. На этом они основывали такое заявление. И они правильно сказали.
Правильно ли сказать, что, несмотря на всю подготовку, все аварии, которые случились с вами во время полета 18-19 марта 1965 года, были новые, вы их не прорабатывали?
Абсолютно новые! Ни того ни с сего началось закислораживание. Есть такое понятие - парциальное давление кислорода / парциальное давление азота. Во время испытаний у Валентина Бондаренко (первого советского космонавта, погибшего во время испытаний в марте 1961 года, за 19 дней до полета Гагарина. - Ред.) была такая ситуация, когда ему в сурдобарокамере сделали кислород 320 [единиц], но тогда они не соображали, это был гремучий газ. И вот во время эксперимента, когда каждые пять часов он снимал электроэнцефалограмму, а это значит надо было бинтом обработать участки на голове, чтобы не было жировой прослойки, он этот бинтик уронил на плитку с закрытым пламенем, на которой разогревал себе еду. Произошел такой взрыв, что он даже не успел закрыть глаза. Все зрачки выгорели, только подошвы ног не обгорели. Поэтому, когда мы [в полете] увидели, что у нас кислород 320, первая мысль - это опасно. А когда кислород стал 400, потом 430 - это вообще бочка с порохом. А мы сидим и курим! Мы сбросили давление, температуру, влажность, все, что положено в этом случае делать. Ничего не помогает. Все равно кислород держится. Мы так боролись семь часов, что наступило кислородное опьянение и мы заснули. Спустя семь часов сработал клапан полета, в корабле поднялось давление, стало не 760, а 1125, и, я так полагаю, что из-за разницы металлов выходной люк закрылся и датчики показали, что он закрыт. Там просто могла быть микронная щель и через нее начал травиться воздух из корабля, а система регенерации выдавала кислород, как ей положено, но мы не могли его переработать. Спустя семь часов, видимо, под давлением, люк прижало. Ну или из-за того, что корабль уже вращался и установились одинаковые температуры металла. До сих пор однозначно никто не может сказать, что же было с кислородом, корабля-то нет, точнее, люка нет.
Звучит, как в кино!
Ну оттуда для кино и взяли! Мы с этим делом справлялись и докладывали на Землю, но так как экипаж был с обратной стороны Земли (сейчас есть глобальная система связи), мы ушли в радиотень. А эта радиотень - это половина земного шара. 45 минут у нас не было никакой связи. Решили использовать длинноволновые передатчики, на Земле ради этого подключили длинноволновую станцию, которая работала во время полета Чкалова через Северный полюс. Когда мы были над Антарктидой, загорелось табло и мы услышали: "Весна, как слышите?" У меня был позывной Алмаз, и я сказал: "Алмаз, слышим хорошо". После этого двигатель отработал и спускаемый аппарат должен был отделиться от приборно-агрегатного аппарата, а это не происходит. Мы летим в связке! Это может произойти, если мы неправильно сориентировали корабль, корабль же умный и не хочет оставлять нас без двигателя! 10 минут летим. Тут все отделилось, но кабель-мачта не отсоединилась, и мы начали в связке как гантели вращаться.
Точно, как в кино!
Вращаемся, потом рывок и мы отдельно пошли. Так за 26 часов насобиралось семь аварий, которые никем, никакими инструкциями не были описаны, пришлось самим думать, как выйти из этого положения. Но если бы была паника, я бы здесь не сидел.
Что насчет подготовки космонавтов? Ваша отличалась от теперешней?
Общая подготовка обязательна для всех: образовательная часть, техническая подготовка, медико-биологическая подготовка, а дальше каждый корабль имеет свою программу. Если раньше на выход тренировали только тех, кто собирался выходить, то сейчас специальный курс внекорабельной деятельности распространяется на всех. Все проходят курсы выживаемости в Заполярье (куда мы и попали), в тайге, в пустыне, в море, в горах. Во всех этих условиях надо натренировать экипаж.
Справедливо ли скептическое отношение к современной российской космонавтике, когда внимание акцентируется на поломках? Таких, как случай с "Протоном-М" в 2013 году или спутником "Канопус-СТ", откуда делают вывод, что индустрия разваливается.
Дело в том, что абсолютно надежной техники не бывает. Даже велосипед ломается. Если из 3000 пусков два отказа - это ерунда. Ведь может быть и больше! У американцев первые несколько пусков вообще одни взрывы были, но что же на этом было останавливаться? Считается, что надежность 999 из 1000 - это просто отлично. Но одна-то единица остается. 100 процентов надежности - это смешно. Столько факторов различных, связанных с человеком! Да, на "Протоне-М" была одна авария. Я сам летал в Пермь на завод проводить следственный эксперимент. Что получилось? На сборке ракетных двигателей есть цех авиационных двигателей, цех двигателей боевых ракет и цех протонных двигателей. В последний не может никто пройти без особенных пропусков. Но оказалось, что на двигатель поставили заглушку с другого двигателя - сборщику подсунули заглушку неправильного размера. Обычный человеческий фактор. Вы просто подумайте о том, что каждый человек - это фактор. А как всех людей учесть?
Кажется, в зале начали собираться люди, которые пришли на встречу. Пойдемте к лондонцам, собравшимся в Waterstones для того, чтобы пообщаться. Следующие вопросы - от них. А мы будем записывать, чтобы полнее рассказать историю о том, как вы первым вышли в открытый космос!
Ниже предлагаем читателям ознакомиться с содержанием лекции, организованной благотворительным фондом Chance for Life, которую Алексей Леонов прочел в Waterstones Piccadilly.
Что чувствовал в открытом космосе
Когда я вышел из корабля, я не помню, что чувствовал, но я услышал по радио слова Левитана: "Внимание, внимание, человек вышел в космическое пространство и находится в свободном плавании". А у меня первая мысль: "Кто это?" Я никогда не думал, что так быстро все будет.
Как проходил полет
На 8-й минуте я почувствовал, что что-то не то, что я внутри скафандра болтаюсь. Думаю: "Сейчас доложу на Землю, открытый эфир, пойдут вопросы". И я решил никому ничего не докладывать. Молча сбросил давление в два раза. Я понимал, что сейчас попаду в зону закипания азота, а там повезет / не повезет. Но другого выбора не было. Сбросив давление, почувствовал, что могу управлять скафандром, но при этом в корабль залезть я не мог так, как мы тренировались - ногами. Решил лезть головой. При этом я знал, что корабль так устроен, что зайти внутрь можно только ногами, поэтому решил развернуться в шлюзе. И вот здесь началась такая работа! Диаметр шлюза - 1,2 м, я в скафандре 1,9 м! Как я сложился - не знаю, но сложился! И вот тут у меня и температура поднялась, и пульс за 150, пот начал выедать глаза. В общем, развернулся, вошел в корабль, открыл шлем и ничего не вижу. А дальше пошло одно за другим.
Сначала поднялся кислород. Мы боролись семь часов, потом уснули от кислородного опьянения. Как нас пронесло, я не знаю. Но двигатели были хорошие, коллекторы не искрили. Когда пришли в себя, корабль вращался 20 градусов в секунду. Все три иллюминатора били по глазам, жутко было. И так почти сутки.
Ладно, перетерпели. Пошли на посадку - двигатель не отделяется. А мы находимся на другой стороне земного шара, посоветоваться не с кем! Ушли на другой виток, включили длинноволновое радио. Над Африкой мы доложили, что выбрали точку посадки в Заполярье. Говорю Паше (командиру корабля «Восход-2» Павлу Беляеву): "Сейчас звезды все посшибаем".
Сели в тайгу. Еле открыли люк, его прижало. Паша выпрыгнул из корабля в снег. Смотрю - одна голова торчит. Я тоже выпрыгнул. И вот картина: тайга, космический корабль и две головы торчат. Ну что-то делать надо. Развернули радиостанцию и я телеграфным ключом начал передавать. Никто не слышит, тишина. Ночью стало -25. У нас пота в скафандрах по колено, мы замерзаем. Сняли скафандры, отжали белье, надели на себя экранно-вакуумную изоляцию (9 слоев фольги) и перепоясались стропами. И опять картинка: ночь, тайга и две сосиски у корабля. Наконец доложили. Всю ночь над нами кружил самолет. А утром из Казахстана привезли на вертолетах одежду. Куртки попали, унты попали, а брюки остались висеть на деревьях.
В конце концов вырубили в 9 км от нас площадку, сбросили туда котел литров на 600. Пришли на лыжах, срубили костер, на него поставили котел, снега набросали, воду подогрели. И вот третья картинка: тайга, космический корабль, котел, а в нем два голых человека. На вторую ночь легли спать, утром 9 км прошли на лыжах. И сразу на космодром.
А там меня ожидала расправа: "Почему не доложил? Почему принял решение сбросить давление?" Я говорю: "У меня жизни 30 минут. Если я докладываю, что у меня проблема, что вы делаете? Формируете комиссию! Решаете, докладываете, утверждаете... а я уже умер. Вот и все. Никто мне там не мог помочь. Поэтому извините, но я принял такое решение". И тогда Сергей Павлович Королев сказал, что Леша (то есть Алексей Леонов) прав. В общей сложности тогда за 26 часов я потерял 6 кг веса. Это было ужасно.
Как отправляли в полет
Когда я готовился к полету и встретился с Королевым, он мне поставил задачу: "Там никто никогда не был. Ничего мы тебе не скажем. Вернешься, все расскажешь! Будь только осторожен и работай, как минер. Единственное - может у Циолковского что-нибудь прочтешь". И я прочитал его роман "Вне Земли". Интересно, как четко он, сельский учитель, описывает конструкцию корабля и ощущения, которые испытываешь в открытом космосе. Здесь есть такая тонкость маленькая. Сергей Королев был против присутствия женщин на космодроме. И вот перед самым стартом выходим из цеха, а навстречу идет женщина - директор Госнаучфильма. Мы подумали сразу, что все у нас будет хорошо, но нахлебаемся! Получилось, что у нас отказала система спуска, авария за аварией, она уже и сама переживала: "Зачем я поехала на космодром!" Вот такие предрассудки. А есть еще такое - если идет женщина с ведрами с водой, то это на удачу. И вот, когда я был командиром - экипаж-то меняется, - я делал так: только экипаж выходит из гостиницы, я находил какую-то девушку, коромысла, ведра, и она идет. Они говорят: "Нам повезет, полные ведра!" Это такие тонкие психологические моменты, что хочется подыграть, потому что идут-то они в неизвестность, ушли на полгода-год! Это очень тяжело! Вот Тим, английский космонавт, прошел школу космонавтов, школу летчиков-испытателей, испытывал вертолеты "Апачи", участвовал в боевых действиях, инструктор по выживанию, филолог, ушел из армии, чтобы поступить в отряд космонавтов, выдержал конкурс. Прослеживается, что он к этому шел, очень очень цельный человек.
Что еще интересного у Циолковского
Докопался до очень интересной записки Циолковского, о которой никто не знает. Юрий Гагарин родился в 1934 году. А в 1935 году Циолковский пишет записку "Как я вижу человека, которому первому будет доверено управлять первым космическим кораблем": "Это должен быть русский человек, это должен быть советский человек, это должен быть непременно летчик-истребитель. С открытым лицом, с большими голубыми глазами, с улыбкой и сердцем, полным храбрости и отваги". Года два тому назад этот документ нашли. Королев не знал. Но какой портрет Юрия Гагарина! Абсолютный!
Выставка "Cosmonauts: Birth of the Space Age" в лондонском Музее науки
Честно сказать, выставка лучше, чем в Москве! Не знаю, как они умудрились привезти экспонаты, которые наши соотечественники не видели! Там есть настоящий лунный корабль, который никто никогда, кроме специалистов, не видел! Он стоит в МАИ, на специальной кафедре, где студенты изучают конструкцию лунного корабля. Кто не был на выставке, сходите посмотрите. Все начинается с простой истины - первый спутник Земли и его "бип-бип". Старшее поколение, наверное, помнит этот "бип-бип", который возвестил человечеству о начале новой эры.
А дальше вся программа: "Восход", "Восток", "Союз", "Союз-Аполлон", элементы орбитальной станции МКС. Когда выставку монтировали, меня позвали консультировать. Я говорил с директором музея, но про себя думал: "Ничего не получится. Я не знаю, как это все взять. Это все государственное, и все эти экземпляры - они только в одном варианте. Конечно, у тебя будут проблемы с санкциями, арестами". Вчера, когда я увидел эту выставку, я подумал, что перед ним надо стоять на коленях, потому что он показал нашу страну лучше, чем мы знали! По каждому полету документы! И лунный корабль, которого никто никогда не видел и все сомневались, была ли такая программа. Была. Вот она есть.
Летали ли американцы на Луну
Летали. Во время полета только две страны не смотрели: СССР и Китай. Но СССР-то уже вовсю готовился, была программа, подписанная партией и правительством, по которой надо было совершить облет Луны. По результатам облета должны были выбрать экипаж, который должен был сесть на Луну. В первом экипаже по облету был Олег Макаров. И вот мы запускали корабли, но умер Сергей Павлович Королев и пришли люди, которые сказали, что это рискованно. При этом шесть кораблей без экипажа облетели Луну.
Стыдно становится, что мы имели реальную возможность на полгода раньше облететь Луну, но сесть не могли: у нас авария за аварией, Сергей Павлович ушел. В общем, закрыли эту программу. Так вот, на Комсомольском проспекте был центр дальнекосмической связи, где я смотрел старт "Аполло-8", "Аполло-10" и "Аполло-11". На наших глазах происходила высадка человека на Луну. Сразу отвечу, почему флаг болтался: американский флаг был армирован специальной нейлоновой нитью, свернут в трубочку и одет в чехол. Когда развернули флаг, то его движение - это остаточная деформация, от которой создалось впечатление, что там был ветер. Стэнли Кубрик рассказывал про это.
Когда он умер, его жена в интервью сказала, что он очень много работал, когда "делал в Голливуде фильм о высадке американцев на Луну". И вот пошло, что он сделал фильм в Голливуде. Действительно, от этой лунной программы осталось три корабля: один - в Смитсоновском музее, второй - в Голливуде, а третий достался мне - я на нем летал и я живой свидетель этой правды. А Кубрик снимал в Голливуде досъемку, чтобы сделать полный ряд для зрителя: корабль стоит, люк открывается, высовывается Нил Армстронг. На Луне-то никого не было, кто бы это снимал! Но эти все поняли, что был сделан целый фильм!
При этом ранее "Аполло-11" пролетал на высоте 100 м над Луной и отснял всю трассу для прилунения. Об этом никто не знает. И вот Нил Армстронг полетел, используя эту карту.
Вообще, как только международные отношения ухудшаются, эта тема всплывает. Причем в космосе никаких нет проблем, мы можем находить общий язык. Но почему мы не можем на Земле договориться? Там-то опаснее в 1000 раз...
Кристина Москаленко
