 | • |
В экспертной среде модно говорить о том, что Россия проиграла борьбу за население Украины. Вынужден во многом согласиться с этой формулировкой. И вот почему.
«Горожанин, привыкший к газу, воде и канализации в теплом степном климате, не рад хибаре с холодным деревянным сортиром во дворе посреди тайги»
Со стороны российских государства и общества мы не видели внятной политики по отношению к Украине, ее элитам и гражданам. Не выработалась та самая заинтересованность, которая бы заставляла жителей, скажем, Харькова и Полтавы, связывать свою жизнь с «большой землей». И такая заинтересованность может быть двух видов:1. Безусловная интеграция в случае переселения путем автоматического получения гражданства, как это принято в Израиле, Греции и еще ряде стран для соотечественников, или же создание таких рабочих мест, которые ведут к сохранению и повышению предыдущего социального статуса.
Россия же ничего подобного не предусмотрела, создав дискомфортную процедуру не просто получения гражданства, но и легального проживания и трудоустройства на своей территории.
Переселенческие программы не были рассчитаны на их основного потенциального потребителя - городского жителя с образованием и квалификацией выше среднего. Они на фоне проблематичного квартирного вопроса среди самих россиян предлагают для жителей Украины заметное ухудшение условий жизни по сравнению с имеющимися на сегодняшний день.
Горожанин, привыкший к газу, воде и канализации в теплом степном климате, не рад хибаре с холодным деревянным сортиром во дворе посреди тайги. Да и самим российским регионам нужны переселенцы, работающие по специальности - инженеры и учителя, врачи и квалифицированные рабочие-авиастроители, а не сборщики шишек в тайге.
Впрочем, при катастрофе и чрезвычайной ситуации беженцы будут готовы на все, ведь любая страна предпочитает принимать мигрантов, бежавших «налегке», чтобы они благодарили принимающую сторону за любой статус выше бомжового.
2. Работа с местными элитами, общественными организациями и определенными профессиональными категориями граждан. США и европейские страны создали разветвленную сеть общественных организаций и целевых программ, при которых большое количество местных жителей стали от них статусно и материально зависимы.
Например, вузовские преподаватели, журналисты и правозащитники. Россия же ограничилась директорским корпусом и некоторыми олигархическими группами. Украинские олигархи, на которых была сделана ставка, Москве не слишком помогли.
Да, для тех, у кого были давние и отлаженные кооперационные связи с российскими партнерами, это было важно. А для остальных представителей центральных и местных элит? Предложения, касавшиеся вступления в Таможенный союз, были безадресными, и люди не видели в этой конструкции своего места.Ни один ответственный мэр или предприниматель не согласится угробить работающий завод только потому, что какой-нибудь московский или воронежский оптовик присмотрел себе территорию промышленного гиганта с готовой инфраструктурой под склад китайского ширпотреба.
Региональные элиты не настроены не только на потери, но и на долготерпение неудобств. Они заинтересованы в комфортных условиях - не только материальных - у себя дома. А этих гарантий им никто с российской стороны, предлагавшей более тесную интеграцию, вообще не давал, подменяя конкретную проблематику геополитической трескотней.
Связи между местным населением и Россией стирались (кроме экономических), культурное сотрудничество свелось к минимуму, а уж вузовская молодежь Вену или Лондон знала куда лучше Москвы. Фольклорная же милостыня, предлагавшаяся Россотрудничеством и подобными ему структурами, мало кого могла заинтересовать.
Работа со СМИ вообще не велась, хотя некоторые проекты и существовали. Но они были скорее приработками, нежели основными местами работы, удовлетворявшими потребности и амбиции пишущей братии. А потом кто-то еще удивляется, что медиатусовка выбрала Запад с его разветвленной системой обменов, стажировок и других целевых программ.
Этот список можно продолжать долго, приводя сотни, если не тысячи фактов: от закрытости российских консульств для массового дружественного гостя и до высокомерия иных московских экспертов. А потом кто-то удивляется тому, что произошло.
Печально, что никаких выводов из ошибок так и не было сделано.
Дмитрий Губин, политолог и публицист (Харьков)
