Крымско-украинский кризис завершил транзитный период в глобальной системе международных отношений, и положил начало новой эпохи, отличительной чертой которой является признание реальной многополярности современного мира. Эксперты убеждены, что этот кризис самым неординарным образом спроецировался на Среднюю Азию.
Стратегический вектор развития Казахстана
В этом регионе, естественно, главный удар на антироссийском и антиинтеграционном фронте наносится по Казахстану, активно вовлеченному в российский проект. Выход в свет апрельского номера журнала «Жұлдыздар отбасы - Аңыз адам», посвященного 125-летию Адольфа Гитлера стал, наверное, наиболее ярким примером русофобии в Казахстане. «В некоторых своих действиях Путин, кажется, переплюнет Гитлера», - это только одна из цитат глянцевого издания, в котором была предпринята попытка реабилитировать немецкого фюрера в сознании казахстанцев.
Агентство связи и информации Казахстана прореагировало оперативно, заявив, что редакция журнала нарушила Конституцию и законодательство Республики в том, что касается разжигания социальной, национальной, родовой, расовой или религиозной вражды (статья 164 Уголовного кодекса РК). Как сообщает пресс-служба ведомства, максимальный срок за это преступление - до 12 лет тюрьмы. К редактору журнала при этом могут применить и первую часть 164-й статьи, приговорив его к солидному штрафу или тюремному заключению на срок до 7 лет.
Симптоматично, что темы фашизма и национализма, интеграции и взаимоотношений с Россией поднимались и на самом высоком государственном уровне. В рамках XXI сессии Ассамблеи народов Казахстана президент Нурсултан Назарбаев заявил, что межэтнические отношения - не поле для политических игр: «Это человеческие судьбы. Их нельзя оставлять на потом, и тем более игнорировать их циничное использование одной из политических групп как аргумент в борьбе за власть. Это опасно для государства, для народа, для каждого человека. Все должны понимать, что шовинизм или национализм отделяет от откровенного неофашизма очень тонкая грань, которую легко переступить». Глава государства призвал казахстанцев всегда помнить «о тех великих жертвах, которые принесли народы всего СНГ в Великой Отечественной войне во имя победы над «коричневой чумой».
Назарбаев четко дал понять, что считает правильным выбранный Астаной вектор развития. «Я считаю, что интеграционный выбор любой страны - это вопрос народного благосостояния. Успешной выгодной интеграцией будет только та интеграция, которая основана не на политической конъюнктуре, а на прагматических интересах, создает условия для занятости и бизнеса. Именно к такого типа интеграции стремятся Казахстан, Россия и Беларусь в рамках Евразийского экономического союза. В Астане планируется подписать исторический договор о создании этого интеграционного объединения... Три страны интегрируются для того, чтобы выдержать глобальную конкуренцию. А в том, что она будет жесткой, сомневаться не приходится».
Активность Назарбаева легко можно объяснить желанием обезопасить Казахстан, которому угрожает дестабилизация по традиционному западному сценарию. Ведь на Западе, в первую очередь, в США крайне негативно воспринимают стремление Астаны принять участие в интеграционных проектах России. И практически не вызывает сомнений, что в ближайшее время будут предприняты попытки дестабилизировать ситуацию в Казахстане, как, кстати, и в Белоруссии.
Дестабилизация Казахстана, которая основывалась бы на внутренних факторах, вряд ли возможна, по-крайней мере - в обозримой перспективе. Поэтому на оперативно-стратегическом совещании в Министерстве обороны, которое Назарбаев провел в первых числах марта после консультаций в Москве с Лукашенко и Путиным, речь шла об усилении структур безопасности в тех приграничных регионах, которые представляют опасность для Астаны: а это уж точно не области, граничащие с Китаем и, тем более, с Россией. Согласно указаниям президента, целый ряд воинских частей передислоцируется с востока и из центральной части Казахстана в районы казахстанско-киргизской и казахстанско-узбекистанской границ, а также в западные области Казахстана, на туркменское и каспийское направления. К этим же регионам будет приковано внимание спецслужб.
В казахстанском обществе антироссийские настроения распространены крайне мало, вопреки тем представлениям, которые существуют в информационном поле за пределами республики. Прослойка так называемого «креативного класса» (от крайних националистов до радикалов-экологов и интеллигентствующих либералов, подпитываемых западными фондами), не оказывает существенного влияния на общественное мнение в стране. Об отсутствии устоявшегося протестного движения говорит хотя бы отношение казахстанцев к беспорядкам в Жанаозене в декабре 2011 года. Применение силы со стороны государственных структур достаточно равнодушно было воспринято за пределами бунтовавшего региона и к нынешнему времени инцидент просто забыт.
Вскоре после того как президент определил основной вектор развития страны, в Астану прибыла помощник госсекретаря США по странам Южной и Центральной Азии Ниша Бисвал. Официально, она должна была обсуждать в Казахстане проблему спутникового исследования гор и итоги переговоров между Обамой и Назарбаевым в Гааге. Характерно, что помощник госсекретаря не была принята никем из высшего руководства страны (ей удалось побеседовать только с министром иностранных дел Ерланом Идрисовым).
Реальная цель поездки Бисвал заключалась в том, чтобы вовлечь Казахстан в афганские проекты и проект транспортировки нефти в Индию. Американцы заинтересованы в максимальной переориентации товарных и финансовых потоков с севера (РФ) и востока (КНР) на юг. Фактически, речь идет о реанимации старой концепции «Большой Центральной Азии», получившей теперь название «Новый Шелковый путь». Этот проект вписывается в более общие планы США по сокращению, а в идеале и прекращению экспорта энергоносителей из Казахстана (и Туркмении) в Китай. По словам Бисвал, Вашингтон стремится «видеть Центральную Азию связанной более тесными узами с Южной Азией через Афганистан и Пакистан. И эта цель может быть достигнута при поддержке Соединенных Штатов».
В Астане к предложениям Бисвал отнеслись сдержанно. Никто от них не отказывался, но и большого энтузиазма никто не проявил. Показательным является тот факт, что визит помощника госсекретаря совпал с отставкой премьер-министра Серика Ахметова, кресло которого занял Карим Масимов. И если Ахметов был премьер-министром-управленцем, который занимался, в основном, хозяйственными проблемами, Масимов является знаковой политической фигурой. Его главными задачами на посту премьера станут активизация интеграционного процесса с Россией и оптимизация двусторонних отношений с КНР. (Об этом косвенно свидетельствует ряд заявлений Нурсултана Назарбаева). И не случайно, комментируя итоги визита, Ниша Бисвал разочарованно заявила журналистам: «Мы хотим, чтобы у Казахстана были дружественные, выгодные, благоприятные и позитивные отношения с Россией, но не считаем, что эти отношения должны быть эксклюзивными». Однако в Астане, похоже, никто не собирается к ней прислушиваться.
Внутренняя политика в Казахстане часто становится продолжением внешней. И не случайно, после того как разразился украинский кризис с политического поля страны вынужден был уйти амбициозный молодой националист Мухтар Тайжан, который считался одним из самых ярких противников евразийской интеграции. Антиевразийский форум 12 апреля попросту провалился, скандальную же публикацию журнала «Жұлдыздар отбасы - Аңыз адам» можно считать одной из последних громких акций, организованных представителями оппозиции тому вектору развития, который был определен президентом.
Пророссийские позиции Казахстана превращают эту страну в главный объект активности США в регионе. Однако слабость проамериканских лоббистских групп в Астане и отсутствие реальной оппозиции делают маловероятной дестабилизацию изнутри. Поэтому в Вашингтоне рассматриваются соседние плацдармы: Туркмения и Киргизия. Можно предположить, что на туркменском направлении в ближайшее время будут использоваться возможности суннитских радикальных группировок, которые представляет угрозу для Западного Казахстана.
Российский полюс и крах политики «многовекторности»
Отношение к России и евразийской интеграции, в среднеазиатских странах очень разное. Тем не менее, после Майдана все они вынуждены сделать свой выбор.
Еще в выступлении на конференции по безопасности в Мюнхене в феврале 2007 года Владимир Путин дал понять, как он видит роль России на пространствах бывшего СССР и в международной политике в целом. Впервые президент РФ высказал свои упреки Западу, обозначив как проблемное поле, так и те условия, на которых Россия готова сотрудничать с США и Европой.
Для государств СНГ, в том числе, и для стран Центральной Азии это означало, что время балансирования в рамках концепции многовекторности подходит к концу, и вскоре им будет предложено окончательно определиться со своими приоритетами во внешней политике. Мало кто из них воспринял этот сигнал правильно, как, впрочем, и следующий сигнал - «августовскую войну» 2008 года и признание независимости Абхазии и Южной Осетии.
Украинский кризис окончательно расставил все точки над i, и хотя это создает определенный дискомфорт для правящих среднеазиатских элит, нынешняя ясность лучше любой неопределенности. Тем более, что в результате событий на Украине стало очевидно, что при всей своей воинственной риторике вмешиваться в конфликты на постсоветском пространстве ни США, ни НАТО не готовы. И при условии, что напряженность между Россией и странами НАТО будет возрастать, государства-участники ОДКБ (Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркмения) и их союзники (Узбекистан) вынуждены сейчас решать, имеет ли для них смысл продолжать сотрудничество с альянсом.
Существование сфер влияния великих держав и так называемых стран-сателлитов всегда было фактом международной жизни. Новые реалии стремительно трансформирующейся системы международных отношений сокращают поле для маневра. Действия России на Кавказе в августе 2008 года, присоединение Крыма и последующее переформатирование Украины заставляют постсоветские элиты отказаться от политики «многовекторности». Региональные игроки вынуждены будут действовать в ситуации конфликта игроков глобальных.
Чтобы разработать разумную внешнеполитическую стратегию, среднеазиатским странам необходимо разобраться, какие интересы преследует в регионе каждый из внешних игроков. При этом следует понимать, что мы живем в эпоху гибели международного права и деградации международных институтов, либо оказавшихся втянутыми в реализацию политических планов отдельных держав (ООН), либо ставших инструментами вмешательства в дела суверенных государств (ОБСЕ).
Необходимо признать, что прецеденты искусственного раздела Югославии, признание независимости края Косово, Абхазии и Южной Осетии, а теперь и происходящий на наших глазах раздел Украины, означают, что международное право, в котором изначально присутствовали два противоречащих друг другу принципа - принцип территориальной целостности и принцип самоопределения народов - не способно больше выполнять роль правового регулятора международных отношений. И нет никаких гарантий, что подобные прецеденты, подразумевающие передел границ и признание разнообразных сепаратистских проектов, не повторятся в любом другом регионе мира, в том числе и в Центральной Азии.
Современный глобальный финансовый кризис одновременно означает и обострение кризиса классической либеральной демократии. Глобализация привела к окончательной девальвации всех универсалистских проектов эпохи модерна - либерально-демократического, социалистического и прочих. Новые реалии - это мир, в котором ведущие игроки конкурируют друг с другом в условиях жестокой борьбы с системными кризисами капитализма. А всякий глобальный кризис, как правило, заканчивается глобальной войной за переустройство и передел мира, доступ к энергоносителям, коммуникациям и иным стратегическим ресурсам.
Анализ современных международных процессов требует уже не только и не столько геополитического, сколько геоэкономического подхода. Новый уровень связей разрушает традиционные способы и инструменты реализации интересов государства и капитала. Геоэкономическая парадигма ставит под вопрос состоятельность доктрины национальных интересов, сформулированной в эпоху геополитики. Сегодня национальным государствам в большей степени, чем когда-либо приходится учитывать региональные и мировые процессы.
Все это говорит о необходимости кардинальных изменений во внешнеполитических концепциях развивающихся и до конца не состоявшихся стран, к числу которых, безусловно, относятся государства центральноазиатского региона. Эти изменения должны быть связаны с обеспечением прав этнических меньшинств, вопросами территориальной целостности и национальной безопасности.
И, главное, среднеазиатские страны должны выбрать, на какой внешний центр силы они будут опираться. Геоэкономическим полюсом для них может стать как Россия, так и Китай. Все зависит от того, какая держава способна подчинить других акторов своим внешним и внутренним интересам. Россия демонстрирует сейчас, что она на это способна. И, возможно, это позволит ей успешно завершить собирание земель, включив в евразийский проект все бывшие советские республики Средней Азии.
