Беженцы с ювенальной войны

Ирина Бергсет («Русские матери», родительская фракция «За семью» в «Партии Великое Отечество»);

Ирина Бергсет: Мы с вами и с правозащитниками из патриотического движения Российской Федерации ходили на пикет к норвежскому посольству за освобождение детей Татьяны Бендикене. В двух словах напомню, что это российско-литовская семья, которая поехала на работу из Калининградской области из города Славска в Норвегию. Прожили они там четыре года по визе. Вся семья была прописана в Российской Федерации и три дочки соответственно тоже.

Артём Войтенков: Дочки - граждане Российской Федерации?

Ирина Бергсет: Да. Все члены семьи - граждане Российской Федерации. Поскольку на территории европейского сообщества гражданство Российской Федерации не действует, особенно в Норвегии. Дети принадлежат муниципалитетам той земли, на которой они стояли последние три месяца.

Артём Войтенков: Почему гражданство не действует? Есть такой?

Ирина Бергсет: Да, действуют какие-то местные законы о детях, что Норвегия как бы приписывает себе всех детей как жителей, как собственность. К сожалению, мало кто знает об этом из россиян, которые посещают Норвегию на работу, как туристы или как жёны, когда переезжают на новое место жительство в новые семьи. Поэтому как раз сейчас наша задача перевести законы Норвегии, Швеции о детях на русский язык и как-то опубликовать на родительских сайтах. Если наш МИД не опубликовывает это на сайтах посольствах Российской Федерации, то мы хотим такое народное движение создать в помощь друг другу.

Артём Войтенков: Получается, если кто-то с ребёнком уехал в Норвегию, пробыл там больше 3-х месяцев, то ребёнок считается собственностью Норвегии и норвежцам плевать на его российское гражданство?

Ирина Бергсет: Абсолютно. Российское, китайское и так далее. Может быть, они уважают американское гражданство, потому что они называют себя 51-м штатом Америки. А все остальные гражданства абсолютно не действуют, и Норвегия экспроприирует детей в пользу Норвегии. Причём каждому мигранту, в том числе и россиянам.

При малейшей попытке посетить Россию - поехать к бабушке, на каникулы - соседи сразу пишут доносы, что «она хочет украсть ребёнка в Россию». До этого ребёнок был ваш, может быть и рождённый как у Татьяны. Старшая девочка вообще была рождена на территории России, ей было 13 лет. Если они прожили на территории Норвегии всего 4 года, то конечно, понимаете, это ввезённый на территорию Норвегии российский ребёнок. Младшим девочкам - 3 и 5 лет. Тоже россиянки соответственно. Норвегии абсолютно плевать откуда ваши дети. Въезд на территорию Норвегии могут получить все дети, выехать не может никто. Фактически это клетка и захват детей.

На самом деле если говорить серьёзно, то Норвегия - это первая страна в мире, которая построила новый мировой порядок. Всем людям нравится, что здоровых детей можно отобрать у русских и перераспределить по бездетным семья Норвегии. Всем это нравится, поэтому никто не возмущается. Все просто рукоплещут законам, которые существуют и Норвегия пользуется тем, что мы по своему неведению так опрометчиво поступаем и едем туда или на работу, или даже как туристы.

Татьяне Бендикене предъявили обвинение, что она якобы со своими родственниками шлёпала детей по попе. Все знают русскую традицию, это форма проявления строгости к детям в России. Кто-то наговорил на них, и 8 марта из семьи изъяли всех детей без предупреждения. Через неделю Татьяна получила 100-120 страниц обвинений на норвежском языке. Я хочу сказать, что Татьяна - россиянка, её муж - литовец. Они работали и говорили только по-английски, никогда не учили норвежский язык. Они попросили хотя бы перевести или на русский или на английский, чтобы знать, чтобы им инкриминируют.

Представляете, вы на чужой территории и что-то там нарушили. Но норвежские власти отказались и вообще никогда не переводили никакие судебные документы на русский язык. Промыкавшись с местными властями, они как законопослушные люди пытались разобраться, что к чему в этой системе. Через два месяца они абсолютно разочаровались и поняли, что это ювенальная война против россиян, что это своего рода террор или если хотите геноцид - уничтожение наших детей.

Тогда Татьяна лично позвонила мне в «Русские матери» и сказала, что они готовы к общению с прессой, готовы опубликовать телефоны и идти на контакт с российскими властями с открытым забралом. Это было в пятницу одной из недель конца апреля. Мы подняли такой шум, вместе с общественниками, с нашими коллегами-правозащитниками, что на следующий день в субботу - это был первый репортаж в программе «Время». Фактически было сделано невозможное. Когда норвежцы увидели, что в России 140 млн человек, а конфискацию детей у русской семьи ставят на такое место - это была первая новость в субботнем репортаже в прайм-тайм выходного дня - то конечно это переломило ситуацию.

Эта семья очень грамотно общалась с журналистами. Она выстроила хорошие взаимоотношения с властями Калининградской области. Были задействованы прокуратура, МВД. Естественно, аппарат Астахова Калининградской области, и федеральные власти, и МИД. Все вступили за эту семью. Семья выиграла суд первой инстанции, что никаких шлепков не было.

Поймите, россиянам предъявляется обвинение, которое невозможно доказать. Оно было сформулировано: когда-то два года назад вы шлёпали ребёнка.

Артём Войтенков: Насколько я помню, это была школьная подруга девочки. Ребёнок сказал.

Ирина Бергсет: Это была девочка, которая уже жила в приёмной семье. Поэтому здесь присутствует «норвежская месть» - ей было плохо, её когда-то изъяли из семьи. Если русский ребёнок как-то насолит другому, то норвежский ребёнок думает в ответ: я сделаю тебе так, чтобы у тебя не было мамы, папы, комнаты, машины, твоих игрушек. Она просто «стукнула» на неё в это «гестапо» и троих детей изъяли, обрекли на мученическую жизнь - на 5 месяцев скитаний по норвежским, может быть даже однополым, семьям.

Им было предъявлено объявление. Раз его невозможно было доказать, значит, его невозможно было и опровергнуть - поймите правильно. Россияне в абсолютно абсурдной ситуации, вам говорят какую-то чушь на самом деле. Тем не менее, они получили русского адвоката, подключилось консульство, и они выиграли даже суд первой инстанции - произошло совершенно невероятное. Но норвежцы не вернули детей. Они сказали: мы будем опротестовывать. Опротестовывать они собирались до октября этого месяца. У них следующая инстанция - областной суд, а это полгода-год, может быть, два, может быть, три. Это никого не касается.

Родители не хотели мириться с этой ситуацией и опять обратились к российской общественности. Мы вышли таким защитным фронтом, потому что не хотели сдавать этих троих детей никакому новому норвежскому мировому порядку - мы вышли на пикет. Вы об этом знаете, вы были с нами (прим. - репортаж с пикета «Изъятие по-норвежски», http://poznavatelnoe.tv/izyatie_norway). Также с нами вышло десть организаций. Христианские организации, «Партия Великое Отечество», «Профсоюз граждан России», «Семья и мир», коалиция «За нравственность», «Русские матери». Нас было много.

Норвежцев это настолько удивило. Многие преуменьшаю роль общественности, скажем так, пехоты. Но это неправильно, потому что работали все. Мы, Россия, в этот раз выступили как огромная команда - СМИ, власти, МИД и общественность. Мы были как таран, потому что в этот день, когда мы вышли на пикет, состоялось заседание областного суда второй инстанции и он, под нажимом всех наших усилий, принял решение. Кстати, даже наш российский Рыбнадзор ставил ультиматумы по какой-то гнилой сёмге, которая ввозится в Россию из Норвегии, которую невозможно есть. Поэтому по всем фронтам мы атаковали эту маленькую страну, которая просто гнобит каждого российского человека на своей земле.

Три норвежских судьи единогласно принимают позитивное решение под давлением, в том числе и адвокатов, и консула, о том, что не было повода отбирать детей, и не было повода держать их в приёмных семьях. Тем не менее, они второй раз тоже детей не возвратили. Якобы мы вернём, но через неделю, когда решение вступит в силу. Тут мы уже сказали, что мы сделаем пикеты по всем городам. Мы выйдем к консульствам. Мы объявим всероссийский бойкот этой вашей гнилой рыбе, этой норвежской сёмге. И они сдались. Они вернули детей. Это была наша первая всероссийская победа, которой мы все очень гордимся.

Хочу сказать, что российская семья повела себя очень мудро. Можно было остаться, как осталась и сделала ошибку Анастасия Завгородняя в Финляндии. Промедление в один час - это уже потеря детей навсегда. Эта семья, как только уехали эти сотрудники «гестапо», доставившие детей обратно, сели в машину и стали двигаться в сторону России. Они продали всё. Они забыли об этой Норвегии навсегда. Они вернулись в Калининградскую область и этим самым они уже победили. Потому что если бы они не приняли решение вернуться в Россию, то Норвегия сейчас уже объявила, что будет пересмотр дела в октябре, что детей всё равно вернут в эти приёмные семьи, что Норвегия каких-то россиян ни во что не ставит.

Это бесконечный процесс, тяжба. Если кто-то выиграл, то эту победу надо удержать, правильно ею воспользоваться и в тот момент, когда вам дали передышку, вернуться на безопасную землю, где можно жить со своими детьми, - это в Россию. Это была первая победа.

Артём Войтенков: Вернёмся к Завгородней. У неё детей отобрали, вернули, потом опять отобрали и больше не вернули?

Ирина Бергсет: Что касается Завгородней. Да, действительно Россия точно также боролась, мы выходили и на пикеты, и в ведомство Астахова. МИД применял все возможные средства и методы воздействия на Финляндию. Даже выдали паспорта детям. Детям, на момент первого изъятия, не были гражданами Российской Федерации. Папа у них иностранец. Он написал заявление, согласился, родители получили паспорта. Когда паспорта и дети были дома, женщина на секундочку промедлила - она не села в машину и не поехала в Россию. Когда она вышла с детьми в магазин или куда-то, документы исчезли. Ситуация стала развиваться в совершенно обратную сторону. Её опять стали обвинять неизвестно в чём и, естественно, повторно изъяли детей навсегда.

Это трагическая история. Но, тем не менее, мы тоже не сдаёмся и считаем, что это не конец. У нас есть контакт с Анастасией. Мы думаем, что никогда нельзя говорить «никогда». Это временная ситуация и надо рассматривать её, что у противника временное преимущество. Это не победа Финляндии, а это временное преимущество на стороне противника.

Следующая история, которая у нас произошла, тоже победная - это история Светланы, которая услышала о победе Татьяны Бендикене. Это россиянка, которая жила в Норвегии 11 лет, выйдя замуж за норвежца и родив там девочку. Когда она развелась с мужем, она увидела, что её стали атаковать агенты ювенальной юстиции «Барневарн». Они не оставляли ей выхода. Фактически хотели изъять и ребёнка. Причём эта женщина увидела, что сотрудница «Барневарн» представилась: «Я - лесбиянка, а вы?». Её адвокат, которая представляли её со стороны Норвегии, сказала: «Я - лесбиянка, а вы?». Учителя в школе сказали, то они геи или лесбиянки: «А вы? Вы думаете, что мы напишем вам хорошую характеристику в школе?».

Женщина увидела, что Россия приняла закон о запрете гейпропаганды, что у нас на территории России дети защищены от влияния такого рода. Таких учителей не может быть в российских школах.

Артём Войтенков: Теоретически.

Ирина Бергсет: Да, теоретически. И она приняла решение бежать. 1-го августа дали убежище Сноудену и он прошёл на территорию Российской Федерации, а в ночь на 3-е августа, мне позвонила Светлана.

Видеозапись разговора со Светланой:

«Здравствуйте! Меня зовут Светлана. Я вывезла дочь из Норвегии, потому что норвежская служба опеки отбирает детей у русских родителей в Норвегии. Это уже не первый случай, поэтому я решила не ждать, а взять дело в свои руки.
Сейчас мы приехали в Москву, но нас пока не впускают, потому что у неё (дочери) нет российского гражданства. Надеюсь, что российские власти пойдут нам на встречу и не выдадут нас норвежским властям, потому что мой бывший муж подал на меня заявление, что я хочу украсть дочь.
Каждая российская мать является угрозой для норвежского общества, потому что они вывозят норвежских детей за границу. В то же время дети, как правило, подвергаются насилию в семье и норвежское общество их не защищает.
Как правило, они вступаются за отца, несмотря на то, то он занимается насилием. Я считаю это несправедливым и хочу, чтобы Россия разобралась в этом деле и помогла нам».

Ирина Бергсет: Светлана обратилась на горячую линию «Русских матерей». Мы поняли, что действовать нужно быстро, потому что Светлана находилась в нейтральной зоне Шереметьево с девочкой, которая не имела российского гражданства и не могла войти на территорию Российской организации.

Мы, как общественность, придумали такой вариант. Мы назначили ей общественного защитника - Анну Кисличенко («Семья и мир»), это блогер №1, которая могла в социальных сетях распространить информацию мгновенно и фактически по всей стране поднять людей. Мы разбудили ночью адвоката, консультанта «Российских матерей», Степанова Романа Михайловича, который любезно согласился нам помогать всю эту ночь. Он сказал, что мы будем спасать этого ребёнка по «схеме Сноудена». Этот человек, который просил убежища в России, очень помог нам в этой истории.

Первое, что попросила мама после консультации с помощниками, это чтобы ей предоставили капсульный отель для возможности ожидания решения от российских властей. Это была ночь с пятницы на субботу. Надо было дождаться хотя бы понедельника, а девочка не могла ждать в кресле аэропорта, сидя там круглосуточно непонятно сколько времени. Поэтому - капсульный отель и заявление об убежище, то есть ребёнок просил убежища у России: девочка хотела жить в России с родственниками на территории нашей страны, с мамой естественно.

Мы поняли, что если мы будем сидеть и просто ждать понедельника, то ничего не произойдёт. Решение может быть принято совершенно случайным человеком на территории аэропорта, совершенно не в пользу девочки и мамы, российской гражданки. Поэтому мы опять решили шагнуть в прессу и воспользоваться тем, что у нас свобода печати в России. Лично я подготовила пресс-релиз с тем, что сейчас в аэропорту находится «ребёнок-Сноуден». Немножечко обострили ситуацию, естественно, чтобы привлечь внимание. Дали телефоны, координаты общественного защитника, юридического консультанта семьи и разослали это везде, в том числе и в аппарат Павла Алексеевича Астахова.

Мы благодарны, что сотрудники аппарата Астахова связались с этой женщиной уже утром в субботу и помогли решить вопрос с отелем и заявлением на убежище. Примерно в 11 утра девочка уже находилась и ожидала решения российских властей более-мене комфортных условиях. Заявление пошло на имя Павла Алексеевича Астахова от мамы, от девочки. Девочке 10 лет, она уже может излагать свои мысли и она написала заявление на норвежском языке, почему она хочет жить в России.

Дальше события развивались следующим образом. В понедельник утром Павел Алексеевич обратился уже к руководителю федерального УФМС, предоставить убежище ребёнку. Во вторник вечером консул посетил эту семью в капсульном отеле Шереметьево, именно в комнате, где до этого находился Сноуден и выдал въездную визу девочке на 14 дней. Это была победа. За четверо суток нам впервые удалось за последнее время сделать так, чтобы ребёнок без российского гражданства российского гражданина перешёл границу Российской Федерации. Естественно, попросил убежище. Россия открыла двери беженцам нового типа - беженцам с ювенальной войны.

Почему с «ювенальной войны»? Светлана просила об убежище по двум причинам, как она объяснила. Кроме личных взаимоотношений, я не могу ничего рассказывать о муже, она сама это расскажет следственным органам. Что касается обстановки в Европе и Норвегии - она просила убежища и признания девочки беженцем с ювенальной войны по политическим причинам, потому что там идёт насильственное разделение российских семей, охота на русских детей. И по религиозным убеждениям, потому что она как православная не может сейчас принять позицию норвежской страны о том, что дети должны быть гендерно развращёнными - девочка не может жить как девочка, её надо тренировать на мальчика со всеми прочими последствиями.

Светлана сказала, что она просит убежища по религиозным убеждениям и считает, что только в России девочка может воспитываться в целомудрии и в каких-то нравственных ценностях, стереотипах и рамках, которые в Европе практически все стёрты и уничтожены. Ситуация разрешилась благополучно. Сама Светлана из Воронежа. Они сейчас с ребёнком утрясают все эти вопросы с визой, с гражданством по месту жительства.

Естественно мы бы не справились одни. Работала команда. Журналисты поддерживали нас и Светлану. Светлана давала интервью, вела себя очень грамотно. Она слушала и советы юристов, и общественников. Нас поддержали общественное движение. Также поддержала и родительская фракция «Партии Великое Отечество». Когда наши власти почувствовали, что эта женщина не одна... Почему её поддержали? Мы показали, что не сдадим этого ребёнка, что она не одна. Это был первый раз, чтобы вы поняли: она обратилась к нам в два часа ночи, в пять часов уже стоял первый пост в социальных сетях - Анна Кисличенко («Семья и мир») разместила пресс-релиз с телефонами. Первые журналисты увидели эту новость уже в пять утра.

Задача народа, а мы - простые матери, отцы, дедушки и бабушки, как народ мы вынуждены самоорганизовываться и помогать друг другу, - выступить координаторами между человеком, который просит помощи, властями, журналистами, то есть создать нормальную координационную схему, чтобы всё было логично и в рамках российского законодательства. Это вторая победа, которая была у «Русских матерей» и фактически вторая победа в России.

Стенограмма видеозаписи подготовлена компанией «Орфографика».

Источник