Мать с шизофренией убила маленького сына и отрезала голову. Ну, если там не было третьего лица. Всё-таки ещё не факт, что она, даже если «призналась», ибо что стоит признание психически больного? Он может поддаться давлению или искренне верить, что сам совершил преступление.
Но всё же большие шансы, что ребенка убила именно мать.
Во всём виновата, на мой взгляд, опека. Трагедия была предсказуема, так как малыш – инвалид, не мог ходить, и, вероятно, имел и другие отклонения, отставание в развитии и т.д. Как можно было доверить такого ребенка психически больной маме? Которая ещё и наркоманка (получается, опека вообще не проверяла?).
Что мать – наркоманка, неудивительно. Больной женщине жизнь выдала ребенка-инвалида, тут и здоровая не всякая потянет. Больная из стресса выходила наркоманией – это то, что доступно её психике.
Поясню: ребенок-инвалид ночами может не спать, причём постоянно, неделями и месяцами, в связи с чем у матери накапливается колоссальная усталость. Она порой как зомби. Но если здоровая найдёт, как отдохнуть, придумает как обезопасить ребёнка и днём всё же вздремнуть, или будет заваривать ему травки, делать успокаивающие ванны, давать мелатонин, то больная шизофренией женщина – сама ребенок, она может выть, стонать, биться головой о стену, может возненавидеть ребёнка, так как её мировосприятие искажено. Она не может помочь ни ему, ни себе.
Ребёнок-инвалид может визжать, неопрятно кушать, разбрасывать всё вокруг себя, проливать. Для нормальной матери это горько, но она будет терпеливо вытирать, успокаивать, развлекать. Поддерживать себя витаминами, хобби, тортиками и пр. То есть целенаправленно помогать своей психике. Матери больной такой ребенок – пытка, ежедневное издевательство. Она может убить его как врага, как источник шума, как то, что взрывает и без того опухшую от голосов голову.
Оставить больного ребенка с психически больным человеком – это преступление против обоих. Это халатность, которая и привела к трагедии.
Беда не только в том, что убит ребенок, но и в том, что больная мать, которая не живёт в реальном мире, а испытывает бред и галлюцинации, как сообщает её диагноз и знакомые, тоже понесёт наказание за действия, которыми она, по своему диагнозу, не могла, вероятно, управлять.
У меня в Канаде есть знакомая – больная шизофренией русская женщина. У неё забрали пятерых детей. Оценили, что она представляет опасность. Насколько я её знаю, она вполне связно всё рассказывает, логично себя ведёт, она патриотка России, однажды даже на неё за это напал украинец.
Однако опека забрала у неё детей и отдала в семьи. То есть сочли опасной. Она страдает, но не оспаривает. Видеться с детьми дают. За их наследственностью наблюдают. Один вырос, и проявилось: он в казённом доме – в психбольнице или тюрьме – не знаю).
Что-то не то у нас с психиатрической помощью и оценкой опасности психбольных. Проводится ли она?
Наблюдаю преступления последних лет и вижу, что это не грабежи, не кражи, не убийства из корысти, а в основном очень странные, немотивированные убийства. Мужчина бегал по зданию, ворвался в квартиру, избил незнакомую женщину и выбросился из окна. Парень решил съесть человека, пошёл в парк Сосновка в Петербурге, перегрыз прохожему горло. Не буду перечислять дикие преступления дальше. Скажу только, что по улицам спокойно разгуливают психбольные, они свободно живут с детьми, ходят на работу, никто не замечает людей в пограничном состоянии. Вот и результат.
Даже нам с вами тяжело от негативных новостей, мы возбуждаемся, спорим. А что говорить о человеке, который в пограничном состоянии или уже с диагнозом? Как ему реагировать на показываемые зверства в Газе, на информацию по Украине, на вообще весь информационный стресс? Они кидаются из окон, регулярно выкидывают оттуда детей, режут родителей, прохожих.
Ещё и журналистика пошла безответственная, блогерство вообще пределов не знает. Описывают мельчайшие подробности преступлений, смакуют, сообщают, как скрыть следы. Вы думаете, почему так распространена расчленёнка? А потому что о ней пишут. Явление называется copycat, когда люди повторяют преступления, о которых слышат. В советское время не сообщали об ужасных случаях, и они не множились. Были, но в куда меньшем масштабе. Сегодня всякий, кто убил, считает своим долгом распилить – это просто must. Должно быть.
Сейчас больную женщину упекут в психбольницу, будут сильно лечить, может быть вплоть до состояния овоща. Многие скажут: поделом.
А я скажу, что ответственность должны понести в первую очередь сотрудники опеки. Не проверяли, не помогали, не изолировали ребенка.
Человек, родившийся с нездоровым мозгом, не виноват в своей болезни. Он от неё страдает всю жизнь. Его игнорируют, на него странно смотрят, не принимают на работу, не хотят иметь с ним дружбы и любви. Он изгой, хотя ничего плохого не совершил. Он страдает. Часто понимает, что с ним что-то не так.
Таких женщин нередко мужчины обманывают, видя, что легко соблазнить. Переспят и бросают. Одна такая, очень красивая и прекрасно одетая, жаловалась мне на остановке: «Мужчины такие хитрые. Они обещают на мне жениться и любить, а потом переспят и уходят, ну как же так можно?».
Так и получаются дети, которые не нужны больной матери и окончательно сводят её с ума.
Так вот, должен быть надзор за психически нездоровыми людьми, должна быть комиссия, решающая можно ли им жить с детьми, надо отслеживать, принимают ли они таблетки, не запиваются ли, не наркоманят ли, рассказывать о контрацепции и даже давать презервативы и противозачаточные.
Нужна профилактическая диспансеризация, тренинги для родных как помогать близкому. Должны быть центры помощи именно семьям, затронутым психиатрическими болезнями. И такие центры, чтобы люди их не боялись, обращались. С подчеркнуто доброжелательным отношением центры, в которых нет места хамству, злобе, угрозам.
Ни в коем случае не зову к карательной психиатрии, которая есть произвол и насилие. И если дитя изолируют от опасного родителя, ребёнку всё же должны давать часто видеться с мамой или папой (в присутствии соцработников, так делают в той же Канаде), говорить с родителями по телефону и скайпу, потому что родитель, несмотря на опасность своей болезни, может любить ребёнка как все мы. Наказывать больного полным отбиранием ребенка – безбожно.
Число расстройств будет расти. По причине информационного стресса, войны и прогрессивной медицины, уничтожившей естественный отбор.
Эвелина Азаева, журналист
