Илл.: Художник Николай Шурыгин
Ольга понимала, что муж пытается соблазнить её деньгами. Но разве это нужно русской женщине? Она хотела другого – честных, открытых отношений.
Уважаемые читатели, повесть "Иранская рапсодия" мы публиковали по главам. Напоминаем порядок публикаций.
...Год они прожили порознь. Ольга осталась в съёмной квартире – впрочем, плата была посильная, её не повышали с момента заключения договора, а Хосров купил себе квартиру в сияющем, новом небоскрёбе.
И каждую неделю брал туда сына на выходные, и, как поняла Ольга, по его наущению сынишка звонил ей, сообщал: «Мама, у папы классно! Тут зал и две спальни! В доме бассейн и сауна!». В следующий раз: «Мама, папа купил себе очень красивую кожаную мебель! Жёлтого цвета! И огромный телевизор!»
Ольга понимала, что муж пытается соблазнить её деньгами. Но разве это нужно русской женщине? Она хотела другого – честных, открытых отношений.
– Ольга, – он в депрессии, – наушничала Мехри.
Она была расстроена разводом брата.
– Он дурак, что ты к нему серьёзно относишься? Зачем ты наврала, что у тебя другой мужчина? Он плакал, его рвало...
Ольга не могла представить мужа плачущим. Всегда видела только его гордый профиль и насмешливые глаза.
– Пусть пострадает. Он, помнится, свистел...
– Я ему сказала, что у тебя никого нет, уж извини... Помиритесь.
– Мне надоели его хитрости. Он лжёт, как дышит. Был на почте, скажет – в магазине. Купил что-то в одном магазине, скажет – в другом. Даст взаймы одному человеку, солжёт, что другому. И я даже понять не могу зачем! Так, на всякий случай... И, главное, ему совсем не стыдно, когда я его ловлю на этом. Он даже горд за себя. И за меня! Смеется: «Маладэц, дэвочка!» – это он по-русски говорит. Доволен, понимаешь ли, что у меня мозги работают... Я чувствую себя опутанной паутиной.
– Так он ещё и меня учит лгать, – продолжала Ольга. – Говорит, что я – «дочка Ленина» – мол, сильно откровенная, правдивая. Объясняет: «Зачем ты всем подробно отвечаешь на вопросы? Чем больше подробностей, тем больше к тебе вопросов. Отвечай кратко». Трюк продемонстрировал в одном учреждении. Оторвал на моих глазах половину справки и подал в окошечко. Там канадка сидит, глаза округлила: «А что, у нас новые анкеты вышли? Короткие?» Хосров кивнул и весело посмотрел на меня. Мол, учись пока я жив. И она приняла! Понимаешь, Мехри, я замужем за Ходжой Насреддином!
Ходжа Насреддин – герой персидских сказок. Хитрец, который обводит всех вокруг пальца. Там выманит у богача новый, дорогой халат, тут наестся и напьется на свадьбе, на которую его никто не приглашал... В детстве Ольга любила читать сказки о нём, а будучи замужем за Хосровом, призадумалась. Так вот какие герои бывают у народа... В русской деревне за те делишки, что Насреддин проделывал в каждом кишлаке, ему бы оглоблей хребет перешибли. И батюшка бы к причастию не допустил, пока не покается в «лукавстве своём окаянном». А эти – восхищаются Ходжой, для них он, видимо, не хитроумный пройдоха, который всех, с кем повстречался, обманул, а человек, который умнее других. Ходжа – любимец публики.
Ольга понимала, что Хосров хитрит по жизни не для того, чтобы кого-то развести на деньги или получить иную выгоду. Напротив, он жалел людей, давал им взаймы, а одному приятелю даже периодически подкидывал деньги, не ожидая возврата – парень был болен шизофренией и сидел без работы. Хосров просто старался никогда не говорить правды сразу. Как много позже догадалась Ольга, чтобы не получать за неё. Потому, что если соврёшь, то правду потом можно сказать, когда поймёшь, что не опасно. А вот соврать потом, когда уже сказал правду, бывает поздно.
Это следствие детства в гареме, думала Ольга, но ей-то от этого не легче!
Мехри слушала жалобы и скорбно смотрела на невестку. И Ольге было жаль её, эту ласковую женщину, эту милосердную душеньку. Другая золовка бы уже сводила брата с бабами, а эта – летает от Хосрова к ней как голубь мира.
***
Через год была предпринята попытка примирения. Хосров попросил Ольгу приехать в кафе, где они часто бывали вдвоем. Эдакая стекляшка – окна с пола до потолка с трёх сторон. И Ольга приехала. Она соскучилась по мужу. Хоть и виделись они каждую неделю – Хосров забирал сына на выходные к себе, но это были отношения родителей, а не мужчины и женщины.
...Она пришла в «стекляшку», волнуясь. Как разговор пойдет? Всё у них в последнее время не по-человечески. И в нём гордости много, и в ней. Каждый хочет второго о колено переломить.
Размышляла о персах. Было в этом народе и много хорошего. Хитроумные и даже коварные – это да, недостаток. Но при этом красивые, вежливые, и по-настоящему культурные – и в быту, и в духовной жизни. Ольга, например, всегда со смехом вспоминала, как муж научил её культурно есть фрукты. Она ела яблоко или персик, держа в руке и откусывая, а Хосров, увидев однажды, усмехнулся, поставил перед ней красивое блюдце с маленьким ножичком, а когда она не поняла, зачем это, нарезал фрукты и дал двурогую вилочку. И так, действительно, было удобнее есть – сок персика не стекал по подбородку и звуков кусания яблока не было слышно. И огрызков не оставалось – косточку персика и “остов” яблока выбрасывали ещё при нарезании.
А сколько у персов мирового значения поэм, очаровательных древних ремёсел! А главное, в Канаде с её бьющими наотмашь либеральными ценностями в виде голых парадов, русских с иранцами роднили ценности прежние, традиционные. Тут они без слов понимали друг друга. Могли друг другу всё сказать на эту тему, осудить непотребное.
И стучать у персов тоже, как и у русских, считалось плохим деянием. И пусть гостеприимство у них излишне церемонное, но искренне щедрое, думала Ольга. Канадцы-англосаксы, как все западные народы, если прийти к ним в гости, могут кофе “без ничего” дать, а могут и его не дать. Русские мечут на стол, но не особо заботятся о декоративной стороне дела. Персы же накрывают от души, кладут еды много, ещё и с собой пихают, и при этом оформление стола всегда как на международный конкурс. А если поверили тебе, признали другом, то отзывчивы, бегут на помощь и денег не берут. Тогда как канадских друзей и просить не стоит. Ведь для всего есть платные сервисы, считают они, и, если переезжаешь – найми, надо собрать мебель – найми. Не тратить же им время, чтобы ты сэкономил? Использование друзей – нехорошо.
***
…Ольга купила кофе и пока сидела, ждала мужа, три раза зеркальце доставала, припудривалась, вытирала тушь с уголков глаз, обновляла помаду на губах. Поправляла волосы. Сначала расстегнула блузку на груди – жарко, потом подумала и застегнула – а то ещё будет думать, что она сексуально озабоченная, призывно обнажившаяся. Потом подумала, и решила, что лучше всё-таки расстегнуть пуговицу – пусть думает что хочет, а бюстгальтер красивый и грудь в нём – «как яичушко», как говорила бабушка, – белая, кругленькая. Пусть видит, шайтан, что теряет.
Хосров почему-то опаздывал, что странно. Он всегда был точен во времени. Но вот он появился, купил себе кофе, и сел перед ней. Тоже постарался хорошо выглядеть, с удовлетворением отметила она.
– Я тебя уже пятнадцать минут жду, – с укором сказала.
– Я знаю. Видел, – ответил он и посмотрел на неё знающим взглядом, улыбнулся.
Ольга вновь почувствовала наброшенную на себя паутину. Замерла. Мысли быстро заработали – как устройство в компьютере, которое проверяет файлы на вирусы... Где, где он её подловил? Поняла!
Она огляделась. Так и есть. Она, пока ждала, смотрела на дорогу через стекло впереди себя, а он поставил машину у боковой стены-стекла, даже чуть сзади. И приехав заранее, наблюдал за ней через тонированное стекло. И делал это всё время, все пятнадцать минут – до тех пор, пока она не привстала со стула, чтобы поправить юбку, а он, видимо, подумал, что она собралась уйти, и тогда явился. Он наблюдал, чтобы понять её чувства. И убедился – она его любит, волнуется, хочет понравиться ему... Вон сколько прихорашивалась.
Ольга вспыхнула и громко произнесла по-русски:
– Сука! Ненавижу! – и выбежала.
***
Через месяц Хосров пригласил её с сыном в ресторан восточной кухни. Сидели, говорили о всяком-разном, ждали, пока принесут заказанное. Ребёнок бегал по фойе, смотрел на попугаев в клетках и рыбок в аквариуме. Официант же сначала принес пиалы с водой, в которой плавали кусочки лимона. Чтобы, когда они будут есть мясо руками, можно было макать пальцы, мыть...
Ольга помыла пальцы в своей пиале. Хосров взял эту пиалу и выпил воду.
– И что это значит? – спросила она, пряча улыбку.
– Это значит, что я люблю тебя.
– Интересно... Давно понял?
– Давно. Просто был дурак. Не хотел, чтобы ты знала.
– А почему проверял постоянно?
– Считал, что зачем я тебе? Ты умная, красивая, моложе меня, не мог поверить, что любишь...
– А разве не чувствовал?
– Женщины могут играть как никто.
– И что будем делать теперь?
– Выходи за меня замуж.
Она молчала.
– Всё будет так, как ты скажешь, дорогая.
– Я подумаю.
Ольга не показала волнения. Они пообедали – оба в хорошем расположении духа, и, если бы кто-то наблюдал за этой парой со стороны, то ни за что не подумал бы, что между этими двумя решается что-то важное. Разве что мужчина слишком пристально и страстно порой взглядывал на женщину, а она все чаще опускала глаза. После ресторана они гуляли по парку и ни словом не обмолвились о чём-то серьезном.
***
– Мама, папа купил тебе подарок! – сынишка снова рапортовал из дома Хосрова.
– Хорошо, когда привезет тебя, пусть зайдет ко мне, – милостиво пригласила Ольга. А сама, положив трубку, побежала в душ, а потом долго выбирала что надеть. Чтобы он не подумал, что она ждала его и готовилась, но в то же время, чтобы быть красивой.
Он вошёл, сияя, но сдержанно остановился у двери. Ребёнок посмотрел хитро на отца, на маму, и ушёл в спальню. Хосров протянул Ольге коробочку, в которой лежало золотое кольцо.
– Ты решила?
Из спальни явился вдруг сын с маленькой иконкой в руках.
– Мама, боженька хочет, чтобы ты поженилась с папой, – сказал.
А Ольга уже обнимала мужа, дыхание у неё сперло, и она ничего не смогла сказать. Не смогла поставить никаких условий, которые приготовила. И он, прижав её, молчал, но по учащенному сердцебиению, Ольга понимала, что чувства захлестнули его.
Потом, на хорошую весть, приехала Мехри, и забрала ребёнка на ночь к себе. А Ольга и Хосров остались одни, и не было никого в мире счастливее.
– Я полюбила тебя сразу и навсегда, – шептала она. – Даже в мыслях никогда не изменяю тебе...
– Джюнам, азизам... я был дурак...
– Хосров, любимый...
– Нет жизни без тебя...
...В их окна стучали ветками клёны. Роскошные канадские клёны – с красными, желтыми, чёрными листьями. В такие дни и ночи, когда люди мирятся и любят друг друга, в природе наступает невидное человеку ликование. И поёт всё – деревья, цветы, трава... И если бы Хосров и Ольга понимали язык деревьев, то услышали бы самую главную песню всего живого – о том, что «любовь не превозносится, не гордится... не ищет своего, не раздражается... все покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит.
Любовь никогда не перестает...»
В повести использованы стихи Низами, Фирдоуси, Хафиза, Саади.
