2 ноября исполняется 30 лет с тех пор, как приснопамятный митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев) покинул земную обитель. Поминая его в своих молитвах, мы никогда не забываем о том, что именно по его благословению было создано и поныне трудится наше издательство «Царское Дело». И, желая вновь и вновь почтить светлую память выдающегося архиерея, мы выпустили третью книгу его дневников — «Противостояние».
В отличие от двух первых книг-дневников, она повествует о трудном, противоречивом периоде нашей отечественной истории, который почти не нашел отражения ни в церковной публицистике, ни в серьезных церковных исследованиях — периоде хрущевской «оттепели» и брежневского «застоя», который в ту пору именовали «развитым социализмом». И если об исповедническом подвиге Русской Православной Церкви 20–30-х годов написаны тома и тома, то стояние в вере русских людей в 60–80-е годы доселе остаётся белым пятном в церковной истории. А ведь это был не менее, если не более, трудный исповеднический подвиг.
«Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить, — говорит Господь, — а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне» (Мф. 10: 28). Эти слова можно полностью отнести к тому периоду, когда богоборческие власти, отказавшись от прямых репрессий, избрали скрытую, завуалированную, но от этого не менее жестокую политику истребления веры в народе. Православных более не расстреливали как «врагов народа», не сажали в тюрьмы, не ссылали в лагеря без права переписки, но… под надуманными предлогами закрывали или не позволяли ремонтировать и тем более строить новые храмы, верующих душили налогами, отчисляли из вузов, увольняли с работы, лишали премий, разбирали на разнообразных собраниях, а наиболее активных залечивали в психиатрических лечебницах… Общество (соседи, сослуживцы) отторгали «религиозников», считая их если уж не совсем сумасшедшими, то по крайней мере ущербными, больненькими, с которыми не надо иметь никакого дела. И самое страшное — агрессивный атеизм насаждали с самых ранних лет. Одна из сотрудниц нашего издательства, которая в начальных классах училась вместе с сыном диакона, хорошо помнит, как их первая учительница Сима Павловна при каждом удобном и неудобном случае показывала на Андрюшу Манчтета (будущего протоиерея Андрея): «Да посмотрите на него — он же больной! Он даже в церкви на скрипочке играет!» Одноклассники дразнили его. Доставалось и Елене за дружбу с «попиком».
И в эти тяжелые для Церкви времена владыка Иоанн твердо стоял на страже своего «малого стада», возглавляя Куйбышевскую и Ульяновскую епархии.
Его также травили. Дело доходило до того, что Владыку клеветники даже обвинили в сожительстве со школьницей.
«Днем Дедушка (так близкие называли митрополита Мануила (Лемешевского), духовного отца владыки Иоанна, отсидевшего за исповеднический подвиг без малого 25 лет) открыл мне тайну, — записывал владыка Иоанн 20 октября 1963 года. — Ему было доложено о том материале, который собирают против меня. Это все по поводу посещения именинницы. Никак не успокаиваются. К Любе приходило четверо из парторганизации. Все убеждают ее, бедненькую, оставить религиозные взгляды. Вот уж чудаки! Она стоит твердо».
Пять дней спустя: «День морального переживания. Как было условлено, к половине десятого утра я отправился к уполномоченному. Сопровождал меня до облисполкома мой старец. Он сильно переживал за мою судьбу. Боялся, что я могу наговорить лишнего. Я был спокоен. Уполномоченный принял меня довольно мягко. Посадил меня в кресло, и мы беседовали почти полтора часа.
Он зачитал мне донесение работников милиции, в котором было высказано требование о привлечении меня к ответственности за то, что я якобы выношу за пределы храма религиозную агитацию, совращаю школьников и т.д.
…Среди донесений работников милиции были два письма из школы от директора и от преподавателей. В них они просили милицию оградить ученицу Л. от влияния религиозной матери и от неизвестного им священника.
Да, дело принимало опасное направление. Беседа наша закончилась тем, что уполномоченный потребовал от меня объяснения о происшедшем с предупреждением о снятии меня с регистрации (не более чем на три месяца). В понедельник я должен буду все представить. Буду ждать окончательного над собой суда».
Снять с регистрации — значит запретить служить. Такая участь ожидала владыку, если бы не милость Божия.
26 октября 1963 года: «Видел мать Любы. Беседовал с ней. Она рассказала мне, что учительница обманным образом отвозила Любу в женскую больницу, где она целые сутки была на исследовании. Вероятно, проверяли ее девичью чистоту. Там она получила справку о непогрешимости. Что должна была испытывать девушка 14 лет! Какой позор для учительницы школы, допустившей такие грязные мысли по отношению к своей ученице!
Вечером во время всенощной целая ватага ребят-шалунов бомбила окна храма. Разбили стекла и попали одной женщине в голову. Пришлось вызывать скорую помощь и милицию. Одного из участников поймали и отвели в милицию. Но поможет ли это?»
За детей, за их души Владыка особенно сильно переживал.
«Печальные вести я услышал от приехавшей из Бузулука женщины, — записывал он 16 сентября 1962 года, — преподаватели одной из школ Бузулука произвели суд над десятилетним мальчиком за то, что он носит крестик. Они посадили его в холодную комнату и долго не выпускали. “Сними крестик — тогда выпустим тебя”, — так “убеждали” борцы атеизма. Ну как тут не дивиться “гуманизму” человека ХХ века! Ведь это настоящее варварство, за которое следовало бы наказать тех, кто нарушает отечественные законы!
Когда я вечером шел в храм на молитву, то мне встретились два школьника. Один из них не утерпел и, проходя мимо меня, крикнул: “Бога нет!” Какие страшные слова! И кто их произнес? Тот, который только недавно оторвался от сосцов своей матери... Гибнет человечество в паутине неверия и калечит души невинных младенцев. Как это все прискорбно...».
Сколько ни пытались светские власти запретить приводить в храм детей (устраивали комсомольские кордоны у храмов, запугивали священников), владыка решительно противостоял подобным сатанинским веяниям. Особенно трудно было ему противостоять уполномоченному по делам церкви в Ульяновске — на родине «вождя мирового пролетариата», в городе, который находился «на особом положении» касательно борьбы с религией.
«Моя скорбь увеличилась, — записывал владыка 7 июня 1974 года. — Из беседы с о. Виктором я узнал, что священники с большим страхом причащают детей, приводимых старушками. Уполномоченный грозится отнятием регистрации за причащение детей без родителей. Бедные дети! Гонит их сатана от Святой Чаши, от церковности. Скорбь невыносимая за судьбу сих невинных душ и за священников, находящихся в тисках ада. Боюсь того, что если детей не станут причащать без родителей, то их и в храм перестанут пускать. Поставят в обязанность исполнительному органу, — то есть старосте прихода и двум его помощникам, — не пускать детей в церковь без родителей, припугнут, и тогда может совершиться страшное дело — насильное отлучение детей от церкви. И в этом виден злой замысел сатаны. Начнется пагубное отступление от истинного благочестия, начнется замирание Духа. Остановить это тогда будет уже невозможно.
От всех подобных дум и размышлений разболелась голова, хотелось плакать, рыдать и вопить к Богу: “Господи! Защити нас, немощных!..”».
Впрочем, противостояние митрополита Иоанна властям в борьбе за души детей — это лишь маленькая толика в исповедническим подвиге приснопамятного Владыки, о котором рассказывает книга его дневниковых записей. Читайте. Помните. Учитесь.
Упокой, Господи, душу приснопоминаемого митрополита Иоанна и святыми его молитвами помоги нам противостоять рвущемуся в наш земной мир злу!
Издательство «Царское Дело» благодарит всех, кто своими молитвами и материальной поддержкой помог нам в выпуске книги «Противостояние». Спаси всех милосердный Господь по молитвам нашего дорогого архипастыря — святителя Иоанна (Снычева)!
Сергей Игоревич Астахов, директор издательства «Царское Дело»
 9_1.jpg)
