Маковские – известная в России семья. Отец, Егор Иванович (1802–1886), по профессии бухгалтер, а в душе художник, служил в Москве на ответственном посту в Экспедиции кремлевских строений. Он хорошо играл на гитаре, писал портреты-миниатюры и копии известных картин, коллекционировал редкие гравюры и еще активно занимался общественной деятельностью – был одним из основателей знаменитого Московского училища живописи, ваяния и зодчества. В его доме устраивали музыкальные вечера, там бывали писатель Гоголь, художники Брюллов и Тропинин, актер Щепкин и другие знаменитости того времени.
Было у него пятеро детей: дочь Мария (1836 – ?) стала оперной певицей, остальные четверо – дочь Александра (1837–1915), сыновья Константин (1839–1915), Николай (1841–1886) и Владимир (1846–1920) – художниками, причем старший и младший сыновья – знаменитыми. Первым их наставником в живописи был отец. Наш небольшой рассказ пойдет о старшем сыне, Константине Егоровиче Маковском.
Вначале о его личных качествах, которые позволяют лучше понять и его творчество. Был он человеком жизнерадостным, с чувством юмора, и, когда только входил в комнату, на лицах людей появлялась улыбка. Его обожали женщины и любили друзья. Он умел быстро находить общий язык и в светских салонах, и в простецких компаниях. По словам художника Ю. Клевера, «Константин Маковский был истинной душой общества, как среди художников, так и в великосветских кругах и в кругах денежных тузов. Он никогда не терялся и всегда приковывал к себе внимание». Он любил изысканные блюда, красивые дорогие вещи и комфортную жизнь, не отягощенную поисками куска хлеба. Его лицо почти никогда не выражало тревоги и печали. Ему все в жизни давалось необыкновенно легко, и в первую очередь – в живописи.
Работая над картиной или портретом, он мгновенно находил нужную композицию, нужный ракурс, нужные краски. Он быстро улавливал характер своего героя и выразительно отображал его на портрете. Как-то по секрету он рассказал одному из друзей, что портрет какого-нибудь богатого заказчика он полностью заканчивал за время первого сеанса позирования, а потом говорил тому, что над портретом надо еще поработать недели две – иначе тот усомнится в добросовестности художника.
На выставках его полотна производили фурор среди самой разношерстной публики, Император Александр II называл Маковского «своим художником». От заказчиков не было отбоя, хотя он и считался самым дорогим художником. За одну из своих картин он запросил 20 тысяч рублей, у П.М. Третьякова таких денег не было, и картина ушла в Америку – и не за 20, а за 60 тысяч. Да не одна она. Много его полотен на выставках было скуплено иностранцами и теперь они находятся в заграничных музеях или в частных коллекциях (часть оставшихся в России картин была потом роздана советской властью «братским» республикам для подъема их культурного уровня).
По окончании Императорской Академии художеств (ИАХ) К.Е. Маковский примкнул к передвижникам и написал ряд картин, затрагивающих темы нищеты и страданий или показывающих бытовые сцены: «Швея», «Вдовушка», «Селедочница» (за нее получил звание академика ИАХ), «Маленькие шарманщики у забора зимой», «Народное гуляние во время масленицы на Адмиралтейской площади в Санкт-Петербурге» (за нее получил более высокое звание профессора ИАХ), «Жница», «Крестьянский обед во время жатвы», «Похороны ребенка в деревне» и др.
Был у него ряд работ, посвященных детям и написанных с любовью и нежностью: «Дети, бегущие от грозы», «Портрет мальчика», «Отдых крестьянских детей», позднее – и несколько трогательных портретов собственных детей и заказных портретов чужих детей.
Жизнерадостному и беззаботному характеру Маковского мало соответствовали темы несправедливости, несчастий и страданий, и от идей передвижничества он отошёл, на что отреагировали его современники. «К. Маковский, художник, в сущности, богато одаренный и начинавший когда-то блистательно, так свежо и размашисто, что всех удивлял и радовал. Но это время давно прошло: он все больше пишет французские будуарные панно и будуарные картины…» (критик В.В. Стасов); «Вы дайте ему красочную тему. Красочность в живописи для него выше всего. И нужно сказать, тайну сочетания красок он постиг, как никто из нас. Но дальше этого вы не ищите у него ничего: ни стонов страдальцев, ни жгучих болей души, ни воплей отчаяний, ни отважной борьбы за волю с насильниками» (художник И.Е. Репин). Надобно все-таки возразить Илье Ефимовичу: жизнь во все времена и при всех властях состояла не из одних только стонов, болей и воплей, были и радости.
Он был превосходным портретистом, и заказы от богатых или знатных людей сыпались непрерывно. Он написал 4 портрета Александра II (три прижизненных и один посмертный), участвовал в создании альбома, посвященного коронации Императора Александра III и Императрицы Марии Федоровны, писал портреты императриц Марии Федоровны и Александры Федоровны (жены Николая II). Не без оснований его называли «придворным художником». Он приобрел славу лучшего портретиста, и даже портреты неизвестных, просто заинтересовавших его людей пользовались успехом на выставках и скупались за большие деньги. «Маковский имеет пропасть работ – портреты, но слишком шикарит; впрочем, у него такая публика – все князья да бароны», – писал своему приятелю художник П. Джогин.
Мастерство многофигурной композиции и изумительное владение красками он демонстрировал на своих полотнах, посвященных историческому прошлому России: «Агенты Дмитрия Самозванца убивают сына Бориса Годунова», «Боярский свадебный пир в XVII веке», «Выбор невесты царем Алексеем Михайловичем», «Смерть Ивана Грозного», «Под венец», «Пир у боярина Морозова», «Убийство Лжедмитрия I». Хотя по силе психологического воздействия они заметно проигрывают картинам В.И. Сурикова и «Запорожцам» И.Е. Репина, важно то, что одним из первых художников Константин Егорович обратился к русской истории и способствовал пробуждению интереса к ней в обществе.
110 лет назад, 30 сентября (н. ст.) 1915 года, жизнь художника трагически оборвалась: при столкновении с трамваем он выпал из экипажа и получил смертельную травму. Похоронили его на Никольском кладбище Александро-Невской лавры, но после приснопамятного 1917 года не осталось ни надгробного памятника, ни следов могилы вообще. Уже в наше время в Нижнем Новгороде установили памятник «Художник» с изображением К.Е. Маковского, работающего над этюдом к картине о К. Минине
К творчеству Константина Егоровича Маковского и сегодняшние критики относятся по-разному, но в главном они едины – этот художник оставил яркий, неповторимый след в отечественном изобразительном искусстве.
«Селедочница», 1867. Государственный Русский музей (ГРМ).
Мастерски создан нежный образ юной продавщицы селедки, почти девочки, тщательно прорисованы детали. За эту работу автор был удостоен звания академика Академии художеств. Написан портрет, как и ряд последующих полотен, под влиянием идей передвижничества.
«Дети, бегущие от грозы», 1872. Государственная Третьяковская галерея (ГТГ). Девочка с младшим братишкой ходила по грибы (они завязаны у нее в переднике), увидав приближающую грозу, взяла братишку на закорки и заспешила домой. Путешествуя по Тамбовской губернии, художник встретил большеглазую девочку и хотел написать ее портрет, но та в назначенное время не пришла. Оказалось, что она вчера ходила с братом по грибы, на обратном пути промокла от дождя и заболела. Это и подтолкнуло к написанию картины.
«Крестьянский обед во время жатвы», 1871. Таганрогский художественный музей.
Превосходные композиция, цветовая гамма и даже динамизм, несмотря на статичность сюжета. Если картину рассматривать с позиций марксизма-ленинизма, можно много чего насочинять, а показан на ней просто крестьянский труд, труд тяжелый, но и радостный, когда хороший урожай.
«Перенесение священного ковра из Мекки в Каир», 1876. ГРМ (первый вариант – в Национальной картинной галерее Армении).
По рекомендации врачей художник привез в Египет свою первую жену, больную туберкулезом. В 1874-м, после ее смерти, он побывал там второй, а в 1876-м третий раз, создал множество колоритных этюдов и портретов, а по заказу наследника престола Александра Александровича написал эту картину. Ковер для укрытия священного мусульманского камня Кааба ежегодно возвращался в Каир, где его ритуально встречали пышными празднествами.
«Портрет графа Н.Н. Муравьева-Амурского, генерал-губернатора Восточной Сибири», 1863, Иркутский областной художественный музей им. В.П. Сукачева.
Первая крупная работа студента Академии К. Маковского. Портрет великого государственного деятеля (о нем см. здесь) на борту судна, идущего по Амуру, написан по заказу благодарных жителей Иркутска и сразу сделал имя автора известным. Столичный критик И. Варнек писал: «Портрет графа Муравьева-Амурского с его ловкой, так сказать устойчивой, позой, так хорошо выражающей деятельность графа, в то же время и целая картина».
«Портрет композитора А.С. Даргомыжского», 1869, ГТГ.
Портрет был заказан П.М.Третьяковым в связи со скоропостижной смертью композитора и, хотя выполнен по фотографиям, заслужил самые лестные оценки современников – не только за полное сходство, но и за выразительность лица с озабоченным пристальным взглядом.
«Под венец», 1890, Серпуховской историко-художественный музей.
Картина автору настолько понравилась, что он повторил ее в 1891 г. на холсте с вдвое большими размерами, внеся в нее небольшие изменения. Копия в 1893 г. экспонировалась на выставках в США, там ее купил богатый американец для Музея изящных искусств в Сан-Франциско. Как и все картины Маковского, посвященные допетровской Руси, она отличается исключительной достоверностью. Автор глубоко изучил быт, традиции и нравы той эпохи. На лице невесты не радость, а печаль, она вот-вот заплачет, ибо знает, что в отчий дом уже никогда не вернётся. Окружающие женщины ее утешают, как могут. Одна расчесывает невесте волосы: теперь той положено иметь две косы, а не одну.
«Кузьма Минин на площади Нижнего Новгорода, призывающий народ к пожертвованиям», 1896. Нижегородский государственный художественный музей. Размер 594 ´ 698 см, самая большая картина в России.
Над ней художник работал больше 20 лет, ездил в Нижний Новгорода, собирал материалы, работал в архивах, искал типажи, а непосредственно над картиной у станка – около 6 лет. Картина побывала на выставках в Париже (где он ее и писал), в Москве и в Петербурге. Купил ее Император Николай II и подарил Нижнему Новгороду. Критики отнеслись к ней прохладно, посчитав картину постановочной, в которой персонажи как бы позируют, внимание зрителя распыляется на детали и т.д. Но публика эту картину приняла с восторгом, а М. Горький писал: «…всё это недостаточно ярко, недостаточно вырисовывается, как-то очень массивно. И толпа тоже кажется массивной, неживой, без движения. Но стоит посмотреть минут десять, и картина оживает, и вы видите действительную, возбужденную, полную страшной силы толпу, собравшуюся «делать историю».
Валерий Васильевич Габрусенко, публицист, кандидат технических наук, доцент, член-корреспондент Петровской академии наук
