Народ или «пизанцы»?

Как и годы назад, власти в РФ всё так же напоминают «глухонемых демонов», «страшно далёких от народа». Они живут, «под собою не чуя страны». Патриот Константин Малофеев транспарирует целеполагание бизнес-менталитета нынешней «семибанкирщины», для которой Русский народ – это «мракобесие православного Талибана»: «Целью России и её миссией является занять как можно лучшее место в процессе глобальной конкуренции... любое высокое положение в иерархии лучше, чем цепляние за архаичное понятие суверенитета».

Сие «крысиное царство» очень сильно. Оно грузит, возит железную руду, удобрения по тем самым невзорванным днепровским мостам. И оно заинтересовано в том, чтобы конфликт как можно скорее завершился, и они продолжили «делать деньги». По этой причине есть слишком много желающих, чтобы Победа никогда не наступила. Но сейчас, когда она стала реальной, мы ни в коем случае не допустим «похабного мира». И эта уверенность главы движения «Царьград», стратега и мецената Малофеева, способного превращать идеологические ориентиры в конкретные действия по защите русского народа и имперской поступи России. Для которого «Россия – это Катехон, удерживающий мир от зла, Богом поцелованный народ. И если мы осознаем, кто мы такие, нас ничто не сможет удержать, как былинного богатыря Илью Муромца или Святогора. После этого нам будет совершенно всё равно, сколько они привезут ATACMS, сколько поставят Patriot и сколько ещё на Украине будет воевать наёмников со всего мира. Победа будет за нами. А после Победы будет та Россия, о которой мы мечтали. "Средства есть, ума не хватает"».

Россия сегодня стоит перед вызовом, сопоставимым с рубежами 1612-го, 1917-го и 1941-го годов. Но отличие нынешнего момента в том, что враг стоит не только у стен, он внедрён внутрь башни, которая сама по себе уже накренилась. Вертикаль власти, которую так любили преподносить как символ устойчивости, всё больше напоминает Пизанскую башню. Она стоит, но стоит не благодаря инженерной гениальности, а вопреки законам физики. И если для туриста в Тоскане это повод сделать фотографию, то для России – это угроза обрушения. Враг ждёт момента, чтобы небольшой толчок превратил иллюзорную устойчивость в катастрофу.

Миф о «вертикали» сегодня – это дымовая завеса. СВО показала: никакой настоящей вертикали нет. Есть полувертикаль, полуисполнение, полуответственность. Указ сверху – искажён внизу. Приказ Верховного – интерпретирован «по-своему» в региональных администрациях. Стратегия центра – превращена в тактическую имитацию на местах. Это не вертикаль, а лабиринт перекошенных колонн, которые держатся на народной крови и народном труде. Система, которая должна управлять войной и мобилизацией, сама нуждается в том, чтобы её подпирали снизу.

Народ стал той подпоркой, без которой вся эта накренившаяся башня рухнула бы уже сегодня. Народ выносит мобилизацию, народ строит эшелоны снабжения, народ держит экономику в условиях санкционной блокады, народ хоронит погибших сыновей, а не элитные кланы. И в этом проявляется простая истина: народ – единственный настоящий фундамент государственности. Всё остальное – декоративные конструкции, которые сегодня трещат и осыпаются.

«История не терпит полутонов. То, что стоит криво, однажды рухнет. И рухнет на головы тех, кто думал, что обманул физику», – так справедливо сказал бы Михеев. Но власть продолжает жить в полутонах: половинчатая мобилизация, половинчатая идеология, половинчатая экономика. Всё – «ни вашим, ни нашим». Эта половинчатость и есть яд, разъедающий саму возможность победы.

Кургинян предупреждал: «Когда власть превращает политику в технологию, она теряет почву и становится игрушкой в руках чужих смыслов». Сегодня мы видим именно это. Элита, которая думает, что война – это просто новая технология контроля общества, ошибается. Война – это испытание истины. И если элита не в состоянии превратить народное самопожертвование в стратегию, то народ сам возьмёт на себя задачу выпрямления башни. По принципу: «горбатого могила исправит».

Ведь народ не имеет права на иллюзии. Народ платит кровью. Народ не может позволить себе роскошь политических игр. И потому именно народ сегодня – последний стратегический субъект, который удерживает Россию от обрушения.

Но народное усилие сегодня встречает сопротивление не только со стороны внешнего врага. Главный удар идёт изнутри – от тех самых «элит», которые привыкли воспринимать страну с «этим народом» как кормовую базу, а власть как механизм перераспределения ресурсов. СВО стала экзаменом для них, и они его провалили. Вместо консолидации – саботаж. Вместо мобилизации – имитация. Вместо национальной стратегии – попытка выторговать у истории себе персональные гарантии.

Власть требует от народа самопожертвования, но сама привластная элита жертвовать ничем не собирается. Она живёт так, словно страна не ведёт войну, словно это всё телевизионная картинка. Кланы не отказываются от своих активов за рубежом, чиновники не меняют своего образа жизни, финансовые потоки продолжают обслуживать олигархический каркас. Народ воюет – а элита готовит реванш.

Реванш этот имеет вполне конкретное лицо. Оно давно нам знакомо – это маска девяностых. Это возвращение «мути», в которой можно продолжать приватизировать за гроши госсобственность, грабить и торговать страной. Это не отвлечённая угроза – это прямой план, в котором ставка делается на подрыв народного представительства, на уничтожение любых ростков реального народоправия.

В этом ряду показательна история с ликвидацией партии Сергея Бабурина – «Российского общенародного союза» (РОС). Её сковырнули почти незаметно, но символически – как предупреждение. Что это означает? Что в момент, когда народ ищет органическую форму своего политического представительства, эта форма методично вырубается под корень. Систему пугает даже тень народного движения, даже возможность появления точки сборки вне чиновничье-олигархического треугольника.

История Бабурина – это синдром. Это попытка окончательно лишить народ права на собственный голос. Вспомним горькие строки Грибоедова: «И вечно тут, как сдан я в архив,// Искать по свету, где оскорблённому есть чувству уголок!»

Русский народ, лишённый своего органа политического присутствия, оказывается в положении Чацкого – изгнанника в собственной стране. Народ, который создал державу, пролил кровь за её сохранение, вдруг оказывается «лишним» для тех, кто называет себя «элитой».

Но зададим прямой вопрос: неужели «элитка» действительно хочет избавить русский народ от Родины и сослать этот разбушевавшийся «красно-коричневый Талибан» на мшистые топкие берега, заменив его халявными гостарбайтерами?! Ведь земля и промышленность остаётся в руках олигархата. Не пора ли отделить «котлеты от мух»? Иначе ростовщики-банкиры – заберут жильё за долги и сошлют «сброд» куда Макар телят не пас... Что и есть изгнание – «легитимное», но смертельное.

Никто ведь не отменил результаты бандитской «приХватизации» Чубайса. Никто не поставил крест на том, что русская земля и все «железки» на ней, формально остаются достоянием офшоров, западных структур, «семей» и «групп влияния». Народ умирает на фронте, а его земля – юридически и экономически – принадлежит чужим. Разве это не предательство национальных интересов? Разве это не тихая капитуляция? Может, пора сменить над Спасской башней и флаг, напоминающий предательский Власовский, на имперско-монархический стяг, заодно объяснив народу какую власть строят правители РФии, многие из которых живут, «под собою не чуя страны»?

Олигархат сегодня – это не просто клан Кореек, класс хищников, обогатившихся на разорении страны. Это – встроенный в тело России внешний агент (который кричит «держи вора» и хватает настоящих патриотов!), проводник чужобесной воли. Они держат счета на Западе, семьи – на Западе, имущество – на Западе, образование детей – на Западе. И в этом смысле они не просто «пятая колонна» – они сама инфраструктура, сквозь которую Запад siphon’ит жизненные силы России.

Вот парадокс: мы ведём войну с НАТО, а ключевые механизмы собственности и управления остаются в руках людей, завязанных на НАТОвскую систему. Это ли не стратегическая уязвимость? Мы строим оборонку, а металлургические и энергетические предприятия юридически и экономически завязаны на транснациональные фонды. Мы требуем мобилизации, а нефтяные сверхдоходы продолжают оседать на счетах офшоров.

Кто-то спросит: «А разве это ново?» Нет, не ново. Но в условиях апокалиптической конфронтации, в условиях, когда уже нет полутонов, когда Запад прямо сказал: «Россия должна исчезнуть», – оставлять в сердце страны этот чужой орган – равносильно самоубийству.

Половинчатость кремлёвских инициатив здесь только усугубляет проблему. «Вертикаль» декларирует мобилизацию, но исполнять её никто не спешит. Верховный Политолимп посылает сигналы – но вниз они доходят в изуродованном виде: на местах царит саботаж, бюрократический сон, корысть и равнодушие. Накренившаяся «пизанская башня власти» продолжает уверять себя в устойчивости, а подпирают её не собственные опоры, а народное терпение и кровь.

В этой ситуации элиты рассчитывают: «Выстоим ещё немного, потом всё вернётся. Вернём девяностые, вернём рынок без правил, вернём власть капитала». Они мыслят реванш. Но что означает этот реванш для народа? Это означает новую волну изгнания – на сей раз окончательную.

Ведь если земля, заводы и ресурсы юридически и фактически принадлежат олигархам, а сами олигархи встроены в западную систему («ещё неизвестно, чья это элита» – считается афоризмом Киссинджера), то Россия превращается в геополитический протекторат ещё до (при таком-то предательстве) поражения на фронте. Тогда любой исход войны оборачивается поражением народа: даже если фронт удержим, внутренняя капитуляция сделает победу пустопорожней.

Мы стоим на пороге Последней Апокалиптической войны – войны не только за территорию, но за саму возможность быть народом. Это война, где вопрос не столько о политическом режиме, а о самом существовании Homo Rus. Либо народ отстоит свой имперски вечный исторический выбор, своё право на землю и духовное величие, либо его превратят в диаспору на собственной земле, в безмолвное стадо, обслуживающее интересы монстров – корпораций.

Смысл всей нынешней эпохи – в одном: либо Россия становится империей народоправия и держащей в руках свою землю, либо Россия исчезает. Другого не дано.

Народ сегодня обрекается на положение Чацкого, вынужденного «искать по свету, где оскорблённому есть чувству уголок». Так же и русское народовластие, изгнанное из политической системы, вынуждено скитаться, словно изгнанник в собственной стране. Его партии закрываются, его вожди маргинализируются, его голоса подменяются фальшивыми рейтингами. Так, проект ликвидации партии Бабурина стал символом: не просто юридической расправы над очередной неугодной «новым русским» организацией, а знаковой операцией против самой идеи народовластия.

Что это, если не попытка изжить саму возможность народной воли в политическом пространстве? Ведь Бабурин и его РОС были не столько политическим проектом, сколько символом исторической преемственности – голосом той самой России, что ещё хранит память о своей державности. Уничтожение этой партии – это не просто ликвидация структуры, это изгнание народа из политики.

Мы подходим к черте, за которой уже не будет полутонов. На пороге Последней Апокалиптической войны Россия не имеет права быть страной с чужой элитой и чужой экономикой. Народоправие должно стать не мечтой, а реальностью, потому что только оно способно разорвать этот замкнутый круг внутренней трясины – прогресса-регресса.

Что это значит на практике? Это значит национализацию стратегических ресурсов – не в стиле формальной «госдоли», а в стиле реальной народной собственности. Это значит демонтаж системы олигархической диктатуры, отнятие у элит права распоряжаться землёй и богатствами, которые им не принадлежат по праву (ведь они приобретали только «железки» на ней). Это значит возвращение политического представительства народу – не как декорации, а как механизма реального контроля.

И главное – это значит восстановление имперской логики, где государство стоит не на «башне власти», накренившейся и полагающей себя устойчивой, а на прочном основании народа как источника власти. Только тогда можно войти в Последнюю войну не с обречённостью, а с внутренним превосходством.

Сегодня мы обязаны признать: времени больше нет. Полумеры недопустимы. Народоправие и имперская мощь – это не альтернатива элите, это альтернатива гибели. И если мы не примем этого, если будем и дальше откладывать решение, то сами себя вычеркнем из истории.

И тогда единственный вопрос, который останется, будет звучать так же, как он звучал на протяжении веков, в минуты решающего выбора: Доколе?!

П.С. Ретроспективная рефлексия. Как повелось, моя чуткая собеседница из Германии киноактриса Евгения Сабельникова откликом на статью всколыхнула словоток. «Просыпаюсь сегодня утром – а форточка Овертона приоткрыта!.. А за ней Евгений машет мне ручкою и шепчет с улыбкой – "атомная война не за горами...". Да уж, подумалось мне : вся планета сплошное Мортидо... Так сказать Танатос и иже с ним...».

А ведь в точку попала. Сегодняшняя цивилизация всё больше напоминает планету Мортидо. Та самая энергия, о которой писал Фрейд – тёмная сила Танатоса, инстинкта смерти, – из глубин человеческой психики просочилась в культуру, в политику, в экономику, в сам стиль бытия. Мир словно обволакивает холодный туман разрушения: жизнеутверждающий Эрос отступает, уступая место ментальной усталости, апатии и глобальному влечению к обнулению.

Посмотрите вокруг: постмодерн сделал своё дело, размыв понятия истины и красоты, превратив традицию в карикатуру, а веру – в пустую оболочку. Человека учили не любить, а потреблять; не создавать, а разрушать; не соединяться с ближним, а отделяться от него в бездне индивидуализма. Там, где некогда царили Эрос и созидание, теперь господствует Танатос – тихий, но всеобъемлющий. Его маски разнообразны: культ депрессии и апатии, обожествление апокалипсиса в фильмах и книгах, восхищение «нулевыми» сценариями будущего, где жизнь сама по себе рассматривается как избыточная и ненужная.

Идеология мортидо стала глобальной. Её проявления видим в войнах и геноцидах, в цифровом тоталитаризме и трансгуманистических экспериментах, в моде на «самоуничтожение цивилизации ради спасения планеты». Это и есть танатократия – власть смерти, которая правит умами и структурами. Человечество словно решило добровольно вступить в диалог с пустотой, и пустота отвечает ему взаимностью.

Но возникает вопрос: кто способен возразить этому планетарному тяготению к смерти? Кто может поднять стяг Эроса – не примитивного, телесного, а метафизического, соборного, связанного с вечностью? Ответ напрашивается: только Россия, сохранившая в своей духовной памяти традицию жизни как подвига, как горения, как соединения с Божественным. Там, где другие народы уже капитулировали перед Танатосом, русский дух ещё может предложить миру иной вектор: не смерть во имя абстрактного «перезапуска», а жизнь во имя бессмертия, соборности и преображения.

Планета Мортидо тянет в небытие. Но у России есть шанс вновь стать планетой Эроса – Эроса метафизического, утверждающего жизнь в её полноте, а не разрушение в его соблазнительной пустоте. Именно этот выбор становится судьбоносным: либо глобальное человечество растворится в танатократии, либо найдёт в себе силы воскреснуть через новый импульс жизни, исходящий с русской земли.

Евгений Александрович Вертлиб / Dr.Eugene A. Vertlieb, Член Союза писателей и Союза журналистов России, академик РАЕН, бывший Советник Аналитического центра Экспертного Совета при Комитете Совета Федерации по международным делам (по Европейскому региону) Сената РФ, президент Международного Института стратегических оценок и управления конфликтами (МИСОУК, Франция)