4/17 и 6/19 марта 1917 года генерал граф Фёдор Артурович Келлер направил Государю Николаю II две телеграммы, в которых предлагал подавить беспорядки силами своего корпуса и восстановить власть законного монарха.
Существуют две точки зрения на отрешение Страстотерпца Государя Николая Александровича от престола. Согласно одной из них, «отречение» преобразилось в духовный подвиг Императора, о чём было предсказание старца Серафима Саровского, прославленного самим Царём. Другая же заключается в том, что отречения не было, а была, якобы, подделка документа, и Государь не подписывал никакого отречения… Анатолий Дмитриевич Степанов справедливо отмечает в статье «Кругом измена, трусость и обман», когда Государь осознал, что весь высший генералитет предал своего Верховного главнокомандующего – а две телеграммы Царю не показали – Император стал сопротивляться доступными ему одному методами, заключающимися в знании тонкостей Престолонаследия. «Пребывая в изоляции, Государь всё-таки надеялся, что в России остаются люди, которые поймут, что отречение было вырвано у него силой. А значит, потребуется расследование всех обстоятельств, и отречение, как юридически ничтожный документ, будет просто выброшено в урну», – считает А.Д. Степанов.
Как известно, «отречение» произошло по заранее разработанному сценарию. Сбоев практически не было, не считая двух (или трёх) упомянутых телеграмм. Против отречения открыто высказались командир III кавалерийского корпуса граф Федор Артурович Келлер и командир Отдельного Гвардейского кавалерийского корпуса генерал-адъютант Хан Гуссейн Нахичеванский. К сожалению, до Государя эти верноподданнические телеграммы так и не дошли.
Одна из них давно и хорошо известна: «Главкосеву. До нас дошли сведения о крупных событиях; прошу вас не отказать повергнуть к стопам Его Величества безграничную преданность Гвардейской Кавалерии и готовность умереть за своего обожаемого Монарха. Генерал-адъютант хан Нахичеванский. № 2370». Согласно воспоминаниям генерала Н.А. Епанчина, эту телеграмму отправил Государю не лично Хан Нахичеванский, а начальник его штаба полковник А.Г. Винекен, за отсутствием Хана. По закону, начальник штаба имел право, в случаях, не терпящих отлагательства, принимать именем своего начальника решения, а затем докладывать о них. Увы, после доклада, Хан Нахичеванский проявил недовольство в такой степени, что отважный полковник ушел в свою комнату и застрелился…
Фото: генерал граф Федор Артурович Келлер с офицерами штаба, с. Клишковцы, Буковина, Австро-Венгрия, ныне Хотинский район Черновицкой обл., 1915 г. (автор фото Борис Келлер, ЦГКФФА Украины им. Г.С. Пшеничного)
С телеграммой графа Федора Артуровича Келлера всё обстоит иначе. Точный ее текст долгое время не был опубликован. Однако о содержании телеграммы имелись свидетельства очевидцев. Наиболее известное содержится в написанных в 1920-1921 гг. в Париже «Записках белого партизана» генерал-лейтенанта А.Г. Шкуро. «...Когда в Петрограде произошла революция, – вспоминал Андрей Григорьевич, – граф Келлер заявил телеграфно в Ставку, что не признает Временного правительства до тех пор, пока не получит от Монарха, Которому он присягал, уведомление, что Тот действительно добровольно отрекся от Престола».
Согласно воспоминаниям генерала А.Г. Шкуро, близ Кишинёва в марте 1917 года были собраны представители от каждой сотни и эскадрона: «– Я получил депешу, – сказал граф Келлер, – об отречении Государя и о каком-то Временном правительстве. Я, ваш старый командир, деливший с вами и лишения, и горести, и радости, не верю, чтобы Государь Император в такой момент мог добровольно бросить на гибель армию и Россию. Вот телеграмма, которую я послал Царю (цитирую по памяти): «3-й конный корпус не верит, что Ты, Государь, добровольно отрекся от Престола. Прикажи, Царь, придем и защитим Тебя». – Ура, ура! – закричали драгуны, казаки, гусары. – Поддержим все, не дадим в обиду Императора. Подъем был колоссальный. Все хотели спешить на выручку плененного, как нам казалось, Государя. Вскоре пришел телеграфный ответ за подписью ген. Щербачёва – графу Келлеру предписывалось сдать корпус под угрозой объявления бунтовщиком».
Фото: «Мой отъезд из Кишинёва после переворота. (Провокацiя на вокзале)» – автограф графа Келлера в фотоальбоме. В 1-ом ряду справа есаул А.Г. Шкуро), март 1917 г. (автор фото Борис Келлер, ЦГКФФА Украины им. Г.С. Пшеничного)
Как видим, в своих мемуарах генерал А.Г. Шкуро цитировал телеграмму «по памяти». Были еще очевидцы – П.П. Васецкий и И.П. Иванов – два доблестных офицера 10-й кавалерийской дивизии, входившей в состав III конного корпуса. Летом 1957 г. в Бразилии вышел эмигрантский журнал. Оба офицера дали свое согласие на оглашение их свидетельства, связанного с телеграммой графа Келлера, свидетелями чему они непосредственно были.
По словам офицеров, III конный корпус, состоявший из трех дивизий (в числе которых находилась и 10-я кавалерийская дивизия) под командой графа Келлера, в январе 1917 года был снят с Румынского фронта и отведен в район города Оргеева Бессарабской губернии на отдых для приведения себя в порядок и пополнения частей, долго и безсменно несших боевую службу.
3-го марта в штабе корпуса была получена телеграмма из Ставки, извещавшая об отречении Государя Императора от Престола. Генерал Келлер тотчас же вызвал от всех полков корпуса унтерофицеров под командой одного офицера от каждого полка дивизии. Прочтя им полученную телеграмму и выяснив непоколебимую преданность унтер-офицерского состава своему Государю (в офицерском составе он не сомневался), граф Келлер вызвал на 4-е марта свой корпус в район города Оргеева, где корпус был построен в каре, а впереди него была установлена войсковая радиостанция, в просторечии называемая «трещоткой». Во всеуслышание всего корпуса, граф Келлер продиктовал офицеру-передатчику следующую телеграмму: «Ставка. Его Императорскому Величеству. III-й конный корпус повергает к стопам Вашего Величества свои верноподданнические чувства и просит Ваше Величество не покидать Престола. Граф Келлер». Отлично помня этот торжественный момент, оба его свидетеля допускают в этом тексте ошибку какого-либо слова в телеграмме, но настаивают на том, что приведенный текст совершенно точно и верно передает смысл телеграммы. По передаче телеграммы, обращаясь к корпусу, генерал Келлер громко провозгласил: «За здоровье Его Императорского Величества Государя Императора и Главнокомандующего Русской Армией! Ура!». Двенадцать хоров трубачей заиграли «Боже, Царя храни!» и поле покрылось громовым несмолкаемым «Ура!».
Скоро выяснилось, что в тот же момент в городе Оргееве происходила демонстрация с красными флагами, устроенная 5-м запасным полком. Не задумываясь, граф Келлер направил туда две сотни 1-го Оренбургского казачьего полка (4-й полк 10-й кавалерийской дивизии), которые молниеносно разогнали манифестантов, загнав в казармы распущенные банды, отобрав у них красные тряпки. К сожалению, будучи по дороге перехвачена, телеграмма графа Келлера не дошла до назначения.
Фото: оригинал телеграммы графа Келлера Государю Николаю от 6 марта 1917 г. (источник википедия)
Советский историк Э.Н. Бурджалов в своей книге о февральском перевороте 1917 г. цитирует конец телеграммы графа Ф. А. Келлера (всего одно предложение) со ссылкой на архивный документ. По этой ссылке авторы капитального научного труда «Граф Келлер» обнаружили полный текст телеграммы, расклеенный на трех бланках. Из служебных пометок следует, что телеграмма была отправлена из Оргеева 6 марта в 13 часов 50 минут. В верхнем правом углу чернилами написана переадресовка: «Военному министру Гучкову». Имеется и рукописная резолюция, свидетельствующая о знакомстве Гучкова с телеграммой: «К делу 7/III».
Полный текст телеграммы: «Царское Село. Его Императорскому Величеству Государю Императору Николаю Александровичу.
С чувством удовлетворения узнали мы, что Вашему Величеству благоугодно было переменить образ управления нашим Отечеством и дать России ответственное министерство, чем снять с Себя тяжелый непосильный для самого сильного человека труд.
С великой радостью узнали мы о возвращении к нам по приказу Вашего Императорского Величества нашего старого Верховного главнокомандующего Великого Князя Николая Николаевича, но с тяжелым чувством ужаса и отчаяния выслушали чины конного корпуса Манифест Вашего Величества об отречении от Всероссийского Престола, и с негодованием и презрением отнеслись все чины корпуса к тем изменникам из войск, забывшим свой долг перед Царем, забывшим присягу, данную Богу, и присоединившимся к бунтовщикам. По приказанию и завету Вашего Императорского Величества 3 конный корпус, бывший всегда с начала войны в первой линии и сражавшийся в продолжении двух с половиною лет с полным самоотвержением, будет вновь также стоять за Родину и будет впредь также биться с внешним врагом до последней капли крови и до полной победы над ним. Но, Ваше Величество, простите нас, если мы прибегаем с горячей мольбою к нашему Богом данному нам Царю. Не покидайте нас, Ваше Величество, не отнимайте у нас законного Наследника Престола Русского.
Только с Вами во главе возможно то единение Русского народа, о котором Ваше Величество изволите писать в Манифесте. Только со своим Богом данным Царем Россия может быть велика, сильна и крепка и достигнуть мира, благоденствия и счастья.
Вашего Императорского Величества верноподданный граф Келлер».
Несмотря на то, что телеграмма из Оргеева была перехвачена по дороге, этот поступок графа не остался неведомым Государю. По свидетельству Юлии Александровны фон Ден, правнучки Кутузова, подруги Императрицы, остававшейся вместе с Царской Семьей в марте 1917 г., вернувшись после вынужденного отречения в Царское Село, Царь поведал тем, кто решил разделить с Ним заключение в Александровском дворце, о том, что «после опубликования текста отречения Он получил множество телеграмм. Значительная часть была оскорбительного содержания, иные были проникнуты неистребимым духом верности и преданности. В телеграмме от графа Келлера указывалось, что 3-й конный корпус, которым он командовал, не верит, что Царь мог добровольно оставить армию, и готов прийти Ему на помощь. Граф отказался присягнуть временному правительству, сказав: “Я христианин, и думаю, что грешно менять присягу”, – после чего сломал саблю и швырнул обломки наземь».
Внимательный анализ воспоминаний и документов, свидетельствует о том, что генерал граф Фёдор Артурович Келлер направил телеграмму дважды: первую 4 марта перед всем корпусом, построенным в каре, когда впереди была установлена войсковая радиостанция-«трещотка». Судя по всему, именно эта короткая телеграмма и прибыла к Государю. После анализа произошедшей катастрофы, два дня спустя, граф Келлер направил вторую – обширную – телеграмму, чтобы подтвердить свою позицию. Не исключено, что обе телеграммы были отправлены в один день, 4 марта, а пометка на найденном оригинале телеграммы о 6 марта – указание даты её получения «военным министром» заговорщиком Гучковым…
Надежда Миллер-Христева, православная публицистка, Киев
 кв 2.jpg)
