БРИКС: в чем образ будущего?

По итогам Казанского саммита БРИКС выявилось, что Россия в своем противостоянии западу не одинока.

Ведущий критерий выбора странами России, как стороны украинского конфликта, – это традиционные ценности.

Мир разделился на две духовно несовместимые системы. Одна основана на традиционных ценностях, другая их отрицает. И обе духовные системы существуют в глобально единой экономике.

Но единство этой экономики стоит на системе сдержек и противоречий экономических и политических интересов отдельных стран, а не по признаку принадлежности к системе духовных ценностей.

В этом отличие современного противостояния от схожего в прошлом СЭВ – Евросоюз.

Разделить эту глобальную экономику по границе территории традиции практически сложно.

Хотя идея разделения глобальной экономики не нова и именно над разделением ее сегодня Запад упорно работает.

Опыт СЭВ и совокупного запада в виде Евросоюза периода 70-90-х уже показал невозможность выживания мира в двух экономических системах. Одна должна погибнуть. Хотя, возможно, опыт и не идеален.

Поэтому сейчас риски входа в глобальную экономическую гонку двух идеологических систем висят гирями осторожности на участниках БРИКС.

Это, по сути, ещё и цивилизационный выбор между служением Богу или мамоне.

Потому как нравственность, содержащаяся в традиции, является признаком неслужения мамоне, несмотря на погруженность в экономику прибыли.

И одновременное пребывание в экономике прибыли и в системе нетрадиционных псевдоценностей исключает служение Богу.

Навряд ли так это все формулируют, но однозначно так чувствуют.

И здесь ведущей становится проблема выбора.

Выбор всегда упрощается при определенности представлений о будущем. При наличии образа будущего.

К сожалению, БРИКС, в его сегодняшней интерпретации, не предложил внятной картины сосуществования столь противоречивых в отношении друг друга стран, которые в него вошли или хотят войти.

Конечно, должна быть скидка на проблемы роста и требуемое для настройки отношений время.

Тем не менее, сделав решительный шаг в сторону традиции, страны упираются в необходимость консенсуса, который, при наличии множества противоречий и необходимого времени для их урегулирования, достижим только в виде заморозки ситуаций.

А за этим стоит не решение проблем или их недорешение, что, в конечном счёте, создает ощущение неэффективности.

Тем не менее, на сегодня для всех стран, примкнувших к БРИКСу, основной критерий оценки – это выбор стороны традиции, который уже состоялся.

Все остальное есть попытка построить здание двуполярной экономики. То есть повторение той же проблемы СЭВ – Евросоюз, разделение по критерию духовному в контексте религиозном или разделение идеологическое в контексте секулярном. Притом, что оба контекста опираются на традицию.

В этой дихотомии сокрыта организационно-политическая ловушка.

Нельзя собранию стран быть одинаковыми в отношениях друг с другом и в отношениях с другими собраниями стран.

Важно то, что система стран может выжить, только если будут определены роли стран, соответствующие их уровню и значению для объединения.

Иными словами, БРИКС в состоянии заморозки противоречий без развития, изменений не сможет существовать дольше приснопамятного СЭВ или умирающего у всех на глазах Евросоюза.

То есть решение проблем БРИКС в четком на десятилетия плане и его методичной реализации.

Причем планы эти не для публики. Примерно так, как получилось у СССР-России и Китая.

Конечно, и в пост-СЭВовском состоянии БРИКС многое может решить и сделать, но все же это будут решения и дела, не решающие проблем, очевидных на момент создания.

Стать основой нового мира равноправных и взаимовыгодных отношений между странами невозможно при отсутствии у этих стран ощущения общей опасности. Сегодня это ощущение общей опасности даёт неопределенность и ужас представления последствий отказа от традиции. Как только это ощущение опасности будет снижено или станет привычным, не вызывающим серьезных опасений, так мотив к объединению будет существенно ослаблен.

Также необходимо учитывать донорскую сущность истории всех упомянутых больших союзов. Так Евросоюз существует на донорстве Германии. СЭВ существовал на донорстве СССР.

В этом смысле они лишь в иной политической форме развивали проекты, реализация которых началась после мировых войн в СССР – России и в Третьем рейхе – Германии.

Две континентальные империи – Россия и Германия – так взаимодействовали в мире, не могли и, видимо, не могут иначе.

О невозможности объединения в союз России и Германии активно и эффективно заботятся англосаксы.

Это основной императив их политики.

Невозможность объединительных проектов двух континентальных европейских империй влечет создание иных проектов, основанных на привлечении остального мира.

Этот проект строил СССР, развивая его, во многом по лекалам имперской России.

СССР строил третий мир, развивал и укреплял его, создавая так себе союзника в противостоянии с западом, так как в противостоянии с Россией, пытающейся уйти от иудейской мировой финансовой системы, Германия неизбежно смыкалась в один фронт с англосаксами. Континентальная Европа становилась, да и по сей день находится в этой роли тарана англосаксов против России.

Однако, возвращаясь к БРИКСу, необходимо учесть, что, вероятно, создание его началось ещё Сталиным, вложившим неимоверные усилия и средства, объем которых просто не представим, в развитие Китая.

Система, заложенная им, о которой, если не посвящён, можно лишь догадываться, да и то, предпочтительно молча, позволила создать альтернативу экономической мощи Запада в виде современного Китая.

Запад, поняв свой исторический проигрыш, поспешно создал индийскую альтернативу Китаю.

И в том может быть основной смысл БРИКС. Через союз с участием Индии и Китая преодолеть усилия англосаксов, направленные на их столкновение и разрушение.

О том, кем управляются сами англосаксы, не принято упоминать, как о владельцах финансов мира...

Таким образом, схема исторических мировых противостояний выглядит примерно следующим образом: Россия – Европа (США, Великобритания); Китай – Индия (США, Великобритания); Россия, Китай, страны глобального Юга – Европа, США, сателлиты, Великобритания.

Действующие на сегодня военные противостояния (Россия – Украина, Израиль – Арабский мир), по сути, немногое решают. И на фоне глобальных противоречий просто отражают реальность глобальных противоречий на данный момент их развития.

Переходя к основному вопросу развития любого объединения стран, то есть к духовной или идеологической цели их совместной деятельности, волей-неволей начинают искать образ будущего, который любым объединением стран так или иначе предлагается.

На сегодня он вроде бы есть. Прекраснодушный, гуманитарный образ добрых, глубоко духовных стран и народов, которые, взявшись за руки, с добрыми песнями идут широкой дорогой к светлому будущему.

Что-то очень знакомое для жителей бывшего СССР не правда ли?

Это парафраз лозунгов всех революций, начинающихся с красивых слов и пылких мечтаний и заканчивающихся неразрешимыми противоречиями и кровью, а потом пытающихся эту кровь забыть.

Конечно, неистребим опыт СССР! Это потрясающая сага! Здесь и Гомер был бы бессилен, чтобы все это художественно описать.

Но СССР – это глобальная заморозка гражданской войны. Он и возник из гражданской войны, длящейся, кстати, до сих пор на Украине Так как происходящее там, вне сомнения, следствие действий и решений той поры столетней давности.

Кстати, ведь и война по завершении проекта СССР, война под названием СВО, началась в столетний юбилей его создания! В юбилей тех, вытекавших из гражданской войны и социальной резни событий, что состоялись как следствие разрушения Российской Империи.

Но самое важное то, что если прекраснодушные слова о справедливости и партнерстве, если как-то и ассоциируются с образом СССР, то путь его создания вряд ли существенно приемлем для стран, вошедших сегодня в БРИКС.

Опыт создания Евросоюза также далек от проблематики Азии и глобального Юга.

Таким образом, путь БРИКС должен быть оригинальным, не копирующим слепо прошлые проекты, хотя из них и есть, что позаимствовать.

Для оригинальности нужен творческий подход.

А что это такое, боюсь, сегодня мало, кто знает.

Современная наша политика и практика в сути есть реализация творческого потенциала времен СССР.

А что такое современный творческий потенциал? Это соответствующие творческим задачам люди!

Через их видение можно и всем узреть образ будущего БРИКС.

Павел Иванович Дмитриев, правовед, публицист