«Пророк бедных» Густаво Гутьеррес

Густаво Гутьеррес Мерино, перуанский доминиканский священник, считающийся «отцом теологии освобождения» и «пророком бедных», умер 22 октября в возрасте 96 лет.

1. Доминиканская провинция Святого Иоанна Крестителя Перу объявила о смерти Гутьерреса, отметив, что он был автором одной из самых влиятельных книг 70-х «Теология освобождения: История, политика и спасение». «Мы просим вас молиться о нашем дорогом брате, чтобы он мог наслаждаться вечной жизнью», – говорится в сообщении, подписанном настоятелем провинции о. Ромуло Васкесом Гавидиа. Монахи-доминиканцы сообщили, что останки Гутьерреса будут покоиться в монастыре Санто-Доминго в историческом центре Лимы.

Теология освобождения – это школа мысли, которая исследует аспекты освобождения с точки зрения католического социального учения. В некоторых своих радикальных проявлениях, в частности в Латинской Америке, теология освобождения принимала многие элементы марксистской теории и выступала за социальные изменения через различные формы революции. Временами она также изображала Христа в виде революционной фигуры. В других, более экзистенциальных изводах учения подчеркивалась близость к бедным и страдающим и содержался призыв к подлинному освобождению во Христе.

Теология освобождения, возникшая в неспокойной Латинской Америке в 1960-х и 1970-х годах, утверждала, что церковь обязана добиваться фундаментальных политических и структурных изменений, которые покончат с бедностью.

«Только подлинная солидарность с бедными и реальный протест против бедности нашего времени могут обеспечить конкретный, жизненно важный контекст, необходимый для богословского обсуждения проблемы бедности», – писал Гутьеррес в своей книге «Теология освобождения», вышедшей в 1971 году. Это движение побудило некоторых представителей церкви выйти за рамки своих традиционных пастырских обязанностей. Священники, вдохновленные теологией освобождения, принимали активное участие в сандинистской революции 1979 года против диктатуры Анастасио Сомосы в Никарагуа. Эта философия также повлияла на повстанцев в Мексике и Колумбии, где одной из главных партизанских группировок почти 30 лет руководил лишенный сана испанский священник Мануэль Перес.

В интервью испанской газете El País в январе 2017 года Папа Франциск сказал: «Теология освобождения была положительным явлением в Латинской Америке. Ватикан осудил ту часть, которая выбрала марксистский анализ реальности. Кардинал Йозеф Ратцингер [впоследствии Папа Бенедикт XVI] издал две инструкции, когда был префектом Доктрины веры: Одна очень ясно говорит о марксистском анализе реальности, а вторая – о позитивных аспектах».

Родившийся 8 июня 1928 года, Гутьеррес был рукоположен в священники в 1959 году и вступил в доминиканский орден в 2001 году. Он изучал медицину и литературу в Национальном университете Сан-Маркос, участвуя в католических акциях. Позже он изучал теологию в Лувенском университете (Бельгия) и Католическом институте Лиона (Франция). Гутьеррес занимал должность эндаумент-профессора теологии в Университете Нотр-Дам (США). Его книги переведены на множество языков.

Одно из последних международных выступлений Гутьерреса состоялось в Риме в октябре 2019 года на конгрессе, проходившем в Генеральной курии иезуитов. Там, по приглашению Папской комиссии по Латинской Америке, он выступил с лекцией на тему «Льготный выбор для бедных».

Институт Бартоломе де Лас Касаса, основанный Гутьерресом в 1974 году, отдал дань уважения своему основателю, провозгласив: «Его труды и работа в интересах бедных и самых забытых в обществе людей будут и дальше освещать путь церкви в ее поисках более справедливого и братского мира».

2. Большую роль в развитии и распространении теологии освобождения сыграло движение «первичных христианских общин». Первичные общины стали появляться в отдаленных сельских районах Латинской Америки по инициативе приходских священников, стремившихся распространить влияние церкви и, в том числе, охватить места, где не было своих пасторов. Наибольшее распространение движение получило в Бразилии и в Центральной Америке.

Во главе «первичной христианской общины» стоял представитель верующих, в общинах изучали Библию, проводили богослужения и читали проповеди. Вовлечение беднейшей прослойки населения в обсуждение религиозной, а потом и социальной тематики привело к тому, что все больше людей стало выступать с требованиями социальных перемен. До сих пор только в Бразилии действует около 80 тыс. первичных христианских общин. Так, газета «Нью-Йорк Таймс» накануне визита папы Бенедикта XVI в Бразилию в 2007 году писала, что теология освобождения остается популярной в Латинской Америке, и в одной лишь Бразилии имеется более миллиона кружков по чтению и толкованию Библии в этом направлении.

Теологи освобождения, взяв за основу марксизм, пересмотрели церковные каноны и создали новую мировоззренческую систему. Католические священники и раньше совмещали веру с революционно-левой практикой, достаточно вспомнить гражданскую войну в Испании, когда на стороне республиканцев выступили многие служители церкви: существует миф о том, что республиканцы жестко обращались с церковью (тут вспоминают законы об изгнании иезуитов из Испании и так далее), в то время как франкисты якобы оказывали покровительство вере и священнослужителям; в действительности гражданская война в Испании расколола церковь и франкисты убивали священников, выступивших на стороне республиканцев, о чем сейчас Ватикан и испанские церковнослужители предпочитают не вспоминать. Теологи освобождения пошли дальше, впервые связав спасение души и борьбу за земную справедливость, объявив наличную реальность «греховной», а капитализм – антихристианским строем.

Отвечая на многочисленные упреки в использовании марксизма, идеологии атеистов, священники подчеркивали, что атеист лучше эксплуататора: «Противоречия между верующими и атеистами незначительны. Потому что я, как христианин, также не верю в БОГА КАПИТАЛА, эксплуатации, Рейгана, Пиночета. Я верю в Бога братства и равенства» (Ф. Бетто); «Маркс помог нам понять, что действия религиозного характера не ограничиваются только религиозным аспектом. Они включают и политический, и экономический, и идеологический уровни» (Л. Бофф).

«Грех» в теологии освобождения – это угнетение, эксплуатация и бедность. И преодоление «греховности» – это процесс социального и духовного освобождения человека. Субъектом борьбы за освобождение стали «бедные», под которыми имелись в виду «угнетенные». «Церковь бедных» (народная Церковь) противопоставлялась официальной «церкви для богатых». Г. Гутьеррес проповедовал: «Церковь, если она хочет быть верной Богу Иисуса Христа, должна осознать себя, став на позицию неимущих нашего континента и всего мира, угнетенных народов, вытесняемых из жизни культур. Она должна защищать дело бедных, ибо их есть Царство Небесное».

Большое значение в теологии освобождения стала играть история. История – это процесс спасения человека через освобождение. Путь к освобождению лежит через постоянную политическую борьбу, расширяющую горизонт исторически желаемых социальных изменений. Таким образом, спасение творится, а не ожидается.

Теологи освобождения доказывали нерасторжимость земного миропорядка и трансцендентного в деятельности человека. Смысл «освобождения», в интерпретации Г. Гутьерреса, триедин:

1) освобождение – это политическое и социально-экономическое освобождение человека от эксплуатации и угнетения. Оно выражает надежды обездоленных народов и классов;

2) освобождение – это завоевание полной творческой свободы, построение «нового мира» и «нового человека». Здесь речь идет уже о позитивной трактовке «свободы» – не «от чего», а «для чего и зачем»;

3) и наконец, третий, самый глубокий уровень освобождения – это освобождение от грехов и соединение человека с Богом.

Важно отметить, что в Ватикане не было единства в осуждении теологии освобождения. Церковь разделилась на два лагеря. В первом оказались приверженцы Второго Ватиканского собора, среди которых было много священников из ордена Иезуитов. Представлявшие долгое время самое консервативное направление в церкви, иезуиты в середине XX века стали одними из главных приверженцев реформаторства. Крупный теолог, один из архитекторов Второго Ватиканского собора иезуит К. Ранер неоднократно выступал в защиту теологии освобождения. В письме архиепископу Лимы, в ответ на нападки Ватикана на Гутьерреса, он писал: «Я убежден в ортодоксальности теологических работ Густаво Гутьерреса. Теология освобождения, которую он представляет, совершенно ортодоксальна».

3. Для людей, пытающихся совмещать религиозную жизнь и социально-политическую деятельность, «теология освобождения» Густаво Гутьерреса интересна как яркий пример политической теологии, покинувшей тесные рамки академических и богословских штудий и завоевавшей латиноамериканскую «улицу». Читая захватывающий текст Гутьерреса, мы слышим голос искренне сострадающего священника бедным и обездоленным, униженным и оскорбленным, и начинаем понимать ту правду, которую исповедовал перуанский монах:

«Христиане сейчас, как и прежде, плохо понимают своеобразие и специфичность политического. В христианстве внимание всегда уделялось прежде всего частной жизни, культивированию приватных ценностей, политическое же оставалось на втором плане, в неясной и не очень важной области неверно понятого «общего блага». Это позволяло в лучшем случае создать некую “социальную идиллию”, основанную на “социальных переживаниях”, которые должен был испытывать всякий уважающий себя христианин. Поэтому теология удовлетворялась приблизительным моралистическим и “гуманизирующим” представлением о реальности в ущерб научному, объективному и систематическому изучению социально-экономических механизмов и исторического развития. И по этой причине теология придавала большее значение индивидуальным и примиряющим аспектам евангельской Вести, нежели ее политическому измерению и способности порождать конфликты. Все это заставляет нас заново осмыслить христианскую жизнь и ставит под вопрос историческое бытие Церкви. Это историческое бытие неизбежно имеет политическое измерение. Так было всегда. Но сегодняшняя ситуация ставит этот вопрос еще решительнее, и, кроме того, в наше время даже в христианских кругах усиливается осознание политического измерения. Невозможно жить и думать в Церкви, не учитывая эту проблематику…

Социальная практика постепенно становится тем самым местом, где христианин осуществляет свою человеческую судьбу и свою веру в Господа истории. Участие в процессе освобождения – обязательное и почетное дело современной христианской теологии и жизни. Именно здесь станут слышны те смыслы божественного Слова, которые неразличимы в других экзистенциальных ситуациях и без которых сегодня невозможна подлинная и плодотворная верность Господу…

Теология освобождения, которая считает своим долгом покончить с существующей несправедливостью и создать новое общество, нуждается в проверке практикой, т.е. активным и эффективным участием в борьбе эксплуатируемых. Эта борьба подразумевает освобождение от всех форм эксплуатации, построение новой, более гуманной и достойной жизни, создание нового человека…

Но на самом деле подлинная теология освобождения возникнет у нас лишь тогда, когда сами угнетенные смогут свободно возвысить свой голос, непосредственно и творчески проявить себя в обществе и в народе Божьем; когда они сами “отдадут отчет в надежде”, которую в себе несут; когда они станут творцами собственной свободы. Пока же следует ограничиться усилиями, которые должны способствовать углублению и расширению этого едва начавшегося процесса. Если теология не сможет активизировать деятельность христианской общины в мире, не сделает более полным и всеобъемлющим союз любви, если — особенно в Латинской Америке – она не вынудит Церковь решительно и безоговорочно встать на сторону угнетенных классов и порабощенных народов, тогда от этой теологии будет мало пользы. Хуже того, это будет означать, что она лишь помогла оправдывать компромиссы и капитуляции и таким образом умело обосновывать отход от Евангелия…

Следует остерегаться интеллектуальной самодостаточности и триумфализма, характерного для высоколобых создателей “передовых”, “новых” образов христианства. На самом же деле новым может быть только одно: изо дня в день принимать дары Духа, который в нашей решимости создать истинное братство людей и в нашем стремлении разрушить несправедливый порядок дает нам силы любить с такой же полнотой, как нас возлюбил Христос. Перефразируя известное высказывание Паскаля, можно сказать, что все политические теологии – теологии надежды, революции, освобождения – не стоят и одного проявления солидарности с разоренными классами. Они не стоят и одного акта веры, любви и надежды, совершенного в процессе активного участия в освобождении человека от всего, что его дегуманизирует и мешает ему жить согласно воле Отца».

Андрей Борисович Костерин, православный публицист, г. Владимир