«Дураки будут драться за американские интересы, пока фронт не рухнет»

«Когда-то давным-давно не то чтобы в Тридевятом царстве, но в стране, какой уж нет, один поэт (а теперь иноагент) писал неплохие стихи. Одно из его произведений ("Битва с дураками. День гнева") завершалось строками: "Когда последний враг упал, труба победу проиграла. Лишь в этот миг я осознал, насколько нас осталось мало"

Талантливый человек (а враг тоже бывает талантлив – тем и опасен) в некоторых своих произведениях возвышается до уровня пророка. Помните "Предсказание" Лермонтова ("Настанет год, России чёрный год…")?

Слава богу, упомянутое в первом абзаце предсказание (о "Дне гнева"), осуществляющееся на наших глазах, касается России лишь косвенно. И тем не менее это проблема», – пишет в статье «День гнева» известный политолог, обозреватель МИА «Россия сегодня» Ростислав Владимирович Ищенко. Статья опубликована на сайте Украина.ру.

«Мы действительно втянулись на Украине в "Битву с дураками", говорящими и думающими по-русски, но воюющими против фактически своей страны (России) и своего народа (русских). Дураки действительно дерутся до конца "но неизбежно погибают". Многие говорят, что это, мол, и хорошо – меньше останется на возвращаемых русских землях нелояльного населения, а для сельскохозяйственной, рекреационной экономики и содержания биосферных заповедников много людей не надо.

Странно, если это так хорошо, то чего мы тогда постоянно хвастаемся тем, что вражеские армии, приходившие на русскую землю, если не получали в своё распоряжение дымящиеся развалины, то вступали в опустевшие города и сёла? Это не всегда было так, но в целом русское население действительно, если успевало и было куда, уходило с армией. Враг должен был бы радоваться – ему доставались плодородные земли, не обременённые нелояльным населением, а он огорчался.

Даже немцы во время Великой Отечественной войны, хоть и собирались ликвидировать 50-60% от общей численности славянского населения занимаемых ими территорий, не планировали делать это сразу, а лишь немного погодя, после войны. В ходе же боевых действий население им было необходимо для обслуживания работающей на Рейх экономики и обеспечения потребностей войск.

В безлюдной местности воевать трудно – всё надо привозить с собой, часто издалека, а транспорт — он как Москва, не резиновый, и пропускная способность дорог ограничена. Если же ещё и населённых пунктов нет или они разрушены, то и жить войскам приходится в поле, что, конечно, не смертельно, но во всех смыслах (даже с точки зрения маскировки) неудобно», – сказано в публикации.

«Сейчас русская армия вступает в основном в дымящиеся развалины. С населением и инфраструктурой всё более-менее в порядке там, куда мы пришли в 2022 году и откуда с тех пор не уходили. В остальных местах всё уже не так благостно.

По украинским данным на нынешний момент в Херсоне проживает 30-40 тысяч жителей. Это крупный административный (областной) и промышленный центр, морской порт. На пике, в 1992 году, в нём проживало свыше 368 тысяч человек. К началу СВО численность жителей Херсона упала до 279 тысяч человек. Кто-то бежал при вступлении российских войск. Кто-то уехал в эвакуацию, когда русская армия покидала Херсон. Но даже после этого, вернувшаяся в город украинская администрация насчитала 70-80 тысяч жителей. То есть, за последние полтора года (уже после отступления ВС РФ) население Херсона сократилось в два раза, а за тридцать два года в десять раз.

Скоро мы вернём Херсон. В город вернётся работающая сейчас в эвакуации обладминистрация, возможно, какая-то часть жителей. Так что, с бегством украинской администрации, украинской полиции, местного отделения СБУ и разных наци-активистов численность населения, возможно, не упадёт, а в лучшем случае немного вырастет.

Но даже если в освобождённом Херсоне будет жить 45-50 тысяч жителей, выжить они смогут только при условии постоянной гуманитарной поддержки. По структуре это население будет состоять из управленцев, силовиков и членов их семей, а также из пенсионеров и инвалидов, которым просто некуда деться. Своими силами они даже коммунальное хозяйство огромного города в нормальном состоянии поддерживать не смогут.

Возможно, Запорожье и Днепропетровск будут при освобождении выглядеть несколько лучше Херсона. Хоть это и не обязательно, но есть шанс, что там останется больше населения. Можем рассчитывать тысяч на сто-двести в Николаеве и Запорожье и на полмиллиона – семьсот тысяч в Одессе, Харькове, Днепропетровске. Наверное, миллиона полтора останется в Киеве, когда в него войдёт русская армия.

Если войдёт, ведь предвидя серьёзные трудности с интеграцией нынешних украинских территорий в Россию, не только часть российского населения, но и многие политики считают решением проблемы сохранение некоей формально суверенной Украины (есть и такие, кто считает, что она может остаться прозападной – пусть, мол, Запад её и кормит)», – отметил автор.

«Надо понимать, что ситуация в сельской местности, где мужчин начали выгребать на войну подчистую уже давно и где во многих сёлах мужского населения не осталось в принципе, гораздо хуже, чем в крупных городах. В отличие от российской деревни, которая в последние десятилетия выстроила вполне современное товарное сельское хозяйство, украинские сёла жили полунатуральным хозяйством – кормили себя и продавали излишек на рынках соседних городов. Деньги же тратили на необходимые промтовары, ГСМ и запчасти для техники, семена, удобрения, а также уплату налогов.

Включённость сельского населения в общую экономику обеспечивали стихийные придорожные рынки и перекупщики (поставлявшие сельскохозяйственную продукцию на молокозаводы и на рынки крупных городов). Крупные земельные латифундии, с участием иностранного капитала, к украинскому селу никакого отношения не имели. Они были ориентированы на внешние рынки и нанимали ограниченное количество работников, причём местные кадры далеко не всегда их устраивали.

Сейчас масса сельских жителей погибла или потеряла трудоспособность на войне, а традиционные связи разорваны или разрываются. В городах остаётся всё меньше платежеспособного населения, поездка в город становится всё дороже, с точки зрения расходов на бензин и износа техники, а главное опаснее, поскольку ТЦК не дремлет. По этой же причине постепенно сворачивается и деятельность перекупщиков.

От голода, конечно, украинское село не умрёт, но города не прокормит, не говоря уже о том, чтобы найти ресурсы стать драйвером развития постукраинской экономики», – подчеркнул обозреватель.

«Можно выделить две закономерности: чем больше город, тем больше населения в нём остаётся, а также чем дальше от фронта, тем в целом благополучнее выглядит ситуация как с демографической, так и с экономической точек зрения.

В большом городе и от ТЦК прятаться легче (в толпе проще затеряться), и работа какая-никакая почти всегда найдётся и перемена власти (приход России) не так пугает. Кто там будет выяснять политические взгляды парикмахера, официанта или таксиста. Да и стоматологов, педиатров, терапевтов и работников коммунального хозяйства не из российской же глубинки завозить будут.

Что же касается отдалённости от фронта, так в Киев или во Львов ракет прилетает куда меньше, чем одних только ФАБов в Купянск или Торецк. Уличные бои в отдалённых от фронта городах не ведутся, поля в сельской местности не минируются. Ну и, наконец, именно туда, на правый берег Днепра и дальше на Запад, вывозят принудительно эвакуированных из прифронтовых городов Юго-Востока.

Складывается парадоксальная ситуация. С одной стороны, чтобы нести меньшие издержки при освоении освобождённых территорий, освобождать нужно как можно меньше. С другой стороны, чем ближе к нынешней линии фронта мы остановимся, тем более разрушенная инфраструктура и тем более редкое и менее трудоспособное население нам достанется.

В то же время надо иметь в виду, что Зеленский и его американские друзья давно уже приняли решение убить столько украинцев, сколько получится. Дураки будут драться за американские интересы, пока фронт не рухнет. Вплоть до того, что разговоры о призыве женщин и подростков уже сейчас реализуются не только путём агитации записываться в добровольцы, но и за счёт формирования структур, до боли напоминающих фольксштурм.

Желающие могут найти в сети массу роликов, на которых женщины и подростки, осваивают курс молодого бойца с деревянными автоматами. Обычно эти ролики вызывают смех. Но пару-тройку лет назад так же смеялись над украинскими мужиками средних лет, которые с этими же деревянными автоматами, вспоминали или впервые обретали навыки ведения боевых действий. За последние три года почти всех этих мужиков нам пришлось убить или вывести из строя иным способом. Не удивлюсь, если последние резервы Зеленского, которые будут использованы, чтобы хоть на пару лишних часов удержать фронт от падения, окажутся тем самым женско-детским фольксштурмом, который сейчас бегает с деревянными автоматами», – говорится в статье.

«То есть, простым продвижением вперёд дело не решить – ВСУ будут последовательно превращать города в "фестунги" и сдавать их только превращёнными в развалины. Если же не двигаться вперёд, а ждать, когда у Украины закончится живая сила на нынешней линии соприкосновения, то о нашу армию последовательно убьют всех украинских дураков, а их там не менее 90%.

Сужу по тем людям, с которыми мне удаётся поддерживать связь на Украине и по отзывам коллег, которые также имеют какие-то контакты. Практически все, кто ещё надеется когда-нибудь увидеть на нынешних украинских территориях Россию жалуются, что им не с кем поговорить об этом, не рискуя жизнью или свободой. Вплоть до того, что собственный близкий родственник может сдать нацистам за неосторожное высказывание.

Такие случаи мы помним и по 2022 году (и раньше), когда родители доносили на детей, дети на родителей, родные братья друг на друга. Сейчас СМИ перестали о них писать, но понятно, что с резким увеличением числа погибших, их родственники и друзья становятся всё менее толерантными к тем, кто до сих пор считает Россию родиной.

Числа уже погибших украинцев разные, но все они между собой коррелируют. Так, на Украине зарегистрировано свыше 200 тысяч петиций (включая уже просроченные и не собравшие нужное количество подписей) о присвоении звания героя Украины посмертно, российские общественники, подсчитывающие опубликованные в украинских социальных сетях некрологи, насчитали свыше 400 тысяч таковых, оценка потерь Украины убитыми на данный момент российскими экспертами составляет 600-700 тысяч человек (за два месяца рост на 100-150 тысяч, что совпадает с оценкой украинскими экспертами потерь, которые несут ВСУ в последние месяцы – 60-65 тысяч человек в месяц).

У американских экспертов разброс больше. Они считают, что ВСУ потеряли убитыми от неполных 200 до 800 тысяч человек. Наконец, генштаб ВСУ определяет российские потери убитыми почти в 670 тысяч человек. При этом надо иметь в виду, что по доступным проверке показателям (вроде уничтоженной военной техники) генштаб ВСУ просто приписывает России украинские потери. Так что можем считать, что и в данном случае происходит то же самое.

Как видим, уже сейчас все имеющиеся числа украинских потерь, в том числе поддающиеся проверке (петиции, некрологи) выводят нас на среднюю оценку в 600-700 тысяч человек. При этом потери ВСУ растут с ужасающей скоростью и уже в начале 2025 года количество трупов может перевалить за миллион. Но чем больше убитых, тем хуже к нам будут относиться их друзья и родственники, а чем больше калек, тем острее стоит проблема социального обеспечения наших бывших врагов, получивших инвалидность в тот момент, когда пытались нас уничтожить.

Немцы после войны платили пенсии своим генералам и солдатам, воевавшим за Германию. Коллаборационистам нигде пенсии не платили. Те, кто избег казни, попадали на гособеспечение в тюрьму. Сейчас по ту сторону фронта большинство составляют бывшие русские. Хоть формально они являются гражданами другого государства, у нас их народ чаще называет предателями. То есть, относятся к ним не как к немцам, а как к власовцам. Так что проблема социального обеспечения калек из ВСУ имеет для нас не только общегуманитарное, но и конкретное моральное наполнение», – подчеркнул политолог.

«Наиболее активные и непримиримые наши враги, при подходе русской армии убегут. Но и среди оставшихся наших друзей будет немного. Не менее четверти от всего оставшегося населения будут составлять родственники воевавших с нами убитых, а также калеки и их родственники. Чем дальше на Запад, тем хуже к нам отношение и тем больше территория, которую надо осваивать, чем ближе на Восток, тем хуже демография и половозрастная структура уцелевшего населения, тем более радикально разрушены экономика, логистика и коммунальная сфера.

Бывшая экономика не может быть восстановлена в первоначальном виде даже в Донбассе. Многие предприятия уже просто не восстановить, другие нерентабельны, да и работать на многих просто некому. Для остальных же территорий Украины даже поддержание сельскохозяйственного производства на нормальном хотя бы для начала ХХ века уровне – проблема.

С военно-стратегической и политической точек зрения, границу лучше отодвинуть подальше на Запад, с ресурсно-экономической провести поближе на Востоке.

Если американцам удастся развязать новую войну на нашем северном фланге (с Прибалтикой и Польшей, а в перспективе с большей частью ЕС), данная проблема временно потеряет остроту, померкнув на фоне более серьёзной и опасной. Но рано или поздно "дураки переведутся" окончательно. И чем позже это произойдёт, тем меньше нас останется перед громадьем задач по освоению обезлюдевших европейских территорий.

Перед нами истинный "День гнева". Апокалипсис, как выяснилось, не обязательно должен врываться в нашу жизнь уничтожающим всё живое Армагеддоном, но может входить неспешной походкой с виду несложной "битвы с дураками", которые очень смешны и не могут не проиграть.

Вот только что потом делать с победой в войне, в которой бывшие русские воевали и погибали, чтобы отнять будущее у России? Настоящая битва за это будущее начнётся, когда, перебив дураков, мы посчитаем оставшихся умных и начнём долгое и трудное повторное освоение земель, из которых некогда вышли наши предки и которые нами и нашими родителями были бездарно утрачены в попытке построить новый мир, комфортный для всех.

Давайте для начала хоть частично восстановим старый Русский мир, комфортный для нас, попытаемся жить для себя, а не для "угнетённых народов". Может быть, тогда и с дураками сражаться больше не придётся. Ведь каких-то 35 лет назад те дураки, что постарше были с нами единым народом и разошлись мы с ними как раз по вопросу о том, каким должно быть светлое будущее и в каком направлении к нему двигаться», – заключил Ростислав Ищенко.