О бизнесе на смерти, криминальных абортах и женском здоровье

Есть сферы в медицине, например, трансплантология, которые ввиду высокой коррупциогенности и криминогенности не подлежат передаче в частные руки и являются исключительной прерогативой государства. То же и с абортами. Слишком много последствий.

Избавиться от нежелательной беременности в частном секторе можно легко и быстро в день обращения. Не только без анализов и подготовки, но и без шанса передумать и сохранить своё здоровье. За свои же деньги. Зачастую ни доабортного консультирования (после которого, по статистике Минздрава РФ, 15% сохраняют жизнь будущего малыша), ни недели тишины. А ведь в жизни бывает всякое: и горячие необдуманные решения, и ссоры, и примирения… И непоправимое: именно поэтому многие сожалеющие об аборте становятся впоследствии доабортными консультантами. 

Почему же в частных абортариях так редко говорят о высоком риске развития рака молочной железы, бьющем все рекорды среди причин смерти у женщин, имеющих в анамнезе искусственное прерывание беременности? Эта прямая связь доказана наукой. Как и бесплодие, постабортная депрессия, панические атаки и иные хронические заболевания. Говорить об этом как-то не принято. Или не выгодно? Хотя врачи обязаны по закону предупреждать! Вопреки правде о плачевных последствиях медикаментозный аборт позиционируют как безопасный и даже «бархатный». Убаюкиваемся привычным «качеством жизни» и планами начать всё завтра с чистого листа.

Более 75% таблетизированных абортов приходится на частников, сулящих верящим им как врачам женщинам убить будущего малыша «быстро, комфортно и бесследно». При этом последний пункт — наглая ложь. Но у бизнеса свои законы, и многих его представителей обвинять в неэтичности так же бессмысленно, как волка, съевшего ягнёнка, из басни Крылова.

Многих, но не всех. Яркое тому свидетельство — результат моего призыва как Уполномоченного по правам ребёнка к частникам добровольно прекратить бизнес на абортах. И наш Татарстан стал первым регионом России: уже через месяц после моего обращения треть клиник прекратили смертоносную практику. Вслед за нами частные аборты по призыву властей перестали делать и в других субъектах РФ. И я глубоко благодарна всем, кто проникся глубиной темы.

Для кардинального решения вопроса необходим федеральный закон, и соответствующую инициативу я направила в Госдуму. 

И вот новость! «Законопроект о запрете абортов связан с рисками нарушения права на охрану здоровья, доступную и качественную медпомощь», — указано в отзыве Минздрава РФ. И там же опасения, что «в случае исключения абортов из частных клиник возрастет объем расходов из бюджета России». В общем, вернули «на доработку». Интересно, кто же так сильно в этом заинтересован?

Из отзыва вытекает, что в госсекторе на охрану здоровья и качественную медпомощь уже можно не рассчитывать? А как же охрана здоровья несостоявшихся матерей, не предупрежденных частниками о последствиях аборта? 

Лечение рака и множественных осложнений — куда более значительная нагрузка на госбюджет, чем аборт. С кровотечением после абортивной таблетки из частной клиники женщину на государственной скорой привозят в реанимацию госбольницы. Это и есть последствия по-настоящему криминальных абортов, то есть с нарушением закона: без обследования, подготовки и стационарного наблюдения.

Может, хватит страшилок про бабок со спицами? Недобросовестный частник в белом халате, подсевший на аборты как наркоман на иглу, — вот нынешняя бабка со спицей. Это происходит в шаговой доступности, здесь и сейчас, пока вы читаете эти строки. 

Бизнес на фетальных тканях (телах убитых младенцев) — тема отдельного разговора. Хотя акторы об этом говорить не любят. А ещё они почему-то не говорят о том, что аборт не аннулирует беременность, а превращает женщину в мать мёртвого ребёнка. Которого убила она сама.

Ирина Владимирова Волынец, Уполномоченный по правам ребёнка в Республике Татарстан, председатель Национального родительского комитета