Из истории антисистем в России. Старообрядцы-самосожженцы. Что это было?

В 1654 году к России была присоединена Левобережная Украина. Встал вопрос о вхождении малороссов в состав Большой России, т.е. в Российский суперэтнос, который начал складываться после присоединения Поволжья и Сибири в 16-17 вв. Чтобы воссоединение великороссов и малороссов прошло безболезненно, необходимо было привести православный обряд и богослужебные книги к единому стандарту. Дело в том, что на Украине с 15 века были приняты греческие (вселенские) образцы – в первую очередь, троеперстие. В России – двуперстие. Имелись и другие незначительные отличия, которые не затрагивали основ православия.

В это время в московских придворных кругах появляется идея Вселенской православной империи – объединения всех православных народов под властью русского монарха. Идею эту царю Алексею Михайловичу подсказали греки – представители древних восточных патриархатов, находившихся после распада Византии под игом турок-мусульман.

Историк А. Карташев писал о сути Раскола: «идеология (объединения – Е. Е.)… толкала московских царей на путь сближения с греками и всеми другими православными. А доморощенная Москва, загородившая свое православие китайскими стенами, не пускала своих царей на вселенское поприще. Отсюда и вышел раскол». А тут еще греки «добавили лести» царю Алексею: «Да будешь ты, как Моисей, да освободишь нас от пленения!».

Идея «Вселенской православной империи», была, конечно же, утопичной (см. карту православного мира), однако идея Российской империи – вполне реальной и жизненно необходимой. Ибо Россия, окружённая агрессивными этносами и суперэтносами (Европейским, Османским и др.), могла существовать или как империя – «Москва – Третий Рим» – или никак… Поэтому исторически мы были обречены на объединение с Украиной, Беларусью, и другими комплиментарными (великороссам) евразийскими этносами.

Так что, задумка у царя Алексея и патриарха Никона (который, собственно, и подтолкнул царя к отвоеванию Украины у поляков) была верная. Однако было одно «но»! Не все русские люди это тогда понимали…

В 1653 году, пока еще шли переговоры с Богданом Хмельницким, Никон начал церковную реформу, целью которой было исправление обрядов и богослужебных книг по греческому (вселенскому) образцу. В первую очередь, в приказном порядке, вместо двоеперстия вводилось троеперстие, а имя «Иисус» надлежало писать с двумя «и» (по-старому с одной). Кроме того, следовали исправления в богослужебных текстах, в которые за долгие века, действительно, вкрались ошибки, а так же – ряд небольших изменений в порядке богослужения (сокращение земных поклонов, отмена сугубой (двойной) аллилуйи и пр.)

На взгляд современного человека ничего страшного в этой реформе не было. Но тогда это вызвало бурю протеста! Почему? Потому, что в России был переизбыток «буйных» пассионариев. Дело в том, что тогда этнос великороссов переживал фазу перегрева (16 – 18 вв.), и любое покушение на церковную традицию, даже на одну букву (например, в Символе веры) рассматривалось, как измена православию! Как измена Третьему Риму! Ведь, с точки зрения русских «националистов» того времени, греки – подлые изменники! Они предали православие в 15 веке, заключив унию с западными еретиками-католиками. И, надо сказать, в этих рассуждениях была своя логика… (Подробнее о фазе перегрева см. «Акматическая фаза этногенеза».)

Поэтому многие люди отказались принять новый церковный порядок, и ушли в леса. Так появились старообрядцы. Их духовным вождём стал «неистовый протопоп» Аввакум. Он вдохновенно призывал бороться за истинную веру, не допуская никаких компромиссов с отступниками-никонианами. Тем более, что сам патриарх Никон вёл себя, как настоящий диктатор, который сразу же ответил на протесты «ревнителей» репрессиями. Ничего, при этом, не объясняя. Почему? Да потому, что он, как и Аввакум, и другие лидеры раскола, был не просто пассионарием, а сверхпассионарием, «человеком-бульдозером» действующим по категоричному принципу: «или всё, или ничего!». Поэтому и кончил плохо…

Для нашей же темы важно, что через некоторое время часть скрывшихся в лесах старообрядцев наладила контакты с тайными гностическими сектами «капитонов» и «хлыстов» (появившихся ранее, в 1630 – 40-х гг.), найдя в них союзников в борьбе против «антихристовой власти». Впоследствии значительная часть капитонов-безбрачников, проповедовавших крайний аскетизм, смешалась с раскольниками, усилив их непримиримую оппозицию власти, другая (хлысты) существовала параллельно.

Интересен вопрос о самосожжениях раскольников. Еще до начала массовых гонений на старообрядцев, в их среде стали появляться «проповедники», утверждающие, что антихрист уже пришёл на землю и конец света приблизился. Вероятно, в этих «проповедях» принимали участие те самые тайные сектанты. «Проповедники» говорили, что для спасения души надо пойти на добровольное мученичество (как древние христиане) и, не дожидаясь конца света, умертвить самих себя! Так они «соблюдали веру», и из «царства антихриста» попадали прямо в рай.

Часть старообрядцев, в основном беспоповцев, поддалась на эту безумную агитацию. И начались самосожжения! Люди закрывались в деревянных храмах или избах и все, от мала до велика, принимали «огненное крещение». Агитаторы, как правило, скрывались, иногда прихватывая имущество. За период 1670 – 80-х гг. от «гарей» и «самоуморения» погибло от 18 до 20 тысяч человек! (Максимальное число сгоревших за один раз – около 2-х тысяч человек.) Усиление гонений в 1682-85 гг., при Софье, только ухудшило ситуацию. Затем, самоистребления продолжились в 18-м веке, но уже в меньших масштабах. Последние случаи коллективных самоубийств были зафиксированы в 19-м веке. Такого Русь еще не знала! За всю свою христианскую историю…

В древности самоистреблением, в т.ч. самоуморением, самоутоплением, самозакланием занимались антисистемщики-гностики (дуалисты) разных мастей. Напомним, что жизнеотрицающая идеологии гностицизма, появившаяся в 1-2 веках по Р.Х. как антипод христианству, утверждала, что весь окружающий мир – это зло, приносящее страдание. Отсюда следовало, что этот ужасный материальный мир можно и нужно разрушать!

Наиболее фанатичным гностикам для скорейшего освобождения своего «духа» (который мучается в «тисках материи»!) рекомендовалось разрушать самих себя, поскольку тела людей тоже материальны. Способов предлагалась два: или через крайний аскетизм (самоуморение) или посредством самого необузданного разврата и пьянства!

Говоря современным языком, гностики были типичные дегенераты, ненавидевшие весь мир оттого, что испытывали постоянное беспокойство и боль из-за частых психических «ломок» (см. на РНЛ ст. «Кто такие антисистемщики»).

Таким образом, сам факт массовых самосожжений и самоуморений («запощиваний») радикальных раскольников-беспоповцев (более благоразумные поповцы были против) говорит о распространении в их среде идей гностицизма, давно осуждённых Церковью. Кстати, сам Аввакум не только не противился самосожжениям, но даже поощрял их, говоря в одном из своих посланий, что «самовольные мученики» после смерти будут «ликовать со Христом». Логика была простая: лучше сгореть в огне, чем служить антихристу! (Вообще, в письменном наследии Аввакума наберется немало утверждений, серьезно расходящихся с православным вероучением, например, идея «Трибожия».)

С другой стороны, жестокость в «бунташном» 17-м веке была в порядке вещей. Например, после низложения патриарха Никона на Соборе 1666-67 гг. обрадованный Аввакум писал царю, чтобы тот поставил его, как пророка Илию (зарезавшего 450 жрецов Вааловых), истребить «собак никонианских»!

В итоге, в 1682 г. после долгих гонений был казнён и сам Аввакум. Его с несколькими соратниками сожгли в срубе. Это было второе после ереси жидовствующих (1504 г.), сожжение государственных преступников. Решение о казни принимала не церковь, а светская власть. Последней каплей стало дерзкое письмо Аввакума царю Фёдору Алексеевичу, в котором он порочил его отца Алексея Михайловича. Там были такие слова: «если бы ты дал мне волю, я бы их… мерзких жеребцов… что собак перепластал в один день. Сперва Никона, собаку, рассек бы начетверо, а потом и никониан… Бог судит между мной и царём Алексеем. В муках он сидит, слышал я от Спаса (!), и то ему за правду…». Таковы были нравы!..

Здесь важно обратить внимание на этнологический аспект (теории этногенеза) распространения тайного сектанства и радикального старообрядчества. Дело в том, что по приказу Ивана Грозного во время Ливонской войны, в 1560 – 70-х гг. в Нижегородском и Казанском Поволжье было расселено более тысячи пленных европейцев, в основном немцев-протестантов. Это – вдобавок к местным мусульманам, тогда относившимся к Степному суперэтносу, и недавним язычникам – финно-уграм.

В житии патриарха Гермогена, бывшего в 1590-е годы митрополитом Казанским, читаем: «Многие из русских, живя у зажиточных магометан, отпадали от православия; другие, служившие у переселенных после Ливонской войны в Казанскую область немцев, добровольно или за деньги принимали то католичество, то протестантство, оставляя веру отцов своих».

Заметим, что позже подобными этническими экспериментами, но с большим размахом, будет заниматься немка Екатерина II, размещая немецких колонистов в Нижнем Поволжье, Новороссии и на Украине, где в 19 веке и расцветёт баптизм и пр. сектантство (см. этническая комплиментарность и этнические химеры).

Таким образом, к началу 17 века в зоне этнического контакта, через два-три поколения от первых переселенцев, образовывалась локальная этническая химера (в основном русско-европейская; через браки и незаконные связи), распространившаяся по Волге от Казани и Нижнего Новгорода до Костромы и Ярославля. Она породила в 1630 – 40 гг. две антисистемы – секту капитонов-безбрачников (основатель беглый монах Капитон, исповедующий манихейство – крайний гностицизм призывающий к разрушению «материи» ради «духа») и секту хлыстов (основатель беглый солдат Данила Филиппов, объявивший себя «Богом Отцом»).

Добавим, что там же, в лесах Заволжья, еще в 16 веке, свила гнездо секта иудействовавших «субботников», собранная из бежавших жидовствующих еретиков (см. на РНЛ ст. «Ересь жидовствующих…»). Поначалу некоторых из них приютили местные «последователи» нестяжателей, уже отошедшие от духовной традиции Нила Сорского… И оттуда же, из района Нижнего Новгорода, по странному стечению обстоятельств, происходили и православные «ревнители благочестия» (Иван Неронов, Аввакум и др.), которые в 1653 г резко выступили против своего бывшего товарища и земляка Никона. В общем, «местечко» было еще то!

Таким образом, трагический раскол русского этноса, вылившийся в череду революций 1905 – 17 гг. уходит корнями в ту далекую, допетровскую эпоху. Лев Гумилёв относит старообрядцев к субэтносу. Но, очевидно, что если это и был субэтнос, то весьма специфический: раскольники разительно отличались от таких субэтносов (русского этноса), как казаки, поморы или челдоны-сибиряки.

Например, беспоповцы-федосеевцы, разбившиеся на радикальные толки (секты) долгое время, как и манихеи, отрицали брак, что располагало к блудному сожительству и отказу от детей. Эта практика, как пережиток, сохранялась в скитской жизни Поволжских старообрядческих «обителей» вплоть до 19 века (см. у Мельникова-Печерского). Сектанты-раскольники говорили: «брак – грех, блуд – не грех». В таких сектах бывали даже случаи, когда младенцев во время крещения топили прямо в купели: «чтобы праведником был». Ведь в миру – антихрист!

Другие беспоповцы-бегуны призывали к отказу от уплаты налогов и уклонению от любых повинностей в пользу государства (после того, как Петр I частично легализовал раскольников, обложив их двойным налогом). Это были уже явные «саботажники»; однако в широком смысле «бегунами» являлись многие старообрядцы. После усиления гонений они бежали не только на окраины – в Поморье, на Дон, в Сибирь – но и за границу – в Ливонию, Литву, Польшу, Турцию, Австрию и др. страны…

Со временем большинство беспоповцев превратились в «православных сектантов», которые постоянно дробились внутри себя и изолировались. Зачастую, для того, чтобы перейти из одного «согласия» (разделявшегося на толки), в другое, нужно было перекрещиваться заново! Да еще с новым именем! Но главное – беспоповцы отказались от христианских таинств, кроме крещения, иногда «венчания», которые проводили «наставники». А про Святое причастие некоторые из них говорили, что это «пища демонов»!.. Конечно же, все это к православию никакого отношения не имело. В лучшем случае напоминало протестантизм, с новым тогда, «женским священством» (настоятельницы скитов и пр.).

Таким образом, если исключить из числа старообрядцев более адекватных единоверцев (с нач. 19 в.) и других возвратившихся в РПЦ верующих (которых было немало), то можно констатировать, что радикальная часть раскольников, в основном беспоповцев, выпала не только из социальной, но и из этнической системы, поскольку решительно противопоставила себя всем остальным русским! Отгородившись от мира, они перестали работать на общее дело: государство ненавидели, в армии служить не желали, царскую власть считали антихристовой, а весь православный мир – греховным. Раскольники-радикалы даже называли православных людей живущих в миру – «Соборным антихристом», а Русскую Церковь – «Вавилонской блудницей»!

Поэтому неудивительно, что старообрядцы принимали самое активное участие во всех антиправительственных мятежах: Разинском (1670), Стрелецком (1682), Булавинском (1708), Чумном (1771), Пугачевском (1773-74), – вплоть до революции 1905-07 гг. и Февраля 1917 г. – внося в бунтарство пассионарного простонародья (во многом справедливое!) свою долю антиправославного фанатизма. Ведь не секрет, что во многих бунтах 17-18 вв. у мятежников наблюдались проявления бесоодержимости (крайней антисистемности!), что выливалось в убийства священников, архиереев, ограбление и осквернение церквей! За это, собственно, Церковь и анафематствовала вождей бунтов.

Неудивительно и то, что раскольники-радикалы поддержали в 1812 г. Наполеона, увидев в нем освободителя от «царя-антихриста»! (Ничего не напоминает?..) Другие сектанты после Булавинского восстания пошли служить Турецкому султану, а позже, при Николае I, – Шамилю на Кавказе. Закончилось тем, что в начале XX века выходцы из старообрядцев капиталисты Морозовы, Мамонтовы, Рябушинские, Коноваловы и пр. стали активными спонсорами революционеров-террористов, а потомок старообрядцев Гучков возглавил заговор против царя!.. Как говорится – приехали!..

Таким образом, вместе с раскольниками русский этнос в 17-19 вв. не только потерял значительную долю своей пассионарности, но и получил первых серьезных диссидентов. Что, кстати, имело отголоски и в 20-м веке. Например, выходцы из старообрядцев, русские (!) академик Д. Лихачев («совесть нации») и писатель В. Астафьев («правдоруб») подписали позорное «письмо 42-х», одобрявшее расстрел русских патриотов во время «путча» 1993 г. (большинство подписантов к русским отношения не имели). А зарубежный писатель из старообрядцев И. Шмелев искренне радовался нападению Гитлера на Россию. Вот тебе и русские! Вот тебе и борцы с советской властью!..

Итак, можно сделать вывод, что в своей радикальной части – беспоповцев-отказников, разбившихся к 19 веку на множество экзотических толков, раскольники представляли собой, если не законченную антисистему типа масонов или хлыстов то, как минимум, сообщество антисистемной направленности (подробнее об антисистемах см. две ст. на РНЛ).

P.S. Это всё к тем же вопросам о причинах революции 1917 г. и «России, которую мы потеряли». А так же к вопросам о доморощенном диссидентстве и цене империи...

Евтушенко Евгений Альбертович, историк, Красноярск