Павел I – трагическая фигура на троне Российской Империи. Трудно найти в мировой истории другого правителя, которого бы так, как Павла, ненавидела и преследовала родная мать с первого дня его рождения и до конца своих дней. Великий знаток придворной кухни 18 века А.Пушкин называл мать Павла – Екатерину II – «Тартюфом в юбке и короне».

Отец Павла, Петр III, российский Император с 1761 года, немецкий принц, сын герцога Карла Фридриха, внук Петра I, был хилым ребенком и рано стал круглым сиротой; он получил в Голштинии никуда не годное воспитание под руководством невежественного придворного, который грубо обращался с ним, подвергал унизительным и вредным для здоровья наказаниям. Униженный и стеснённый во всём, принц усвоил себе дурные привычки и вкусы, стал раздражителен, вздорен, упрям и фальшив, приобрёл способность врать, с простодушием веруя в свои собственные вымыслы, а в России научился еще и пьянствовать. В Голштинии его так плохо учили, что воспитали только полное отвращение к наукам. Готовили его к занятию шведского престола и, следовательно, воспитывали в духе лютеранской религии и шведского патриотизма, а последний в то время выражался в ненависти к России.

В 14 лет по прихоти Елизаветы Петровны он был назначен Наследником российского престола и переехал в Россию. Его стали переучивать на русский и православный лад. Резкая смена обстоятельств и программы воспитания в конце концов сбила с толку и без того некрепкую его голову. Пётр III кончил тем, что ничему не научился. Его развитие остановилось раньше, чем он вырос.

Вопрос о наследнике престола в конце жизни волновал Елизавету Петровну. Одни хотели, чтобы Императрица передала престол, минуя племянника, его малолетнему сыну Павлу, а регентом, до его совершеннолетия, назначить мать – Великую княгиню Екатерину. Другие стояли за провозглашение наследницей престола Екатерину.

Екатерина росла без присмотра родителей резвой, шаловливой, даже бедовой девчонкой, любившей проказничать над старшими, особенно няньками, щегольнуть отвагой перед мальчишками. Екатерина была троюродной сестрой Петра III, замуж вышла за него. В своих взрослых записках она откровенно признаётся, что по приезде в Россию русская корона ей больше нравилась, чем особа её жениха. Ради короны она терпела разные выходки мужа, который за 189 дней своего правления настроил против себя все слои населения, и прежде всего духовенство, которое оскорблял пренебрежением к православным церковным канонам.

Петр III постоянно ссорился с женой и грозился заточить её в монастырь, однако он плохо знал свою супругу. Дожидаться выполнения приказа о своем аресте она не стала. Екатерина в результате переворота стала Императрицей и делиться властью с сыном не думала.

Воспитанием сына Екатерина II не занималась, он был не плодом любви, а плодом ненависти. Более того, она препятствовала его становлению как личности, чтобы вырастить не способным к управлению государством. Детство Павла прошло в не совсем обычных условиях, наложивших резкую печать на его характер. Сразу после рождения он был взят бездетной Императрицей Елизаветой от матери и с тех пор ее редко видел. Он был передан на попечение нянек. Мужского влияния не было. Воцарение Екатерины, матери Павла, мало что изменило в его жизни, лишь усилило отчуждение между матерью и семилетним сыном (ребенок такое положение хорошо ощущает ещё в утробе), так как постоянно существовала партия, которая не признавала Екатерину Императрицей. Само присутствие сына напоминало ей о незаконном получении власти.

Живший в постоянном страхе, не знавший родительской ласки, любви, тепла родительских рук, Павел рос как волчонок в клетке. Его окружали чужие взрослые люди, не было общества детей, и он не мог не стать нервным, впечатлительным и непомерно вспыльчивым и боязливым. Его воспитание только способствовало развитию подозрительности к окружающему миру.

В 18 лет, чтобы удалить его от участия в решении государственных вопросов, Павла женили, и его воспитание и образование было объявлено законченным. С 1783 года, в продолжение 13 лет, он находился в основном в Гатчинском замке, жил в уединении, в особой среде, которая значительно отличалась от петербургской. Екатерина не позволила Павлу даже испытать отцовские чувства: первые двое сыновей сразу после рождения были отданы на воспитание чужим людям (естественно, и они не питали к отцу сыновних чувств, которые заочно не возникают, что привело к страшной трагедии).

Обидный надзор, удаление ото всяких государственных дел, постоянная реальная угроза повторить судьбу отца – всё это развило в Великом князе обострённую чувствительность, вплоть до прозорливости, а нетерпеливое ожидание власти, которая постоянно ускользала из его рук, мысль о престоле, не дававшая ему покоя, усиливали подозрительность. О своих недостатках он хорошо знал и писал о требованиях, которым должна соответствовать его жена: «Ей придётся прежде всего вооружиться терпением и кротостью, чтобы сносить мою горячность и изменчивое расположение духа. А ровно мою нетерпеливость».

Екатерина II решила преследовать сына до конца и в последнее десятилетие своей жизни вознамерилась в третий раз окончательно лишить Павла возможности занять престол, назначив наследником его сына Александра. В 1794 году такой проект даже обсуждался в Совете, но не получил одобрения. Однако Екатерина II не отказалась от своего намерения, и только смерть помешала ей осуществить задуманное.

Павел был в курсе всех намерений матери, и вопросы престолонаследия стали его больной темой. Постоянно думая об этом, играл в своеобразную игру – «если бы Императором был Я». Он боготворил отца (нормальная реакция мальчика, когда он обделён материнской любовью), его деяния казались Павлу образцом для подражания, поступки же матери, даже полезные для государства, воспринимались отрицательно.

В день собственной коронации Павел обнародовал указ о престолонаследии, когда устанавливался чёткий порядок престолонаследия, который исключал произвол Царей в назначении наследника.

Еще двадцатилетним Павел I записал в своем дневнике: «Для меня не существует партий и интересов, кроме государства, а при моем характере мне тяжело видеть, что дела идут вкривь и вкось, и причиною тому небрежность и личные виды; я скорее желаю быть ненавидимым за правое дело, чем любимым за неправое».

С первых дней царствования для Павла интересы России, интересы народа были выше всех других интересов, в том числе и личных. Павел I был первым Государем, который стремился создать законодательную базу построения внутренней жизни государства. Историки отмечают, что за несколько первых месяцев царствования крестьяне получили от Павла I больше льгот, чем за все другие царствования, начиная с Петра I и вплоть до Царя-Освободителя Александра II. Так, он запретил использовать крестьян на работах по праздникам, ограничил барщину тремя днями в неделю. Запретил использовать армию, воинских чинов по частным надобностям. До Павла рекрутов разворовывали и обращали в свою собственность. По словам статс-секретаря Екатерины II князя Безбородко, «растасканных разными способами людей в 1795 году было до 50 тысяч, или восьмая часть армии». Павел I положил этому конец, строго взыскивая за каждого пропавшего солдата. В кратчайшие сроки навёл в армии порядок и дисциплину. Гвардия перестала быть позором, очагом разврата. Патриоты-офицеры признавали: «При Императрице мы думали только о том, чтобы ездить в театры, общества, ходили во фраках, а теперь с утра до вечера находимся на полковом дворе и учат нас как рекрутов».

Именно Павел I принял меры к возвеличиванию народа, установил, что и крепостные крестьяне, наравне с другими сословиями, будут присягать новому Царю. Значит, народ подданные, а не рабы.

Чтобы оградить простого человека от произвола «господ», было объявлено: «Всякий может обращаться к Царю со своими нуждами, просьбами». Вскоре в Зимнем дворце появляется окно, куда каждый мог в особый ящик опустить свое прошение, а ключ от него находился у самого Царя. Бюрократы, взяточники сурово наказывались, поэтому многие чиновники сами добровольно поскорее покинули свои «хлебные места». Одновременно выходит закон о «ябедниках» (клеветниках). Кроме большого штрафа, предписывалось публиковать в газетах колонку «За напрасное вчинение дел». Выявленные анонимщики лишались постов, невзирая на ранги.

Павел I развивал идею твёрдой власти, стремясь всеми силами оградить ее, как и всю жизнь Державы, от разлагающего влияния Запада. С этой целы он запретил ввоз иностранных книг, призывающих к безнравственности, лжи, неповиновению, к свободе от совести, к разврату, к разрушению национальных традиций и устоев. Благодаря этому русский язык стал возвращаться в светские салоны.

Простота и естественность отличал двор Павла. В первый месяц правления были приняты меры по укреплению рубля.

Он ввел жёсткий режим экономии, сократил расходы на содержание двора, членам семьи было выделено определенное денежное содержание за исполнение должностей. Царь заставил возвратить разворованные казенные средства. Так, Платону Зубову (главный участник убийства Царя) пришлось вернуть в казну полмиллиона рублей (огромная сумма по тем временам).

Ведя спартанский образ жизни, Государь приучил к порядку и вельмож, сумел заставить и самых знатных господ тщательно исполнять свои обязанности. За короткий срок были рассмотрены дела, которые раньше чиновники волокитили годами.

В начале своего правления Павел I старался действовать не административными методами, а силой убеждения. Так он вскоре после своего воцарения (1796) вернул Радищева из Сибири, взяв с него обещание, что он ничего не будет писать против государства.

Он амнистировал руководителя польских повстанцев Тадеуша Костюшко (и по его просьбе всех повстанцев), попросив его не воевать против Российской Империи и уехать в Америку, выделив на переезд и обустройство ему огромные средства.

Эти факты более-менее известны, но вот малоизвестный факт – мнение Николая I о Философове Михаиле Михайловиче, который преподавал математику и военные науки будущему Павлу I. Во время пребывания Философова в 1766-1774 годах посланником в Дании он сумел в сравнительно короткое время приобрести расположение не только министра иностранных дел, но и короля Кристиана VII. Благодаря дипломатическому искусству Философову удалось помешать союзу Дании и Швеции, но имел большие ссоры с Струэнзе (фаворит королевы принцессы Великобританской Каролины Матильды, которая фактически правила Данией. В результате заговора Струэнзе был казнён, а принцесса выслана на родину), который, как говорили в то время, стремился отравить Философова. Последствием этого отравления было то, что Философов сделался полусумасшедшим и, вернувшись в Россию, удалился в деревню, где и прожил все царствование Императрицы Екатерины. При восшествии на престол Императора Павла Философов явился в Петербург. Государь пригласил его и произвел в полные генералы и пожаловал Андреевскую ленту.

— Не много ли будет? — произнёс изумлённый Философов, когда Государь объявлял ему свои милости.

— Что ты, Михаил Михайлович, ведь это все давно бы у тебя было, если бы не каналья Струэнзе, — возразил Павел.

(Половцев А.А. Дневник 1859-1882 гг. в 2 тт., т.1, М., 2022, с. 335. А.А. Половцев был одним из наиболее информированных представителей высшей российской бюрократии, работа Сената ему была знаком во всех деталях. Он один из организаторов и фактически руководил Русским историческим обществом).

Павел I не любил подхалимов и всячески поощрял чиновников, помогавших ему не допускать ошибок из-за своего характера. Тот же Философов, будучи смоленским губернатором, не успел (объективно) выполнить указание Царя. Узнав об этом по приезду в Смоленск, Павел I приказал усилить наказание виновным, досталось и губернатору. После это Царь в сопровождении губернатора поехали в собор. Философов встал на его пути и не пустил. «Михаил Михайлович, что ты? Пусти!» — сказал изумленный Павел Петрович. «Нет, Государь, не пущу. Со злобным сердцем пред алтарём Господним никто да не предстанет». «Ну, прощаю, прощаю», — сказал Павел и вошел в церковь. Выходя из нее, он обратился к Философову и сказал: «Михаил Михайлович, такие люди, как вы, должны служить при мне, сдайте начальство старшему по чину и поезжайте со мною».

С тех пор Философов до конца царствования Павла жил работал в Петербурге.

Павел I никого не казнил, но от службы отстранил многих. Он слишком хорошо знал среду, которая его окружала. Он понимал, что подчас требуются сильные средства, чтобы достучаться до сознания этого общества и провести намеченные реформы. Получив сведения, что его приказ об освобождении невинно арестованных саботируется и тех продержали 8 дней, виновника, по званию – бригадир [в русской армии воинское звание выше полковника], самого посадили на гауптвахту в крепость на 8 дней, предупредив жену, чтобы не волновалась, что муж арестован за плохое исполнение должностных обязанностей.

В первый год правления Павел I обнародовал указ об искоренении показухи, устраиваемой местными властями при посещении Царём вверенных им территорий. Началась paбота по систематизации законов, чтобы положить конец неправосудию и взяточничеству. Император запретил губернаторам вмешиваться в деятельность судов и отменять их решения. Были приняты меры по наведению порядка в управлении и Сенате, отлучены от Сената неспособные и лихоимствующие. Развращенные попустительством, отвыкшие от работы за более чем полувековое женское правление, сенаторы и другие чиновники стали вовремя являться на работу, разгребать «авгиевы конюшни». Сам Павел I был трудоголиком, поднимался в пять часов утра, и восемь часов мог появиться в любом учреждении без предупреждения.

Царь восстановил права старообрядцев и считал своим главным долгом попечение о благоустройстве Церкви. Государство вплоть до XVIII века не стремилось к власти над Церковью. Петр I, воспитанный в западном духе, диктовал противоположное: вмешательство государства в дела Церкви в годы его правления стало правовой нормой. Русская Церковь оказалась обезглавленной: Патриаршество было упразднено. Церковью управлял обер-прокурор (иногда иноверец или человек нерелигиозный, как, например, Чебышев, откровенно говоривший, что никакого Бога нет).

Павел, упрочив своими указами положение Православной Церкви, хотел восстановить и Патриаршество, но не успел.

Павел ограничил установленные матерью сословные привилегии дворян и тем самым подписал себе смертный приговор.

Опытные интриганы внушали Павлу мысль об опасности для его жизни, грозящей со стороны сыновей, а сыновьям – обратное. Каждая сторона была на страже, тем более что поводы для таких суждений имелись. Речь шла только о времени, у кого первого сдадут нервы.

Не был Павел душевнобольным, как изображают его до сих пор в различных публикациях. Будь это так, Екатерина II своего шанса бы не упустила. Объявить Павла душевнобольным при жизни не представлялось возможным. Он путешествовал по Европе, замершей от ожидания финала трагедии, разыгрываемой в России, производил хорошее впечатление, а мнением Европы незаконно царствующая Екатерина очень дорожила. Французский философ-энциклопедист Дидро, пусть и с некоторой, возможно, долей преувеличения, после неоднократных встреч и бесед с Павлом восхищался его проницательностью, разносторонними способностями, мягкостью сердца и его умом. Предложение философа – привлекать Наследника престола, пусть и на правах слушателя, к обсуждению государственных вопросов в разных административных коллегиях – было встречено неодобрительно Императрицей Екатериной и послужило причиной охлаждения отношений с философом.

Павел видел, что его указы саботируются, искажается их сущность, что опытные интриганы провоцируют его на ошибки. Но ошибался он искренно и честно признавал их. Доверчивый, как ребенок, он приблизил к себе, осыпал всевозможными почестями Палена – находчивого, хладнокровного мастера интриг, прибалтийского немца, который хорошо изучил характер Павла и часто злоупотреблял его доверчивостью. Пален, о котором говорили, что он Талейран, Фуше, Бернадот в одном лице, сумел обострить отношения между Павлом и его старшими сыновьями, которые воспитывались по указанию Екатерины II в западном духе, между наследником и его супругой.

Павел хорошо знал, чувствовал, что на каждом вахтпараде, на каждом маскараде во дворце за ним следят убийцы. Особенно усиленно стали плестись нити заговора, когда стало не соответствовать интересам Англии сближение России с Францией. Как только Царь убедился в продажности и вероломстве союзников, которые хотели решить свои проблемы и таскать из огня каштаны руками России, Павел I принял меры к объединению двух сильных в военном отношении держав – России и Франции, которые должны были обеспечить длительный и прочный мир в Европе. Владычеству Англии в этом случае пришёл бы конец. Никогда раньше Россия не обладала таким могуществом и авторитетом в международных делах. Русские историки, опираясь на английские источники, пишут, что Англия субсидировала заговорщиков и обещала предоставить им политическое убежище в случае провала заговора.

Павел желал управлять Державой в интересах самой Державы, не делить эту власть с масонами, которые пытались его отравить еще в 1774 году. Тогда Павла удалось спасти, но последствия действия яда расстроили его нервную систему, усилили подозрительность.

Если вникнуть во все обстоятельства, сопровождавшие детство Павла I, его юношеские годы и даже зрелый возраст, то становится понятной «загадочность» характера этой далеко не простой личности, роль и значение которой в судьбе России до сих пор преподносятся в искажённом виде, что он, дескать, ввёл в государстве военно-полицейский режим, в армии – прусские порядки; ограничил дворянские привилегии, проявлял самодурство, выступал против революционной Франции, но в 1800 году заключил союз с Бонапартом. Убит заговорщиками-дворянами.

Когда же мы перестанем врать хотя бы на уровне исторических фактов и начнём писать свою историю, не подстраиваясь под мнение западных «политологов», которым выгодно скрывать английские и других стран кровавые следы в Истории России?!

Рассматривая в ретроспективном плане деятельность Павла I, можно сделать определённые выводы: 1) Запад всегда стремился и стремится к недопущению возрастания роли и могущества России на международной арене. Особое коварство проявляла и проявляет Англия; 2) Россия в кратчайшие сроки достигала могущества, когда наблюдалась «симфония» отношений между государственной властью, народом и Церковью; 3) Смутные времена для России наступали, когда к трону были приближены не православные патриоты, а инородцы.

Более двух столетий у гроба Павла I к нему, как к живому, обращаются люди с просьбами в своих нуждах и печалях. Многострадальная душа Павла I слышит и исполняет их просьбы. Слава о заступнике за людей в их скорбях и напастях разнеслась далеко по России. И многочисленные свечи, горение которых на гробнице Царя поддерживается изо дня в день паломниками, тому подтверждение.

Иван Иванович Мартынов, кандидат физико-математических наук, малолетний узник фашистских концлагерей, Могилёв