Однажды, кажется это был 1997 год, я делал сообщение на одном небольшом семинаре. Сообщение касалось святоотеческого наследия по имущественному вопросу и перспектив православного социализма. Как водится, меня сильно ругали, иронизировали, кричали и пр. Но в конце семинара ко мне подошел пожилой человек с небольшой бородкой и острыми глазами. Это был Геннадий Михайлович Шиманов. Разговорились. Он пригласил меня к нему домой – там собиралась компания православных людей, ушибленных недавним разгромом России.
Как, почему Шиманов оказался на этом семинаре – Бог ведает. Но мне выпала редкая удача. Я нашел старшего товарища по моим размышлениям; умницу, глубоко укоренённого в православии, милейшего в общении. Но главное, что Шиманов оказался подлинным рыцарем истины. Этот человек поставил себе целью понять истину и шёл к этой цели, несмотря на все препятствия. Нет денег – ужмём свои потребности; шалит здоровье – не жаловаться; люди меня не понимают – надо лучше, понятнее писать статьи. Он рано вставал и запрещал звонить ему до двенадцати – утром у него была самая работа. Он считал, что день прожит зря, если не удалось написать хотя бы часть статьи, или, на худой конец, сочинить удачную фразу, или понять нечто новое, что ещё не приходило в голову. Во второй половине дня он тоже работал, но иначе: бегал по книжным магазинам, вёл разговоры, свои локальные «собрания», как он выражался, много читал. Книг он прочел немеряно, его часто искренно называли профессором (хотя никакого высшего образования у него не было), прекрасно говорил, был потрясающим рассказчиком. Тем, кто желал бы полнее воспринять образ Геннадия Михайловича, можно порекомендовать материал на РНЛ «Поздний Шиманов. Заметки о философе-праведнике».
Но не только для меня, для всей России Шиманов был ценнейшей находкой. «Московский Сократ» – так быстро прозвали его в среде московских многомудров. И не удивительно – именно Шиманов был автором знаменитых «Записок из красного дома» (1969) – повести о том, как его держали и мучали в психушке, куда его поместили за веру. «Записки», без его ведома, были переведены на все значимые европейские языки и постоянно читались по «Радио Свобода», «Голосу Америки» и пр. Кстати, из-за этой известности за рубежом, как он считает, его не посадили в психушку ещё раз (третий), уже насовсем. Шиманов этого опасался и целый год, чтобы «не замели», ночевал у знакомых. В КГБ его оставили на свободе, хотя и периодически вызывали на Лубянку. И тогда Шиманов, который никогда и ничего (кроме Бога) не боялся, развернул широкую самиздатовскую деятельность: был одним из авторов «Вече» В.Н.Осипова, издавал альманахи «Многая лета» и «Непрядва». Им было написано множество больших и малых работ о России, о капитализме и социализме, о семье и браке, об общине. И о национализме.
Да, Шиманов где-то в середине 70-х стал русским националистом. То есть, как он объяснял, человеком, который любит свой народ, уважая при этом все остальные народы. Причём, Шиманов чётко различает национализм, как любовь к нации, от патриотизма, как любви к государству. Он не против патриотизма, поскольку является твёрдым государственником, но считает, что патриотизм бессилен, если в народе нет настоящего национального чувства (и он оказывается глубоко прав в судьбоносный момент «перестройки»). И Шиманов пишет о положении русских в царской России «Угнетение русских в императорской России» /название искажено публикаторами/ (1994), возражает Андрею Савельеву, борется с космополитизмом, захватившим прочные позиции в советское время, и др. Пишет о русских собраниях, которые, по его мнению, необходимы для осознания русскими своей значимости, о русских общинах.
И более того – сам устраивает у себя на квартире «русские собрания». Меня он на них не приглашал, считая, что я не в теме. И действительно, я тогда спорил с ним, указывал, что в Евангелии практически ничего нет о национальности, что христианство выше национальности: «ни эллина, ни иудея». Шиманов возражал, говоря, что ап. Павел предпочёл спасение своего народа собственному спасению, Сам Христос сокрушался: «Иерусалим, Иерусалим… сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели». А что касается «ни иудея, ни эллина», то да, христианские заповеди важнее национальных различий, но это отнюдь не отменяет национальностей, которые созданы Богом. А что касается Ветхого Завета, то там повсеместно рассказывается о жизни множества племён и национальностей. И Шиманов продолжал писать статьи о русских и как они должны развивать свое национальное сознание в России «Фундамент» (2000), «Апология национальной общины» (2008), «Апология русских собраний» (2010) и пр. Его скорбь о приниженном положении русского народа была огромной. Он и к недостаткам советского периода причислял не только атеизм (что делали и делают буквально все верующие), но и «космополитизм» советской власти, т.е. вычищение из народной жизни всего русского с заменой на безнациональную советскую культуру.
Но, что характерно для всякого большого социального философа, он на одной теме не зацикливался. Национальную русскую тему Шиманов сопрягал с еврейским влиянием на русских. В теме еврейства он был большим специалистом и знал огромное количество фактов. Тот самый «космополитизм» он связывал с постоянным, но подспудным уничтожением всего русского, которое проводила еврейская интеллигенция под сурдинку разговоров о «притеснениях евреев в СССР». И надо отметить, что этой темы Шиманов совершенно не боялся, с вызовом заявляя в материале «Ответы на вопросы корреспондента журнала "Евреи в СССР"» (1976), что он «действительно антисемит, причём, из самых худших». Такая смелость, даже исповедничество, очень характерны для Шиманова.
Темы русского и еврейского народов он постоянно связывал с судьбой Православной церкви, которую он безумно любил, но критиковал (на мой взгляд, справедливо) по нескольким направлениям: прежде всего он отмечал почти полное бессилие РПЦ в понимании социальных вопросов, а во вторых ему претило забвение Русской Православной Церковью своей русскости, забвение того, что она живет на русской почве.
Но может быть с наибольшим упорством Шиманов связывал национализм с социализмом. Вот как он это доказывает: «Подлинный националист не может не быть подлинным социалистом, потому что угнетение одной части народа другой его частью это явное отрицание идеала всякого подлинного национализма – духовного единства нации, гармонического сочетания всех её частей.
Не может и настоящий социалист не стать настоящим националистом, потому что социалистическое общество, из которого вымыты ценности нации, национальной общины и семьи (а они взаимосвязаны органически и потому разрушаются друг без друга), это социализм каких-то инопланетян, имеющих совсем другую природу, нежели наша человеческая. Наша природа связана неразрывно с ценностями семьи, своей национальной общины и своего народа. Такою её создал Бог» («В чем я не согласен с Савельевым»). Иначе говоря, социализм должен быть сопряжен с традиционными ценностями.
Вообще Геннадий Михайлович высказывался о социализме как о замечательной идее, как о теории, способной преобразовать социальную жизнь человечества. Но одновременно плохо относился к марксизму. Он считал, что марксизм внедрен апологетами капитализма (иудеями) чтобы дискредитировать социализм, скрестить его с «ядовитыми» идеями, а именно: безбожием; космополитизмом; отрицанием семьи и брака; отрицанием государства; отказом от частной собственности.
Соответственно, принимая социализм, он считал, что русский человек должен: принимать Православную веру, быть русским националистом, государственником, семьянином, общинником, твердым собственником. И он, признавая советскую власть, боролся за каждый пункт.
Кроме того, Шиманов, будучи учеником и единомышленником замечательного богослова Феликса Карелина, был одним из апологетов христианского социализма. Он писал: «Социализм – суррогат Царства Небесного, но не альтернатива ему. Альтернативой его делает лишь враждующая с Богом идеология. В Царстве Небесном действительно все будет принадлежать всем, и самая малая тварь будет обладать всем миром. Частная собственность в Царстве Небесном невозможна. Она есть порождение разделяющего всех греха. Но преодоление частной собственности начинается уже здесь, на этой больной земле» («Нужен ли нам социализм?». Часть IV).
Казалось бы Шиманов – жёсткий, принципиальный человек, рубящий правду-матку. И таким он и был – в своих работах. Но в быту это был очень мягкий, обходительный и остроумный человек. Юмор Шиманова зачастую ставил в тупик, так что приходилось держать ухо востро. Вот, скажем, он начинает рассказывать, как в лесу увидел стаю птичек. Вдруг они подлетели к нему и сели на плечи. А после поднялись и стали кружиться над ним, распевая прекрасную песнь. А самая смелая птичка стала его кормить зернышками, как птенца. Слушатели смущались, и мне уже привыкшему к шимановскому юмору, приходилось первым начинать смеяться. А Шиманов был очень доволен, что всех поставил в тупик. Или такой случай. Однажды он написал статью в сборник против отца Александра Меня, где притворно его расхваливал. И вскоре одна читательница написала, что совершенно согласна с основной линией сборника. Только как там могла оказаться статья, какого-то кретина, который этого о. Меня так нахваливал? И так постоянно.
А вот еще. Мы сидим в зоологическом музее МГУ перед семинаром и разглядываем роспись стен, и Шиманов начинает мне нашептывать: «Вот смотрите, я все-таки похож вон на того большого, красивого медведя, а Вы – на того маленького заморыша рядом». Я: «Ну, конечно, Геннадий Михайлович, Вы известный, популярный автор, а меня никто не знает». Шиманов: «Нет, Николай Владимирович, Вы так от меня так просто не отвяжетесь. Вы должны ощутить полное мое превосходство и постараться подтянуться». И если кто подумает, что Шиманов любил тщеславиться, будет абсолютно не прав – это был скромнейший человек, очень хорошо понимающий правду смирения. Но он ужасно не любил, когда смирение превращается в позу, которую зачастую так любят православные, и он всячески старался, эту позу вышучивать, даже путем напяливания на себя ложной маски.
И в то же время эта маска на нем не держалась, она слетала, и тогда проступал бесстрашный Шиманов-воин, Шиманов-борец, и это было его подлинное, первоначальное. Он рассказывал, как в войну мальчишкой в четыре года выскочил из дома, тряся кулачками на низко пролетающий фашистский самолет. Он отчётливо разглядел презрительную ухмылку летчика – мол, на такую соплю я и пули тратить не намерен. А вот другой его рассказ. В октябре 1993 г. он пошел к телецентру Останкино – он любил присутствовать при исторических событиях лично. Но неожиданно ОМОН начал нещадно стрелять, и Шиманов, попавший под этот огонь, слышал, как тяжелые пули где-то совсем рядом со страшным хлюпающим звуком взрывали асфальт площади. По официальным данным было убито 46 человек, по неофициальным в 4 раза больше. Господь упас – Шиманов вернулся домой живым.
Но, может быть, главным и безусловным в Шиманове была беззаветная любовь к России. Это ярко видно в его работе «Три открытых письма Н. Струве». Суть дела в том, что в Парижском журнале «Вестник РСХД» (о котором с придыханием говорили наши религиозные диссиденты и редактором которого был Никита Струве) были напечатаны три русофобские и антиправославные статьи, присланные из Москвы, и Шиманов даёт им нелестную оценку. Впрочем, «нелестную» сказать мало – это была блестящая, полная праведного гнева отповедь как ненавидящим Россию авторам статей, так и напечатавшему их известному редактору. Позднее Шиманов увидел в своих письмах много недочётов, но тогда – в 1972 г. – они поразили наше диссидентское общество, много раз копируемых на машинке и перепечатываемых в самиздате.
Наконец, совершенно необходимо рассказать об одной из наиболее глубоких, но и спорных статей Шиманова – «Письмо к русской учительнице» (1997). Издатель наследия Шиманова Олег Платонов, напечатавший практически полное собрание сочинений Шиманова (Шиманов Г.М. Записки из красного дома. М.: Институт русской цивилизации. 2013.– 1024 с.) эту статью и некоторые другие на ту же тему, публиковать не стал. Тема же непростая. Шиманов задумывается над вопросом, насколько наша классическая литература XIX века помогает стать подлинно русским человеком, понимающим свое уникальное место в мироздании. И Шиманов смело отвечает: нет не помогает. Ругали его за такую позицию практически все, в том числе и заядлые русофилы, в остальном хорошо относящиеся к шимановской мысли. И думается, ругали зря. Впрочем, дадим слово самому Геннадию Михайловичу – вот выписки из статьи «Письмо к русской учительнице».
«Трудность заключается в том, что у нас нет православно-русской критики нашей послепетровской "культуры" и, в частности, нашей "классической" литературы. Критики нет, но культ русской литературы – налицо».
«Вы можете спросить: с чего я взял, будто культ русской литературы так вреден, что его надо разрушить? Разве русская литература не учит нас "разумному, доброму, вечному"? Я думаю, что не учит. Она не учит нас ничему, кроме любви к самой себе».
«Но что же такое истинная национальная культура? Это способ самоорганизации народа. Нам, воспитанным в ложно-русском духе, не приходит в голову, что уроды послепетровской литературы, как и все их прототипы, это совсем не русские люди, а порождения западничества на русской почве. В Московской Руси, при всех её несовершенствах, не было и не могло быть ни Онегиных, ни Обломовых, ни Маниловых. Но наша литературная критика жмурит глаза на столь существенное обстоятельство. Ей так хочется вывести всё уродливое и больное в русской жизни не из отрицания ей корней, а из её коренных начал».
«…литература Пушкиных, Лермонтовых. Тургеневых и Толстых всегда была глубоко чужда подавляющему большинству русского народа. И дело здесь совсем не в его неграмотности или интеллектуальной неразвитости. Дело в самом духе этой литературы. Народ чувствовал, что она не имеет организующих его начал, т.е. имеет пустопорожний характер. "Наша литература, – писал Лев Толстой в статье "Прогресс и определение образования", – не прививается и не привьётся народу, – надеюсь, люди, знающие народ и литературу, не усомнятся в этом".
Под предлогом правдивого изображения русской жизни наши писатели создали галерею идейных, нравственных и нередко даже физических уродов. Это "мёртвые души" и "живые трупы", "лишние люди" и "маленькие человеки", симпатичные демоны и мудрые скептики, ловеласы и фаталисты, игроки и мечтатели, "глуповцы" и звероподобные представители "тёмного царства" (под которым подразумевалась, конечно, Русь, не просвещённая лучами масонского света). Собакевичи и Ноздрёвы, Онегины и Печорины, Обломовы и Базаровы, Веры Павловны и Катерины Измайловы, Иудушки Головлёвы и прочие антииконы стали предметом обязательного изучения в нашей школе».
«В нашей культуре практически полностью исчезла русская национальная идеология, и это исчезновение было как бы восполнено, а на самом деле замаскировано, культом русской литературы и других искусств, возникших в послепетровской России. У нас национальные идеи и национальные законы были вытеснены из культуры всякого рода художествами, т.е. поэмами и стихами, романами и романсами, операми и балетами, анекдотами и рассказами о том, как бедная Лиза бросилась в пруд, как хороший Герасим обиделся на плохую барыню, как Иван Иванович поссорился с Иваном Никифоровичем, как скучающий барин погубил молодую черкешенку, а Татьяна Ларина отказала Евгению Онегину после того, как вышла замуж за генерала. Количество таких сочинений продолжало и продолжает расти, затопляя чем дальше тем больше организующие нацию идеи и размывая их авторитет. А в результате на месте святом, т.е. на месте национальной идеологии, скромно, мирно и не афишируя себя утвердился идейный и поведенческий плюрализм, который начали выдавать за нашу, якобы, национальную особенность – нашу "широту", нашу "открытость" и нашу "отзывчивость" ко всему на свете».
Вот так аргументирует свою позицию Шиманов. А вот шедевр, образчик его писательского мастерства из той же статьи: «Спите, русские люди, спите. У вас нет русской семьи, нет русской школы, нет русской общины, нет русского государства, но зато у вас есть "великая русская культура". Вы не хозяева на собственной земле, вас третируют чужаки. Но зато у вас есть Пушкин и Лермонтов, Чаадаев и Лев Толстой, Тургенев и Чехов, православные по своему духу. В том, разумеется, особом смысле, в каком православными могут быть не только еретики, даже разбойники. Какое вам дело до того, чем отличается истинная национальная культура от её подделок? Об этом думают за вас куда более умные люди. Смотрите, как хорошо схвачены их крепкими волосатыми руками и литературоведение, и вся культурология в целом.
Спите, русские люди, не просыпайтесь. Под расслабляющую музыку Чайковского и гармонические звуки нашей поэзии так хорошо созерцать миражи и так не хочется думать о безобразии, в котором мы живём. Так не хочется думать о призрачном характере нашей культуры. О её музейном характере. О том, что она прячется от реальной жизни по концертным залам и библиотекам, театрам и художественным галереям, по тем же самым музеям. О том, что её нет в подъездах наших домов и в наших квартирах. Ни в нашей одежде, ни в наших обычаях. Её нет на наших улицах и в метро, на вокзалах и в магазинах, на рынках и в ресторанах. Ни в административной, ни в хозяйственной жизни, не говоря уж о политической. Да и там, где она спасается от грубой реальной жизни, её контролируют и ею распоряжаются совсем не русские люди. Они же, эти нерусские люди, по-своему её любят и изучают, как изучают черви яблоко, пропуская через себя его мякоть и оставляя в проделанных ими проходах следы своих научных изысканий».
Это написано в ельцинские времена, но как же это ярко и современно звучит!
Шиманова нет с нами уже десять лет, и до слёз жаль, что его творчество сейчас плохо знают. А широкой публике вообще почти неизвестно это имя. Ныне появились другие витии, красиво и вроде бы убедительно говорящие. Да и темы изменились, особенно после начала СВО. Однако вглядимся – по-прежнему защищает нас отряд из острых копий шимановских статей. А за ним высится и сам автор, являющий нам, каким должен быть настоящий русский публицист – человеком, ищущим не конъюнктуру, а Истину, пламенно верующим во Христа, не боящимся никаких врагов, и главное – беззаветно любящим Россию и русский народ.
Наследие Шиманова – огромный мир глубочайших идей. Есть сайт его работ Геннадий Шиманов. Работы разных лет (narod.ru). Изучайте его.
Николай Владимирович Сомин, кандидат физико-математических наук, бакалавр теологии, православный публицист
