«Говорит богатырь таковы слова:
- Что это у тебя в сумочку накладено?
Силы мне не занимать стать, а я и здынуть сумочку не могу
- В сумочке у меня тяга земная.
- Да кто ж ты есть и как тебя именем зовут, звеличают как по изотчины?
- Я есть Микулушка Селянинович» (Былина «Святогор и Микула Селянинович»).
В.М. Васнецов. Микула Селянинович
Эпос — это героика, борьба и победа. Неспешное повествование со своей ритмикой, например, как в Русских Былинах, облеченное в тоническую форму стихосложения.
Эпос это также и язык смыслов, концентрированный «код героизма» народа, во многовековых и сложнейших испытаниях выработавшего свое понимание истины, добра и справедливости.
И эти ценности продолжают оставаться актуальными и в наше время, может быть, особенно в наше лоскутное время…
Эпос — сугубо мужской «продукт». Так Русские Былины, созданные в дружинной среде профессиональных воинов, содержат элементы стратегии, уровнем не ниже того же Сунь Цзы, воинской этики, описания различных образцов вооружения и способов его применения, не говоря уже о таких категориях, как «доблесть», «братство», «самопожертвование».
Однако исключительно воинский путь в Русском героическом эпосе, при всем его значении и рельефном масштабном изображении, не является единственным достойным путём для мужчины.
И.В. Симаков. Русский богатырь Святогор тянет суму перемётную
В Былинах есть яркий трагедийный образ. Это Святогор богатырь. Один из самых архаичных персонажей русского эпоса, сохранившийся в народной памяти из мглы тысячелетий, он является заложником собственной силы. Ему не с кем сражаться. Опасаясь его исполинской мощи, никто не бросит ему вызова и не примет его приглашения на казнь.
Святогор — это совершенная «боевая машина», доведенная до крайности. Казалось бы, как тут не радоваться, все ступени мастерства пройдены, все вершины взяты, но счастья нет, вокруг пустота, нет ни друзей, ни врагов, ни Родины, ничего, что придавало бы смысл существованию. И Святогор, страдающий от невозможности применить по назначению свою силищу, фактически повторяет известное выражение Архимеда Сиракузского:
«Как бы я тяги нашел,
Так я бы всю землю поднял!» (Былины. М., 1988, с. 34).
Этот великан не сражается за Родину и не защищает своих соплеменников, ставя под вопрос смысл своего пребывания на этой бренной земле. Ради чего все эти достижения, если ими даже поделиться не с кем? Ведь у него нет и учеников, кому можно было бы передать свое мастерство.
Прометей и, например, абхазский герой Нартского эпоса Сасрыква, сознательно шли на риск ради спасения человечества, но Святогор наблюдает за людьми с расстояния своего, веющего могильным холодом, космического одиночества.
Как-то, рассуждая на подобную тему, глубочайший русский мыслитель Михаил Пришвин написал в своем дневнике: «Мы преодолеваем смерть личную, отдавая душу за други: в этом есть назначение смерти. А Кащей лишен этой смерти и вместе с тем друга. Смерть есть имя конечного в своем поиске связи. Момент творчества есть момент преодоления смерти, личного начала и соединения... Кащей не творит, и его эпитет «бессмертный» равнозначен с эпитетом бес-совестный» (Пришвин М.М. Собрание сочинений. Дневники. М., 1986, с. 478).
Но жуткое одиночество – не единственная проблема Русского титана Святогора. Его ждало еще и очень суровое испытание самолюбия.
Встретив как-то на широкой дороге прохожего, Святогор попытался догнать его на добром коне, но тщетно. Наконец он попросил путника остановиться, что тот и сделал, сняв при этом с плеч суму и положив её на землю.
В ответ на вопрос Святогора, что у него там, неизвестный предложил поднять предмет его дорожного обихода. Все попытки гиганта поднять сумку оказались напрасными, увязнув в земле по колени, Святогор в изумлении спрашивает незнакомца, назвавшегося Микулой Селяниновичем, что же в ней такое и получает ответ, что в «сумочке» находится «тяга земная».
Совершенный воин не смог даже с места сдвинуть силу Земли, которую, запросто, носит на плечах в своей сумке «русский Ваня», сельский житель Микула. Есть отчего прийти в уныние.
«Говоря о тяге земной, мы приближаемся к одному из центральных образов-понятий народной поэтико-философской мысли на гребне её эпического воплощения. Перед нами понятие такой же продуктивной значимости, как знаменитые идеи Платона или категорический императив Канта» — интересующихся вопросом, что из себя представляла «тяга земная», отошлем к познавательным рассуждениям Юрия Лощица, а сами вернемся к нашим героям.
После бесплодных попыток, чуть не стоивших ему жизни, поднять Землю, Святогор встречается с Ильей Муромцем (Былина «Святогор и Илья Муромец») и ожидаемо вызывает его на поединок — «попробовать силу богатырскую», но получает вежливый отказ.
К.А. Васильев. Святогор передает меч Илье Муромцу
Илья с уважением отзывается о великой силе Святогора и, в свою очередь, предлагает ему побрататься. Святогор соглашается. Обменявшись золотыми нательными крестами и разделив между собой трапезу, Святогор стал «старшим» братом Илье, а тот, соответственно, «младшим» братом для Русского великана.
Далее былина поведала нам, что побратимы Святогор и Илья «порассказалися» друг другу, то есть говорили долго и о многом. Отвели душу, как говорится.
Очевидно, беседы выдающихся братьев по оружию носили значительную духовную составляющую, раз по их завершении они отправились в паломничество на Святую землю.
И там, на Елеонской горе, тесно связанной с земной жизнью и Вознесением Господа Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, Святогора уже ждал дубовый гроб. Его долгий жизненный путь подошел к концу.
Попросив «меньшего» брата предать его земле, Святогор предлагает Илье свою силу богатырскую. Но Муромец отказывается от страшного дара — «не будет носить Мать-сыра земля», и, похоронив своего названного «большего» брата, возвращается в Святую Русь, к князю Владимиру в стольный Киев-град.
Правда, по одной из версий этой былины, Илья все же принимает силу Святогора. В любом случае, общение с могучим великаном не прошло для Ильи бесследно, и можно предположить, что Илья Муромец обогатил свой боевой арсенал ценными знаниями.
Обратите внимание, как бережно поступил русский народ со Святогором, он воздал ему славу, упокоив не где-нибудь, а в Иерусалиме, тем самым «оправдав» его существование.
А Святогора с народом, да и с самим собой, примирил выходец из народа, и наиболее любимый народный герой — Илья Муромец, сын Иванович.
Путь воина, оторванного от родных корней, от чаяний и нужд своего народа — тупиковый путь. И никакое личное мастерство не перевесит любви к Родине на настоящих весах совести.
Образ Святогора — это один «полюс» мужественности, условно назовем его «отрицательным».
Можно предположить, что на противоположном, «положительном» полюсе будет находиться тот самый «сельский парень» Микула, с земной силой в своей сумке. Ведь Микула Селянинович не только Святогора поверг в мрачное расположение духа. Он не торопясь «поставил на место» еще одного беспокойного персонажа героического эпоса, правда не трагичного как Святогор, а наоборот, яркую личность, богатыря и князя-оборотня — Вольгу Святославьевича (Волха Всеславьевича) (Былина «Вольга и Микула»).
Но в Былинах «не работает» привычная нам литературная схема «антагонист-протагонист». Потому Микула и не антипод Святогора или Вольги.
Он как экватор между полюсами Земли. Он и есть — Русский Народ, который может всё и которого любит «Мать-сыра земля».
Микула Селянинович – не жадный добытчик материальных благ, он труженик, пахарь, оратай:
«Оглянись: сошла вода,
Зимний дождь не хлещет боле;
На горах опять стада,
И оратай вышел в поле» (см. здесь).
И, учитывая, как важен, сложен и трудоёмок путь землепашца, неудивительно, что слова «оратай» - пахарь и «ратник» - воин ополченец, являются однокоренными.
«Без труда нет добра», но добра не будет и без собственных вооруженных сил, которые этот труд защищают.
Потому-то Русский народ — народ труженик, народ воин, среди славной плеяды Воинов — богатырей и выбрал того, кто больше всех милей его сердцу — Илью Муромца, крестьянского сына.
Чем, первым делом, занялся Илья после своего чудесного исцеления? Правильно, трудом землепашца:
«Пошел Илья ко родителю ко батюшку
На тую на работу на крестьянскую,
Очистить надо пал от дубья-колодья:
Он дубье-колодье всё повырубил,
В глубоку реку повыгрузил,
А сам и сшел домой» (см. здесь).
Уже в период «героических эпохи» Русской истории (IX – начало XI веков), сложившийся в дружинной воинской среде Русский героический эпос — Былины, показал два неразрывных и одинаково достойных мужских пути для Русского человека — Путь труженика и Путь воина.
И этот завет от наших предков нам, живущим сегодня, ни на грамм не потерял своего значения.
Студеникин Александр, Сухум, Республика Абхазия
Верхнее фото: И.Я. Билибин. Илья Муромец и Святогор
