В связи с предстоящей сентябрьской встречей «Русского Собрания» в Москве А.Д. Степанов в рассылочном письме обозначил два важных, на мой взгляд, тезиса: «…Надо уходить от привычной практики реагирования на антицерковные, антигосударственные и русофобские действия. Ситуация такова, что мы должны формировать повестку ближайшего будущего, ситуация это позволяет…».
В связи с тезисами я обратился к участникам «Русского Собрания» с письмом для сугубо внутреннего обсуждения. Однако А.Д. Степанов и некоторые из моих Соратников заметили, что моё внутреннее письмо можно было бы переделать для издания, а кто-то даже написал публичный отклик на мое письмо. Во исполнение просьбы А.Д.Степанова подготовил текст к печати.
Несколько недель назад беседовал по телефону со своим старым Другом. Он, вспоминая свои материалы последней четверти века, высказал сожаление на тот счет, что они якобы «устарели» по той причине, что носили преимущественно оборонительный характер, в них преобладал вектор защиты русской традиции, исконной русской культуры против либеральной агрессии, против декаданса и разрушительного формализма идеологов и агитаторов постмодернизма. А сейчас требуется нечто совсем иное: решительное наступление с прямым утверждением наших духовно-нравственных ценностей, нужна наступательность с чувством безусловной правоты и уверенности в своих силах.
Мой Друг сожалел, что он может быть не готов и даже «неспособен» к такому повороту. В ответ же я выразил радость, что он так ясно увидел вызов нового времени, нового этапа в жизни нашего Отечества. И сам факт, что он так ясно сформулировал данную перемену, вселяет в меня твёрдую уверенность, что и он сам с Божией Помощью сможет успешно изменить вектор своих трудов. И наши Соратники с Божией же Помощью смогут перейти от многолетней обороны к очень непростому и не одномоментному, но решительному наступлению.
В самом деле, получилось так, что мой Друг однозначно и ясно выразил для меня то, что я для себя к тому моменту не успел сформулировать, но уже чувствовал.
Кстати, идею наступательной идеологии более определенно и ясно выразил наш Соратник по «Русскому Собранию» Фёдор Алексеевич Папаяни в программном материале «Создать идеологический генштаб: Системе может противостоять только другая система, а безсистемность обречена на поражение» (РНЛ. 20 Августа 2022 года).
Впервые формулу «идеологический генштаб» от Фёдора Алексеевича я услышал в Феврале нынешнего года, ещё до начала СВО, во время записи передачи на видеоканале «Русский Мiр», которую организовал Дмитрий Алексеевич Сагал. Гораздо актуальнее мысль Ф.А.Папаяни о необходимости идейной наступательной стратегии звучит теперь: «Для победы в этой, как и любой другой войне, со всей очевидностью напрашивается необходимость идеологической духовно-патриотической мобилизации. В этой связи следующим, в достаточной мере сильным ходом может стать установление государственной Идеологии Победы…».
Сугубо оборонное сознание не было изначально присуще православно-патриотическому движению в 1988–1993 годах. Перелом произошел в Октябре 1993 года, когда отечественная патриотика потерпела зримое поражение под напором финансовых, экономических, культурных и духовных сил, которые олицетворялись в команде Ельцина, но имели всецелую поддержку коллективного Запада. Хотя излом начался, конечно же, в Августе 1991 года. Но после Октября 1993 года ничего, кроме небольших очагов обороны и сопротивления, нередко единоличного, персонального сопротивления, для нас не осталось.
Хорошо помню буквальное действие Божией Благодати, Которая в 1988–1992 годах пробуждала в душах сотен тысяч советских людей тягу к Православию, яркие воспоминания о подлинных духовных традициях тысячелетней России. Многие-многие тысячи бывших комсомольцев и коммунистов, безпартийных агностиков или материалистов иногда в считаные недели преображались в искренних ревнителей Православия, без каких-либо близких родовых корней двух-трех предыдущих поколений становились убежденными православными царистами, чающими скорейшего Воскресения Самодержавной России.
Само собой, почти одновременно такое в судьбах разных людей произойти не могло. Не было никаких «идеологических» причин, поскольку в идеологии «перестройки» ничего подобного даже близко не было. Однако так происходило. Без участия Господа нашего Иисуса Христа такое само собой происходить не могло!
Потом к середине или к концу девяностых такие ревностные и радостные настроения у большинства тех людей стали угасать, публичное исповедование таких православно-державных идеалов в повседневности умалилось. Кто-то стал реализовываться в приходской жизни, кто-то выбрал карьеру Священства. Последний яркий всплеск сугубо общественной активности православной патриотики зримо проявил себя в Москве на Царские Дни 17 Июля 2000 года грандиозным Крестным Ходом от Часовни Героев Плевны до храма Святителя Николая на Берсеневской набережной. В православно-патриотическом кругу к концу нулевых годов осталось едва ли не несколько тысяч (если не меньше) активистов на всю Россию.
Конечно, эпизодически в нашу среду приходили единичные пополнения, но в большей степени наше движении всё же шло на убыль и сохраняло активность только в тех очагах, где была хоть какая-то материальная поддержка со стороны редчайших представителей российского предпринимательства. Любые попытки привлечь на нашу сторону хотя бы минимальную государственную поддержку ничем не заканчивались. Максимум, что позволяло себе государство, была поддержка сугубо церковных проектов, во главе которых, как правило, оказывались «православные» либералы или наёмники-клерикалы.
Такое положение дел привело к общероссийскому системному кризису в православной общественной жизни. Признаюсь, во второй половине «нулевых» в практических возможностях сугубо общественной миссии возрождения России стал сомневаться и я сам, и если не уклонился от собственного участия в православно-патриотической общественной жизни, то скорее по привычке и невозможности найти свое место в других необщественных проектах.
Что я видел с той поры? Только вопиющие случаи духовной агрессии вроде подготовки демонстрации фильма «Матильда» в 2016–2017 годах пробуждали значительные массы рядовых православных к заметным общественным акциям, только тогда возбуждалась реакция, никак не переходящая в контрнаступление. В общем, такое положение дел выражало одну из особенностей русской ментальности: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится».
И всё же русское самобытное сознание и самосознание совсем не сводимо только к такой поговорке. Русские люди вполне способны не только на возбужденную сторонними силами реактивность, но и способны возбуждать именно в собственной среде посылы стратегические и созидательные. Как раз мой личный опыт участия в общественной жизни 1988–1993 годов показывает, что именно тогда с Божией Помощью был выдвинут ряд созидательных стратегем. Некоторые из них были реализованы, другие — проявляют себя и ныне в православно-патриотической идеологии. Надо отметить, что выдвижение каждой из нижеперечисленных общественных стратегем происходило при непосредственном духовном участии и с благословения всероссийски известных Старцев — Архимандрита Иоанна (Крестьянкина), Архимандрита Кирилла (Павлова), Архимандрита Адриана (Кирсанова), Архимандрита Илия (Ноздрина), Архимандрита Петра (Кучера), Протоиерея Николая Гурьянова, Митрополита Иоанна (Снычева), а также других Старцев. Не каждое из названых направлений деятельности обсуждалось буквально со всеми названными и неназванными Духовными Авторитетами, но без предварительной духовной поверки у нескольких из названных Старцев ни одно из таких дел не затевалось.
1. Именно в 1988–1989 годах стало нарастать общественное движение за прославление Святого Царя Мученика Николая, Святой Царицы Мученицы Александры, Святого Цесаревича Мученика Алексия, Святых Царевен Мучениц Ольги, Татианы, Марии, Анастасии, Преподобномученицы Великой Княгини Елизаветы. Первоначально предлагалось признание их прославления 1 Ноября 1981 года в РПЦЗ. Но когда стало ясно, что между руководством РПЦ МП и РПЦЗ в 1990 году возник, казалось бы, неразрешимый конфликт, внутрироссийское движение вылилось за самостоятельную канонизацию Царственных Мучеников в России. В Августе 2000 года канонизация свершилась.
Сейчас можно многомудро рассуждать, произошла ли канонизация благодаря общественным усилиям в 1988–1999 годах или вопреки им, но именно общественные усилия по прославлению в России Святых Царственных Мучеников в те годы воодушевляли сотни тысяч соотечественников — активных мiрян и сотни представителей рядового Священства, а также отдельных Архиереев.
2. Сам вопрос воссоединения РПЦЗ и РПЦ МП был также поднят общественностью с отдельных призывов в 1988–1989 годах, которые приобрели массовый характер к середине нулевых лет. В 2007 году процесс воссоединения перешел в активную фазу.
3. В Сентябре 1990 года на общественном уровне была публично сформулирована стратегема Государственно-Церковных Соборов, которая вылилась в создание целой серии различных общественных «Соборов» и, в конце концов, реализовалась во Всемiрном Русском Народном Соборе. Идея Всероссийского «Земского» Собора, а точнее, Государственно-Церковного Собора для окончательного одоления Смуты и сейчас сохраняет свою привлекательность для многих тысяч наших соотечественников.
4. Сама идея Воскресения Православного Самодержавного Царства в России, выраженная в распространении пророчеств Русских Святых о Воскресении Отечества, также имела первоначально сугубо общественные корни. И хотя время такого Воскресения ещё не наступило, широко распространённые пророчества о нём вдохновляют десятки, если не сотни тысяч современных церковных людей.
5. Имперская идеологема Старца Филофея «Москва — Третий Рим, а четвертому не бывать» также первоначально широкое распространение имела среди общественников начала девяностых годов. Сейчас имперская идея вдохновляет множество наших соотечественников, даже тех, которые пока не прониклись Православием.
6. С 1990 года православными общественниками стал ставиться вопрос и о необходимости дорасследования цареубийства и Всенародного Покаяния в грехе Бого- и цареотступничества. Результатом такого православно-патриотического движения стала постановка вопросов о дорасследовании цареубийства и Всенародном Покаянии в Обращении Святейшего Синода 16 Июля 1993 года. Процесс оказался неоднозначным и продолжается до сих пор, а с 2015 года как конфликт в церковной среде между сторонниками признания или непризнания так называемых «екатеринбургских останков». Однако поиск истины в данном вопросе когда-то с Божией Помощью разрешится, лишь бы не было спешки и административного нажима. Главное, что в широком православном сознании утверждено, что цареубийство — вопрос не только столетнего прошлого, но он актуален и сегодня, и будет актуален ещё какие-то годы и остается духовным поводом для Всенародного Покаяния, которое не закончилось канонизацией Царственных Мучеников в Августе 2000 года.
7. В 1989–1993 годах православно-патриотическое неформальное общественное движение сделало большой вклад в восстановление порушенных храмов и возврат церковной собственности по принадлежности. Достаточно было бы сказать, что вопрос о восстановлении Храма Христа Спасителя при поддержке писателей-патриотов был поднят в 1989 году именно православно-патриотической общественностью и был объявлен сбор средств на его восстановление. Но на самом деле этот никак формально не объединенный общественный порыв касался сотен храмов и многих монастырей. После победы капитализма в Октябре 1993 года и в результате обнищания миллионов православных данный процесс перешел полностью в ведение Священноначалия РПЦ МП и церковно-государственных отношений. Но до того вклад общественности в возрождение Православных Святынь был колоссальным.
Назвал только 7 стратегий, назвал далеко не все созидательные векторы общественной православной патриотики. Другие общественные усилия охватывали православное книгоиздание, книжную торговлю, просвещение, образование, культуру и другие сферы нашей жизни. Мне было важно указать, что такие созидательные векторы не были единичными и «случайными». Примеры можно было бы множить…
Однако в то же время были и сугубо реактивные процессы, первоначально поднятые ещё в семидесятые годы патриотами-государственниками, патриотами-почвенниками. Тогда среди них православную патриотику выражали считаные единицы.
1. В первую очередь хочу назвать так называемый еврейский вопрос. С середины же восьмидесятых «еврейская тема» стала одной из ведущих в патриотической конспирологии, когда все наши отечественные беды «объяснялись» засилием евреев в революции, а также в первоначальном строительстве СССР и потом уже в оседлании ими процессов «оттепели» и «перестройки». Никак не хочу приуменьшать значение национального фактора. Но в патриотических трактовках того времени получалось так, что коренные русаки вовсе не были причастны к революции, к развязыванию гражданской войны, к зверствам ЧК. Конечно, благодаря такой волне множество наших соотечественников, до того замороченных социалистическим интернационализмом, вдруг узнали и о «Протоколах сионских мудрецов», и о процентном национальном составе руководящих органов компартии и правительства РСФСР и СССР в двадцатые годы. Однако педалирование «еврейского вопроса» в конечном итоге приводило к тому, что вне зоны внимания оказывались ключевые вопросы собственно русской жизни.
2. На той же почве в патриотической среде развилась и «ностальгия» по движению белогвардейцев и воинственный антисоветизм.
Сейчас рано подводить итоги, но в связи с обстоятельствами последнего полугодия — СВО и моральной мобилизацией российской общественности — объединительный принцип «против кого мы дружим» становится явно недостаточным, а в ряде направлений и вредным.
Порой справедливая критика принципиально новой действительности среди лидеров общественного мнения (ЛОМов) в православной патриотике традиционно продолжается страшилками, чем грозит в ближайшем будущем тот или иной выявленный недостаток. Вместе с тем на фоне СВО возникли десятки благотворительных общественных проектов по оказанию помощи Армии, Народным Милициям ДНР и ЛНР, Военно-гражданских администраций (ВГА) освобожденных территорий Херсонской, Харьковской и Запорожской областей.
В связи с этим вспоминаются русские общественные благотворительные организации времен Первой Мiровой войны, когда помимо политически одиозного «Земгора», помощью Армии и госпиталям занимались многие сотни отечественных организаций. Некоторые из современных вполне проверенных благотворительных проектов требуют информационной и публицистической поддержки. К примеру, наш Соратник по «Русскому Собранию» Алексей Шорохов вовсю старается на данной ниве. Но получается так, что «Русское Собрание» в своем большинстве вроде как в подобных реальных делах Веры почти не участвует. Судя по нашей «Закрытой группе Русского Собрания», жесткая критика оказывается важнее существующего позитива.
Критика порой сводится к предложению по удалению с помощью правоохранительных средств конкретных персоналий из числа ЛОМов в сфере либерализма.
Недостатки и вопиющие случаи антипатриотизма, конечно же, нужно не только называть, но широко обличать. Спору нет! Но действительность разнообразна. И, на мой взгляд, предложения А.Д.Степанова, обращенные к нам: «…мы должны формировать повестку ближайшего будущего, ситуация это позволяет…», все же мне представляются более важными, чем безконечные инвективы «сбитых лётчиков» в лице Галкина, Пугачевой, Урганта и тому подобных, даже если они попытаются вернуть своё влияние в России. Их время прошло!
Да, я согласен с рядом моих Соратников, что руководителей центрального ТВ — «1-го канала (Россия)» в лице Константина Эрнста (во главе ОРТ сидит с Сентября 1999 года), «России-1» и «России-24» в лице Антона Златопольского (гендиректор с 2002 года), «НТВ» в лице Алексея Земского (руководит с 2015 года), «Культуры» в лице Сергея Шумакова (на должности с 2009 года), «ТВ Центра» в лице Юлии Быстрицкой (возглавляет канал с 2012 года) и некоторых других достаточно «центральных» каналов поменьше стоило бы вытеснять с насиженных мест: все они представители школы так называемого продюсерского телевидения, которая финансовые интересы ставит выше государственных и народных, рейтинги передач (нередко фальсифицированные или манипулиционные) — выше общественной пользы.
Однако простой руганью в адрес перечисленных лиц критика не должна ограничиваться, недопустима тут и ликвидация названных каналов как таковых, ведь это отнюдь не либерально-маргинальные «Медуза», «Дождь», «Новая Газета» или «Эхо Москвы», закрытие которых практически не отразилось в национальном информационном поле. Только воздух стал чище.
В телевизионном информационном пространстве России доля каналов «1-го», «Россия-1», «Россия-24», «НТВ», «Культура», «ТВ Центр» и некоторых других колоссальна. Сломать некоторые производственные процессы очень легко (это относится не только к телевидению, а к любому производственному процессу в экономике). Но у нас на сегодняшний день отсутствуют свои «бизнес-проекты», а если словосочетание не нравится, то просто проекты переустройства каждого из названных каналов, хотя бы потому, что никто из нас не изучал современную сетку вещания, не сравнивал нынешнюю сетку вещания ТВ с ее состоянием, скажем, в 2015, 2020 годах.
Для пытливого взгляда аналитика реальности на самом деле в телевидении постепенно проходят серьезные перемены. Несмотря на всякие «Маски», «Голоса», «Вам и не снилось», «Вечерние Урганты», доля которых в процентном отношении не так уж высока (они «берут» только тем, что захватили «прайм-тайм» или близкие к нему суточные периоды), все же в целом программы меняются, и доля пошлятины, пустопорожних развлекаловок постепенно уменьшается. А нынешние политические ток-шоу во многом озвучивают вполне приемлемую государственную патриотику.
Да, нас пока не приглашают на такие передачи. В лучшем случае А.Д.Степанова два или три раза пригласили на «Звезду». Конечно, тут пока работают принципы «продюсерского телевидения» и «междусобойчика». Но только ли их редакторы и менеджеры таких передач виноваты? Критики проблем на тех ток-шоу и без наших авторов хватает. У нас же яркость выступления обычно сводится к следующему: чем жестче обличительная критика, тем лучше.
К сожалению, у нас нет своих православных телекомментаторов, которые могут интересно работать на камеру. Мне Соратники могут возразить: Как же среди нас появятся такие телекомментаторы, если нас не приглашают в телеэфир?!
Думаю, сейчас возникнут требования от верховных властей к обновлению лиц и позиций в видеопространстве. Опытные редакторы и менеджеры телепрограмм уже принялись за активный поиск таковых в видеоинтернете. Интервью и сюжеты с видеоблогерами Владленом Татарским (Максим Фомин), Дмитрием Стешиным, Михаилом Онуфриенко, Семеном Пеговым, Юрием Подолякой стали регулярными на известнейших ток-шоу практически ежедневно.
А мы, кроме печатного слова, почти ничего не можем в таком роде предложить. Почти никто из нас не удосужился созданием собственных роликов в Интернете, снятых хотя бы с помощью камеры в телефоне. Интернет, Ютуб, Рутуб, ВКонтакте, Телеграм сейчас изобилуют таким форматом. Но где Сошенко, Самохин, А.Шорохов, Папаяни, Новиков, Тихомиров, другие наши, Болотин, наконец, в таком формате?! Лично я уже лет семь только собираюсь сделать хотя бы первый ролик.
Почему А.Д.Степанова приглашали в ток-шоу на «Звезду»? Да кто-то из редакторов или их знакомых явно заинтересовался им по немногочисленным видеороликам, которые он давал на «РНЛ» — вроде бесед со старейшинами и тому подобных.
Честно говоря, меня гораздо больше, чем судьба телевидения, волнуют проблемы идеологических штабов российских либералов, их лидеров вроде академиков и членкоров РАН по гуманитарным предметам, руководителей Института всеобщей истории РАН, Института российской истории РАН, Института этнологии и антропологии РАН, Института Русского Языка РАН и руководителей других академических гуманитарных НИИ. Мы как-то больше сосредоточивали свое критическое внимание на «Вышке» — Высшей школе экономики, что совершенно справедливо! Хотя в «Вышке» уже наметился консервативный дрейф. Система РАН сейчас гораздо более опасна. Напомню, что именно такая идеологическая среда проявила себя в письме академиков и ученых против СВО уже 24 Февраля. Напомню первую десятку подписантов: 1) Александр Аникин, лингвист, академик РАН; 2) Юрий Апресян, лингвист, академик РАН; 3) Виктор Васильев, математик, академик РАН; 4) Сергей Николаев, филолог, академик РАН; 5) Валерий Рубаков, физик, академик РАН; 6) Роальд Сагдеев, физик, академик РАН; 7) Александр Соболев, Институт геохимии и аналитической химии им. В.И.Вернадского, академик РАН; 8) Сергей Стишов, физик, академик РАН; 9) Светлана Толстая, филолог, академик РАН; 10) Ефим Хазанов, физик, академик РАН… Среди первенствующих академиков 4 гуманитария, да и ниже полно гуманитариев — лингвистов, филологов, историков, этнологов…
Прицельная стрельба по «центрам принятия решений», по враждебным штабам и персоналиям нами на РНЛ даже ещё не начата. А мы всё с претензиями к стратегам Генерального штаба Министерства обороны России… Конечно, гораздо проще росчерками наших перьев «руководить» военными, чем воевать здесь и сейчас самим. Никого из Вас, Дорогие Соратники, не хочу в том винить и судить. Проблема мне самому была видна и восемь, и пять лет назад, и сейчас, а я сам ничего не предпринимал. Всё, что в общих чертах хотел сказать по поводу тезисов А.Д.Степанова, изложил. Простите за многословие.
Леонид Евгеньевич Болотин, историк, научный редактор Информационно-исследовательской службы «Царское Дело»
