О необходимости создания Банка криминальных мозгов

В настоящее время вряд ли кто-нибудь станет оспаривать то, что современная война – это не только поля непосредственных вооруженных столкновений, но и громадная экспериментальная площадка, на которой могут и должны работать ученые, – разумеется, в интересах своих стран и своих правительств. Сейчас любая наука приобретает военно-прикладное значение. Наук, отвлеченных от войны, наук, данные которых не могли бы быть использованы в военных целях, не существует.

Не сочтите меня циничным, но в указанном контексте необходимо констатировать, что на полях боевых действий на Украине сейчас бесполезно утилизируется драгоценный лабораторный материал, который, вообще говоря, должен тщательнейшим образом собираться, исследоваться и использоваться в научно-практических интересах, для решения вполне конкретных социально-политических проблем.

О чём я говорю?

Позволю себе начать издалека и предварить главную тему кратким экскурсом в недавнюю – вековой глубины – историю.

В 1927 г. в газете «Известия» известный и авторитетный психиатр академик В.М.Бехтерев выступил с большой статьей, в которой обосновал необходимость создания в СССР государственного хранилища мозгов ушедших из жизни выдающихся людей – с целью их исследования и поиска органической почвы гениальности. Отмечу, что до этого попытки создания такого хранилища предпринимались и голоса, подобные бехтеревскому, раздавались: в частности, был сохранен мозг В.И. Ленина, с моей точки зрения, безусловно, гениальный. Но для того, чтобы инициатива была поддержана на самом верху, требовался авторитет Бехтерева.

Такое хранилище – фактически Пантеон – по решению советского правительства было создано, и за 30 следующих лет в нем оказались собраны несколько десятков мозгов выдающихся людей, таких, например, как В.В. Маяковский, А.В. Луначарский или сам В.М. Бехтерев.

Нужно сказать, что никаких материальных, органических следов гениальности советскими исследователями тогда обнаружено не было. После смерти Сталина работы были свернуты, экспонаты, до того открыто демонстрировавшиеся, были изъяты – якобы по этическим соображениям. Дальнейшая судьба уникального собрания мозгов неизвестна. Остается надеяться, что коллекция не была уничтожена или продана в «лихие 90-е».

Мне представляется, что никаких результатов не было достигнуто из-за несовершенства научного инструментария, технических средств: из-за микроскопов с невысоким разрешением и т.д. Любому разумному человеку ясно, что мыслительная деятельность должна оставлять органические следы. И последние исследования в области нейронаук показывают, что система нейронных связей у человека, занимающегося интеллектуальной деятельностью, гораздо обширнее, чем у человека физического труда.

В настоящее время сама жизнь с особенной остротой диктует необходимость собирания и исследования криминальных мозгов – в едином хранилище или банке – с целью поиска органической почвы криминального или, скажем, зависимого поведения.

Это значит, что необходимо не закапывать и не сжигать трупы закоренелых националистов, а методами паталого-анатомии извлекать и сохранять их головной мозг в целях дальнейшего всестороннего изучения и глубокого, насколько это позволяет современный инструментарий, исследования. Изыматься должны – добавлю к сказанному – также и железы внутренней секреции: их значение понимал современник Бехтерева писатель М.А. Булгаков, описавший такое изъятие в повести «Собачье сердце».  Напомню, что, например, ростовский психиатр А.О. Бухановский, работавший с Чикатило, был категорически против его расстрела: он считал, что маньяку необходимо сохранить жизнь для дальнейшего исследования этого уникального преступника. Кстати, сын Андрея Чикатило – Юрий, между прочим, воин-«афганец», получивший боевое ранение, пошел по дорожке отца, несколько раз сидел по разным статьям, даже на зоне бравируя своим происхождением, в 2014 г. решительно поддержал киевский майдан, заявив, что его отец всегда был украинским националистом и выступал за «незалежность» Украины от России. Это о многом может сказать непредвзятому трезвомыслящему человеку: в частности, о необходимости генетического и эпигенетического исследования не только предков, но и потомков украинских националистов.

С экстремизмом и террором, т.е. с криминальным поведением, колоссальный всплеск которого мы наблюдаем сейчас на Украине, сопрягается и зависимое поведение. Оба типа, по моему убеждению, имеют нейроэндокринную подоплеку, другими словами, обусловлены гормональными изменениями и морфологическими (органическими) изменениями головного мозга, которые ведут к его дисфукции и влекут за собой изменения в его электрической активности, а, значит, могут быть считаны процедурами электроэнцефалографии (ЭЭГ), а визуально обнаружены методами МРТ.

Криминальное и зависимое поведение людей обусловливается не только наличием в головном мозге структурно и патологически измененных областей, но и их взаимодействием – между собой и со здоровыми областями.

Можно принять это как гипотезу, но гипотезу, похоже, весьма близкую к действительности. Для ее подтверждения необходимы масштабные исследования гормональных профилей и ЭЭГ у криминальных личностей и зависимых людей.

С националистами, взятыми в плен, равно как и с захваченными террористами, экстремистами, скул-шуттерами и т.п. публикой должны работать не только следователи и, выборочно, психиатры в рамках проводимых экспертиз на вменяемость, а криминальные психиатры, криминальные неврологи и криминальные эндокринологи, – видите, сколько новых и востребованных специальностей я назвал. Перед ними должны ставиться не вопросы вменяемости или невменяемости преступников (во всяком случае, не только они), но и почему стало возможным совершение преступных действий, какие биологические факторы предрасположили к этому.  

Изучение этой сложносочетанной области повлечет за собой разработку эффективных методов противодействия вербовке не только в экстремистские организации, но и, например, в деструктивные религиозные культы. Это к вопросу о том, почему вдруг такой специфической проблематикой озаботился руководитель миссионерского отдела.

Известно, что такая работа ведется на Западе. Ею занимается, в частности, группа канадского ученого Кена Кила. Он исследовал мозги серийных убийц и психопатов в канадских и американских тюрьмах, причем, методами МРТ-диагностики, инструментально обнаружил области головного мозга, отвечающие за криминальное поведение, опубликовал интереснейшую книгу о психопатах, чем привлек внимание военных. Сейчас он занимается нейро-исследованиями в одной из военных структур НАТО.

Мы, как всегда, опаздываем и рискуем серьезно отстать. Чем это чревато, объяснять не надо. Враг занимается созданием оружия, которому никакими «Тополями» и «Искандерами» мы противостоять не сможем. События на Украине показывают, что важно не только техническое оснащение армии, но и то, кто использует его против мирных граждан, своих соотечественников, какими качествами и какой мотивацией наделен такой человек и почему ими наделен именно он.

Стоит прислушаться к словам мудрого китайского политика – создателя одного из величайших государств на планете:

«Оружие является важным, но не решающим фактором войны. Решающий фактор — человек, а не вещь. Соотношение сил определяется не только соотношением военной и экономической мощи, но также и соотношением людских ресурсов и морального состояния».

Это сказал Мао Цзэ-дун.

В заключение на историческом примере попробую объяснить, почему я поднял эту тему.

В 1942 г. один молодой советский лейтенант оказался в прифронтовом Воронеже. Город тогда эвакуировали, но вот до научной библиотеки при Воронежском государственном университете руки у местных властей не дошли. Ее попросту бросили. И этот лейтенант, – а он был физик по образованию, - в нее зашел и стал листать западные научные журналы по физике, которые в библиотеке были широко представлены. И листая журналы, он вдруг обнаружил, что в них с определенного года пропали статьи по физике элементарных частиц. И он – 29-летний лейтенант – сделал абсолютно правильный вывод: значит, эти работы засекречены. А почему такие работы засекречены? Потому что они имеют военно-прикладное значение. Речь может идти о создании ядерной бомбы – как физик, лейтенант кое-что в этом понимал.  Он  начал обращаться в разные инстанции, но его нигде не хотели слушать: идет война, какая там физика, какие элементарные частицы? И отчаявшийся лейтенант написал письмо Сталину. И Сталин это письмо получил и прочитал. И вызвал к себе академиков: Вернадского, Иоффе и других, - и задал им вопрос о том, насколько реально появление нового ядерного оружия? Теоретически да, реально, - ответили академики, - но практически это связано с такими трудностями, что мы даже не знаем, как ответить на этот вопрос. Тогда Сталин спрашивает: почему же вы, академики, не ставите этот вопрос перед правительством? Существует грозная опасность, а вы молчите, не обращаете на нее внимания. А какой-то младший лейтенант с фронта обратил на это внимание и мне написал. Тут академики начинают разводить руками: мол, товарищ Сталин, война идет, средств нет, а такая работа потребует колоссальных затрат. И Сталин отвечает: давайте вы будете думать о науке и научных исследованиях, а мы будем думать о затратах и о том, где взять средства на эти исследования.

Сказанное – не анекдот, а исторический факт. Младший лейтенант – будущий крупнейший советский физик-ядерщик академик Георгий Николаевич Флёров, дважды лауреат Сталинской премии. А рассказанный эпизод почти полностью вошел в советский художественный фильм «Выбор цели» - о создании атомной бомбы.

Я ни в коей мере не претендую на роль академика Флёрова. Мне, скорее, подобает роль валаамовой ослицы. Добавлю к этому, что выступать валаамовой ослицей – дело малопочтенное, если нет уверенности в том, что будешь услышан. Будущий академик Флёров надеялся, что будет, в конце концов, услышан. Надеюсь на это и я.

Путник Константин Владимирович, руководитель миссионерского отдела Челябинской епархии Русской Православной Церкви