Использование термина «дежа вю» в соотнесении с историческим событием и современностью в названии указывает, что будут обозначены соответствия и схожести между ними. И здесь отправной точкой является то прошлое событие, черты которого мы обнаруживаем в современности. Потому начать описание проблемы следует с характеристики этого события и некоторых значений ему сопутствующих. В данном случае таким сопутствующим является понятие Запада.
Известно, что определение Запада широко использовалось в СССР во второй половине ХХ века в период так называемой Холодной войны. И под это определение подводились все европейские страны, за исключением социалистических и государств-членов СЭВ (Совета экономической взаимопомощи) и ОВД (Организации Варшавского договора), а также США, Канада, Австралазия (Австралия и Новая Зеландия), Япония и Южная Корея. Хотя, изобретателями понятия Запада стали отнюдь не советские учёные-обществоведы и публицисты. Свои истоки оно берёт ещё со времени существования Империи франков, созданной Карлом Великим в конце VIII ст., когда он в 800 году, принимая в Риме титул римского императора, провозгласил образование Империи Запада, которая включила в себя практически всю территорию нынешней Франции, Швейцарии, Нидерландов, Бельгии, Люксембурга, большую часть Германии и Австрии, почти что половину Италии, часть Венгрии и Испании. И именно о Западе писал в начале ХХ века Освальд Шпенглер, издавший в 1918 и 1922 годах свою знаменитую книгу «Закат Западной земли (мира)» или «Закат Запада», которую почему-то перевели на русский язык как «Закат Европы».
Теперь под определение Запада подпадают не только те государства, которые обозначались в советский период нашей истории, но и бывшие социалистические страны Европы и отколовшиеся от СССР территории, типа Прибалтики. Однако, суть явления Запада в международном пространстве остаётся такой же – объединение государств Европейской (ныне Евроатлантической) цивилизации, при доминировании определённого геополитического центра. В начале ХХ века в статусе геополитического центра Европейской цивилизации позиционировалась Британская Империя, а спустя сто лет – США. При совершенно схожих признаках, характерных для Евроатлантики – агрессивной цивилизационной политики, попрании интересов других государств (в т.ч. и в своей цивилизационной конструкции геополитическим центром в отношении цивилизационной периферии), поисках собственной политической выгоды, невзирая ни на что.
Замечание относительно понятия Запада, возникшего и сформировавшегося в рамках европейской социокультурной традиции, позволяет отметить, что уже в своём генезисе он оппонирует византийской традиции (Западная Римская Империя – Восточная / Византийская Римская Империя), а уже через неё и русской традиции (Священная Римская Империя – Русь княжеская / Русское Царство). При этом О. Шпенглер, фиксируя закат Запада, указывает на будущий мировой цивилизационный центр в России, тем самым также отмечая это глубинное культурно-цивилизационное оппонирование. Отсюда следует очень важный вывод: оппонирование Запада России (во всех её исторических формах, начиная с Ладожской Руси) приводит к тому, что Россия рассматривается Западом как объект культурно-цивилизационной агрессии, а все кто ассоциирует себя с Западом (государства, этнические сообщества, социальные группы или персоны) становятся, скрытыми или открытыми, врагами России и русоненавистниками. Пример Владимира Печерина, с его «как сладостно отчизну ненавидеть», здесь достаточно наглядный.
Прежде чем начать разговор о Рапалльском договоре, следует показать в каком контексте мировой и европейской истории он состоялся, что ему непосредственно предшествовало и каким образом повлияло на его подписание.
28 июня 1919 года во Франции в Версале был подписан Версальский мирный договор между Германией и антигерманской коалицией, который подвёл итоги Первой Мировой войны. По этому договору Германия объявлялась ответственной за развязывание войны, теряла ряд своих территорий, выплачивала значительные репарации государствам-победительницам (главным образом Британии и Франции, хотя вместе с ними договор был подписан Италией и Японией), вообще лишалась возможности какой-либо внешнеполитической инициативы и, по сути, была демилитаризирована.
Россия, которая вынесла основную тяжесть войны с блоком Центральных держав (Германской, Австро-Венгерской, Турецкой Империями и Болгарским Царством) не была приглашена на Парижскую конференцию, в рамках которой и был подписан Версальский договор. Британия и Франция, при поддержке США и содействии других государств – Италии и Японии, – воспользовались тем, что в России произошла Октябрьская большевистская революция, страна погрузилась в социальный хаос Гражданской войны и по произволу, а по сути – подло, лишили нашу страну заслуженной возможности использовать права государства-победителя. (Кстати, те же подлые приёмы применяются и в современных условиях, когда Запад, возглавляемый теперь США, пытается принизить, а то и нивелировать роль СССР в победе над нацистской Германией, фашистской Италией и шовинистической Японией).
Ещё одна любопытная деталь по итогам Версальского договора. Он не был подписан США по формальной причине включения в договор Устава создаваемой международной организации – Лиги наций, в которую североамериканцы не желали входить. Свой договор США подписали с Германией в 1921 году, и он не включал не только положения о Лиге наций, но и ответственности Германии за развязывание войны. Очевидно, что такой ход давал возможность США и оставаться над европейской схваткой, и при соответствующих обстоятельствах влиять на все европейские разборки. Весьма симптоматичный пунктик, прямо указывающий на состояние серпентария евроатлантического сообщества.
Таким образом, по Версальскому договору два крупнейших европейских государства – Россия и Германия – оказались в изоляции. Советская Россия – в прямой изоляции, а Веймарская Германия – в изоляции ограничений. Что уравнивало их и подвигало к сотрудничеству по преодолению диктата Запада (из которого Германия была произвольно политически вычленена).
Что касается изоляции, то она продолжалась недолго. Насущная потребность в международном сотрудничестве (что является безусловным требованием современности) и, главным образом, забота о собственных выгодах, при риторике об «изыскании мер к экономическому восстановлению Центральной и Восточной Европы», понудили Запад, в лицах, прежде всего, Британии и Франции, искать формы и способы восстановления и налаживания торгового обмена с Советской Россией. К тому же европейским государствам очень хотелось вернуть все долги и финансовые обязательства прежних политических режимов в России, а также получить компенсации бывшим западным собственникам в нашей стране. (Сколько здесь созвучных сегодняшнему времени мотивов наблюдается!)
С этой целью с 20 по 28 марта 1922 г. в Лондоне специальный комитет экспертов подготовил проект резолюции, которая была положена в основу международной встречи по экономическим и финансовым вопросам в Генуе (Италия), состоявшейся 10 апреля – 19 мая 1922 года при участии представителей 29 государств и 5 британских доминионов. Эта встреча получила название – Генуэзская конференция, участниками которой стали РСФСР и Германия. Сама конференция и её результаты (в том числе её продолжение в виде Гаагской конференции 15 июня – 19 июля 1022 г.) показали, что изолировать такую страну как Россия и невозможно, и нецелесообразно для Европы, в частности, и Запада, в целом.
Для Советской России Генуэзская конференция стала не только формой международного признания, но и дала возможность осуществить весомый акт по деизоляции. – Сто лет тому назад, в рамках работы Генуэзской конференции, был подписан Рапалльский договор между РСФСР и Веймарской республикой (название Германии в 1918-1933 гг.) о восстановлении между ними дипломатических отношений. По этому договору Советская Россия и Веймарская Германия снимали все взаимные претензии, в том числе в финансово-экономической сфере.
Главным и основным значением Рапалльского договора было то, что две крупнейшие страны Европы – Россия и Германия – продемонстрировали своё неприятие изоляционистских решений, закреплённых Британией и Францией в Версальском договоре. И в этом смысле Россия показала, что любые попытки её изоляции обречены на провал. Рапалльский советско-веймарский договор со всей очевидностью указал, что, в конечном итоге, сама Европа становится жертвой своих ходов, направленных против России.
Безусловно, возникающие исторические ассоциации не означают аналогию различных исторических явлений, разделённых сотней лет. Однако, если не подобие и сходство, то корреляция похожих ситуаций вполне допустима. Допустима для политологического анализа и прогнозирования тенденций политического развития. Не предвидения, а именно прогнозирования, со всеми допустимыми вариациями развития. В этом смысле рапалльский опыт весьма интересен и даже значим для нынешнего состояния России, которую Запад вновь пытается изолировать. Причём, это даже не столько опыт, сколько история, свидетельствующая о бесплодности различных потуг изоляционистов против России.
В нынешних условиях Российская Федерация имеет много схожего, но не сходства, с тем международным положением, которое было характерно для РСФСР сто лет назад. Главное – это противодействие со стороны коллективного Запада, с той разницей, что в 1922 году оно шло на убыль и привело к генуэзскому прорыву, а сейчас набирает обороты. Отсюда опыт столетней давности имеет особое значение. В 1922 году у РСФСР в союзниках были Азербайджанская, Армянская, Белорусская, Бухарская, Грузинская, Украинская, Хорезмская советские республики, а также директорная Дальневосточная республика (ДВР), сейчас, разве что Белоруссия. Однако, есть и ситуативные сторонники (союзниками назвать затруднительно), в рамках постсоветского пространства – Армения, Азербайджан, Казахстан, Киргизия, Узбекистан, Таджикистан (такой расклад, скорее, убавляет к ситуации 1922 года превращением во врагов, причём не только формально-юридически, но и фактически – Украины и Грузии), а также за пределами исторического российского культурно-цивилизационного пространства – Китай, Индия, Иран, Куба, Венесуэла и ещё некоторые другие (что явно добавляет по сравнению с ситуацией столетней давности).
Возвращаясь к проблеме Запада, следует отметить, что для Российской Федерации неприемлемы любые, даже ситуативные, сторонники на Западе (опыт с Германией периода 1922–1945 гг. тому подтверждение). Неприемлемы, прежде всего, по причине культурно-цивилизационного разбега. А опасны вследствие того, что спецификой Европейской, теперь Евроатлантической цивилизации (которая, если не тождественна Западу, то матрична и директивна для него) является её дисперсный характер, что порождает сменяемые центры цивилизационного доминирования, которые выступают и в статусе геополитических центров, определяющих систему международных отношений, вследствие господства цивилизации, которую они представляют. Такое состояние цивилизации провоцирует внутри- и внецивилизационную агрессию геополитического центра или претендента на этот статус. По этой причине на протяжении всего исторического времени Россия становится объектом цивилизационной агрессии со стороны Европы, которая зачастую осуществляется военно-политическими методами.
Наиболее приемлемым сейчас из всех ситуативных сторонников России может быть Китай. Конечно же, это следует из того, что Китай, по военно-экономическим показателям, относится к самой высшей категории современных государств, чего не скажешь о Германии 1922 года. Ну, это, очевидно, мотив для России. А вот для Китая мотив несколько иной и, думается, более существенный, как сейчас стало принято говорить в политических кругах – экзистенциально значимый. Мотив китайской ориентации на Россию во время агрессии против неё со стороны Запада заключается в том, что в случае поражения России Китай вынужден будет на долгие годы забыть о Тайване, присоединение которого к материковому Китаю как раз и имеет экзистенциальное значение для современного китайского общества. К тому же, с этим значением связана и внутриполитическая устойчивость Председателя КНР Си Цзиньпина.
В этих условиях, Российской Федерации есть смысл инициировать обновление заключённого в 2001 году Российско-Китайского договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве с целью включения в него статей о поддержке воссоединения Китая и Тайваня, с одной стороны, и, с другой стороны, признания за Российской Федерацией исторического права на поддержку и достижение своих цивилизационных жизненных интересов на всём постсоветском пространстве. Такой шаг будет не только взаимовыгодным, но и позволит начать процесс консолидации всех государств, испытывающих на себе различные формы агрессии Евроатлантической цивилизации – политической, военной, экономической, социально-культурной. Такая консолидация может стать будущей моделью международной организации, куда, кроме Китая и России, вполне вероятно могут войти Индия, Пакистан, Иран, Венесуэла, Куба, Никарагуа, Сербия и многие другие страны. Такой процесс и его реализация станут мощным средством для предотвращения провоцируемой Западом Третьей Мировой войны.
С ориентацией на обновление Российско-китайского Договора, уже теперь стоит предупредить Запад и наиболее агрессивные государства евроатлантического сообщества о том, что начавшаяся поставка вооружений для антироссийского укронацистского режима прозападных приспешников даёт Российской Федерации право выбрать любые способы реакции на эти враждебные действия и оставляет возможность использовать средства, которые российское государственное руководство посчитает необходимыми.
Анатолий Сергеевич Филатов, кандидат философских наук, доцент, действительный член Международной Славянской Академии наук, образования, искусств и культуры
