Африканский экзархат Русской церкви

От редакции: Эта статья будет опубликована в католическом богословском журнале «Истина» на французском языке. Её автор, известный русский учёный А.М. Величко предложил нам опубликовать на РНЛ её русскую электронную версию. Конечно, тема образования Африканского экзархата Русской Православной Церкви – крайне остра, она помещена во вполне определённый контекст раскола в Мировом Православии, спровоцированного Константинопольским патриархом Варфоломеем. Можно не соглашаться с некоторыми оценками автора, но нельзя не признать, что поставленная им проблема существует.

Позиция Александрийского патриарха Феодора, поддержавшего антиканонические действия патриарха Варфоломея, безусловно, заслуживает осуждения. Но разве из-за этого Африка перестаёт быть канонической территорией Александрийского патриархата? Или теперь понятие канонической территории пора сдавать в утиль, и каждая Церковь может создавать свои епархии на территории любой другой Церкви? К примеру, греки, грузины, румыны, болгары, сербы могут создавать приходы и епархии на территории канонической территории РПЦ? А что будет, если вместо патриарха Феодора на древнюю Александрийскую кафедру изберут другого предстоятеля, который откажется от признания раскольничьей ПЦУ? Мы тогда ликвидируем наш Экзархат и вернём приходы Александрии? Или отныне Африка становится канонической территорией РПЦ навсегда? Вопросы эти требуют размышления и формулировки какого-то ответа.

«Преследуя зло, вы не становитесь святыми. Оставьте зло. Смотрите на Христа, и это вас спасёт» (прп. Порфирий Кавсокаливит)

Церковь земная, «воинствующая» с грехом, состоящая из людей, вошедших в ее врата, нуждается в некоторых единообразных правилах, регулирующих не только вероучение (догматы), но и ее внутрицерковную и межцерковную жизнь, взаимоотношения между частными лицами (мирянами), ими и священноначалием, порядок совершения богослужения, таинств, виды епитимий, налагаемых на христиан за нарушение церковного образа жизни, и т.д. (каноны). В массе своей они сложились еще в древние века, приняты всей Вселенской Церковью, как правила благочестия, и действуют по сей день.

Избирательное следование канонам по предмету их регулирования (мол, безусловны лишь те, какие касаются богослужения, а остальные – «по возможности») совершенно недопустимо. Да, как говорил еще великий русский богослов В.В. Болотов (1854-1900), «что полезно Церкви, то и канонично, настоящей законодательницей в конце концов является жизнь, а не каноны» (цит. по: Шавельский Георгий, протопр. Русская церковь перед Революцией. М., 2005, с.68, 69), но существуют правила, которые никак не могут быть проигнорированы без ущерба Церковной Полноте. Более того, даже в тех случаях, когда потребности Церкви вызывают необходимость пренебречь некоторыми канонами, сама целесообразность подобных экспериментов требует тщательной проверки, поскольку, как показывает история, нередко в подобных случаях даже практическая выгода или необходимость, зачастую носят вымышленный характер. В предлагаемой парадигме мы и начнем свое краткое исследование.

I. В течение трех лет в начала противостояния Константинопольского и Московского патриархов по вопросу юрисдикции Киевской митрополии и легитимности существования Православной Церкви Украины (ПЦУ), выяснилось, что раскол включает в свою орбиту все новых и новых участников. Как следствие, относительное затишье в межцерковных баталиях прореживается одиночными, но от того не менее знаковыми событиями, касающимися уже всей Кафолической Церкви.

Так, 29 декабря 2021 г., ввиду продолжающегося противостояния Московского патриархата с Константинопольской, Александрийской и Кипрской церквами, Священный Синод Русской церкви принял постановление, в котором сказано следующее: «1. Констатировать невозможность дальнейшего отказа клирикам Александрийской Православной Церкви, подавшим соответствующие прошения, в принятии их под омофор Московского Патриархата. 2. Принять в юрисдикцию Русской Православной Церкви 102 клирика Александрийского Патриархата из восьми стран Африки, согласно поданным прошениям. 3. Образовать Патриарший Экзархат Африки в составе Северо-Африканской и Южно-Африканской епархий…» и далее по тексту.

История Вселенской Церкви знала, к сожалению, различные волнения и расколы. Но, нужно сказать, такого прецедента в ее истории еще не было. Поводом для этого решения, как известно, стали два события: признание ПЦУ Александрийским патриархатом и обращение 102 пресвитеров Александрийской церкви в адрес Московского патриархата с просьбой принять их под его омофор.

Недоумение вызывает уже первый пункт этого документа: чем была обусловлена «невозможность дальнейшего отказа» в удовлетворении заявлений африканских священников? Нарушением процессуальных сроков, предусмотренных для такого рода случаев? Но, как известно, никаких процедур по такого рода обращениям канонами не предусмотрено. Увы, документ не разъясняет этого положения, равно как и многих других, уже гораздо более значимых. В связи с полным неимением официальных разъяснений со стороны священноначалия, попытки отдельных клириков канонически обосновать этот акт, заслуживают детального критического разбора (Максимов Георгий, прот. О каноническом аспекте принятия африканских клириков в лоно Русской Православной Церкви; интервью почему-то дано «загодя» – 28 октября 2021 г., т.е. еще за 2 месяца до синодального постановления). Тем более, очевидно, что они носят согласованный характер и едва ли отражают только личное их мнение по данному вопросу.

Так, в одном интервью было поставлено два вопроса. Первый: «Может ли Русская Православная Церковь создавать свою юрисдикцию в Африке, когда Александрийский патриарх считает Африку своей канонической территорией?». И второй: «Может ли Русская Православная Церковь в настоящих исторических обстоятельствах принять клириков Александрийского патриархата без отпускных грамот от их архиереев?».

Ссылка интервьюируемого лица на то, что 6 канон I Вселенского Собора 325 г., указав на Александрийскую церковь, ограничил ее каноническую территорию лишь Египтом и Ливией, должна быть смело отнесена к числу анекдотов. В тот год не только Русского, но и Константинопольского патриархата еще просто не существовало. Кроме того, Отцы Собора употребляли географические термины с тем содержанием, которое было характерно для их времени, а не для XXI столетия. И основывались на административно-территориальном устройстве Римской империи, не догадываясь, что эти решения будут прилагать к политической карте мира наших дней.

В этой связи нужно напомнить, что в IV веке Египет являлся одной из провинций Восточной префектуры наряду с провинциями «Аркадия», «Августамника», «Фиваида», «Ливия Нижняя», «Ливия Верхняя». А открытая часть африканского континента, современные географические контуры которой, разумеется, были в то древнее время еще неизвестны, входила в состав префектуры «Италия и Африка» в качестве Африканского диоцеза и включала в себя «Проконсульскую Африку», «Бизацену», «Мавританию», «Нумидию» и «Триполитанию». Поэтому, попытка отождествить географические понятия нынешних лет и тех седых веков выглядит не просто забавно, но является попросту искусственной подменой понятий. Нельзя забывать и о титулатуре Александрийского патриарха, существующей уже более 16 веков. А она гласит, что он «патриарх Великого Града Александрии, Ливии, Пентаполя, Эфиопии, всего Египта».

Разумеется, границы патриархатов (которые, к слову просто не имели такого наименования в период I Вселенского Собора) не оставались неподвижными в течение этих двух тысячелетий. По мере расширения миссионерской деятельности каждая из патриархий (и уже существующих, и вновь образованных) создавала по факту новые епархии и приходы, становившиеся частью ее канонической территории. Кроме того, Византийские императоры: св. Юстиниан I Великий (527-565), Юстин II (565-574), Лев III Исавр (717-741), Михаил III (842-867), Василий I Македонянин (867-886) активно принимали участие в установлении границ различных Поместных церквей, перераспределяя различные территории между ними. Да и в дальнейшем трудно было ожидать, от живой Церкви, что такой подвижный вопрос, как ее канонические границы, останется неизменным на протяжении почти двух тысячелетий.

Было бы нелепым также полагать, будто по мере исчезновения древних Поместных церквей в Африке (в первую очередь, многочисленной, блистательной и авторитетной Карфагенской церкви) сохранившиеся православные приходы веками оставались «ничейными». Как минимум, в них нужно было обновлять священнический состав, осуществлять текущее епископское управление и т.п. Никто и не оспаривает тот факт, что все эти тяготы в силу необходимости осуществлял Александрийский патриарх, который впоследствии многие столетия духовно окормлял эти приходы и поставлял в них пресвитеров. Так формировался правовой обычай.

Более того, в XX веке началась широкая миссионерская деятельность уже среди коренных жителей континента, в результате которой на территории Уганды и Кении были образованы православные епархии: Кенийская, Иринупольская, Центральноафриканская, Камерунская, Зимбабвийская, Мадагаскарская, Нигерийская, Ганская, Буковская. Как следствие, в 1963 г. церковная ассамблея в Кампале приняла решение о присоединении их к Александрийскому патриархату. Благодаря усилиям Александрийской церкви Литургия совершается в них на 50 африканских языках, повсеместно действуют катехизаторские центры, госпитали, центры здоровья и раздачи бесплатной еды. И совсем не случайно в одном из официальных изданий Русской церкви дана такая оценка деятельности Александрийского патриархата: «Благодаря миссионерской деятельности первосвятителей и иерархов Александрийской церкви Православие здесь не только сохраняется, но и приумножается» («Православная энциклопедия». Т. 1. М., 2000, с.570-590).

Правда, этот духовный подвиг веры в устах опрашиваемого иерея звучит, как «претензия на некоторые северные районы Африки в качестве своей канонической территории». Что едва ли положительно характеризует образ мыслей интервьюируемого, для которого многовековая миссионерская деятельность в окружении мусульман и монофизитов стала всего лишь «территориальной претензией». Тот факт, упоминаемый им, что изменения в титулатуре Александрийского патриарха в части прибавления слов «и всей Африки» произошли лишь много веков спустя, не входит в противоречие с этим правовым обычаем и не создаёт никаких канонических препятствий ни ранее, ни сегодня.

Сомнения в актуальности синодального акта легко иллюстрируются на примере того, насколько интересы Московского патриархата, как Церкви миссионерствующей, до последних дней касались Африки. Как гласят открытые источники, к концу 2021 г. там насчитывался один (!) приход Московского патриархата в ЮАР и несколько приходов в Египте, Тунисе и Марокко, которые 26 декабря 2019 г. были выведены из-под юрисдикции Александрийского патриархата и получили статус ставропигий. Очевидно, численность их крайне невелика, но, как уверяет интервьюируемое лицо, это и есть дата официальной юрисдикции Русской церкви в Африке. Иными словами, она представлена на континенте всего два года – немного, мягко говоря, в сравнении с Александрийской церковью.

Однако в соответствие с решением Синода, в сферу пастырской ответственности Северо-Африканской епархии Африканского экзархата Московского патриархата были включены широким взмахом пера: Арабская Республика Египет, Республика Судан, Республика Южный Судан, Федеративная Демократическая Республика Эфиопия, Государство Эритрея, Республика Джибути, Федеративная Республика Сомали, Республика Сейшельские Острова, Центральноафриканская Республика, Республика Камерун, Республика Чад, Федеративная Республика Нигерия, Республика Нигер, Государство Ливия, Тунисская Республика, Алжирская Народная Демократическая Республика, Королевство Марокко, Республика Кабо-Верде, Исламская Республика Мавритания, Республика Сенегал, Республика Гамбия, Республика Мали, Буркина-Фасо, Республика Гвинея-Бисау, Гвинейская Республика, Республика Сьерра-Леоне, Республика Либерия, Республика Кот-д'Ивуар, Республика Гана, Тоголезская Республика, Республика Бенин. А также уже упоминавшиеся ранее ставропигиальные приходы Московского патриархата в Египте, Тунисе и Марокко.

Помимо этого, в состав Африканского экзархата вошла и вновь созданная Южно-Африканская епархия, в сферу пастырской ответственности которой входят: Южно-Африканская Республика, Королевство Лесото, Королевство Эсватини, Республика Намибия, Республика Ботсвана, Республика Зимбабве, Республика Мозамбик, Республика Ангола, Республика Замбия, Республика Малави, Республика Мадагаскар, Республика Маврикий, Союз Коморских Островов, Объединенная Республика Танзания, Республика Кения, Республика Уганда, Республика Руанда, Республика Бурунди, Демократическая Республика Конго, Республика Конго, Габонская Республика, Республика Экваториальная Гвинея, Демократическая Республика Сан-Томе и Принсипи.

Итак, впервые в истории африканского континента Русская церковь не только масштабно вошла в него, но и объявила, что отныне именно она, а не Александрийская или какая иная Поместная церковь православного вероисповедания, будет духовно окормлять эти гигантские по размерам территории, где до сих пор процветает язычество, бедность, неграмотность, высочайшая смертность и нищета. Безотносительно каких-то привходящих обстоятельств этот шаг можно было бы смело занести в наш актив и им гордиться. Если бы не некоторые «но», на которые невозможно не обратить пристального внимания…

II. Обратившись к тесту изучаемого документа, легко понять, что Священный Синод Русской церкви не просто включил в сферу ее интереса десятки государств Африканского континента, но и объявил своей канонической территорией те местности, где уже созданы епархии Александрийской церкви. В частности, как указывалось выше, Кенийская, Иринупольская, Центральноафриканская, Камерунская, Зимбабвийская, Мадагаскарская, Нигерийская, Ганская, Буковская. Этот вопиющий факт не мог не вызвать не только недоумения, но крайне негативной реакции по причине попирания главенствующих основ и принципов канонического права Православной церкви, тысячелетней практики взаимоотношений и деятельности Поместных церквей и здравого смысла.

Основой церковной жизни христиан является признание священства всего народа и первосвященство старшего пресвитера или епископа, вышедшее из него. Именно епископ подтверждает и гарантирует, что его Церковь – христианская, правоверующая. Поэтому святитель Игнатий Богоносец (35-110), епископ Антиохийский, «муж Апостольский», прямо говорил: «Ничего не делайте без епископа. Только та Евхаристия твёрдая, которую совершает епископ или тот, кому он сам позволит» (Афанасьев Николай, протопр. Церковь Духа Святого. Киев. 2005, с.367, 372). По этим причинам Евхаристия в каждой Церкви совершалась от имени одного только епископа.

Исходя из содержания 35 Апостольского правила, 13 и 14 канонов Антиохийского собора, 15 правила Сердикского собора, 9 и 10 канонов Карфагенского собора, каждый пресвитер хиротонисуется своим правящим архиереем. Лишь ему, как высшему носителю епархиальной власти, принадлежит главный и решающий голос в поставлении приходского священника, поскольку архиерейство заключает в себя всю полноту священства и все права священнодействия в епархии (Никодим (Милаш), еп. Далматинский. Православное церковное право. СПб., 1897, с.287, 398). Кроме того, священник хиротонисуется для служения именно в этой епархии и на этом приходе. Ведь, согласно 6 канону Халкидонского собора, в Церкви нет универсальной хиротонии, всякий раз она совершается применительно к конкретному месту.

К исключительной компетенции епископа относится также охранение и распространение веры, замещение должностей и надзор за всеми приходскими учреждениями в епархии (Суворов Н.С. Курс церковного права. Т.2. Ярославль, 1890, с.78). Поэтому, подытоживал древний канонист, «епископ есть блюститель и попечитель о душах всех принадлежащих к Церкви и находящихся в его епархии, имеющий силу совершительную для посвящения пресвитера, диакона, иподиакона, чтеца, певца и монаха» («Алфавитная Синтагма иеромонаха Матфея Властаря». Буква «е». М., 2006, с.206).

По мере развития «монархического епископата» Церковь все менее и менее напоминала собой «федерацию», создавшую некую общую власть над собой в лице архиерея на основе «волеизъявления» приходов. Это – «унитарный» союз, прирастаемый через своего епископа посредством образования им новых приходов, где он же поставляет новых пресвитеров (Приходько Г. Епископ и каноническая территория. М., 2022, с.48-54). Церковные каноны категорически не позволяют совершать Евхаристию без разрешения местного епископа, тем более его поминовения; подобные действия квалифицируются, как великая ересь.

Не имея официальных данных и конкретных цифр, трудно дать полную и всестороннюю оценку всем произошедшим событиям. Все же, попытаемся рискнуть. Как следует из открытых источников, всего в Африке насчитывается более 400 приходов и 300 священников из числа коренного (темнокожего) населения, которые принадлежат Александрийской церкви («Православная энциклопедия». Т. 1. М., 2000, с.589). Из них 102 священника пожелали оставить своего патриарха. Следовательно, количество «отпавших» приходов составит около 150 единиц (треть от общего числа). Таким образом, все они подпадают под двойную юрисдикцию Александрийского и Московского патриархатов, совершенно недопустимую с точки зрения канонического права и церковного устройства: «Да не будет двух епископов во граде», – как гласит 8 канон I Вселенского Собора.

В ответ ссылаются на то, что еще в 2019 г. приходы, находящиеся в каноническом ведении Московского патриархата, были собраны в ставропигию, чтобы зримо отделить их от какого-либо соприкосновения с Александрийским патриархатом. И создание Африканского экзархата, якобы, является естественным завершением ранее начатой реформы церковного административного деления. Но создание ставропигии на основе своих разрозненных африканских приходов – внутреннее дело Русской церкви, она сама вольна определять свое внутреннее административное устройство на принадлежащих ей территориях. Причём здесь приходы, которые находятся в другой канонической юрисдикции?!

В интервью приведены и другие доводы: «На имя Святейшего Патриарха Московского стали поступать десятки прошений от клириков Александрийского Патриархата, желающих также защитить себя и своих прихожан от общения с раскольниками. И здесь возникает вопрос: если мы это сделали для русских, проживающих в Африке (т.е. передали их приходы в ставропигию. – А.В.), то на основании чего нам отвечать отказом на аналогичные прошения африканцев? Только лишь на основании их цвета кожи? Это было бы расизмом, а Русская Церковь принципиально чужда расизма».

Дело, однако, здесь не в цвете кожи, а в том, что это – клирики, священнодействующие в другой Церкви, канонически подчинённые другому епископу и патриарху. И то, что можно сделать относительно своих канонических территорий, недопустимо относительно чужих. Это – настолько очевидное правило, что не замечать его просто невозможно. И неужели чужда расизма исключительно Русская церковь?! Кажется, такой упрек ещё не делался ни в чей адрес – к чему же тогда это самовосхваляющее противопоставление себя неведомым «другим»?!

Тем не менее, официально было заявлено, что 30 января 2022 г. двадцать четыре африканских священника отслужили первую Литургию в Кении после перехода под юрисдикцию Московского патриархата вместе с русским священником. Что вызывает к жизни очередной далеко немаловажный вопрос, также, к сожалению, никак не прояснённый в многочисленных парадных известиях: какой епископ поминался на этом богослужении?

В случае, если африканские священники поминали на Литургии Александрийского патриарха или иного архиерея этой Поместной церкви, ни о какой принадлежности их к Московскому патриархату не может быть и речи. Если же они поминали экзарха Африки, одного из епископов этого экзархата или Московского патриарха, то автоматически возникает очередной принципиальный вопрос: какие канонические основания для перехода из-под юрисдикции одного епископа к другому существуют в настоящее время?

III. Обратимся к правилам, которые решают этот вопрос. Как известно, он давно уже урегулирован каноническим правом. Так, 33 Апостольское правило позволяет указанным лицам лишь тогда покидать свои приходы, когда у них на руках окажется представительная грамота, выданная правящим архиереем. «Не принимати никого из чужих епископов, или пресвитеров, или диаконов без представительныя грамоты: и когда оная представлена будет, да рассудят о них, и аще будут проводниками благочестия, да приемлются». В противном случае таковых лиц запрещено принимать в общение.

Если же такое все же случается, гласит 15 Апостольское правило, «аще кто пресвитер или диакон или вообще находившийся в списке клира, оставив свой предел во иные отъидет и совсем переместяся, в другому жити будет без воли епископа своего, таковому повелеваем не служить более; аще же останется в бесчинии: тамо, яко мирянин в общении да будет». Иными словами, они подлежат извержению из сана.

Незавидна судьба и архиерея, принявшего их в общение: согласно 16 Апостольскому правилу, он сам подлежит извержению из сана, «яко учитель безчиния». Те же последствия предусмотрены и в случаях, когда какой-нибудь епископ начнёт творить рукоположения вне пределов своей епархии (35 Апостольское правило): он также подлежит извержению из сана.

В силу вполне объяснимых причин практика Вселенской Церкви чрезвычайно широка и многообразна, а потому следует обратить внимание и на близкие прецеденты, которые могли бы быть использованы в данном случае. Так, в частности, 31 Апостольское правило вроде бы допускает возможность для пресвитеров отделиться от своего епископа и даже «алтарь иный водрузить». Однако это возможно лишь в том случае, говорят Зонара и Вальсамон (XII в.), когда их архиерей «погрешает против благочестия, долга и правды» или справедливости (дополняет перечень вин канонист Алексей Аристин, также живший в XII столетии), и исключительно после того, как они обличат эти прегрешения на церковном суде. В противном случае такие клирики также подлежат извержению («Правила Святых Апостол и Святых Отец». М., 2000, с.67, 68).

Обсуждаемый вопрос не казался Отцам Вселенских Соборов таким уж второстепенным, но, напротив, одним из важнейших в построении церковного тела. И потому правила Святых Апостолов неоднократно повторяются в более поздних актах, имеющих непреходящее каноническое значение.

Так, 15 и 16 каноны I Вселенского Собора запрещают принимать епископов, пресвитеров и диаконов, самовольно покинувших свои епархии и приходы, ослушник же должен быть возвращён на свой приход.

13 канон Халкидона гласит: «Клирикам чужим и незнаемым в другом граде, без представительной грамоты собственного их епископа, отнюдь нигде не служити».

Канон 54 (63) Карфагенского собора устанавливает: «Никакой епископ да не усвояет себе чужого клирика без рассуждения прежнего его епископа».

Единственное исключение из общего правила даёт 20 канон IV Вселенского Собора: «Клирикам, определенным к церкви, не позволительно определятися к церкви иного града: но должны быти довольными тою, в какой изначально удостоены служения, за исключением тех токмо, кои, лишившись отечества своего, по нужде перешли в другую церковь. Аще же который епископ после определения сего приимет клирика, принадлежащего другому епископу, то суждено нами быти вне общения церковного и приятому, и приявшему, доколе перешедший клирик не возвратится в свою церковь».

Более того, не только самовольный переход в другую епархию не допускается Отцами Соборов, но по 3 канону Антиохийского собора даже длительное отсутствие у себя на приходе считает серьезным проступком для священнослужителя.

Не спасают ситуации и другие аргументы, например, ссылка интервьюируемого лица на 15 правило «Двукратного Собора» 861 г., согласно которому пресвитер, епископ или митрополит, прервавший общение со своим патриархом, подлежит извержению из сана за исключением случаев, когда их предстоятель всенародно проповедует ересь, ранее осужденную Соборами или Отцами. Однако Александрийский патриарх никакой ереси не излагал, тем более, уже осуждённой Соборами – речь до сих пор шла лишь о позиции той или иной Поместной церкви в споре между Русской церковью и Константинопольской.

Приводят и тот аргумент, что-де Александрийский патриарх, признав ПЦУ, сам себя записал в раскольники, а потому, как гласит 2 правило Антиохийского собора, подчинённым ему пресвитерам «не позволительно иметь с ним общения», как с отлучённым от Церкви. Однако недурно было бы начать цитировать данное правило с самого начала. А оно гласит: «Все, входящие в Церковь, и слушающие Священные Писания, но, по некоторому уклонению от порядка, не участвующие в молитве с народом, или отвращающиеся от причащения Святая Евхаристии, да будут отлучены от Церкви…». И лишь потом следует предписание, указанное выше, согласно которому именно с таковыми нарушителями церковного порядка нельзя иметь общения.

Никто из известных канонистов – Феодор Вальсамон, Алексей Аристин, Иоанн Зонара, епископ Никодим (Милаш) – нисколько не сомневались относительно диспозиции данного правила: речь идёт о лицах, пренебрегающих молитвой и Святыми Дарами и теми, кто общается с ними («Правила святых Поместных соборов». М., 2000, с.144, 145; см. также: Никодим (Милаш), еп. Далматинско-Истрийский. Правила Православной Церкви. Т.2. М., 2001, с.58). И преподобный Никодим Святогорец был уверен, что в этом правиле речь идёт о тех, «которые идут в церковь на Божественную Литургию и слушают Писания, но не молятся вместе с верными или уклоняются от Божественного причащения в нарушении порядка» (Прп. Никодим Святогорец. Пидалион. Правила Православной Церкви с толкованиями. Т.3. Екатеринбург, 2019, с.126).

Подмена понятий в данном случае более чем очевидна. Она тем более неприглядна, что на это правило, взятое в безосновательно расширительном смысле, ссылаются в ходе интервью многократно, как на некоторый универсальный канон.

Не могут не вызвать недоумения и ссылки на то, что раскол Александрийской церкви засвидетельствован «соборно», поскольку-де еще 24 сентября 2021 г. Синод Русской церкви констатировал, будто своими действия Александрийский патриарх «еще больше углубляет раскол между нашими Церквами». «Напомню, – говорит интервьюируемое лицо в упомянутом интервью, – что Синод по статусу – это малый собор епископов. То есть соборно засвидетельствовано, что между нашей и Александрийской церковью существует раскол».

Между тем, никто и никогда Синоду Русской церкви, действующему в соответствии с Уставом РПЦ, не давал столь вольного наименования. И, если уж быть последовательным уставной норме, то «малым Собором» можно было бы назвать (да и то – неофициально) Архиерейский собор; «большой» Собор – это все же только Поместный. Следовательно, и здесь канонические аргументы для обоснования постановления от 29 декабря 2021 г. не нашлись. Не было никакого церковного суда, и никто соборно деяния Александрийского патриарха не изучал, постановления по нему не выносил. Да и вольное приведение одной из цитат ранних актов Синода едва ли напоминает церковный судебный приговор.

IV. В конце концов, можно было бы принять тот факт, что, посчитав свои внутрицерковные проблемы решёнными, убедившись, будто Александрийская церковь своими действиями порождает раскол не только вовне себя, но и внутри, Синод Московского патриархата обратил миссионерский взор в сторону Африки, решив начать там христианизацию местного населения и ограждение тамошних православных людей, вне зависимости от их канонической принадлежности, от противоправных действий другой Поместной церкви, руководство которой нагло попирает древние правила. А, следовательно, вносит смуту в христианское сообщество и разрушает духовную жизнь христиан, некогда доверчиво вступивших в нее. Именно этому аспекту в значительной степени посвящено другое интервью, принадлежащее уже вновь назначенному главе Африканского экзархата от 31 декабря 2021 г.

Из перечня вопросов самый «принципиальный» заключается в том, будет ли на иконах Спаситель и Пресвятая Богородица изображаться темнокожими или всё же белыми? Однако очевидно, что есть вопросы и поважнее. Поскольку речь идёт не только о приходах Александрийского патриархата, а и об иных африканских, включая Южно-Африканскую республику, где вообще свой язык, хочется задать риторический вопрос: кто заранее, до принятия этого решения, запрашивал, насколько богослужебная, каноническая и повседневная практика этих территорий отличается от той, которая сформировалась в Русской церкви? В чём эти отклонения выражаются? Насколько они носят принципиальный характер? Ссылка на то, что в настоящее время готовится развёрнутая и обширная программа по «колонизации» новых территорий, позволяет прийти к обратным выводам – никто эти вопросы всерьёз не изучал, и то, что это будет произведено лишь в ходе работы над сей программой. И слова экзарха: «Мы ни к чему заранее не готовились, но, поверьте, за этим дело не станет», навевают далеко не самые оптимистичные настроения. Станет дело или нет ещё неизвестно, но в то, что мы заранее не готовились – верится легко, это наш обычный алгоритм действий.

Не могут не вызвать сожаления ответы и по другим вопросам, например, о финансировании новых приходов и самого экзархата. И на оптимистический ответ экзарха, что-де найдутся спонсоры, готовые помочь Африке, так и хочется спросить: «Почему эта помощь в очередной раз, как и в советское время, направляется не в русские приходы, а на другой континент?!» У нас что – нет финансовых проблем внутри Русской церкви? Почему чьи-то амбиции нужно оплачивать опять копейками и рублями, собранными с наших прихожан или ими недополученными от российских благодетелей?

Едва ли можно разделить уверенность экзарха и относительно языковых различий. С трудом (вернее, совсем) нельзя понять, как и в каких филологических вузах (и опять же, за чей счёт) будут обучаться будущие пастыри и работники экзархата? Впрочем, легко миссионерствовать (вернее, готовить победные отчёты), когда за столетие до тебя была проведена кропотливая и очень тяжелая работа по переводу богослужебной, канонической и святоотеческой литературы на 50 местных языков.

Сюда же следует отнести и уверения, данные в этом интервью, о том, что «мы постараемся обеспечить всех элементарными возможностями доступа к медицинским услугам. Будут открыты фельдшерские пункты в отдалённых местах. Гуманитарная деятельность в Африке – это огромный фронт работы, который требует как значительных материальных затрат, так и квалифицированных трудовых ресурсов. По всей видимости, данная работа будет скоординирована и с российскими государственными учреждениями, и, возможно, с деловым сообществом, которое будет помогать материально». Вот так, оказывается, еще и средства федерального бюджета будут направлены на помощь африканским приходам, где, как указывалось выше, уже создана весьма приличная инфраструктура (из «Интервью патриаршего экзарха Африки архиепископа Леонида (Горбачева) телеканалу «Спас» 24 января 2022 г.).

«Мы не готовы мириться с несправедливостью и попранием канонов Церкви, кем бы они не нарушались. Русская Православная Церковь всегда с заботой и вниманием относилась к положению христианских меньшинств по всему миру, и Африка – не исключение», – публично заявил экзарх (из «Интервью патриаршего экзарха Африки архиепископа Леонида (Горбачева) РИА «Новости» 31 декабря 2021 г.).

Едва ли, однако, термин «меньшинство» употребим в данной ситуации. Что имел в виду наш иерарх, и меньшинство в сравнении с чем он обнаружил?! И почему именно Русская церковь считает себя уполномоченной оценивать положение дел в других Поместных церквах на предмет их внутренних нестроений? Кажется, никакими канонами наше первенствующее положение в Кафолической Церкви не закреплено – пока, по крайне мере.

Забота экзарха о «меньшинствах» еще могла бы быть принята во внимание, если бы речь шла об угрозе духовному здоровью африканских христиан. В этом случае, действительно, все средства хороши, чтобы уберечь их от духовной заразы. Незадача, однако, заключается в том, что в силу многовековой традиции, прекращение Евхаристического общения разных Поместных церквей друг с другом вовсе не означает автоматически, будто таинства, совершаемые в них, для второй, соперничающей в истине Церкви, считаются безблагодатными. Даже в тех случаях, когда причиной подобных жёстких решений являлись вероисповедальные споры, и тогда никто не признавал всю оппонирующую Церковь еретической, ограничиваясь лишь персонами ее предстоятелей. В случаях же территориальных споров подобные меры тем более не грозили противоборствующим сторонам.

Сказанный тезис легко подтверждается тем, что, прерывая Евхаристическое общение с упомянутыми выше Поместными церквами, Синод Московского патриархата определил, что эти прещения действуют до момента прекращения антиканонических действий греков. Иными словами, духовному здоровью африканской паствы никакие внешние действия руководящих органов Александрийской церкви, не грозят. К чему же тогда, спрашивается, срочно менять одну иерархию на другую, ломать сложившееся церковное устройство Африки и вводить в соблазн местных пресвитеров и паству?! От каких духовных болезней и невзгод мы стремимся их защитить?!

Рассуждая без обиняков, следует сказать, что ситуация, при которой один патриархат в одностороннем порядке включает в свой состав те территории, где уже созданы приходы и освящены храмы епископами, принадлежащими другой Поместной церкви, рукоположены священники, где поминается на Литургии имя другого предстоятеля, следует назвать именно экспансией, от которой комментируемые интервьюеры категорически отрекаются.

Никто, включая и автора настоящей статьи, не оправдывает действия Константинопольского патриарха и тех лиц, которые поддержали его решения, носящие для Русской церкви чрезвычайно болезненный и тяжёлый характер. Но для того-то Кафолическая Церковь, испытанная в огнях многих ересей, и формировала в течение тысячелетий апробированные пути сохранения ее единства и преодоления расколов. Взяты ли они в качестве примеров в нашей ситуации? Едва ли. Заканчивается ли трехлетняя история церковного раздора на этом событии, которым придаётся такое большое значение? Сомнительно.

Как известно по страницам церковной истории, нередко те или иные прецеденты способны создать совершенно новые по своему характеру отношения и практику. Выпустив «джина из бутылки», пойдя по описываемому весьма сомнительному пути, мы завтра можем столкнуться с тем, что, опираясь на наш «опыт», Кипрская, к примеру, церковь пожелает защитить этнических киприотов от возможных давлений со стороны Русской церкви и объявит какие-то наши приходы своими. То же может произойти и в отношении других многочисленных христианских диаспор нерусской национальности – грузин, латышей, армян, поляков и т.п. Какой «канонический» ответ тогда мы предложим?!

Величко Алексей Михайлович, доктор юридических наук, профессор