Трагедия в Перми – случайность или закономерность?

Я милости хочу, а не жертвы (Ос. 6: 6)

Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы – сердца людей (Ф.М. Достоевский)

Вопрос, вынесенный в заглавие, выглядит риторическим, но он требует ответа. Напомним: 20 сентября 2021 года студент 1-го курса юрфака Пермского университета (назовём его Б.) убил 6 и ранил более 20 человек. Он не был в состоянии наркотического или алкогольного опьянения, действовал сознательно, заранее планируя свои шаги и предвидя их последствия. Он не выбирал жертв по религиозному, национальному или иному внешнему статусу и не пытался завладеть их имуществом.

1. Некоторое представление о личности и мотивах Б. даёт письмо, опубликованное им в социальных сетях непосредственно перед преступлением. Письмо написано на правильном русском литературном языке, не имеет грубых ошибок и содержит развёрнутые синтаксические конструкции, что не свойственно речи большей части современной молодежи. В начале письма логично и последовательно описывается длительный поэтапный процесс подготовки к совершению преступления: выбор объекта и орудия преступления, преодоление препятствий на пути к получению оружия и т.д. Вторая часть, написанная, вероятно, непосредственно перед началом преступления, отличается эмоциональностью и некоторой дискретностью, в ней преобладают философские, нравственные и психологические размышления, изложенные в остро экспрессивной форме.

Письмо обнаруживает ряд связанных между собой мотивов совершённого преступления, главным из которых является тотальный нигилизм – полное неприятие наличествующего бытия, выраженное в стремлении к его уничтожению любыми доступными средствами. Поскольку нет оснований сомневаться в психической и умственной дееспособности Б., а его письмо не содержит упоминаний о каких-либо известных философских или религиозных учениях, то следует признать, что нигилистические идеи явились результатом собственной интеллектуально-нравственной деятельности Б., осуществлявшейся в современном социальном и информационном пространстве.

В той или иной степени нигилизм свойственен всей молодежи, но у Б. он приобрёл характер абсолютный и практический – из отрицания мира последовало его разрушение: «Думал об этом давно, шли годы, и я понял, что настал час сделать то, о чём я мечтал». Б. стал подбирать средства достижения своей мечты: «С середины 10-го класса начал откладывать деньги на покупку огнестрельного оружия, или же, в случае неудачи в его приобретении, деньги были бы использованы для получения водительских прав категории В1. Для меня не имело значения, как я это сделаю, буду ли использовать оружие или машину, а возможно, и бомбу с ножом». К мысли о бомбе Б. вернулся еще раз («хотел собрать СВУ»), но в конце концов выбрал то, что показалось ему наиболее эффективным: «Решил отталкиваться от плана с оружием только потому, что всю жизнь у меня неплохо получалось стрелять…» (страшно представить, что произойдет, если подобные идеи родятся в голове человека, обладающего большим арсеналом средств с большей поражающей возможностью).

Рассуждения Б. показывают, что в структуре его личности полностью или в очень значительной степени отсутствует аксиологическое ядро, во всяком случае, в окружающем мире нет ничего (и никого), что имело бы для него хоть какую-то ценность. Невозможно допустить, чтобы у Б. никогда не было никаких аксиологических представлений, так как хотя бы некоторые из них в той или иной степени должны были сформироваться в процессе первичной социализации в семье и школе. Скорее всего они были разрушены каким-то нравственным катаклизмом, о характере которого Б. ничего не сообщает, а лишь косвенно указывает на то, что он произошел не позднее зимы 2019 г. (т.к. Б. начал активную подготовку к осуществлению задуманного с середины 10 кл.) и не ранее 2017 г., поскольку, по его словам, еще «года 4 назад, наверное, я был бы рад сюда (т.е. в университет. – О.С.) поступить, но сейчас это уже не имеет значения». Столь же косвенным указанием на время суток, когда произошел указанный катаклизм, может служить особое условие совершения преступления: Б. ищет «…место, в котором наибольшая концентрация людей будет в понедельник ближе к полудню…».

Очевидно, что это событие радикальным образом повлияло на мировззрение Б., который стал воспринимать окружающее как негативное изображение: «Когда-нибудь замечали, в каком мире вы живете? Алкаши, потерявшие человеческий облик, плетутся в магазин за спиртом, старые ублюдки в общественном транспорте готовы перегрызть друг другу глотки, мерзкое быдло, работающее в сфере услуг, и другая мразь, обитающая вокруг. Среди социального дна почти поголовно один биомусор, но и “сливки общества” представляют из себя такую же биомассу, хоть и имеющую больше ресурсов для своего бесполезного существования. На улицах грязь, мусор, крысы бегают возле дома, везде старые однотонные хрущёвки».

Такое видение мира – результат действия духовного закона, согласно которому подобное притягиевает к себе подобное: мрак в душе заставляет видеть в окружающем мире только его тёмные стороны. Понятно, что такая «оптика» не могла появиться сама собой. Сколь бы глубоко не была повреждена природа человека, в ней всегда есть много сил для будущей жизни, и главная задача педагогики во все времена заключалась в том, чтобы точно определить характер духовного повреждения ребенка и залечить его, одновременно бережно взращивая всё лучшее, что есть в его душе. Очевидно, что эта задача не была решена ни семьей Б., ни школой, в которой он учился, а произошло нечто прямо противоположное – всё лучшее было уничтожено, а всё худшее взращено.

Кто-то может сказать, что в той же школе и примерно в таких же семьях росли такие же дети, но они не совершили ничего подобного. Во-первых, это не факт. Вполне возможно, что их преступления не имели такого масштаба и не были столь социально ориентированы, а поэтому не стали предметом широкого обсуждения. А во-вторых, Б. все-таки не совсем такой, как остальные подростки. И об этом говорит прежде всего то восхищение, которое его личность (не преступление!) вызывает у его сверстников: он смог, а я нет… Не приходится сомневаться что при определённых условиях это восхищение может перерасти в действие. Уважение подростков вызывает и воля Б. – он не просто помечтал, как другие, а взял и сделал; поражает и масштаб содеянного – это не тайком в школьном туалете написать «плохое» слово и не стянуть у зазевавшегося «лоха» новый айпад… И, наконец, о незаурядных способностях Б. говорит тот факт, что, приняв решение о совершении преступления, он без подготовки смог сдать экзамены и поступить в престижный пермский вуз. О неординарности Б. свидетельствует также его речь и размер притязаний, обнаружившийся в нежелании удовлетворяться суррогатами счастья (алкоголем, наркотиками, сексом и виртуальной реальностью), которыми довольствуются многие его сверстники, столкнувшиеся с теми же проблемами.

Некоторые аспекты письма Б. позволяют предположить, что в его случае имела место типичная педагогическая (точнее, антипедагогическая) ситуация – отрок в процессе первичной социализации получил некие идеальные представления о взрослом мире, которые затем вступили в противроречие с действительностью. В той или иной степени это происходит со всеми детьми, но глубина натуры и уровень требований к миру и к себе у всех разный. Кто-то, поняв, что взрослые говорят одно, делают другое, а думают третье, сам начинает поступать так же, взрослея с каждым новым актом лжи. А кто-то не желает расставаться со своим идеалом, потому что не видит в мире взрослых ничего достойнее его. А главное – он не хочет жить, как все – беспрерывно лгать себе и другим.

Еще живая часть его души противится лжи, чувствуя в ней смертельную опасность, и он отвергает наш мир, мир взрослых людей: «Вы придумали огромное количество идеологий, создали кучу философских учений, но ничего из этого не изменит вашей уродливой натуры. Вы жадные, эгоистичные, трусливые и злые существа, хотя и считаете себя лучше всех других биологических организмов. Будем честны, вы также считаете себя лучше меня, но почему? Наверное, потому, что вы не убивали “невинных” безоружных людей? Потому что вы являетесь достойными членами общества? В вашей жизни есть смысл? Вы приносите пользу обществу? ХА-ХА-ХА. Всё, что заставляет вас оставаться законопослушными гражданами, – система, которую вы сами и создали. Не будь подобные моим действия наказуемыми и порицаемыми общественностью, то вы давно уничтожили бы друг друга, все ваши низменные качества всплыли бы наружу и вы бы узрели, кем на самом деле вы все являетесь».

Безнадежная тоска по правде и искренности не раз звучит в словах Б. и лишь в самый последний момент он чувствует себя совершенно свободным от необходимости лгать себе и другим: «Что уж держать в тайне…», «я презираю себя так же, как и всех вас. Как же хорошо, что скоро все закончится. Я смогу почувствовать себя живым хотя бы в эти 10 минут». Последние слова удивительным образом перекликаются со сказанным одним из героев Достоевского, пожелавшего хотя бы самые последние мгновения жизни пожить в полной искренности: «…я хочу, чтоб не лгать. Я только этого и хочу, потому что это главное. На земле жить и не лгать невозможно, ибо жизнь и ложь синонимы… Всё это там вверху (т.е. в обычной жизни. – О.С.) было связано гнилыми верёвками (речь идет о морали, праве и т.н. общечеловеческих ценностях. – О.С.). Долой веревки, и проживем эти два месяца в самой бесстыдной правде! Заголимся и обнажимся!»

Обостренное неприятие лжи на уровне физической неспособности переносить ее, а уже тем более приспосабливаться к ней сделали Б. совершенно одиноким: «Всегда сложно было общаться с людьми, непонятны их эмоции». Естественное желание увидеть человека таким, какой он есть на самом деле, наложилось на глубокую духовную повреждённость личности и приняло чудовищные формы: «…ещё со времён начальной школы я понял, что мне нравится причинять людям боль». Заметим, что это не был обычный садизм, когда мучитель испытывает наслаждение от страданий жертвы, это была попытка приблизиться к подлинному человеку, проникнуть за маску лжи, которую он надел на себя: «Их страдания, страх на лицах, эти эмоции я в них понимал, ведь они были искренние». Бессознательно стремясь преодолеть одиночество, Б. инстинктивно тянулся к подобным себе, деля всех людей на две неравные части – «единицы из вас заслуживают существования» и тех, кто «недостоин жить».

Деление людей на «высших» и «низших», на «достойных» и «недостойных» – не новость. На протяжении всей человеческой истории появлялись те, кто присваивал себе право судить других людей и разделять их по тому или другому основанию. Для Б. таким основанием стало отношение ко лжи – в его сознании все люди разделились на тех, кто способен не лгать и всегда оставаться самим собой, и тех, кто постоянно лжёт, для кого маска лжи заменила настоящее лицо. Он не делал исключения и для сверстников: «Встретился со своими однокурсниками, не думаю, что есть смысл даже пытаться запомнить их имена. Странное чувство, будто бы многих из них я уже видел и не раз, их внешность, голоса, поведение, всё кажется слишком знакомым (т.е. та же ложь, те же маски, что и везде. – О.С.)». Среди всех однокурнсиков, пишет Б., лишь «пара человек показались мне теми, кто достоин жить. Если встречу кого-нибудь из них, то дам уйти».

В таком мире не может долго жить ни один человек, потому что каждое новое мгновение превращается для него в источник всё возрастающего страдания от понимания того, что дальнейшее пребывание в этом мире грозить превращением в такой же «биомусор». Из этой точки есть только три выхода: уничтожить мир, уничтожить себя или изменить свой взгляд на мир, научившись видеть в нем не только мрак, но и свет. В момент принятия решения рядом с Б. не оказалось никого, кто мог бы объяснить ему, как можно жить в мире, не утрачивая своей свободы и оставаясь самим собой, и выбор ограничился двумя путями. Уничтожить весь мир Б. не мог физически, но нет сомнений, что он сделал бы это, окажись у него такая возможность.

Оставалось одно – смерть. Этот выбор не был эстетической некрофилией, романтизацией смерти, она не стала для него сверхценностью, а сделалась лишь средством освобождения от мира, враждебно наступающего со всех сторон. Б. не мог и не хотел жить в мире, пропитанном ложью, но не мог и изменить его: «Как же я устал. <…> Как хорошо, что скоро всё закончится». Мысль о смерти появилась уже при первых ударах внешнего мира: «Сколько себя помню, всегда думал о смерти… Странно, что людей так пугает смерть, неважно, когда, но каждый из вас всё равно умрёт, процесс необратим…».

Самоубийство – всегда слабость и трусость, в какой бы романтический и философский флёр оно не облекалось жалкими спекуляциями рассудка, потому что по своей сути оно всегда остаётся предательством самого себя, бегством от самого себя, а если быть до конца честным – то бегством от того зла, которое принёс в этот мир. Не имея сил признать свою вину и исправить содеянное, слабый человек обманывает себя в последний раз, убеждая себя, что, убив себя, он решит все проблемы. На самом деле этого нет, проблемы только начнутся, потому что, как свидетельствует опыт человечества, со смертью тела жизнь не прекращается, сознание человека никуда не исчезает и хранит память о всём, что было сделано им за время жизни.

Точный нравственно-психологический анализ самоубийства дал Н.А. Бердяев: «Самоубийца – всегда эгоцентрик, для него нет больше Бога, ни мира, ни других людей, а только он сам. ...Самоубийство по природе своей есть отрицание трёх высших христианских добродетелей – веры, надежды и любви. ...Психология самоубийства есть психология обиды, обиды на жизнь, на мир, на Бога. Но психология обиды есть рабья психология. Ей противостоит психология вины, которая есть психология свободного и ответственного существа. В сознании вины обнаруживается большая сила, чем в сознании обиды».

Каждый самоубийца по-своему уходит из жизни. Некоторые делают это тихо, скрываясь от людей, другие, наоборот, убивают себя демонстративно, как бы высовывая напоследок язык: нате вам! Б. тоже думал о том, что будет после: «…я <…> прекрасно понимаю, что СМИ, учуяв запах мертвечины, наверняка слетятся на место как стервятники. Обо мне будут говорить неделю или месяц и забудут, но я буду лежать в могиле, мне будет всё равно». Размышления о смерти естественно приводят к вопросу о том, что будет там, за гранью жизни. Ответить на него может только религия, но знания Б. по этому вопросу ничем не отличаются от знаний пионеров 60-х годов прошлого века: «Никогда не верил во всю религиозную чушь про рай и ад, мне кажется, что после смерти нет ничего, ты просто исчезаешь, будто бы тебя никогда не было». Однако возможно, что косвенным мотивом преступления Б. был именно религиозный (точнее – антирелигиозный) мотив: догадываясь, что смерть – это не конец, а только особый этап жизни, он боится оказаться за ее порогом в полном одиночестве и потому «собирает» себе компанию: «Если Библия окажется правдой, то, насколько я понимаю, меня ждёт ад, хотя, если подумать, то, наверное, почти каждый человек совершал как минимум один из смертных грехов, поэтому в ад я отправлюсь не один, а с целой горой грешников, ха-ха-ха».

Присвов себе право распоряжаться чужими судьбами, Б. не искал славы и публичности, как Брейвик и подобные ему и не считал себя лучше других, потому что ему уже пришлось поступать так же, как и всем – обманывать и лгать: «Я презираю себя так же, как и всех вас»; «я ненавижу себя…»; «такие отбросы, как я…». У него была другая цель – месть. Точнее, даже не месть, а приговор миру за ложь и отсутствие светлых и чистых идеалов. Б. вынес миру приговор и сам исполнил его, он – и судья и палач (отчасти это напоминает поступок судьи Уоргрейва из рассказа А. Кристи «Десять негритят»): «Гнев переполняет меня, я хочу разрушить всё на своём пути, оставить в этом мире как можно больше боли, те, кого я не смогу убить, навсегда запомнят этот день. Я терпел всех людей вокруг себя все эти годы лишь ради этого момента. <…> Не знаю, скольких я смогу убить, но я сделаю всё, чтобы забрать с собой как можно больше». В итоге – самоубийство в форме массового убийства по мизантропо-нигилистическим мотивам: «Я лишь ускорю смерть для некоторых из вас».

2. Случившееся стало следствием нескольких причин, главная из которых – тотальная апостасия европейской цивилизации, частью которой является Россия. С каждым днём религиозное сознание – основа и доминанта всех форм индивидуального и общественного сознания – делается всё слабее. В результате усиливается моральный и правовой индифферентизм, релятивизм и нигилизм, что в свою очередь высвобождает низменные человеческие страсти: эгоизм, гедонизм, алчность и др. Религиозное сознание повсеместно вырождается, с одной стороны, в формы внешнего благочестия и обрядности, с другой – в тупой фанатизм.

Однако духовный мир по-прежнему, независимо от того, знает об этом человек или нет, остаётся полноценной частью бытия, такой же реальностью, как и видимый, материальный мир. И в нем существуют не только светлые ангелы и Бог, но и падшие духи, единственной целью которых является разрушение Божьего мира, лучшей частью которого является человек. Они не могут произвольно воздействовать на материальный мир, но способны делать это посредством человека – влияя на духовную сферу его личности и различными способами склоняя к определенным действиям. Этот процесс описан Достоевским в эпилоге «Преступления и наказания»: «Появились какие-то новые трихины, существа микроскопические, вселявшиеся в тела людей. Но эти существа были духи, одаренные умом и волей. Люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватыми и сумасшедшими. Но никогда, никогда люди не считали себя так умными и непоколебимыми в истине, как считали зараженные. Никогда не считали непоколебимее своих приговоров, своих научных выводов, своих нравственных убеждений и верований». Это произошло и с Б.

Всякое преступление совершается сначала в душе человека, когда он разрешает себе преступить тот или иной духовный закон (не убей, не укради и т.д.). За преступлением сразу же следует наказание – человек утрачивает значительную часть свой свободы и попадает под власть духов зла. Как только Б. решил убить себя и «забрать с собой как можно больше» других людей, он оказался во власти бесов, которые помогли ему утвердиться в преступном намерении, убедили в осуществимости задуманного и способствовали преодолению препятствий на пути к нему. Преступление поставило Б. на границу видимого и невидимого мира: «Всё вокруг выглядит так искусственно, как во сне, словно я наблюдаю за действиями моей оболочки от третьего лица». Еще через некоторое время появляется ощущение атемпоральности, свойственной духовному миру: «Каждый день является повторением прошлого… <…> Не покидает ощущение того, что всё вокруг всего лишь сон».

До этого момента Б. ничего не знал о духовном мире, но, внезапно почувствовав его власть, инстинктивно попытался сопротивляться: «К концу мая стал понимать, что мне всё труднее себя контролировать. Решил меньше контактировать со своим кругом общения, с некоторыми людьми вовсе прекратил общение, так как казалось, что я могу причинить им вред». О бессознательном желании отсрочить неизбежное говорит и то, что вторым мотивом отказа от стрельбы в родной школе стала жалость: «…у детишек там не особо много путей отхода для спасения…». В тот раз он пожалел детей, но не смог бы долго сопротивляться духам зла: «Приходилось подавлять желание уничтожить всё вокруг себя, но я понял, что не смогу так существовать, если бы я не сделал это сейчас, то в будущем всё равно убил бы кого-нибудь». С каждым днём неравная борьба становилась всё тяжелее: «Как же я устал. <…> Как же хорошо, что скоро все закончится». Духовное и эмоциональное напряжение усугублялось физическим страданием: «Каждый день <…> начинается со звона в голове», который усиливается с каждым днем: «Звон стал ещё сильнее, будто бы мою голову сдавливают тиски».

Ни один человек не может победить духов, за время своего существавния накопивших огромный опыт совершения зла. Помочь человеку в этой ситуации может только Бог, но Б. почти ничего не знал о Нём и потому не верил в Него. Он привык надеяться только на самого себя и в результате остался один на один с силами, неизмеримо могущественнее его. Естественно, что в конце концов они победили его, превратив в свое орудие: «Меня нельзя было остановить <…>, для меня не имело значения, кого убивать и каким способом <…>, единственное, что могло меня остановить, – смерть…». Заметим, что то же самое произошло и с Раскольниковм: как только он разрешил себе «кровь по совести», то уже не мог не совершить преступления: «Точно он попал клочком одежды в колесо машины, и его начало в нее втягивать». Преступив, он отдал себя во власть силам зла, и они выстроили для него цепочку «случайностей», благодаря которым задуманное было исполнено без особых проблем.

Вторая по значимости причина – отсутствие в России внятной государственной идеологии. Со времени М.С. Горбачева это слово вызывает в некоторых общественных кругах какую-то болезненную реакцию, между тем, идеология – это всего лишь систематизированная и иерархиизированная часть индивидуального или общественного сознания. Она выражает то, во что верит человек или общество, что явлется для него ценностью, и к чему он стремится. Другими словами, для общества и государства идеология является тем же, чем смысл жизни – для отдельного человека, а потому сказать, что у общества или государства не может быть идеологии – то же самое, что сказать человеку, что у него не может быть смысла жизни.

Идеология кристаллизует и легитимизирует нормы морали и права, придавая им общезначимость и обязательность. Отсутствие государственной идеологии неизбежно приводит к нравственному релятивизму, аномии и социальной атомизации, которые высвобождают и канализируют эгоистические интересы и потребности, превращая граждан в обособленных существ, живущих по принципам: «человек человеку – волк», «каждый сам за себя», «на мой век хватит, а там – хоть потоп» и т.п. Антагонистичные идеологии чреваты нравственным напряжением, при определённых условиях способном перерасти в социальный конфликт.

Отсутствие государственной идеологии порождает энтропию в сфере культуры, сегодня полностью отданной на откуп регионам. Хорошо, если их правители понимают сущность и значение культуры, но это скорее исключение, чем правило. На первом месте для них – экономика, ЖКХ, социальная сфера, а о культуре они вспоминают только тогда, когда нужно где-то перерезать какую-то красную ленточку. Они не понимают, что именно культура является основой всех материальных сфер жизни общества, и легко отдают ее в руки тех, кто умеет красиво говорить и не менее красиво отчитываться. В результате культура нередко оказывается в руках людей, видящих в ней лишь средство самоутверждения, всякая национальная культурная традиция мешает им и они стараются выкорчевать ее, заполнив освободившееся место отходами собственного интеллектуального и эстетического метаболизма.

Третья причина – цель и качество российского образования. Не может быть случайностью то, что когда Б. выбирал объект для нападения, то сразу вспомнил о своей школе: «В первоначальном плане в качестве места для нападения я выбрал свою уже бывшую школу, но в конце марта я решил изменить место», потому что «школа была слишком неприятным местом для того, чтобы проводить в нем последние 10 минут своей жизни…». Это даёт основание предположить, что тот нравственно-психологический катаклизм, о котором шла речь выше, был связан именно со школой, в которой учился Б.

Современное российское образование направлено исключительно на формирование профессиональных компетенций, его задача – дать обществу функционально значимую единицу. Вопрос о воспитании духовно-нравственных качеств если и ставится, то не может быть решён в отсутствие идеологии, так как именно она определяет конкретные задачи и параметры воспитания. В результате в общество приходит молодой человек, владеющий комплексом теоретических знаний в сфере своей будущей профессии, но не имеющий ясного представления не только о добре и зле, прекрасном и безобразном, истине и лжи, но и о смысле собственной жизни. Он оказыается перед необходимостью искать ответы на эти вопросы самостоятельно и ищет их там, где привык, – в интернете. В результате современное российское общество всё больше и больше превращается в конгломерат из духовных и моральных представлений, чреватый внутренним напряжением и грозящий рассыпаться при первом серьезном потрясении.

Дети не понимают ни себя, ни других, ни окружающего мира и, естественно, что им кажется, что их тоже не понимает никто. Некоторые научаются со временем лгать и постепенно приспосабливаются к несправедливому и несовершенному миру, становясь его частью, а другие, чувствуя органичное отвращение ко лжи, уходят в персональное ментальное подполье или выходят на площади городов с лозунгами, смысла которых не понимают. Они не знают (и рядом нет никого, кто сказал бы им об этом), что человек не может изменить мир (так как мир ему не принадлежит), и не может его даже улучшить, потому что мир был сотворен уже совершенным. Человек может улучшить только самого себя и тем сделать мир немного лучше.

Никто не объясняет детям, какие духовные процессы и по каким законам протекают в их душах и во внешнем мире, поэтому они не понимают своих родителей, одноклассников и самих себя. Вместо этого школа предлагает детям быть «успешными», не отказывать себе ни в чём и ничем не стесняться в удовлетворении своих желаний. В итоге общество пополняется поколениями эгоистов и гедонистов, искренне уверенных, что весь мир вращается вокруг них и существует только для того, чтобы они могли удовлетворять свои потребности.

Четвертая причина заключается в том, что сегодня практически нет здоровых людей – все больны: телесно, душевно или духовно. Отступление от воли Бога, незнание или игнорирование законов, установленных Им, наносит человеческой природе всё новые и новые повреждения, которые передаются из поколения в поколение. Если с этими хроническими духовными заболеваниями не бороться, то к старым повреждениям добавляются новые и рождается человек, несущий в себе последствия всех беззаконий предшествующих поколений. Но если физические уродства обычно видны невооруженным глазом, а нервные и психические дефекты обнаруживаются уже при первых социальных контактах, то духовные повреждения представляют собой «мину замедленного действия», они могут долгое время никак не проявляться вовне и только очень внимательный и опытный в духовным смысле человек сможет их обнаружить.

3. Процессы духовной деструкции нарастают в мире лавинообразно. Еще полвека назад в Европе и в США было немыслимо то, что сегодня стало там повседневной реальностью. Духовную гангрену, убивающую тело европейской цивилизации, может остановить только чудо – соборная благая воля людей, решивших немедленно начать жить по богоустановленным законам, но надежды на это практически нет, потому что инерция бездуховной технократической цивилизации чудовищно велика и нарастает с каждым днем. Только очень наивный и недалекий человек может думать, что гибель европейской цивилизации смогут остановить достижения научно-технического прогресса. Они способны лишь на какое-то время создать видимость благополучия, косметическими средствами прикрыв язвы разлагающегося духовно тела Европы. Несколько замедлить процесс гибели может (как это уже не раз было в истории) только какой-то страшный катаклизм, подобный глобальной экологической катастрофе или мировой войне. Заметим, что подобные сценарии уже неоднократно продумывались западными футурологами и деятелями искусства.

Универсального решения у этой проблемы нет. Конечно, хорошо было бы, чтобы все люди в один момент стали братьями – то есть приняли волю одного Отца. «Неужто это премудро? – спрашивает герой Достоевского. – …Больше скажу: пусть, пусть это никогда не сбудется и не бывать раю (ведь уже это-то я понимаю!)… А между тем так это просто: в один бы день, в один бы час – всё бы сразу устроилось! Главное – люби других как себя, вот что главное, и это всё, больше ровно ничего не надо: тотчас найдёшь как устроиться». Но если человек не чувствует себя больным, то он не будет лечиться, и вряд ли можно избавить его от болезни так, чтобы он этого не заметит. Помимо того, что это «лечение» будет посягательством на его свободу, оно едва ли даст необходимый эффект, потому что через некоторое время болезнь вернётся, если её место не будет заполнено живой жизнью. Однако совсем не бороться с болезнью нельзя, потому что каждый человек – клеточка единого организма человечества и от его личного здоровья зависит здоровье, а иногда и жизнь всех людей.

В известной сказке Толкиена энты со временем утрачивали сознание и становились обычными деревьями, дервенели. Тех людей, кто уже одервенел и «душою навеки почил», спасти невозможно, поэтому нужно помочь тем, кто ещё ищет путь к Свету, воссиявшему миру две тысячи лет назад. Нужно сказать им, что спасти от смерти может только Тот, кто Сам победил её, что путь к радости и счастью (а не к скоротечным удовольствиям) указан только Им, и этим путем уже прошли многие миллионы тех, кто верил Ему.

Б. совершил страшное преступление и теперь его лишат физической свободы до конца жизни. Но я считаю, что на скамью подсудимых вместе с ним должны сесть те, кто сделал его таким – родители и учителя, в течение долгих лет перекладывавшие ответственность за его воспитание друг на друга, те, кто превратил его в одинокого, отчаявшегося и озлобленного эгоиста, не понимающего и боящегося себя и мира.

Можно сколько угодно рассуждать о «группах смерти» в социальных сетях, об идеологической войне против России и т.п. – всё это не имело бы никакого значения в духовно здоровом обществе; что бы не посеял враг рода человеческого – всходов бы не было, если бы зёрна зла не упали на питательную почву эгоизма, гедонизма, агрессивного атеизма и культа личной успешности.

Протест Б. (а это именно протест, бунт против мира) имеет не социальные или психологические, а духовные причины, поэтому никакие новомодные теориии колумбайна и скулшутинга ничего не дадут для его понимания, а лишь затруднят его, что и было блестяще продемонстрировано роем разного рода «специалистов», стелетвшихся в Пермь, а после выступавших на многочисленных «научных» форумах. Они уже написали и напишут еще много глубокомысленных статей, диссертаций и практических рекомендаций, а затем будут «успешно» изучать «явление», пока оно не обрушится на них самих.

У каждой болезни – своя этиология, свои средства и методы лечения. Психические заболевания должны лечить психиатры, а духовные повреждения могут быть исцелены только духовными средствами, которые двадцать веков вырабатывало православие. Одним из таких средств является страдание. Если человек принимает его как заслуженное наказание, то оно очищает душу от поселившейся в ней скверны. Пример тому – разбойник одесную Спасителя: «…мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли…» (Лк. 23: 41). Если же преступник считает свое наказание и вызванное им страдание незаслуженным, то ожесточается и озлобляется, превращаясь в зверя.

Находясь в местах заключения, Б. не сможет причинить зла ни себе, ни другим и будет вынужден выбрать один из путей. Но перед таким же выбором рано или поздно оказывается каждый человек: «Вот, я сегодня предложил тебе жизнь и добро, смерть и зло», и если будешь «любить Господа Бога твоего, ходить по путям Его и исполнять заповеди Его и постановления Его и законы Его, то будешь жить и размножишься, и благословит тебя Господь Бог твой на земле… если же отвратится сердце твое, и не будешь слушать, и заблудишь, и станешь поклоняться иным богам и будешь служить им, то я возвещаю вам сегодня, что вы погибнете и не пробудете долго на земле… Во свидетели пред вами призываю сегодня небо и землю: жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое, любил Господа Бога твоего, слушал глас Его и прилеплялся к Нему» (Втор. 30: 16-20).

Что же должно произойти с нами – успешными, благополучными, сытыми и вроде бы свободными, чтобы мы, наконец, поняли, что стоим на пороге этого же выбора и от нашего решения зависит будущее наших детей и внуков? Если этого не произойдёт, и человечество будет всё быстрее уничтожать себя убийствами и самоубийствами, то сбудется сказанное через Б.: «…я не первый и далеко не последний. Вас не спасёт запрет оружия, вас будут убивать машинами, бомбами, ножами, всем, что попадется под руку».

Мизантропия, нигилизм и эгоизм приобретают в нашем обществе чудовищные размеры. Но среди молодежи всегда будут те, кому недостаточно естественных и виртуальных наслаждений, кому не нужны ТРЦ и бары, кто требует, чтобы в мире немедленно воцарились истина, добро и красота. Но современное общество не даёт им надежды на это. Его верхушка состоит из прагматиков и технократов, лично, может быть, вполне порядочных и достойных людей, но не имеющих представления о духовных законах, управляющих жизнью общества и государства.

Сегодня человечество вновь находится в критической точке духовного движения, повторяя то, что уже было в прошлом: «…как было во дни Ноя, так будет и в пришествие Сына Человеческого: ибо, как во дни перед потопом ели, пили, женились и выходили замуж, до того дня, как вошел Ной в ковчег, и не думали, пока не пришел потоп и не истребил всех, – так будет и пришествие Сына Человеческого» (Мф. 24: 37-39). Столь же бессмсленно проводили свои дни в бесконечных наслаждениях до часа суда жители Содома и Гоморры: «И пролил Господь на Содом и Гоморру дождем серу и огонь от Господа с неба, и ниспроверг города сии, и всю окрестность сию, и всех жителей городов сих, и произрастания земли» (Быт. 19: 24-25).

Но если тогда Бог приходил на землю, чтобы научить людей правильно жить (в т.ч. и на примере тех, кто не пожелал этого делать), то теперь Он придёт судить – за то, как они жили, зная, как должны были жить. Признаки второго пришествия множатся с каждым днем: «Также услышите о войнах и о военных слухах. Смотрите, не ужасайтесь, ибо надлежит всему тому быть, но это еще не конец: ибо восстанет народ на народ, и царство на царство; и будут глады, моры и землетрясения по местам; все же это – начало болезней. Тогда будут предавать вас на мучения и убивать вас; и вы будете ненавидимы всеми народами за имя Мое; и тогда соблазнятся многие, и друг друга будут предавать, и возненавидят друг друга» (Мф. 24: 6-10). Людям не дано знать, когда исполнится чаша гнева Господня: «О дне же том и часе никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один» (Мф. 24: 36-39), но знаки слишком явные и грозные. Однако те, кто видит и понимает их, не должны впадать в уныние, памятуя о том, что не стоит земля без праведников. И древний мир спасся, потому что кроме Содома и Гоморры была еще и Ниневия, её пример – указание всем живущим и чающим спасения.

Олег Иванович Сыромятников, профессор Пермского государственного университета, кандидат филологических наук