Как сообщалось, 21 апреля Президент России Владимир Путин огласил Послание Федеральному Собранию. В нём, в частности, он отметил: «За всей текущей работой мы, безусловно, не должны забывать целей нашего стратегического развития, национальные цели развития и совершенствовать механизмы в достижении этих целей. Мы обсудим предложения Правительства с участием профильных комиссий Госсовета, наших деловых объединений, экспертов и Общественной палаты. По результатам такой широкой дискуссии примем окончательные решения по дальнейшим финансовым и организационным действиям на заседании Совета по стратегическому развитию и национальным проектам».
Слова Президента прокомментировала в интервью «Русской народной линии» известный специалист в области информационных технологий, заведующая кафедрой информатики Российского экономического университета им. Г.В. Плеханова, доктор экономических наук, кандидат физико-математических наук Ольга Викторовна Китова:
Путин сформулировал 5 целей национального развития до 2030 года, они опубликованы и включают в себя следующие:
а) сохранение населения, здоровье и благополучие людей;
б) возможности для самореализации и развития талантов;
в) комфортная и безопасная среда для жизни;
г) достойный, эффективный труд и успешное предпринимательство;
д) цифровая трансформация.
Эти цели достаточно общие. Они правильные, но не показан механизм достижения этих целей. Сами цели есть, а механизм их достижения не показывается, и в этом самая главная загвоздка.
Борьба сейчас идёт за то, чтобы построить такие механизмы и модели экономического развития, которые позволили бы опережающими темпами по сравнению с мировой экономикой развивать нашу экономику, достигать этих и других целей, например, целей, которые прописаны в Национальной стратегии развития искусственного интеллекта до 2030 года. Понятно, что мы должны быть конкурентоспособной передовой державой в научном плане, но непонятен механизм для достижения этих целей. Таким образом, борьба идёт за механизм.
Борьба идёт между либеральным крылом Правительства, общественности, научного аналитического сообщества и между государственниками. Известно, что Советский Союз успешно развивался, работал Госплан, и развитие в довоенные годы шло такими темпами, которые история не знала ни до, не после. Естественно, что у российских учёных и практиков накоплен опыт, и известно, как добиваться этих целей, известны механизмы.
Либеральные монетаристы – единомышленники Гайдара и Чубайса, которые поддерживают идеи «невидимой руки рынка» и вашингтонского консенсуса, поддерживают высокую ключевую ставку, не позволяя финансировать российскую экономику в полном объёме и сделать рубль инвестиционной валютой, позволяя свободный вывоз капитала и валютные спекуляции. Это не дает возможности сделать Россию мировым лидером в области научно-технического прогресса, которым был СССР. «Невидимая рука рынка» не может построить истребители 5-го поколения и промышленный Интернет, реализовать крупные инфраструктурные проекты, не развивает фундаментальную науку, которая не приносит быстрой прибыли.
Необходим механизм стратегического планирования, который плавно перетекает в оперативный. Мой отец, академик В.М. Глушков, предложил такой механизм в рамках проекта Общегосударственной автоматизированной системы сбора и обработки информации для учёта, планирования и управления (ОГАС) - механизм реализации автоматизированного программно-целевого планирования и управления экономикой Советского Союза, которая была не менее сложной, чем экономика Российской Федерации.
Центральным компонентом ОГАС являлась Автоматизированная система плановых расчетов для разработки и корректировки перспективных, долгосрочных, среднесрочных (пятилетних) и текущих (годовых) планов, реализующая программно-целевое управление с использованием межотраслевых балансов и сценарного моделирования. В основе системы плановых расчетов лежал метод «прогнозного дерева» В.М. Глушкова, с помощью которого осуществлялось согласование экспертных оценок и декомпозиция целей по времени, отраслям и территориям.
Прототипом такой системы был ДИСПЛАН (диалоговая система плановых расчетов), созданный командой под руководством В.М. Глушкова и внедренный в рамках республиканской АСУ в УССР. ДИСПЛАН являлся не статической, а динамической моделью планирования с возможностями план-фактного анализа. Его преимуществом было то, что данные поступали из реальных АСУ, проектов и программ развития. ДИСПЛАН позволял вести непрерывное планирование, что давало возможность учитывать новые тенденции в экономике, научно-технический прогресс, а также различные форс-мажоры. После поступления новых данных в систему прогнозы тут же пересчитывались, а планы изменялись. Система ДИСПЛАН позволяла решать задачи автоматизированного взаимодействия органов территориального и отраслевого управления (через соответствующие АСУ) с тем, чтобы планы отраслевого и территориального развития оставались постоянно взаимоувязанными.
То есть плановые расчеты, связанные с согласованными экспертными оценками развития научных исследований, предлагалось делать на 15-20 лет вперед исходя из того, что наука может за это время достичь, а затем строить сетевые графики, определять промежуточные цели, чтобы достичь конечных целей.
Потом на основании этих промежуточных целей строились пятилетние и годовые планы. Этот механизм был предложен и реализован в прототипе системы плановых расчётов ДИСПЛАН. Он позволял проводить расчёты указанными методами и отдаленные цели переводить в текущие планы.
Этот механизм программно-целевого управления с использованием цифровых технологий сейчас реализован во многих развитых странах. Он есть в Китае, в Соединённых Штатах Америки, в странах Западной Европы и др. Поскольку в этих странах смешанная экономика, у них реализована система индикативного, а не директивного планирования, что не противоречит идеям В.М. Глушкова. То есть в рамках индикативного планирования строятся досрочные планы на основе прогнозов, чего может наука добиться, а дальше эти планы декомпозируются, и выходят конкретные планы с развитием конкретных отраслей и так далее.
Почему у Сталина в 1930-е годы получилась индустриализация? Почему мы не можем напрямую просто восстановить сталинский Госплан и добиваться тех же результатов? Дело в том, что в 1930-е годы экономика была относительно простая. Организационные структуры в распоряжении Коммунистической партии обладали достаточными интеллектуальными ресурсами, чтобы рассчитывать эти варианты самим вручную - с помощью логарифмических линеек без компьютера.
К сожалению, экономика очень сильно усложнилась. Во второй половине ХХ века произошло то, что В.М. Глушков назвал вторым информационным барьером в управлении, когда уже с помощью лишь организационных методов и финансовых механизмов невозможно было адекватно управлять экономикой. С этого момента применение цифровых компьютерных технологий стало неизбежным.
В кибернетике есть закон необходимого разнообразия У. Эшби, согласно которому управляющая система должна быть не менее сложной, чем управляемая система. К сожалению, управляющая система в Советском Союзе, начиная с 1960-х годов в лице Госплана, не соответствовала тем проблемам управления, которые были в Советском Союзе. Был создан Главный вычислительный центр Госплана, что-то пытались автоматизировать, но смогли автоматизировать лишь существующую систему планирования, где плановики Госплана определяли показатели, а автоматизированная система просто распределяла всё это, чтобы не было ошибок, и считала межотраслевые балансы. То есть планы для огромной страны с десятками тысяч крупных и средних предприятий и миллионной номенклатурой изделий определяли интуитивно несколько десятков человек. Никакого адекватного перспективного планирования на 20, 15 лет и даже на пятилетку не было. Планировали от достигнутого. Отсюда возникал дефицит и отставание от стран Запада, ошибки планирования и управления экономикой привели к гибели СССР.
К счастью, руководство России понимает необходимость цифровизации управления. Есть национальный проект «Цифровая экономика РФ». Не случайно накануне оглашения Послания мы видели трансляцию из Координационного центра Правительства России, где В.В. Путин беседовал с М.В. Мишустиным. Это ситуационный центр, где оперативно поступает информация из каждой точки, и можно увидеть на экранах, что и где происходит. Это тоже неплохо, это определенный шаг вперёд, но это ещё не является полностью тем механизмом, к которому мы должны стремиться.
Совершенно очевидно, что нельзя не планировать будущее, не планировать научно-технический прогресс, нельзя просто копировать и двигаться так, как мы сейчас двигаемся. Существует группа людей, которая связана с нашими западными конкурентами, в частности с Соединёнными Штатами Америки, которые реализует идеи Гайдара о том, что рубль не должен быть инвестиционной валютой, а мы должны быть сырьевым придатком Запада, и мы не должны развиваться. Эта модель себя исчерпала. Потому что если при Гайдаре еще были какие-то внешние инвестиции в Россию, то сейчас, начиная с 2014 года, стали вводиться санкции, и иностранные инвестиции в России прекратились. Собственные инвестиции практически тормозятся.
Путин указал в своем Послании на проектное финансирование, это важно. Есть данные о том, что будет реализовываться идея Глазьева по использованию Фонда национального благосостояния. Недостаточно просто строить дороги, мы сможем стать передовой державой, только если мы будем иметь передовую науку и технологии шестого технологического уклада.
А у нас это должным образом не планируется. В Советском Союзе был ещё план развития научно-технического прогресса. Хотя планы Госплана с ним, как правило, не пересекались, но они смотрели эти документы на уровне составления ежегодных планов. Реально научно-технический прогресс планировали только для оборонных целей.
У нас тоже научно-технический прогресс на 20 лет вперед не планируется. Мы пытаемся внедрять в России программно-целевое планирование и управление с помощью федеральных целевых программ и национальных проектов, но цели в рамках этих проектов плохо коррелируют. Каждая программа самостоятельна, а в качестве целевых показателей стоит, например, количество профинансированных стартапов в сфере ИТ, но непонятно, какой результат эти стартапы дадут России. Это не совсем то, что сделано в других странах, где реализовано программно-целевое планирование, которое предлагал Глушков в системе ОГАС в том или ином виде. У нас этого пока нет, и это необходимо реализовать. Даже если мы найдем деньги, то эти деньги надо будет правильно потратить, а не просто настроить дорог. Китайцы настроили пустых городов, которые стоят и ничего не приносят – надо ли нам это?
Планирование должно подняться на совершенно другой уровень. Андрей Белоусов является сторонником восстановления Госплана и программно-целевых методов управления. Но мешают монетаристы и либералы. Более того, могу сказать, что в РАНХиГСе есть Лаборатория актуальной истории. У нас нет актуальной математики, актуальной физики, но почему-то есть актуальная история. Что это такое? Неизвестно. В этой лаборатории «актуальные историки» совершенно сознательно дискредитируют проект ОГАС. Алексей Сафронов, сотрудник этой лаборатории, берёт интервью у бывших сотрудников ГВЦ Госплана, которые при жизни В.М. Глушкова не посмели бы и заикнуться, что они строят ОГАС. А сейчас они утверждают, что построили «верхнюю часть ОГАС». Сафронов утверждает, что ОГАС В.М. Глушкова — это химера, что это построить нельзя, а была построена автоматизированная система плановых расчетов АСПР в ГВЦ Госплана, вот она и была ОГАСом.
Вы понимаете, что в ГВЦ Госплана была построена АСПР, которая автоматизировала неэффективную устаревшую технологию планирования. Пытаться сказать, что это ОГАС, — это значит дискредитировать идею ОГАС.
Сафронов допускает грубые ошибки с научной точки зрения. Но дело в том, что это не ошибки. Дело в том, что это продолжение сознательной борьбы, какую вели с ОГАС в Советском Союзе. И всё это дирижировалось с Запада. При президенте Л. Джонсоне в США был создан комитет «Как остановить Глушкова» (To Stop Glushkov). На Западе публиковались статьи о том, что перфокарта будет управлять Кремлём, внутри Советского Союза выступали экономисты против идеи ОГАС, против идеи программно-целевого управления на основе компьютерных технологий.
Сейчас сотрудник Лаборатории актуальной истории РАНХиГС просто извращает нашу историю, извращает то лучшее, что было сделано в Советском Союзе в области стратегического планирования и управления, и пытается сказать то же самое, что говорили некоторые советские экономисты в 1960-70 годы, что ОГАС — это химера. Цель – помешать внедрить передовые методы планирования и управления теперь уже в Российской Федерации.
Не случайно о таких «актуальных историках», которые забыли в учебнике по истории Второй мировой войны упомянуть о Сталинградской битве, говорил Путин в Послании Федеральному собранию 21 апреля 2021 года. В этом же ряду стоит и мальчик Коля из Уренгоя, на деньги ФРГ подготовивший исследование и сделавший доклад в Бундестаге о судьбе «ни в чем не повинных» немецких солдат, дошедших с боями до Сталинграда и погибших в лагере для военнопленных.
Не секрет, что наши противники пытаются исказить историю, отобрать у нас Победу, приписать, что два тоталитарных режима Сталина и Гитлера развязали войну, а вся Европа пострадала из-за них. И на этой почве лишить нас места в Совете Безопасности Организации Объединенных Наций. Путин упомянул об учебнике по истории, где отсутствовало упоминание о Сталинградской битве. Что это за история войны, где нет Сталинградской битвы? Примерно то же самое делает Сафронов, чтобы исказить историю проекта ОГАС.
Зачем они это делают? Делают это не потому, что они глупые и не понимают то, что было сделано. АСПР Госплана — это не ОГАС, они это прекрасно понимают. Но им надо извратить идеи ОГАС, чтобы ОГАС не был внедрен сегодня в России.
Сталину было легко. Ему досталась нулевая экономика после гражданской войны, и он просто смотрел, что делалось на Западе, и копировал. Надо делать тракторы, надо делать станки, надо делать самолёты. Просто мы копировали, и думать не надо было, к чему стремиться. Цели были определены.
Все знают, что в конце существования Советского Союза планировали плохо, уже был дефицит. С помощью подмены ОГАС на АСПР Госплана дискредитируются современные идеи, которые надо реализовывать, потому что без правильной системы стратегического планирования, построенной на основе цифровых технологий, Россия не сможет стать лидером научно-технического прогресса.
Страна-лидер должна сама определять цели своего развития: куда вкладывать деньги, в какие научные направления – развивать ли Северный морской путь или надо подводные глубины исследовать, исследовать Мировой океан и использовать его ресурсы, лететь ли на Луну или, может быть, какие-то новые материалы создавать, искусственный интеллект правильно применять. Все эти вещи можно сделать, только имея современную систему стратегического планирования и управления на основе цифровых технологий.
Если люди будут сидеть и думать, куда бы им пойти, то этого мало. Надо привлекать экспертов и иметь механизмы, как именно привлекать экспертов, как согласовывать экспертные оценки, как их закладывать в компьютер, как проводить декомпозицию планов так, чтобы Россия стала лидером научно-технического прогресса.
Всё это уже описано в работах академика В.М. Глушкова и было частично реализовано. Надо просто сесть и разобраться в этом, как реализовать идеи на новом витке с использованием подходов индикативного планирования.
Сегодня весь ОГАС внедрять не надо, потому что на нижнем и среднем уровне, на уровне предприятий, на уровне госкорпораций информационные технологии уже внедрены, есть сеть Интернет. Надо внедрить верхний уровень системы программно-целевого планирования и управления. На основе согласованных экспертных оценок надо иметь систему среднесрочных, долгосрочных, среднесрочных пятилетних и годовых планов. Когда это будет, Россия пойдет семимильными шагами в нужном направлении.
Нам же не количество нужно, а качество. У нас не так много населения, как у китайцев, где мы количеством можем задавить. Нам нужно качество, нужно чётко видеть свои цели и добиваться их реализации.
