Может ли народ России получить дешёвую рыбу, если рыбокрабовую мафию крышуют сенаторы, имеющие долю в этом «бизнесе»? Куда отдельному губернатору против такой силы… И как же можно быть сенатором, если Закон №3-ФЗ от 8.5.1994 г. (в редакции 24.04.2020 г) в п.2 (в и г) запрещает это?
В последнее время всё чаще в СМИ проходят материалы про борьбу рыбоохраны Баренцева моря с браконьерами всех мастей, особенно по отлову краба. О крабах чуть ниже. А сейчас я хочу вспомнить про те времена, когда слова браконьер почти не упоминалось, а рыбы в Баренцевом море хватало на всех, и за угол ходить не надо было. «Ходить за угол» моряки-северяне называли выход в Норвежское море и далее в Атлантику.
В трудные 50-е годы прошлого столетия, когда не только Баренцево море, но и все его заливы кишели разнообразной рыбой, я пришёл служить на подводные лодки Северного флота. Естественно, тогда все подводные лодки были ещё дизельными и, отрабатывая днём задачи боевой подготовки в полигонах, на ночь становились на якоря в одной из многочисленных губ – небольших закрытых заливах.
Кто служил на Севере или рыбачил в тех местах, наверняка слышал о губе Эйна в Мотовском заливе – излюбленном месте якорной стоянки рыбаков и подводников. Весьма, рыбное было место. Сейнеры брали отличную сельдь прямо в Мотовском заливе, а отдохнуть становились в Эйну. Один недостаток этой якорной стоянки – плохая радио проходимость. Лодки, стоящие там, на якорях, часто не могли выйти на связь в положенное время, и не раз аварийно-спасательные силы флота поднимались по тревоге.
Тогда каждый уважающий себя подводник, от матроса до командира, имел блесну, и не одну: из медной, латунной или мельхиоровой трубки диаметром 10 мм, длиной 10-12 см, на конце которой стальной проволокой закреплялся тройник (маленькая кошка). Проволоку пропускали через трубку, и всё это заливали свинцом и присоединяли к миллиметровой леске-жилке длиной около 30-50 метров (предпочиталась японская жилка). Трубки были начищены до блеска, и снасти всегда находились наготове.
Перед постановкой на якорь командир и штурман выбирали место, наиболее рыбное и подходящее по глубине (25-35 метров). С приходом на якорную стоянку, после суматохи постановки на якорь все хватали свои рыболовные снасти из укромных мест, и вмиг кормовая надстройка (она ближе к воде) превращалась в место рыбалки. За какие-то полчаса палуба покрывалась трепещущей треской, а недовольный кок, кажется, единственный на лодке, который не радовался улову, бродил среди «рыбаков» и ворчал: «опять мне рыбу чистить и готовить!». На что старпом с явным недовольством (он тоже среди всех крутит своей блесной над головой, чтобы подальше её забросить и с первой попытки вытащить треску за хвост) отвечает: «Да не ной, неси лучше лагуны, мы тебе всё сделаем, а ты иди на камбуз и готовь уху, жаркое и прочее…».
Рыбалка была отличной разрядкой после трудного дня ныряний и отработки задач. Автор сам испытал незабываемое удовольствие от такой рыбалки. Единожды мне повезло, и я вытащил зубатку (около 9 кг). При таком улове требуется искусство – ни разу не ослабить натяжение жилки. Только миг – и блесна навсегда уйдёт гулять по морю в губе этой вкусной и зубастой рыбины. Сколько раз зубатки уходили уже прямо с борта субмарины, как только у восхищённого моряка-рыболова от радости заходилось сердце, и слабела рука.
Наиболее уловными в губе Эйне были латунные, несколько хуже – мельхиоровые блесны-трубки. На каждой лодке были свои умельцы, способные из бросового куска трубки сделать сувенир. Был и у меня такой до недавнего времени, а тут исчез и остался только тройник – кошечка, да и тот куда-то подевался. Но воспоминания о тех трудных и приятных днях пропасть не могут. А вот настоящее вызывает оторопь…
Когда читаешь, что в Мурманске, столице северных рыбаков, треска несколько раз перемороженная стоит баснословных денег, из глаз непроизвольно льются слёзы. До чего довели страну? Списывая всё на «браконьеров», рыбокрабовая мафия обирает свой народ, и с этим ничего не может сделать губернатор края, потому что мафия имеет высоких покровителей в Москве.
Проверяющих тьма, и все они на «довольствии» мафии. Простой пример – все рыбаки жалуются, везде проверяющие суют свой нос: рыбак засолил себе одну камбалу – нарушение, матросам сварили суп из трески на борту(!) – нарушение, надо улов целиком сдавать – А кому? Выходит, что при таких условиях нашу подлодку и другие арестовали бы, как браконьеров, и наш Северный флот остался бы без подводных сил, да и лишился бы многих надводных кораблей.
Если из-за непогоды или непредвиденных авральных работ порыбачить с лодки не удавалось, выручали рыбаки. По просьбе сейнеры всегда подходили к борту, и рыбаки предлагали свои полные трюмы – выбирай, чего душе угодно. Конечно, подводники не злоупотребляли этим добрососедством и взамен дарили жестяную банку (10 кг) или две галет «Арктика» - непременный и избыточный атрибут пайка подводников. Тот, кто не знал, что в каждой галете 49 дырочек, не мог считаться настоящим подводником.
Теперь немного о крабах Баренцева моря. Многие граждане России даже не знают, что камчатский краб заполнил Баренцево море и уже заполз в Норвежское, против чего протестуют норвежцы, но, однако это не мешает им извлекать из этого краба валюту, а россияне довольствуются крабовыми палочками, сделанными из второсортной рыбы.
В 70-х годах прошлого века, когда ещё господствовало сталинское положение, что «Мы не должны ждать милостей от природы. Взять у неё всё – наша задача!», зародилась мысль развести в Баренцевом море дальневосточного краба. Я тогда уже служил в штабе Северного флота, и этот вопрос активно обсуждался среди штабистов. Почему? Да, потому что Полярный институт (ПИНРО), курирующий биологию северных морей, был озадачен решением этой задачи и просил военные самолёты для быстрой переброски крабовых производителей в Кольский залив с Дальнего Востока.
Мысль-то зародилась, а что будет дальше, об этом не подумали. Крабы не только прижились, но и стали размножаться со страшной силой и пошли даже «за угол», что вызвало протест норвежских властей. Краб, имея благодатные условия (кормовую базу и приемлемый климат), стал размножаться, представляя угрозу рыболовству, уничтожая рыбу, особенно придонных пород. Ему была объявлена война. Но смутные 90-е годы позволили ему размножиться до промышленной добычи, чем и воспользовались предприимчивые люди, объявив его запретным для простых рыбаков.
Краба в Норвегии и сегодня рассматривают как паразита, уменьшающего рыбные стада. Поэтому жителям позволяют ставить на него ловушки и ловить другими способами. У нас нет. За каждую пойманную особь большой штраф.
Наши компании, добывающие краба, упорно противятся его добыче, поддерживая высокие цены. Им наплевать на народ, а прикормленный ими чиновник стоит на страже их интересов, а не государства.
При такой политике мы скоро лишимся не только, хотя и дорогой, трески, но и никогда не попробуем мяса краба из полярных морей.
Эта тема поднималась несколько лет назад, но потом заглохла. Причина ясна. Я вспомнил о ней, услышав заявление В. Путина, что скоро россияне буду обеспечены дешёвыми морепродуктами. С трудом верится!
Неужели за 60 лет исчезла рыба в Баренцевом море? Нет, рыба ещё есть и краба предостаточно, но… Как показывает действительность, по воле богатых людей и купленных ими чиновников рыба уплыла, а краб уполз «за угол»! Странные дела творятся в нашем королевстве...
Вадим Тимофеевич Кулинченко, публицист, капитан 1 ранга в отставке
.png)
