Поправки и дополнения к статьям Конституции России приняты, и законодатели приступили к корректуре подзаконных актов. Это отрадно, тем более, что изменения были вызваны самой жизнью, остро назревшими проблемами. Впервые после переворота 1917 года в Основном законе упомянули Бога. Чётко прописано, что такое брак и семья. Больше появилось слов «русский». Запрещено иметь двойное гражданство и «забугорную» недвижимость чиновникам. Больше будет социальных гарантий в отношении материнства и детства. Это всё не может не радовать.
Однако это лишь первый шаг, и впадать в эйфорию рановато. Конечно, всех проблем в одночасье не решить, но принятые меры не коснулись некоторых важнейших вопросов, оставшихся пока «за кадром».
По-прежнему мы видим нетронутыми положения о запрете цензуры, о светском характере государства, об отсутствии единой идеологии. Также религиозные организации остались почему-то «отделёнными от государства», и так далее.
Хочется ещё и ещё раз обратить особое внимание на привычное доминирование «прав и свобод» – а ведь этот принцип, вошедший красной нитью почти во все конституции мира и ставший каким-то клише, далеко не так однозначен и неприкосновенен, как кажется. За ним скрываются глубокие смыслы. Для примера вспомним привычный также лозунг «братства». Если задуматься, то приходишь к простой логической цепи: быть «просто братом» невозможно, это абсурд и абстракция (а подчас и лицемерие), братство обязательно предполагает общее сыновство, а сыновство немыслимо без единого общего отца, Отца – в высоком, истинном смысле слова, т.е. Бога. Подобным образом и привычные «права и свободы» несут под собой глубокий смысл. Обычно в призывах и декларациях наблюдается явный перекос в сторону прав и свобод и постоянное умалчивание об обязанностях, о долге. Но чем же обеспечиваются права и свободы всех в обществе? – Именно исполнением обязанностей и долга каждым человеком. Другими словами, права и свободы всех работают только при исполнении всеми же своих обязанностей. И права со свободами, и обязанности – это категории одного уровня, и они теснейшим образом взаимосвязаны. Недоговорённость в отношении обязанностей – удобная лазейка для всевозможных злоупотреблений и правонарушений, а нагнетание одних только прав и свобод, особенно в сфере воспитания детей и молодёжи, не ведёт ни к чему хорошему, балует и развращает их и никак не способствует формированию истинного правосознания. В Основном законе страны хотелось бы видеть чёткие слова в отношении обязанностей гражданина:
1. Человек, его права, свободы и конституционные обязанности являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства.
2. Исполнение каждым гражданином своих обязанностей также обеспечивается и контролируется государством.
Здесь мы неминуемо касаемся идеологических аспектов – и тем не менее читаем в основном законе по-прежнему: «Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной» (ст. 13 п. 2). Опять-таки налицо или юридический парадокс, или явное противоречие: во-первых, государственность и обязательность – категории различные: государственная идеология может быть не обязательной, а рекомендательной – при идеологическом многообразии; во-вторых, сама декларация запрета на государственную идеологию является не чем иным, как той же идеологией, можно даже сказать: идеологией беспринципности, ширмой для антигосударственной деятельности и пропаганды.
Идеология происходит от слова «идея». Идея – это мысленный образ некоторого предмета или явления; это то, что позволяет видеть конечную цель и осознанно стремиться к ней, понимая тот результат, который должен быть достигнут. Без идеи невозможна созидательная деятельность, осмысленный и творческий труд.
На самом деле в России основа центральной идеологии есть. Однако сейчас она размыта и неконкретна – с подачи конституционного её отрицания. Тем не менее, и в самой Конституции идеологические основы всё же содержатся: они подспудно заключены во многих её положениях, а во вводной части прямо сказано, какие ценности признаются основой нашего законодательства: многонациональность, равноправие и самоопределение народов; соединённость общей судьбой; права и свободы человека; гражданский мир и согласие; исторически сложившееся государственное единство; память предков; любовь и уважение к Отечеству; вера в добро и справедливость; суверенная государственность России; незыблемость её демократической основы; благополучие и процветание России; ответственность за свою Родину перед нынешним и будущими поколениями; осознание себя частью мирового сообщества.
Всё это не что иное, как совокупность идеологических принципов построения общества. Совершенно нелогично после таких знаменательных слов введения в Конституцию утверждать в ней же запрет для России иметь какую-либо государственную идеологию. Поэтому целесообразна была бы следующая корректура:
1. В Российской Федерации признаётся идеологическое многообразие с учётом базовой государственной идеологии.
2. Государственная идеология основана на патриотизме, уважении к Отечеству, вере в добро и справедливость, стремлении к благополучию и процветанию России. Государственной идеологии России чужды элементы индивидуализма и потребительской психологии.
3. Основы государственной идеологии закреплены во введении к данной Конституции, а также излагаются в соответствующих доктринах и иных документах правительственного уровня (о воспитании, образовании, семье и других).
Говоря о духовном наполнении идеологии, нельзя не упомянуть о соотношении религиозного и светского в государстве. Опять же видим прежнюю норму: «Религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом» (ст. 14 п. 2). Почти в духе первых декретов большевиков, считавших религию «опиумом». Тем не менее, в ст. 13, п. 4 указано: «Общественные объединения равны перед законом», т.е. надо понимать, что они не отделены от государства, если об этом прямо не сказано. В этом видится явное противоречие и дискриминация религиозных объединений – они ведь тоже являются общественными. Зачем эта декларация отделения их от государства? И как могут быть отделёнными от государства религиозные объединения, если они находятся в государстве, состоят из граждан данного государства, имеющих точно такие же права, свободы и обязанности, как и все остальные? Если и госслужащие часто являются верующими?
Речь должна идти не о несправедливом отделении религиозных объединений от государства, а только о разграничении их функций. Поэтому предлагается такая формулировка: «Религиозные объединения равны перед законом. Функции религиозных объединений отделены от государственных функций».
Из вышесказанного вытекает и следующая корректура – в отношении «светскости». Действующая редакция, ст. 13, п. 1: «Российская Федерация – светское государство». Предлагаемая корректура: «Российская Федерация – светское государство, не отрицающее религиозное устроение жизни как отдельных граждан, так и их сообществ». Вообще давно пора преодолеть косность атеистического подхода в законотворчестве. В гимне Российской Федерации указано: «Хранимая Богом родная страна», и в новой редакции неслучайно закреплено: «Российская Федерация, объединенная тысячелетней историей, сохраняя память предков, передавших нам идеалы и веру в Бога, а также преемственность в развитии Российского государства, признает исторически сложившееся государственное единство» (ст. 67.1 п.2).
Очередное клише, сохранившееся в новой редакции – насчёт пресловутого «разделения властей»: ст. 10: «Государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны».
В мировой практике общеизвестно, что любая власть обычно имеет несколько основных функций. Сильная власть сильна именно единством этих функций, а не разобщением их. Иначе зарождается или анархия или диктатура, по поговорке «разделяй и властвуй». Вообще, основной закон – Конституция – должен укреплять принцип единства, а не декларировать разделение. Ясно, что законодатели принимают законы, исполнители проводят их в жизнь, а судьи обеспечивают законность и пресекают беззаконие – в этом и заключается единство этих ветвей власти, иначе в нормальном государстве и быть не может. Исходя из этого, целесообразна корректура: «Государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе единства законодательной, исполнительной и судебной её ветвей. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны».
Несколько слов о цензуре. Несмотря на формальный запрет цензуры (ст. 29 п. 5: «Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается»), все мы ясно видим, как фильтруется и отбирается информация в интересах определённых групп и сообществ. Кроме того, существуют прямые запреты на информацию, например, экстремистского характера. Вполне правомерны и иные объективные ограничения, например, в ст. 55 п. 3 чётко прописано: «Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства». Поэтому представляется оправданной следующая корректура: «Гарантируется свобода массовой информации. Цензура допускается в пределах компетенции уполномоченных органов на основе федерального закона».
Ст. 32 п. 2: «Граждане Российской Федерации имеют право избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления, а также участвовать в референдуме». Предлагаемая корректура: «Граждане Российской Федерации имеют право выдвигать кандидатуры (в том числе и свои), избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления, а также участвовать в референдуме».
Право выдвижения кандидатур обязательно должно быть закреплено. Старшее поколение прекрасно помнит, как лицемерно происходили выборы в партийные (КПСС) органы: «сверху» назначали выгодные руководству кандидатуры, а рядовые члены покорно голосовали «за».
Ст. 75 п. 2: «Защита и обеспечение устойчивости рубля – основная функция Центрального банка Российской Федерации, которую он осуществляет независимо от других органов государственной власти».
Но как может Центробанк быть независимым «от других органов государственной власти»? От Правительства, от Министерства финансов, например? Ведь ст. 114 п. 1 б) определяет: «Правительство Российской Федерации: … б) обеспечивает проведение в Российской Федерации единой финансовой, кредитной и денежной политики». Следовательно, принцип независимости Центробанка ошибочен и должен быть изъят из Конституции (или существенно переработан и конкретизирован). Предлагаемая корректура: «Защита и обеспечение устойчивости рубля – основная функция Центрального банка Российской Федерации».
Статья 94: «Федеральное Собрание – парламент Российской Федерации – является представительным и законодательным органом Российской Федерации». Основополагающая статья 10 вообще не содержит понятия «представительной» власти. Введение этого термина приводит к путанице и неоднозначности. Так, в ст.ст. 66 и 104 говорится о «законодательных (представительных)» органах, тогда как в ст. 94 – о «представительных и законодательных». Суть рассматриваемой ветви власти – именно законодательная, и вводить термин «представительной» совершенно излишне. Предлагаемая корректура. «Федеральное Собрание – парламент Российской Федерации – является законодательным органом Российской Федерации».
Такими, на наш взгляд, могут быть последующие шаги по совершенствованию Основного закона страны.
Никита Иванович Поздняков, православный публицист, капитан 1 ранга в отставке
