Китайское эхо русской симфонии?

Оттого, насколько глубоко мы будем всматриваться в прошлое (вглубь времен), настолько прозрачнее нам будет явлено будущее. Это, во-первых!

Во-вторых, русской симфонией автор считает взаимопонимание народа, православной Церкви и властей; и по времени считает, что это были столетия существования Русского Самодержавия и короткий период времени с 1941 по 1953 год.

И, наконец, какое отношение имеет Китай к «русской симфонии»?

В газете «Завтра» в 2019 году №31 (1338) было опубликовано интервью, взятое Дмитрием Перетолчиным у создателя интернет-издания «Южный Китай» Николая Вавилова.

Интервью, само по себе интересное по содержанию, и освещающее многие стороны жизни современного Китая, в том числе, те стороны, которые помогают понять многое - в свете исторического прошлого Китая.

Но, прежде чем автор данной статьи перепечатает обширную цитату из этого интервью, он напомнит читателям о своей предыдущей статье «Секретный фарватер» русской цивилизации» - с тем, чтобы читатель перечитал её и вспомнил названия работ и авторов книжных источников данной темы.

Читать сами источники – книги Т.В. Грачёвой и В.Г. Манягина, названные в статье, а также книгу автора (данной статьи) «Государственный инстинкт – наследие русских царей» - не так просто и, кроме того, даже поверхностное ознакомление с ними потребует времени и определённых усилий. Кроме того, что по данной теме существовали и другие источники, достойные всяческого внимания – можно не говорить; но, они, к сожалению, «рассыпанные» по смежным темам, не дают цельного и основополагающего развития ответов на затрагиваемые вопросы.

Напомним, «государственными инстинктами» мы называли инстинкты высшего порядка (высшего – по социальной значимости), подавляющие «инстинкты выживания» низшего порядка, и накапливающиеся в наследственных генетических структурах представителей конкретных социальных слоев (по иерархической лестнице) в течение веков, а также – благоприобретенных в течение жизни конкретного представителя социального слоя (человека, личности, персоны).

Т.е. в конкретной человеческой личности накапливаются «образцы» поведения и отношения к людям и государству, выработанные (наработанные) многовековым историческим опытом и закрепленные на генетическом и духовном уровне конкретной личности – естественно, не без Божией благодати (иначе – кто бы давал «оценку качества» этих «образцов»?).

Естественно полагать, что такому «накоплению» подвержены и людские пороки, отмечаемые в истории человеческой цивилизации наследственными болезнями и «социальными злодеяниями».

В книге «Государственный инстинкт – наследие русских царей» автор упоминает о стремлении власти, установившейся после февраля 1917 года (кто бы ни был в это время главным правителем России – т. Керенский или т. Ленин – «вождь мирового пролетариата») уничтожить аристократические рода, в особенности – династическую аристократическую ветвь России – «чтобы чувствовать себя спокойно» в отношении каких-либо претендентов на эту власть. Что же касается тех персон (находящихся за рубежами России), которые курировали данное направление, то, должно понимать, что их соображения в этой части были гораздо глубже и фундаментальнее.

А теперь выпишем цитату из вышеупомянутого интервью.

«Николай Вавилов: … с другой стороны в Китае победоносно шествует христианство, католическими храмами заполнен Пекин.

Дмитрий Перетолчин: Но не православными…

Николай Вавилов: Да, но в целом христианство со своей концепцией личности и личного спасения достаточно активно продвигается в Китае, идет борьба христианской парадигмы с эзотерикой, с местными культами.

Дмитрий Перетолчин: Скоро выйдет ваша новая книга о Китае…

Николай Вавилов: Да, и в ней будут факты, неизвестные для многих читателей. Например, такой момент: в Пекине все административные структуры Центрального Комитета Компартии расположены близ, так называемого Озерного квартала. Как вы думаете, что находилось до момента поселения ЦК (Центрального Комитета) на территории этого комплекса? Был период, когда это была часть Гугуна, запретного города, и там жили наложницы императора. А до вселения китайского ЦК там размещалась ставка Генштаба русской императорской армии. Когда мы подавляли то самое Ихэтуаньское (Боксерское) восстание и вошли в составе восьми армий в Китай, русская армия разместила там свой штаб. А сейчас там сидит Си Цзиньпин. Но нам все закоулки этого места известны, может быть, даже больше, чем нынешним его обитателям.

Дмитрий Перетолчин: Ждем книгу, и большое спасибо за интересную беседу!»

На этом интервью, так же как и вышеприведенная цитата, заканчивается, но мы дополним ее своими комментариями.

Никогда не следует забывать, что «Неисповедимы и неизследимы пути Господни». Поэтому мы не можем делать каких-либо определенных выводов из того или иного факта или события. В своем интервью Николай Вавилов много говорит о борьбе за власть, которая так же, как и в любом государстве, проявляется и в современном Китае. Но, теперь, по крайней мере, мы можем догадываться, кто и что представляет в нынешнее время эту власть, и: или сочувствовать ей в ее усилиях сохранить стабильность в государстве и обеспечить ему (государству) перспективы роста и развития, или наоборот, - «болеть» за другую сторону, пытающуюся перехватить «бразды правления» у власти существующей; ибо нам может показаться, что возможные усилия нынешних оппонентов, будь они у власти – были бы более конструктивными и плодотворными.

Заметим, кстати, что руководители России и Китая во времена Боксерского восстания в Китае и во времена Иосифа Сталина имели достаточно высокий уровень взаимопонимания.

Во времена Хрущева Н.С это взаимопонимание было утрачено полностью, и затем пребывало в периоде относительной «стагнации».

Можно задаться вопросом, почему это было так и, применяя инструментарий современной истории и политологии, объяснять это тем, что, мол, и там был «царь» – Мао Цзэдун, и здесь был «царь» - Сталин Иосиф Виссарионович.

Но это была бы только полуправда. Ведь и Хрущев был в свое время – «царем». Но, как мы видим, «цари» тоже бывают разные.

Если у руководителя государства начисто отсутствует «государственный инстинкт», то он в своей деятельности чаще руководствуются «волей» (то, что политологи называют «волюнтаризм»). Вот таким «волюнтаристом» и был, в частности Н.С. Хрущев. В молодости он был троцкистом, но затем покаялся и стал большевиком. Но, ведь и большевики не были лишены такого «избыточного» волюнтаризма.

В работе В.Ленина «Государство и революция» внимательный взгляд может отыскать такие несуразности, что, как говорят, обычная логика «нервно курит в сторонке». Т.е. аналитическая сторона работы может еще как-то восприниматься серьезно, синтетическая же часть, где надо делать какие-то выводы и обозначать рекомендации к действию – грешат полной отстраненностью от логики аналитики или даже противоречат ей. Что, естественно, проявляется и на практике реализации государственных актов.

Напомним, что в период с 1917 г. и по 1922 г. страна потеряла восемнадцать миллионов человеческих жизней (В.Кожинов).

В середине тридцатых гг. прошлого столетия советская писательница Мариэтта Шагинян послала высшему партийному руководству страны документы с результатами анализа родословной «вождя мирового пролетариата». Писательницу «смущало», что вождя (В.Ленина) стали подзабывать, и она полагала, что после их (этих документов) публикации «гордость за вождя» у трудового народа поднимется еще выше. Спустя некоторое время ей был прислан ответ: «воздержаться от публикации» результатов этого анализа. Можно догадаться, что помимо всего прочего, в материалах анализа не было таких достопримечательных личностей, наподобие Победоносцева, Горчакова или Бисмарка (ярких носителей «государственного инстинкта»), которыми можно было бы гордиться.

Кстати сказать, «раскрученность» «вождя мирового пролетариата» после февраля 1917 года отечественными и зарубежными СМИ была настолько высока, что И.Сталин почёл за благо «спрятаться» за «его спину» - уже почившего к тому времени «вождя мирового пролетариата», на которого он (Сталин) ссылался при каждом удобном случае, демонстрируя, таким образом, свою лояльность к «теории и идеологии марксизма-ленинизма».

В своей же практической деятельности сам Сталин руководствовался тем фактом, что именно «обстоятельства создают (или определяют) тот коридор возможностей, в рамках которого и реализуется тот или иной государственный акт или проект. А целесообразность и «быстрота» принятия того или иного решения подсказывается «государственным инстинктом».

Поэтому, заключая тему, мы все-таки поставим знак вопроса в наблюдениях, которые обратили на себя внимание Николая Вавилова: «Возможно ли, чтобы за последние полтора столетия какая-то русская аристократическая составляющая каким-то образом повлияла на историческое движение многомиллионного китайского народа, предопределив (в какой-то степени) нынешнее состояние этого громадного социума?»

Автор данной статьи считает, что вероятность этого очень высока и знака вопроса в заголовке статьи можно было бы и не ставить.

Уткин Юрий Герасимович, публицист