Успехи Геббельса, молодежь и пенсионная реформа

Откуда детишки... Такие большие? В этом году, на Пасху, сбылась моя давнишняя мечта: провести Светлую Седмицу на Волге, в гостях у друга-священника. Вернувшись, поделился радостью со своей доброй знакомой Татьяной Николаевной. Она же, заочно знающая батюшку по его публикациям на православных и патриотических сетевых ресурсах, в свою очередь начала подробно расспрашивать о нем. Узнав, что у отца Сергия пятеро детей, сочувственно произнесла:

– Представляю, как нелегко им с женой с таким количеством малышей!

– Ну, слава Богу, дети давно уже не маленькие, – ответил я. – Младшим уже по пятнадцать и семнадцать, а трое старших вовсе взрослые, самостоятельные. Первенцу так вообще двадцать шесть!

– Надо же! – удивилась моя собеседница. – Это, выходит, батюшке уже лет шестьдесят?

– Да нет, он мой ровесник – сорок семь ему.

– Откуда же у него такие взрослые дети? – еще больше изумилась Татьяна Николаевна и тут же высказала догадку. – Ах, да: он, наверное, как и большинство священников, еще в семинарии женился, перед рукоположением…

– И абсолютно все было не так, – возразил я. – Сан отец Сергий принял лет в тридцать, тогда же и семинарию заочно окончил. А женился в двадцать, как армию отслужил.

Вчера - своевременно, а сегодня - рано? После разговора какое-то время недоумевал: что так удивило Татьяну Николаевну во вроде бы совершенно типичной жизненной ситуации? Пришел парень из армии, женился на любимой девушке, через год родился ребенок… Пока, поразмыслив, не понял – да, ситуация стандартная. Но, увы, не для нашего времени.

Сегодня редко встретишь мужа и жену возрастом чуть за двадцать. Да и состоящих в законном браке мужчин и женщин, к сожалению, значительно меньше, чем тех, кто просто сожительствуют, не помышляя о свадьбе.

Еще четырнадцать лет назад, когда регистрировал в ЗАГСе младшего сына, был весьма удивлен: из всех находящихся в очереди женатым был один я. Остальные же четыре пары на момент появления на свет ребенка в браке не состояли и всем им, кроме регистрации новорожденного, предстояла еще и муторная процедура установления отцовства.

Если даже рождение детей не подвигает людей официально оформить свои отношения, то что уж говорить о других ситуациях, когда мужчину и женщину не связывает ничего, кроме разве что постели.

Да, лет тридцать назад подобное выглядело бы дико и аморально. Вспоминаю, как в старших классах школы для нас, шестнадцати-семнадцатилетних, стало шоком, когда мы узнали, что бывшая соученица из параллельного класса, ушедшая после восьмого в ПТУ, забеременела от парня, с которым долгое время встречалась. И пусть дело закончилось женитьбой, все равно этот случай бурно обсуждался среди одноклассников. Особенно возмущалась Ирина, с которой мы долгие годы просидели за одной партой:

– Куда смотрели их родители? Неужели не замечали, что они не только целуются по подъездам? И вообще, как можно до свадьбы? Это же надо остатки совести потерять!

Сама же Ира, будучи неверующей комсомолкой (как и большинство сверстников в те советские годы), тем не менее, была по-христиански целомудренна. Она даже поцеловалась впервые в восемнадцать лет. И не с кем-нибудь, а со своим будущим мужем. Тогда же, на втором курсе института, вышла замуж, а через год родила дочку.

Несколько лет назад мы разыскали друг друга через соцсети. Созвонились, разговорились. Дочери моей одноклассницы к тому времени было уже двадцать пять. Когда же поинтересовался, не собирается ли дочка замуж, то Ирина, чуть замешкавшись, ответила:

– Да официально пока нет. А так уже два года вместе живет со своим молодым человеком в нашей старой квартире, которая от моих родителей осталась…

Честно сказать, я был ошеломлен таким ответом. Тем более от бывшей соседки по парте, которая в свое время гневно осуждала не только оскоромившихся до свадьбы влюбленных, но и их родителей, проглядевших далеко зашедшие отношения отпрысков. Когда же напомнил ей о том давнем случае и ее реакции на него, одноклассница, смутившись, произнесла:

– А что тут сделаешь? Они сейчас все так живут. Это время нынче такое… – а затем, вздохнув, добавила. – Да и рано им пока по-настоящему семью заводить…

Границы снисхождения. И вновь я долго размышлял, отчего так круто сдала свои позиции подруга детства. Причем верные, правильные позиции. Почему она в восемнадцать лет была готова для семейной жизни, а ее дочь в двадцать пять – нет?

Увы, этот случай не единичный. Не так давно подобное произошло не где-нибудь, а церковной среде. Молодой парень, можно сказать, выросший на приходе, ушел оттуда, разобидевшись на настоятеля. Причина была проста: батюшка отлучил его от Причастия за блуд. Узнав о том, что духовное чадо начало сожительствовать с одной из своих подруг, священник предложил юноше или жениться на возлюбленной, или прекратить отношения. Однако ни на то, ни на другое молодой человек не согласился. Дескать, не может он бросить девушку, поскольку безумно любит ее. А стать официальным мужем тоже не может, поскольку… не готов нести ответственность за семью!

Но больше всего поразило то, что у парня нашлись защитники. И не где-нибудь, а среди самих прихожан, осудившие настоятеля за излишнюю суровость. Дескать, надо было пожалеть бедного мальчика (которому на тот момент стукнуло двадцать три года!). Мол, несмышленыш еще, не повзрослел для женитьбы. А батюшка, вместо того, чтобы войти в его положение – раз, и отлучил несчастного от Чаши!

Внятно и доходчиво одной из таких ярых защитниц юнца сказала другая прихожанка:

– Тебя послушать, так батюшка из снисхождения должен все Церковные Каноны попрать! Не жирно ли это будет для нашего капризного юноши?!

«Пусть отдохнет еще хотя бы лет пять!» Да, если уж эти попытки оправдать тяжкие грехи проникли даже в церковную среду, то что уж говорить о простых, далеких от веры людях! Безнравственность и безответственность сегодня подобно врагам оккупировали сознание множества народа. Мало того, эти порочные качества теперь считаются в порядке вещей. Причем не только молодежью, а и людьми старшего поколения, прожившими большую часть своей сознательной жизни в Советском Союзе. Где в свое время не менее строго, чем в Церкви, осуждались внебрачные и добрачные связи. А еще – безответственность и тунеядство. За последнее, кстати, имелась статья в уголовном кодексе.

В памяти свеж спор между одной женщиной и нашим общим знакомым. Дама увещевала собеседника отговорить возвратившегося из армии сына от… устройства на работу!

– Ему же всего двадцать два! – сокрушалась она. – Пусть отдохнет хотя бы еще лет пять!

Мадам знала, о чем говорит. Двое ее великовозрастных дитятей, старшему из которых недавно стукнуло тридцать, давно и прочно сидели на шее у единственного работающего в семье – отца. Глава семейства, кстати сказать, вот уже десять лет получал пенсию, выработанную к пятидесяти годам по «горячей» сетке, но продолжал трудиться на вредном производстве во имя великовозрастных чад-тунеядцев.

Мудрость не в тренде? Если сравнивать современных молодых людей с их дедами, то разница будет колоссальная. В ту пору, особенно в деревнях, дети начинали работать уже лет с шестнадцати, а то и раньше. И дело не в том, что у тогдашних мальчишек и девчонок не было времени и возможности задержаться в детстве. Нет, в те годы они сами стремились как можно скорее повзрослеть.

Самостоятельность, самодостаточность были их заветной целью.

Во все века и времена у всех народов почитали старость. Стать во главе племени или рода мог только пожилой и мудрый человек. К нему прислушивались все от мала до велика, ему старались подражать.

Сегодня же под влиянием так называемой западной цивилизации это стало как минимум немодным. Мудрость, опыт начали считаться чем-то устаревшим, замшелым, из эпохи дремучего средневековья. Инфантильно-молодое состояние души нынче, говоря современным языком, «в тренде», а старость как бы выдавливается из общества.

Заокеанские политтехнологи хорошо потрудились над этим. Молодым людям внушили, что самое страшное – это выглядеть белой вороной среди сверстников. А чтобы этого не произошло, надо слушать определенную музыку, носить определенную одежду, говорить на определенном жаргоне. Кем определенные – а теми, кто принес к нам эти разномастные субкультуры. С расчетом, что не одна так другая заинтересует человека и затянет в свою пучину. Ведь что такое субкультура? Это та же секта. Человек, попавший в нее, уже не может иметь своего мнения, не имеет права проверять факты, дабы не усомниться в том, что внушают ему «гуру». Отсюда – и инфантилизм сегодняшних двадцати-тридцатилетних. А еще – от переизбытка разнообразных сомнительных развлечений, от потребительского отношения ко всему.

Растлители из числа... близких. Так кто же виноват, что сегодня выросло целое поколение, да не одно, безответственных потребителей? Конечно, тут имела место и оголтелая пропаганда, которая многие годы оболванивала, развращала, да и по сей день продолжает уничтожать молодые сердца и души. Но только ли в ней дело? Почему вместе с детьми перед ней отступили и их родители? Спасовали или… пошли на поводу у капризов и прихотей возлюбленных чад? Сдается мне, что причина в последнем.

К слову сказать, такое потакание детям со стороны родителей возникло не сегодня. И даже не вчера. Лет десять назад о подобном поведал знакомый ветеран Великой Отечественной:

– Помню, после войны, когда из-под Берлина меня перевели служить в Горький, часто наблюдал на улице такую картину, – рассказывал фронтовик. – Идет женщина, одетая в латанный-перелатанный ватник и в стоптанных кирзовых сапогах. А рядом – сын-подросток, «упакованный» во все трофейное, или, как бы сейчас сказали – импортное. Сразу видно, что мать в последнем себе отказывает, только бы ее сыночек как сыр в масле катался и забот не знал! Как-то пытался поговорить с такой мамашей, так она аж окрысилась в ответ: «Еще чего! Если я выросла в бедности да голоде, то пусть хоть мой сынок поживет в радости и достатке!».

Разумеется, и нынешние матери обожают своих чад не меньше. И точно так же, если не больше, хотят, чтобы «кровиночки» жили спокойно и без забот. Сами не понимая, что растят эгоистов, которые в будущем ради собственного благополучия могут предать все и всех.

В угоду себе. Сегодня практически все возмущены предлагаемым правительством проектом пенсионной реформы. Честно скажу, и я считаю этот вариант, мягко говоря, непродуманным, слепленным на скорую руку и неоправданно жестким.

Но все же нельзя отрицать, что изменения в пенсионном обеспечении, увы, назрели. Что нынче на одного пенсионера приходится всего двое работающих, хотя еще двадцать лет назад приходилось почти вдвое больше. И что отчислений в пенсионный фонд сейчас идет гораздо меньше, чем раньше.

Причин много, но основных, по моему мнению, три.

Первая – так называемая демографическая яма, как привет из незабвенных девяностых. Кстати сказать, если сравнить демографию в послевоенные и в постперестроечные годы, то в эпоху на полвека раньше, несмотря на голод и разруху, рождаемость была куда выше. И это при том, что миллионы мужчин погибли на фронте и, перефразируя известную песню, на десять девчонок приходилось в лучшем случае четыре парня. И ведь рожали, растили зачастую в одиночку по двое, а то и больше детей, мыкаясь с ними по углам ветхих бараков или в жалкой комнатенке в коммуналках, где на десяти-двенадцати метрах ютились порой несколько семей!

Зато в девяностые, когда ситуация была не такой катастрофичной, рождаемость не просто упала, а рухнула. Зато резко выросло число абортов – детей, убитых в материнской утробе. Да, одной из причин стало резкое ухудшение экономической ситуации, обнищание населения после пресловутых гайдаровских «реформ», отсутствие уверенности в завтрашнем дне и тому подобное. Но, на мой взгляд, главным стали боязнь трудностей и развращенность среди тогдашней молодежи.

Вспоминаю разговор с ровесницей, так и не решившейся стать матерью, ни в двадцать, ни в тридцать, ни после. Теперь же, когда возраст подошёл к пятидесяти, она призналась, что порой завидует своей подруге детства, которая родила и вырастила троих детей, а сейчас уже нянчит годовалого внука.

– Так кто ж тебе мешал рожать? – не выдержал я.

– Как кто? Тогдашнее время!

– А как же твоей подруге оно не помешало аж трижды стать мамой?

– Ну… – женщина замялась, а затем нашлась, заговорив горячо, возмущенно, словно оправдываясь. – Зато я видела, как они с мужем жили: едва сводили концы с концами, во всем себе отказывали! Ну и зачем мне было нужно подобное? Для себя ведь тоже пожить хочется!

Вот так, ради собственного сомнительного комфорта, многие отказались от продолжения рода. Зато в том, что под старость лет им некому будет подать стакан воды, винить подобные личности будут государство, мировую закулису – кого угодно, только не себя любимых.

Пенсионеры поневоле. Вторая причина – то, что число пенсионеров, число пенсионеров на сегодняшний день возросло не только из-за «увеличения продолжительности жизни», как охарактеризовал причину будущей реформы один из ее, мягко говоря, недалеких авторов. В последние годы в нашей стране значительно прибавилось число тех, кто начинает получать государственные пособия не с пятидесяти пяти – шестидесяти лет, а… с момента появления на свет и до конца своих дней. Это – дети, рождённые инвалидами, подавляющее большинство которых не смогут полноценно трудиться, а многие и вовсе не будут иметь такой возможности.

Никто не задавался вопросом, почему сегодня рождается столько безнадежно больных малышей? Да опять же в большинстве случаев по вине родителей. Потому как нынче многие сначала поживут лет пятнадцать-двадцать в свое удовольствие, делают карьеру и только ближе к сорока годам, а то и позже, решаются на продолжение рода. Вот только организм уже не тот, что в двадцать-двадцать пять, да и порядком изношен. По причине прежней жизни с ее «удовольствиями».

И появляются на свет такие вот несчастные пожизненные пенсионеры. По вине своих пап и мам, которые, опять же чтобы быть «в тренде», решили «нагуляться» со всеми вытекающими последствиями и лишь потом, ближе ко второй половине земной жизни, решились на ребенка. Да, сегодня это «модно» – рожать после сорока. Не верите, спросите у «продвинутой» части «рукопожатного» общества!

Идейные тунеядцы и проходимцы. Третья, на мой взгляд, причина критического соотношения пенсионеров и трудящихся – большое количество безработных. Причем значительная часть их проживает не в заброшенных деревнях, где абсолютно нечем заняться, а в крупных городах. И большинство их них не пятидесятилетние, а молодежь от восемнадцати до тридцати.

Оглянитесь вокруг: есть ли такие среди ваших родных, соседей, знакомых, которые будучи в молодом и трудоспособном возрасте сидят на шее у родителей или перебиваются случайными заработками? Потому что ни одну из работ, на которую есть возможность устроиться, эти деятели не считают «престижной». Я, в свою очередь, могу навскидку перечислить с десяток лично знакомых таких вот великовозрастных иждивенцев.

Раньше многие из молодежи сперва получали первоначальную рабочую специальность. И с нее начинали свою карьеру, параллельно получая профильное высшее образование. Как мой приятель по школе, который окончив автодорожный техникум, начинал с простого монтера трамвайных путей. Со временем стал мастером участка, после вновь получил повышение, а сейчас трудится ведущим инженером в Минтрансе Москвы.

Многим же нынешним молодым людям, мягко говоря, претит начинать карьеру с простых работяг. Им с ходу подавай уютный офис с кондиционером, зарплату не меньше ста тысяч, за которую они будут добросовестно сидеть… в социальных сетях в интернете или резаться в компьютерные игры. Ибо те, кто не прошел снизу всю рабочую вертикаль в отрасли, способны только на подобный «труд», занимая должности в управленческих структурах.

А сколько людей сейчас работает неофициально? Статистика называет цифру чуть ли не в пятнадцать миллионов человек. Вот вам еще одна дыра в бюджете!

Кстати, с подобными личностями приходилось сталкиваться не раз. Они аж бравировали тем, что вот уже энное количество лет ни платят ни копейки в бюджет «этого государства». А ведь и эти граждане наверняка в первую очередь будут от него требовать пенсий, пособий и прочего. Потому, что по их логике им все и всегда должны, зато они никогда никому и ничего не обязаны!

Так Геббельс или мы? Давайте взглянем в глаза правде: многие родители перестали быть авторитетом для детей, превратившись в банкоматы. Выдали деньги на развлечения, словно откупились, и все. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. Это мы не сумели, а может быть, и не захотели, стать для них прежде всего близкими друзьями и жизненным примером.

И надо признаться в неприятной и горькой правде. В том, что ужасающая доля молодежи настолько инфантильна и безответственна, виноваты не столько современные западные Геббельсы, сколько в первую очередь мы сами: их родители, родные, друзья. Что в первую очередь это мы спасовали, мы дали слабину, испугались, что наши дети будут выглядеть несовременными, немодными. Да, наконец, попросту избаловали их своей гиперопекой и псевдолюбовью, которая в будущем сослужит им дурную службу.

Что делать? Можно посыпать пеплом голову и, кляня всех и вся, удариться в уныние и отчаяние. А можно собраться с силами и начать… с себя. Со своей семьи, со своих детей, племянников, внуков. И прежде всего – перестать ограждать их от всевозможных трудностей и забот. Ведь именно они, трудности делают человека взрослее, ответственнее. Именно испытания закаляют личность. И, в конце, концов, делают человека человеком. Взрослым человеком, которым, в отличие от инфантила, куда сложнее управлять заокеанским Геббельсам. Иначе у наших детей, равно как и у нашей страны, просто не будет будущего.

Вы готовы решиться на это, читатель? Если да, то – с Богом!