Миллион лет до Апокалипсиса

Каждая эпоха, узнавая себя запечатлённой в Апокалипсисе, льстит себе: предшественники, верно, ошибались, а наши-то дни точно последние! За крайние 300 лет антихриста видели, - и вовсе порой не метафорически, - в Петре Алексеевиче, Наполеоне, Ленине-Троцком-Сталине, Гитлере, даже в ничтожном Горбачёве с его пятном, в аспидном Обаме, вот и Трамп со своим льстивым коварством и мечтой о Третьем Храме вроде подходит… Кто-то предложит другой список или этот подправит – суть не изменится: упорно игнорируются слова Спасителя: «О дне же том и часе никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один; но, как было во дни Ноя, так будет и в пришествие Сына Человеческого… (От Матфея 24:36-37). Всем памятно.

Время от времени ниже придётся показывать некоторые исторические даты, что всегда затрудняет чтение спешащего человека. Но это необходимость.

Ожидался Конец Света в 1000 году от РХ. Предполагался около 1038-го – потому что Великая суббота в тот год (как и в 2018, заметим) выпадала на Благовещение, что соответствовало (почти) некоему пророчеству, что конец миру придёт, когда Пасха совпадёт с Благовещением… При святителе Василии Калике (+1352), архиепископе Новгородском, пасхалия, исчисленная с 1360 года обрывалась на 1492-м – 7000-м годе от сотворения мира. Не осмелились считать дальше. В тот год и поля по весне не засевали. Тогда, в конце ХV века «над русскими умами тяготела грозная мысль о скорой кончине мира, которой ждали по истечении седьмой тысячи лет от сотворения мира», по слову современного богослова. Тем соблазнительней было ожидание конца в 1492-м, что в 1453 уже произошло падение Царьграда-Константинополя – Второго Рима, великой империи православных христиан Византии (в тот год и Москва в очередной раз выгорала дотла, «выгоре Москва, Кремль весь»)...

Когда свт. Геннадий, архиепископ Новгородский (+1505), в 1492 году рассчитал пасхалию на последующие 70 лет, он написал к своему труду толкование, разосланное по Руси, актуальное и поныне: «Не скончания мира страшиться подобает, но ждать пришествия Христова на всякое время. Сколько благоволит Бог стоять миру, столько продлится и обхождение времен». 

На всю восьмую тысячу лет пасхалия была составлена в 1539 году, при свт. Макарии, архиепископе Новгородском (+1563) – до 2492 года, дабы не было соблазна заниматься гаданием на признаках. Признаки-то всегда налицо: ноздря зверя, как нами ощущается, всегда фыркает на поверхности, а то и лапа его кроваво скребёт. И слуги его вокруг бегают, стараясь помочь зверю выбраться, снять с него оковы, заточённого на тысячу лет. Но «для Господа один день как тысяча лет, и тысяча лет как один день» (2 Петра 3:8).

В 1492 году, заметим, как бы в насмешку над ожидающими, был открыт Новый Свет: мореплаватель Христофор («несущий Христа»), отправленный в экспедицию католическими королями, «открыл Америку» - жизненное пространство, в котором мы теперь склонны видеть сосредоточие апокалиптической Вавилонской блудницы.

В ту кризисную для русского сознания эпоху и зародилось понимание глубинного смысла нашей дальнейшей истории, выраженной в концепции «Москва – Третий Рим»: «Все христианские царства пришли к концу и сошлись в едином царстве нашего государя… ибо два Рима пали, а третий стоит, а четвертому не бывать». Так разъяснял великому князю московскому и высшей местной псковской администрации прп. Филофий (+1542), старец псковского Спасо-Елеазарова монастыря. Разъяснение духоблагодатного старца потребовалось, чтобы постичь произошедшее: 1. православная Византия погибла; 2. конец света не наступил; 3. католический Рим сохранят внешнее благополучие.

При констатация факта «Москва – Третий Рим» Святая Русь приобрела, если так можно выразиться, новое качество, обрела всемирное значение, выраженное в этой мессианской формуле.

Новый качественный скачёк, который многими оценивается со знаком минус или как «сложный и неоднозначный», произошёл при Петре I. Русский мыслитель архимандрит Константин (Зайцев, +1975) о результате его реформ в духовном понимании произнёс значимые слова: «Высшей ценностью явилась теперь уже не Церковь, которой служит Россия, - в этом служении, находя исчерпывающий смысл своего исторического бытия, - а Государство Российское как самобытная ценность, требующая всех сил от своих подданных... Великая Россия заслоняет Святую Русь!..»

Идея Великой России заслонила собой Святую Русь! Симфония Церкви и государства, - никак не развитая со времён Юстиниана I (+565), - была разрушена. Наступил «синодальный период» - эпоха ущемления священства. Проблема именно в этом, не просто в том, что Русь осталась без Патриарха. Со стороны государства не стало стремления «к охранению чести священства». Идея Юстиниана, что священство должно быть «во всем благоустроено», светской власти стала не интересна. Реформа Петра запустила революционный процесс обезбоживания России. Императорская Россия стала великой – и рухнула в считанные дня Великим постом 1917.

Последовавшая революционная попытка обрасти «величие без Бога», испепелив много русской крови, впрыснула в русскую кровь противоядие от укуса европейского либерализма. В этом смысле можно говорить и об «апологии» Петра: до ХХI века Россия выстаивала в битве со всеми «евроинтеграционными акциями» Запада, выраженными формулой: «Drang nach Osten». В 1917 было начато очередное строительство Вавилонской башни «высотою до небес», что и привело к неизбежному позорному результату в 1991-м. Советское государство рухнуло, языки рассеялись. Территория исторической России сократилась.

Заметим, ситуационное решение советских властей в 1943 по возобновлению Патриаршества автоматически не привело «к охранению чести священства». Дело не в наличие Патриарха. Как и в 1991, после разрушения Советского Союза, восстановление религиозной свободы не привело к возрождению Симфонии властей, к синергии властей светской и церковной. В обществе глубоки ножевые раны безбожия.

К слову, если перефразировать архимандрита Зайцева, безбожный СССР заслонил собой Святую Русь так, что в названии уже и слов «Русь», «Россия» не стало видно. Более того, разделилась и сама корневая Русь. Не было «ни эллина, ни иудея», появились «народы», названные по территориальным топонимам, как во времена языческие. Это зримый итог «безбожного величия». 

При этом мессианская идея, порой неузнаваемо трансформируясь (меняясь, словно бы при медленном наведении оптического фокуса), сохраняет общий признак: служения человечеству – при всех пертурбация и тектонических сдвигах в общественном устройстве. 

Нет, не «захватнический империализм» был наше всё, а «отзывчивый». В достоевском смысле этого слова. В Пушкинской речи Фёдор Достоевский говорил (1880) о склонности русских к всемирной отзывчивости и к всепримирению… Так же чувствовал и немецкий философ Вальтер Шубарт (1938) совсем в другую эпоху: «Россия не стремится ни к завоеванию Запада, ни к обогащению за его счет – она хочет его спасти. Русская душа ощущает себя наибо­лее счастливой в состоянии самоотдачи и жертвенности. Она стремится ко всеобщей целостности, к живому воплощению идеи о всечеловечности…» Он же показывал: «Мессианской является русская национальная идея от Священного Союза Александра I – до большевистской пропаганды освобождения мирового пролетариата».

 

Русофобствующая братия и прежде и после, как и в наши дни, твердит, что сущность у русских «захватническая», и всерьёз кивает на Филофия. Что называется: слышат звон, но знать не знают, где он.

Историку Н.И. Ульянову в своё время пришлось, вступая в полемику с русофобствующей эмиграцией 1950-х Америки, в работе «Комплекс Филофея» разоблачать этот миф, показывать, что у Филофия нет ничего «о «мировой гегемонии» и «экспансии», но лишь о спасении: «В основе своей сочинения о всемирном царстве заключают идею не торжества и превосходства, а спасения». Примечательно, что Филофий, научая великого князя (Василия III, отца Ивана Грозного), писал, наставляя потомков и наследников власти: «Не уповай на злато и богатство и славу». История России движется Божиим Проведением. И не беда, что «ты веками непонятна чужеземным мудрецам», что их вавилонским «умом Россию не понять», плохо, что русские не отчеканили как на скрижали свою идеологию. Святая Русь – земля спасения, terra della vita, говоря на звонкой латыни. Её просторы для тех, кому в радость то, что мы называем ценностями традиционными и кто ужасается «новым ценностям», кому не по сердцу однополые браки и браки третьего-пятого полов, эвтаназия, легализация наркотиков, законной проституции и общей сатанизации.

Мы сейчас разделены, расщеплены; верующих – тонкий слой, речь идёт о выживании. И потому речь о сроках и временах, которые вновь кажутся последними. Наш современник, яркий и глубокой православный мыслитель Геннадий Шиманов (+2013) в последней своей работе «Причины гибели Христианской Цивилизации» пишет: «…А если такое чудо случится, если российские народы действительно объединятся ради своего спасения и создадут цивилизацию нового типа, более совершенную в нравственном и умственном отношении, нежели все бывшие до этого в истории, то сколько она будет существовать?.. …Апокалипсис Иоанна Богослова – это указание на то, что произойдёт с человечеством, если исчезнет удерживающая сила. Но если она волей Божией будет сохранена, то человечество ещё может прожить хоть и миллион лет…».

Понимая правильно, что значит справедливость и праведность, что значит богатеть нищетою, помня постоянно детский стишок: «Сильный слабого везёт, слабый сильного спасёт».