Как сообщалось, кришнаита Дмитрия Угая увезли с лекции в отделение полиции по заявлению одного из граждан еще в октябре прошлого года, а на этой неделе состоялось судебное разбирательство.
В 76-м отделении Угай пытался доказать, что он не занимается миссионерской деятельностью, потому как ни в каких организациях не состоит и ни к чему в своих рассказах про йогу не призывает, однако полицейские отправили «философа» к мировому судье, пишет «Московский комсомолец».
Заседание вызвало небывалый ажиотаж у прессы. В зал было не войти. В ходе недолгого разбирательства судья в частности хотела выяснить, откуда в протоколе задержания взялось имя «Шри Чайтанья Сарасват Матх».
— Это мое духовное имя, титул, который был мне присвоен. «Шри Чайтанья Сарасват Матх» — это движение, в рамках которого я читал лекции, которому я сочувствую, но которое не является организацией, — объяснил «герой дня».
Также всех интересовало, настоящий ли он монах.
— Монах я или не монах? Я в разводе с женой, так что, в принципе, я сейчас монах, — задумчиво рассуждал йог.
Определять его виновность не стали, решив выслушать свидетелей обвинения в следующий раз.
Тем временем эксперты изучили некоторые лекции Дмитрия Угая. По мнению некоторых из них, кощунством православные активисты могли посчитать мысль лектора о том, что Иисуса Христа можно считать «йогом», потому что Он смог избавиться от страха смерти и пожертвовал Своей жизнью во имя других.
Эксперты полагают, что назвать Угая миссионером будет трудно, потому как по закону миссионерская деятельность — это «распространение информации о том или ином вероучении, к которому сам распространяющий себя относит, но делает он это среди людей, которые не принадлежат к данному вероучению».
Другие эксперты, правда, считают, что уже само понятие «распространение информации» можно преподнести как склонение к чему-то.
Ситуацию прокомментировал в интервью «Русской народной линии» заместитель председателя Синодального миссионерского отдела, член Межсоборного Присутствия Русской Православной Церкви, кандидат философских наук игумен Серапион (Митько):
Я имел возможность познакомиться с этой лекцией и с теми событиями, которые за ней последовали. Знакомство вызвало у меня очень противоречивые ощущения. И, собственно говоря, это не только ощущения от данной лекции, но и от всей ситуации, которая складывается в связи с деятельностью нетрадиционных религиозных культов и некоторыми изменениями в их деятельности в связи с принятием поправок нашим российским законодательством. Я уважаю право человека на свободу совести, но в этом понятии есть два ключевых слова. Есть слово «свобода» и есть слово «совесть». Я думаю, что второе понятие не менее важно, чем первое. Потому что реализация права на свободу совести предполагает, прежде всего, ответственность верующих людей, их честность по отношению к самим себе и по отношению к тем людям, с которыми они делятся своими воззрениями.
В данном случае имел место некий фестиваль, связанный с ведической культурой, который позиционируется как светский. И в рамках этого фестиваля имела место лекция, которая также позиционируется, как религиоведческая или философская. На мой взгляд, эту лекцию трудно назвать строго религиоведческой или философской, даже если оставить в стороне саму корректность применения термина «философия» к тем духовным практикам, которые существуют в рамках ведических религий. Потому что в современной науке мы встречаем достаточно распространенный в употреблении термин «философия». Нужно помнить, что это употребление носит во многом условный характер, потому что философия в чистом виде возникает именно в античной традиции и в дальнейшем развивается в традиции западноевропейской. Особенностью этой традиции является то, что философию в какой-то момент можно рассматривать вне контекста каких-то религиозных ее оснований.
В том, что касается индийской философской традиции, то она изначально была связана с религиями Индии и их духовными практиками. И, конечно, лектор избегает прямых призывов к вступлению в какую-то религиозную организацию. Он не призывает к поклонению Кришне, этим он оправдывает свои действия. Но вместе с тем в основе его лекции лежит Бхагавад-гита. Это один из фундаментальных текстов ведической традиции между Упанишадами, например, некоторые рассматривают Бхагавад-гиту как одну из Упанишад, и, хотя лектор и стремится представить свое выступление, как неконфессиональное, как некий анализ йоги, но, по сути, оно таковым не является.
С чем это связано? Это связано с тем, что у разных религий существуют разные стратегии миссионерства. Для христианства в целом характерна открытая прямая проповедь Христа, его учения. Для некоторых других религиозных организаций свойственно проповедовать свое вероучение в некой измененной форме — под видом философии, каких-то духовных практик. Более того, мы наблюдаем, что некоторые религиозные организации сознательно используют такие стратегии. То есть предпочитают выступать под видом общественных организаций, культурных проектов. И в нашей стране довольно часто проводятся всевозможные фестивали индийской культуры, которые очень часто бывают приурочены к каким-то индуистским религиозным праздникам. Целый ряд организаций практикует такие стратегии. Например, ее практиковала «Церковь объединения Муна», которая выступала как некая группа общественных организаций. Мы часто встречаемся с такими вещами на примере саентологии. И в частности речь идет о представителях неоиндуизма, не только «Общества сознания Кришны», потому что неоиндуизм не исчерпывается только этой организацией.
Существует много организаций за пределами Индии, имеющих спорную связь с классическим индуизмом, но вместе с тем активно проповедывающих комплекс идей, связанных с ведической традицией. Проходят различные ярмарки, посвященные Индии, но всегда за этим стоят либо какие-то религиозные неоиндуистские организации, либо приверженцы этих организаций, которые действуют в частном формате.
Религиозные организации отличаются по своему устройству. Если говорить о Православии, то православный священнослужитель или монашествующий всегда воспринимается как лицо клерикальное. Вот я, например, являюсь кандидатом философских наук, но даже если я буду говорить, что я выступаю в этом качестве, то всем будет очевидно, что я представитель Русской Православной Церкви. Что касается тех организаций, которые не имеют четкой иерархии духовенства, или эта иерархия не совсем понятна гражданину современной России, то у них есть возможность заявлять о том, что они выступают в частном порядке и не представляют религиозную организацию. Хотя по сути это именно так, и принятие поправок к соответствующему закону, я думаю, должно иметь своим последствием углубление знания и законодателей, и правоохранителей в этой области.
В нашей стране по законодательству все религии равны. Но равенство перед законом, равенство прав не предполагает того, что все религии одинаковые. И когда ко всем религиям, часто имеющим разные миссионерские стратегии, применяется одна и та же норма, то возникают некоторые сложности с правоприменением. В данном случае, в этой лекции очевидно присутствовала позиция, отражающая вероучения одной из псевдоиндуистских или неоиндуистских организаций, присутствовала в некоей завуалированной форме, но еще раз подчеркиваю, что лекцию трудно назвать философско-религиоведческой, потому что она недостаточно научна. И в то же время ее нельзя назвать совсем популярной. Потому что популярная лекция предполагает достаточно подробное введение тех понятий, их объяснения. В данном случае лектор оперировал целым рядом терминов индуистских, ведических, которые он не разъяснял, давал тексты на языке оригинала, он подчеркивал значение Бхагавад-гиты, как основы любой практики йоги, еще раз подчеркиваю, что Бхагавад-гита — это религиозный сакральный текст, и то, что он является частью Махабхараты, индийского эпоса, это еще не означает, что речь идет о литературе.
В советское время Махабхарата издавалась, правда, в сокращенном виде. У наших граждан может сложиться впечатление, что это просто литературный текст, но это не совсем так. Это примерно то же самое, если бы православный миссионер стал бы говорить просто о Библии, как о неком тексте, имеющим универсальное значение для мировой культуры и для тех феноменов — социальных, культурных, правовых, которые существуют в европейской цивилизации, и утверждать, что он говорит вовсе не о религии. Я думаю, что эта позиция является недостаточно честной, прежде всего. И те последствия, которые имели место, являются как раз следствием попытки выдать одно за другое.
Есть еще одна проблема. На лекции господин Дмитрий Угай спрашивает: «А кто еще является йогом?». И говорит: «Йогом является Иисус Христос». Конечно, эту позицию нельзя назвать ни религиоведческой, ни философской. Я думаю, что она тщетна даже в рамках популярной лекции, потому что лектор констатирует как очевидный факт утверждение, достаточно спорное даже для представителей ведической традиции. Говоря о Христе, он искажает Его образ, который является традиционным в восприятии всех людей, так или иначе связанных с христианской традицией. В частности, он говорит, что Христос является йогом, потому что был безразличен к смерти, но мы об этом не читаем в Евангелии. В Евангелии мы как раз видим то, что Христос боролся в Гефсимании с ожиданием крестных страданий. И крестные страдания Христа не были результатом безразличия, а были подлинным переживанием и преодолением того зла, той боли, которая существует в мире.
Мне показалось, что автору симпатичны некоторые еретические представления раннего христианства, в частности, иллюзорности страданий Христа. Это тоже можно понять, потому что в рамках ведической традиции мир выступает как нечто иллюзорное. Поэтому иначе они воспринять это не могут.
В этой лекции я услышал и нечто полезное для православных христиан. В частности автор последовательно критикует увлечения йогой в отрыве от ее духовных основ. Тем самым он свидетельствует, что любые ведические практики, в том числе те популярные курсы йоги, где она представляет из себя гимнастику, неразрывно связаны с духовными практиками индуизма.
Интересно, что неоиндуистские организации, существующие в разных странах и в нашей стране, изначально возникали как миссионерские. Человека невозможно обратить в индуизм с точки зрения классического индуизма. Потому что для того, чтобы пройти тот путь развития индуизма, необходимо осуществлять определенное социальное служение в рамках той миссии, которая определена человеку от рождения, то есть через принадлежность к определенной касте. Индуизм в классическом варианте, с одной стороны, не содержит запрета на принятие индуизма в прямом виде. Однако само принятие индуизма для человека, с ним не связанного, бессмысленно, потому что человек, не родившийся в одной из каст, не может полноценно осуществлять ту духовную жизнь, которая предписывается в рамках индуизма.
Поэтому, вытекая за пределами Индии, псевдоиндуистские организации изначально являются миссионерскими. И, собственно говоря, таковыми эти организации изначально были и в Советском Союзе, и в Российской Федерации. Я обычно не пользуюсь такими популярными источниками информации, но в данном случае я посмотрел статью «Йога» в Википедии. Там говорится об истории этого движения в Советском Союзе и о том, что первый официально сертифицированный йог высшей квалификации Анатолий Зубков, как этот текст далее говорит, был настоящим миссионером. Но трудно обмануть обыденный язык. То есть эти авторы даже такого популярного текста как-то ощущают, что деятельность этого «Общества сознания Кришны» и других неоиндуистских организаций изначально миссионерская. Более того, миссионерская деятельность неоиндуистов является крайне агрессивной, и она всегда находилась на грани законности.
Как должен поступать православный христианин в ситуации, когда он сталкивается с такого рода деятельностью? Некоторое время назад мне довелось в Москве быть на Кузнецком мосту и наблюдать там растянувшуюся на всю улицу процессию московских кришнаитов. Очевидно, что они это представляли как некое культурное событие, как некое проявление индийской музыкальной и танцевальной культуры. Возможно, люди, которые присутствовали в этот день на этой пешеходной улице, воспринимали происходившее именно так. Но при этом раздавалась и идоложертвенная пища, и люди, не сознавая того, вовлекались в религиозные практики. И йога также является определенной религиозной практикой. Просто выведенная из контекста традиционной ведической культуры, ведической цивилизации, йога выступает в неком измененном виде, как некое культурное явление, как некоторая оздоровительная практика. Но, по сути дела, в ее основе лежит именно определенная религиозная практика, причем практика, соответствующая важнейшим основоположениям индуизма.
Возвращаюсь к теме, представлял ли этот человек религиозную организацию? Вот Будда. Какую религиозную организацию Будда представлял? Какую религию Будда представлял, пока еще не возник буддизм? Но, тем не менее, он проповедовал. И проповедовал он религиозную идею. Поэтому возникает перед нами второй вопрос — относительно правоприменения тех поправок, которые были приняты.
Необходимо находить комплекс мер по повышению образовательного уровня правоохранительных органов, судей, адвокатов, представителей прокуратуры, чтобы они имели более глубокое представление о том, с чем они имеют дело. В противном случае, правоохранители часто оказываются в несколько уязвимом положении, потому что им приходится иметь дело с нарушениями закона, весь смысл которого им не всегда понятен, учитывая вышесказанное, что различные религиозные организации имеют разные миссионерские стратегии. В законе говорится о миссионерстве как таковом, хотя на практике миссионерство бывает очень разное. Я полагаю, что нам еще предстоит углублять понимание миссионерства тех людей, которые непосредственно связаны практикой правоприменения. Об этом нужно говорить. Нужно говорить о связи миссионерства и прозелитизма.
Хотел бы отметить, что существуют различные группы активистов, которые занимаются антисектантской деятельностью. Это не уникальный феномен для России. Они существуют во многих странах Запада. Это серьезное сообщество, но я полагаю, что те граждане Российской Федерации, которые совершенно законно обращают внимание на нарушение законодательства, должны в нынешних условиях более серьезно относиться к своей деятельности. Потому что недостаточно просто указывать на какие-то нарушения. Такая деятельность должна иметь юридическое сопровождение. потому что это не какая-то самодеятельность. Это очень серьезная работа, которой занимаются такого рода люди. И, наверное, надо больше консультироваться с теми экспертами, которые непосредственно связаны с Русской Православной Церковью. Потому что миссионерское служение Русской Православной Церкви не исчерпывается антиоккультистской деятельностью.
Антиоккультистская деятельность нужна в тех случаях, когда происходит искажение православного вероучения в рамках иных религиозных взглядов. В данном случае мы видели это искажение, когда образ Христа безапелляционно подается в совершенно неадекватном виде. И, к сожалению, мы постоянно сталкиваемся с такого рода деятельностью. Мне бы не хотелось называть конкретные религиозные организации, в том числе христианские, которые увлекаются всем этим. Потому что в общественном сознании некоторые люди пытаются укоренить представления о нетерпимости православных христиан.
У нас в храмах очень редко можно услышать проповедь, основным содержанием которой является критика чьих-то религиозных взглядов. Большинство проповедей наших служителей является именно проповедью Слова Божьего, православного вероучения. Мы часто сталкиваемся с тем, что представители некоторых религиозных организаций не способны перейти к позитивному изложению собственного вероучения, без предварительной, часто оскорбительной критики Православия. Когда какой-то проповедник называет, например, иконопочитание идолопоклонством, возникает вопрос — где грань между вероучением этой религиозной организации и оскорблением Православия и, фактически, клеветой.
Еще раз хочу подчеркнуть, что, уважая свободу совести, мы ждем, что люди будут поступать по совести, будут честными и прямо говорить то, что они проповедуют. А иначе это лукавство. Фактически это обман. А это уже дело закона.
