Я лично глубоко благодарен Патриарху Кириллу за это мудрое и достойное заявление, потому что действительно так оно и было. Вокруг Великой Отечественной войны, как и вокруг Второй мировой вообще, накопились толстые жирные слои безответственной и нечестной мифологии. Одна из мифологем утверждает, что будто бы русские советские солдаты шли в бой под угрозой немедленного расстрела, под угрозой заградотрядов. Фактами, в целом, подобные заявления не подтверждаются. Во-первых, чистая логика: обезумевшие от страха толпы сметут любой заградотряд. Во-вторых, внимательное исследование деятельности НКВД показывает, что, как правило, их задача была не «подбадривать» пулеметами наступающих, а останавливать бегущих, рассортировывать их, выявлять среди них возможных вражеских агентов, воссоздавать части и вновь отправлять их на фронт. Собственно говоря, любая армия мира подобными подразделениями располагала и располагает.
Целый ряд серьезных историков свидетельствует о функциях НКВД, в частности, исследования проводил институт Внутренних войск в Санкт-Петербурге. Не надо навешивать на НКВД лишние преступления, у него их достаточно было подлинных. Роль органов внутренних дел в истории нашего Отечества была разной, часто зловещей. Но нельзя забывать и тот факт, что именно части НКВД остановили немцев под Москвой и Ленинградом в 1941 году, а в 1942 году - в предгорьях Кавказа. Русская героиня, внучка священномученника Петра Космодемьянского Зоя воевала в части НКВД.
Мне вспоминается рассказ ветерана Степана Семеновича Семенцова, который в 1941 году был выпускником училища НКВД. Все 2000 курсантов училища были брошены на Лужский рубеж, после ожесточенных боев их осталось 50 человек, которые потом были отправлены на Стрельницкий десант, из 50 осталось 15. Всё это я говорю не для того, чтобы оправдывать репрессии, которые были, в том числе и против духовенства и верующих, а для того, чтобы показать и другую сторону медали того страшного, сложного и противоречивого времени. Вокруг штрафбатов тоже накопилось немало мифологии. Штрафные батальоны не надо путать со штрафными ротами. Батальоны состояли из проштрафившихся офицеров. Временами туда попадали и необоснованно осужденные люди, а часто и за вполне реальные проступки и преступления. Офицерам предоставлялась возможность смыть свою вину кровью. И после ранения или совершения подвига, деяния, заслуживающего награды, они полностью восстанавливались в званиях, им возвращались все награды и права.
Несколько другая ситуация была со штрафными ротами, но и они не были теми мясорубками, которые любят изображать в фильмах, когда штрафники с палками лезут на немецкие доты. Это миф. Историческая наука все-таки знание точное, и мы должны стремиться к точности для того, чтобы не создавать мифов коричневых или звездно-полосатых на смену мифам коммунистическим.
Ситуацию со штрафными батальонами прекрасно описал в своей книге «Штрафной удар» генерал-майор ВДВ Александр Васильевич Пальцын, которого я знаю лично. Это достойный, верующий человек, который был начальником штаба 8-го штрафного батальона. Он прошел боевой путь от Днепра до Берлина, неоднократно был ранен, последний раз накануне Победы, 16 апреля. Он свидетельствует о том, что их штрафной батальон был прекрасно вооружен новейшим оружием, потери в нем, конечно, были, но гораздо больше освобождалось, как искупившие свою вину. Он служил в постоянном офицерском составе и рисковал гораздо больше, чем представители переменного состава. Но ничего из того, что сейчас снимается в михалковских и других фильмах, в воспоминаниях этого живого свидетеля нет.
Партизанское движение воистину было всенародным. По приблизительным подсчетам в партизанском движении было задействовано от 500 до 800 тысяч человек. На Украине и в Белоруссии немцам приходилось держать охранные дивизии для борьбы с партизанами. Неувядаемой славой покрыли себя отряды Семена Ковпака, всем известны подвиги подпольщиков Краснодона, Минска, Киева. Что двигало этими людьми в той обстановке, когда казалось, что все потеряно, Москва и Ленинград то ли сданы, то ли вот-вот падут, когда с одной стороны страшный террор, а с другой - обещания сытой жизни в случае покорности? Двигало партизанами только одно - великая любовь к Родине, к исторической России, пусть и в форме Советского Союза. Зачастую людьми двигала Православная вера. Потому что в ряде случаев священнослужители Православной Церкви благословляли народное сопротивление оккупантам. Один из наиболее потрясающих случаев - это подвиг отца Александра Романовского, который пришел на отпевание убитого партизанами полицая и сказал: «Братья и сестры, я понимаю горе родственников убитого, но он убийца наших братьев и сестер вечной памяти не достоин. Провозгласим ему анафему». Затем он призвал товарищей этого полицая искупить свою вину перед народом и уйти в партизаны. Таких случаев были десятки.
Более половины священников Полесья были расстреляны за помощь партизанам. Сопротивление немцам, действительно, было всенародным, потому что народ ясно увидел, что жизни при немцах не будет. Немцы несли с собой либо смерть, либо рабство. В народе проснулась великая сила патриотизма, великая сила любви к своему народу, к Родине и опосредованно через это, любви к Богу, к тем великим ценностям, которые вложили в свое время в наше государство и наше общество строители Святой Руси.
Партизаны и подпольщики платили страшную цену за свою борьбу. На оккупированной территории немцы уничтожили 11 миллионов человек. Зачастую это была месть за народное сопротивление. Сотни сел в Белоруссии были сожжены только по подозрению в сотрудничестве с партизанами. Среди них и печально знаменитая Хатынь, которую сожгли латышские колаборционисты под руководством немцев. Тем не менее, народное сопротивление только ширилось. (см. статистику в статье «Внимание: фальсификация»).
Русский человек, как в 1812 году, так и в 1941 году поднял дубину народной войны против всей Европы. Поднял её в конечном счете за Русь и за Православие. Священники в Белоруссии часто говорили партизанам: «Вы - наша народная власть». В этом народном единстве и оказалась возможной Великая Победа, купленная миллионами жертв, в том числе и страстотерпческим подвигом многих партизан и подпольщиков. И самая их смерть в конечном счете свидетельствовала о словах Спасителя: «Нет больше той любви, аще кто положит душу свою за други своя» (Ин. 15, 13).
Диакон Владимир Василик, кандидат филологических наук, доцент СПбГУ
Целый ряд серьезных историков свидетельствует о функциях НКВД, в частности, исследования проводил институт Внутренних войск в Санкт-Петербурге. Не надо навешивать на НКВД лишние преступления, у него их достаточно было подлинных. Роль органов внутренних дел в истории нашего Отечества была разной, часто зловещей. Но нельзя забывать и тот факт, что именно части НКВД остановили немцев под Москвой и Ленинградом в 1941 году, а в 1942 году - в предгорьях Кавказа. Русская героиня, внучка священномученника Петра Космодемьянского Зоя воевала в части НКВД.
Мне вспоминается рассказ ветерана Степана Семеновича Семенцова, который в 1941 году был выпускником училища НКВД. Все 2000 курсантов училища были брошены на Лужский рубеж, после ожесточенных боев их осталось 50 человек, которые потом были отправлены на Стрельницкий десант, из 50 осталось 15. Всё это я говорю не для того, чтобы оправдывать репрессии, которые были, в том числе и против духовенства и верующих, а для того, чтобы показать и другую сторону медали того страшного, сложного и противоречивого времени. Вокруг штрафбатов тоже накопилось немало мифологии. Штрафные батальоны не надо путать со штрафными ротами. Батальоны состояли из проштрафившихся офицеров. Временами туда попадали и необоснованно осужденные люди, а часто и за вполне реальные проступки и преступления. Офицерам предоставлялась возможность смыть свою вину кровью. И после ранения или совершения подвига, деяния, заслуживающего награды, они полностью восстанавливались в званиях, им возвращались все награды и права.
Несколько другая ситуация была со штрафными ротами, но и они не были теми мясорубками, которые любят изображать в фильмах, когда штрафники с палками лезут на немецкие доты. Это миф. Историческая наука все-таки знание точное, и мы должны стремиться к точности для того, чтобы не создавать мифов коричневых или звездно-полосатых на смену мифам коммунистическим.
Ситуацию со штрафными батальонами прекрасно описал в своей книге «Штрафной удар» генерал-майор ВДВ Александр Васильевич Пальцын, которого я знаю лично. Это достойный, верующий человек, который был начальником штаба 8-го штрафного батальона. Он прошел боевой путь от Днепра до Берлина, неоднократно был ранен, последний раз накануне Победы, 16 апреля. Он свидетельствует о том, что их штрафной батальон был прекрасно вооружен новейшим оружием, потери в нем, конечно, были, но гораздо больше освобождалось, как искупившие свою вину. Он служил в постоянном офицерском составе и рисковал гораздо больше, чем представители переменного состава. Но ничего из того, что сейчас снимается в михалковских и других фильмах, в воспоминаниях этого живого свидетеля нет.
Партизанское движение воистину было всенародным. По приблизительным подсчетам в партизанском движении было задействовано от 500 до 800 тысяч человек. На Украине и в Белоруссии немцам приходилось держать охранные дивизии для борьбы с партизанами. Неувядаемой славой покрыли себя отряды Семена Ковпака, всем известны подвиги подпольщиков Краснодона, Минска, Киева. Что двигало этими людьми в той обстановке, когда казалось, что все потеряно, Москва и Ленинград то ли сданы, то ли вот-вот падут, когда с одной стороны страшный террор, а с другой - обещания сытой жизни в случае покорности? Двигало партизанами только одно - великая любовь к Родине, к исторической России, пусть и в форме Советского Союза. Зачастую людьми двигала Православная вера. Потому что в ряде случаев священнослужители Православной Церкви благословляли народное сопротивление оккупантам. Один из наиболее потрясающих случаев - это подвиг отца Александра Романовского, который пришел на отпевание убитого партизанами полицая и сказал: «Братья и сестры, я понимаю горе родственников убитого, но он убийца наших братьев и сестер вечной памяти не достоин. Провозгласим ему анафему». Затем он призвал товарищей этого полицая искупить свою вину перед народом и уйти в партизаны. Таких случаев были десятки.
Более половины священников Полесья были расстреляны за помощь партизанам. Сопротивление немцам, действительно, было всенародным, потому что народ ясно увидел, что жизни при немцах не будет. Немцы несли с собой либо смерть, либо рабство. В народе проснулась великая сила патриотизма, великая сила любви к своему народу, к Родине и опосредованно через это, любви к Богу, к тем великим ценностям, которые вложили в свое время в наше государство и наше общество строители Святой Руси.
Партизаны и подпольщики платили страшную цену за свою борьбу. На оккупированной территории немцы уничтожили 11 миллионов человек. Зачастую это была месть за народное сопротивление. Сотни сел в Белоруссии были сожжены только по подозрению в сотрудничестве с партизанами. Среди них и печально знаменитая Хатынь, которую сожгли латышские колаборционисты под руководством немцев. Тем не менее, народное сопротивление только ширилось. (см. статистику в статье «Внимание: фальсификация»).
Русский человек, как в 1812 году, так и в 1941 году поднял дубину народной войны против всей Европы. Поднял её в конечном счете за Русь и за Православие. Священники в Белоруссии часто говорили партизанам: «Вы - наша народная власть». В этом народном единстве и оказалась возможной Великая Победа, купленная миллионами жертв, в том числе и страстотерпческим подвигом многих партизан и подпольщиков. И самая их смерть в конечном счете свидетельствовала о словах Спасителя: «Нет больше той любви, аще кто положит душу свою за други своя» (Ин. 15, 13).
Диакон Владимир Василик, кандидат филологических наук, доцент СПбГУ
1. Re: «Пора очистить жирные слои безответственной и нечестной мифологии»