Писатель Николай Коняев в одной из своих статей назвал Андрея Грунтовского «человеком эпохи Возрождения», и действительно: его творческий дар воплощается в самых разных видах искусства. Юбилейный творческий вечер проходил в зале, где обычно показывает свои спектакли Театр народной драмы – детище Андрея Грунтовского. Стены зала были украшены его рисунками — старыми цветными, сделанными вместе с дочкой, и новыми, выполненными обычной шариковой ручкой. По словам Грунтовского, он стал рисовать ручкой потому, что теперь не купить «советских цветных карандашей».
Но Андрей Грунтовский — это не только главный режиссер и художественный руководитель Театра народной драмы, не только художник. Он ещё и прозаик (только что вышли книги «Плотницкое дело» и «Материк Россия»), руководитель Рождественского фольклорного фестиваля, специалист по русскому кулачному бою. А сам Андрей Вадимович считает себя в первую очередь поэтом. По его словам, поэзия в наше время не востребована («свечные лавки стихи не берут»). Поэтому он пишет прозу, которая сейчас читается лучше: «Не всегда Господь даёт то, чего хочется». Но во время творческого вечера Андрей Грунтовский исполнял под гитару свои стихи — и новые, и старые, восьмидесятых годов.
На вопрос о том, где он учился и каким было начало его творческого пути, Андрей Грунтовский ответил:
«Где я учился? – В России! Первое образование я получил в детском саду на проспекте Гагарина. Я до сих пор помню нашу воспитательницу — она была, наверное, моей первой учительницей. А вот первую школьную учительницу не помню — ни как звали, ни её лица. Я классу к пятому только стал их различать. А в детском саду воспитательницу звали Лидия Андреевна. Не знаю, жива ли она! Ну и, естественно, родители были моими учителями. Я ещё не умел читать и писать, но наизусть знал почти все сказки Пушкина, почти всего "Руслана и Людмилу". Мы с папой ходили за ручку и хором читали. Наверное, выглядели, как идиоты: идём по Невскому, читаем в полный голос какую-нибудь сказку. Чуть позже я наизусть выучил "Евгения Онегина", но это уже в школе. Когда мы с другом Лёшей в институте учились, он тоже говорил, что в детстве знал "Сказку о царе Салтане" наизусть. Ну и как после этого не стать поэтом?!
Первый этап моего творчества был хулиганский: я в пионерском возрасте сочинял страшилки. По-моему, они впервые возникли в начале семидесятых, в шестидесятые их ещё не было. Когда в девяностые годы такие страшилки стали печатать, и я взял в руки сборник, вижу — среди сотен историй что-то знакомое! Стал вспоминать: да это же я! Мне стало стыдно... Когда я их сочинял, мне было лет десять или двенадцать. А в четырнадцать лет моя "гениальность", наверное, кончилась, и осталось заурядное творчество.
Ну, а после школы институт был — ЛИСИ, специальность "металлоконструкция". Хотел учиться в Театральном институте, поступал туда, - но не увлёкся, потому что прошёл школу в театре Льва Шварца. У нас очень большая студия была, несколько десятков человек – очень дружная команда! Я там был примерно с 1980 до 1985 года. За пять лет очень многому научился — и как надо делать, и как не надо. Через некоторое время мы со Львом Яковлевичем встретились, и оказалось, что он принял Православие. В то время это было не модно, он пришёл к этому осознанно. Из-за этого некоторые его друзья от него отвернулись. Я считаю, что это был поступок! И когда его отпевали на Конюшенной, выяснилось, что у него было очень много не только поклонников, но и друзей. Это тоже была замечательная школа!».
По словам Андрея Грунтовского, его нынешний возраст — весьма сложный для поэта. «Но были случаи в истории поэзии, когда поэты жили долго — и продолжали писать, - размышляет Андрей Вадимович. - Случаев таких немного, но они обнадёживают».
На творческий вечер Андрея Грунтовского пришло не так много народа, но это были его друзья, и каждый из них отражал какую-то сторону его деятельности. В Святодуховском центре собрались писатели, поэты, актёры, композитор, искусствовед, соратники Грунтовского по кулачному бою, целый фольклорный ансамбль — казак с гармошкой и четырьмя маленькими детьми с очень громкими голосами. Всем им хозяин вечера запрещал хвалить себя, а непослушного поэта Валентина Голубева, посмевшего петь ему дифирамбы, просто поднял и унёс со сцены.
Пожалуй, самое интересное в творчестве Андрея Грунтовского — это он сам. Он не стесняется пробовать себя в самых разных видах искусства, во всём проявляет свою самобытность, которая растаяла бы на глазах, если бы он решил сосредоточиться на какой-то одной деятельности. И, если действительно не все поэты доживают до «сложного возраста», то многие прозаики и режиссёры в это время только-только начинают творить по-настоящему.
Ольга Надпорожская
Но Андрей Грунтовский — это не только главный режиссер и художественный руководитель Театра народной драмы, не только художник. Он ещё и прозаик (только что вышли книги «Плотницкое дело» и «Материк Россия»), руководитель Рождественского фольклорного фестиваля, специалист по русскому кулачному бою. А сам Андрей Вадимович считает себя в первую очередь поэтом. По его словам, поэзия в наше время не востребована («свечные лавки стихи не берут»). Поэтому он пишет прозу, которая сейчас читается лучше: «Не всегда Господь даёт то, чего хочется». Но во время творческого вечера Андрей Грунтовский исполнял под гитару свои стихи — и новые, и старые, восьмидесятых годов.
На вопрос о том, где он учился и каким было начало его творческого пути, Андрей Грунтовский ответил:
«Где я учился? – В России! Первое образование я получил в детском саду на проспекте Гагарина. Я до сих пор помню нашу воспитательницу — она была, наверное, моей первой учительницей. А вот первую школьную учительницу не помню — ни как звали, ни её лица. Я классу к пятому только стал их различать. А в детском саду воспитательницу звали Лидия Андреевна. Не знаю, жива ли она! Ну и, естественно, родители были моими учителями. Я ещё не умел читать и писать, но наизусть знал почти все сказки Пушкина, почти всего "Руслана и Людмилу". Мы с папой ходили за ручку и хором читали. Наверное, выглядели, как идиоты: идём по Невскому, читаем в полный голос какую-нибудь сказку. Чуть позже я наизусть выучил "Евгения Онегина", но это уже в школе. Когда мы с другом Лёшей в институте учились, он тоже говорил, что в детстве знал "Сказку о царе Салтане" наизусть. Ну и как после этого не стать поэтом?!
Первый этап моего творчества был хулиганский: я в пионерском возрасте сочинял страшилки. По-моему, они впервые возникли в начале семидесятых, в шестидесятые их ещё не было. Когда в девяностые годы такие страшилки стали печатать, и я взял в руки сборник, вижу — среди сотен историй что-то знакомое! Стал вспоминать: да это же я! Мне стало стыдно... Когда я их сочинял, мне было лет десять или двенадцать. А в четырнадцать лет моя "гениальность", наверное, кончилась, и осталось заурядное творчество.
Ну, а после школы институт был — ЛИСИ, специальность "металлоконструкция". Хотел учиться в Театральном институте, поступал туда, - но не увлёкся, потому что прошёл школу в театре Льва Шварца. У нас очень большая студия была, несколько десятков человек – очень дружная команда! Я там был примерно с 1980 до 1985 года. За пять лет очень многому научился — и как надо делать, и как не надо. Через некоторое время мы со Львом Яковлевичем встретились, и оказалось, что он принял Православие. В то время это было не модно, он пришёл к этому осознанно. Из-за этого некоторые его друзья от него отвернулись. Я считаю, что это был поступок! И когда его отпевали на Конюшенной, выяснилось, что у него было очень много не только поклонников, но и друзей. Это тоже была замечательная школа!».
По словам Андрея Грунтовского, его нынешний возраст — весьма сложный для поэта. «Но были случаи в истории поэзии, когда поэты жили долго — и продолжали писать, - размышляет Андрей Вадимович. - Случаев таких немного, но они обнадёживают».
На творческий вечер Андрея Грунтовского пришло не так много народа, но это были его друзья, и каждый из них отражал какую-то сторону его деятельности. В Святодуховском центре собрались писатели, поэты, актёры, композитор, искусствовед, соратники Грунтовского по кулачному бою, целый фольклорный ансамбль — казак с гармошкой и четырьмя маленькими детьми с очень громкими голосами. Всем им хозяин вечера запрещал хвалить себя, а непослушного поэта Валентина Голубева, посмевшего петь ему дифирамбы, просто поднял и унёс со сцены.
Пожалуй, самое интересное в творчестве Андрея Грунтовского — это он сам. Он не стесняется пробовать себя в самых разных видах искусства, во всём проявляет свою самобытность, которая растаяла бы на глазах, если бы он решил сосредоточиться на какой-то одной деятельности. И, если действительно не все поэты доживают до «сложного возраста», то многие прозаики и режиссёры в это время только-только начинают творить по-настоящему.
Ольга Надпорожская
