У Никиты Михалкова - и в жизни, и в творчестве - многое определяется семейными, а точнее, родовыми традициями. По-моему, это замечательно, поскольку элита России должна состоять не только из политиков-менеджеров, новоявленных банкиров и семей-банд, узурпировавших чужую собственность и выкупивших власть у старой номенклатуры (семья как мафия или преступный клан), но из семей-династий, давших миру даровитых и укорененных людей - тех же литераторов или художников, заметных на общем фоне. Желательно, конечно, чтобы творческие династии не срастались с мафиями в единое семейство, хотя от этого никто не застрахован в коррумпированном обществе. Династии - явление уникальное, к ним следует относиться бережно и многое им надо прощать, поскольку они редко сохраняют свой потенциал: природа не железная, она тоже нуждается в отдыхе, а если отдыхает, то на всю катушку. Михалковы в этом отношении - исключение из правил и пример для подражания: все публичные члены семейства интересны по-своему и не обделены дарами. А как воспринимаются их творения - дело вкуса. Не нравится - ищи своего художника. Я не фанат фильмов Михалкова, да и не киноман, но его фильмы не старятся, а некоторые его творения, как и отдельные строки его отца, стали нашей классикой. К тому же все, что он делает, вызывает отторжение у тех, кто кричит «Пора валить из Рашки». И это факт, из которого надо исходить. Талант требует уважения даже тогда, когда его носитель вас чем-то не устраивает. Тем более что речь идет о русском таланте, о православной душе.
Но сегодня мы судим не об изящных искусствах и словесности, а о политике, причем политике «нестёбной», как говорит (немножко «стёбно») сам Никита Сергеевич. А в политике - в партийных программах и манифестах - важны не только художественные дарования, но и идейная позиция. У Никиты Сергеевича, она, естественно, есть, и позиция эта, естественно, консервативная. Родовое чувство и религиозная вера не позволяют ему слиться с общелиберальной жижей - без корней и привязанностей. К тому же это позиция, как постоянно подчеркивает автор, просвещенная, т.е. не такая, как у прочих консерваторов. Одним этим он, походя, многих обидел, что, увы, не содействует консолидации патриотических сил, где обиды, а тем паче высокомерие не принято прощать. Но здесь вина не столько его, сколько самого патриотического сообщества: надо быть терпимей и самокритичней. А причина такого самовыделения Михалковых из общей массы вполне объяснима и даже простительна: у тех, кто принадлежит к узкому кругу удачливых династий, зачастую формируется особое отношение к традициям. Для многих из них традиции - те же личные и родовые амбиции, т.е. осознание своих исключительных прав на истину или на власть, на справедливость и, конечно, на правду. По этой причине не вызывает особых сомнений и плохо скрытое обозначение той роли, которую отводит себе в структурах власти Никита Сергеевич, когда говорит о режиссуре власти. Это круто, согласитесь, - взять на себя функции Главного Режиссера Власти… Отсюда и название выношенного детища Никиты Сергеевича - Манифест (так и хочется написать: «Манифестъ»), т.е. судьбоносный документ - либо об отречении, либо о наречении, на худой конец - о назначении. Отсюда же и конкретное название самого манифеста - «Право и Правда» - ни много, ни мало. Не в каждом заложена такая завидная убежденность в том, что он обладает правом на правду. Это и есть, видимо, «консерватизм без предрассудков».
Замечу, что само слово «правда» - удивительное языковое чудо, которое есть только в русском языке, поскольку в нем сливаются воедино не только уверенность в истинности изреченного слова, но и чувство справедливости деяния. В реальной жизни одно с другим совпадают редко, но в идеале должны совпадать. В этом проявляется народная мудрость и народная вера. Здесь же скрыта и вера в то, что тобой движет Высшая Сила (не случайно на Руси говорят: в правде Бог). Иногда, конечно, такое соединение различных сущностей приводит к приватизации правды, что стирает границы между добром и злом. Достаточно упомянуть одно выражение из нашей же грозной истории: «Слово и дело государево», т.е. донос. Из той же серии и название газеты «Правда», у которой в суровые времена Реальной Вертикали было исключительное право вещать истины, а каждое слово содержало в себе либо высшее одобрение, либо окончательный приговор - все то же «Слово и дело государево».
Добавим к сказанному, что любые амбиции - палка о двух концах. Никто не ответит на вопрос (даже толковый словарь русского языка), чего в них больше - благородства или обычной спеси, вполне оправданного осознания собственной значимости или честолюбия и самодовольства? Наши государственные лидеры уже лет десять призывают чиновный люд быть амбициозным, забывая, видимо, что амбициозная серость - это опасная зараза. К Михалковым слово «серость» не подходит, и одно это хорошо. Плохо другое: сам текст манифеста не дает ответа на главный вопрос: «С кем вы, мастера искусства?» Если бы автор хотя бы немного, хотя бы чуть-чуть дистанцировал себя от радикально-либеральной «партии власти», которая не скрывает своего лица (верность олигархату и борьба с прогрессивным налогообложением до конца - конца социального государства), то и веры «Манифесту» было бы куда больше… Именно единороссы демонстрируют ловкость рук, называя себя сегодня, когда есть спрос на консервативные идеи, консервативной партией, а своих адептов «просвещенными консерваторами»...
Почему же автор Манифеста не отделяет себя от партии власти? Может быть, по той причине, что пребывает в теоретических эмпиреях? Да нет, он хорошо видит и оценивает ситуацию, расклад сил. Об это говорит хотя бы тот факт, что он регулярно пинает коммунистов - и по делу (строительство «Великой России без Святой Руси»), и так, на всякий случай. По его словам, «парадоксально, что на сегодняшний день в России избирателями революционной по своей сути партии КПРФ продолжает оставаться огромное число лиц, которые в стабильных условиях, как правило, являются главной опорой "партии консерваторов"». Что следует из этого пассажа? Хочется думать, что не призыв к коммунистам слиться с «партией консерваторов». Но как можно в это верить, если в памяти еще крутится рекламный ролик, где некий «космонавт» славит бывшую партию вороватой власти - «Наш дом»? С другой стороны, таланту нужно хоть за что-то зацепиться, хоть за такую вертикаль, тем более что искусство кино требует не только жертв, но и средств…
И все же верить надо в лучшее - не в хитроумную политтехнологию, направленную на разделение государственников и укрепление «партии власти», а в искренность Никиты Сергеевича, не в очередную имитацию консервативной идеи, а в служение истине и Отечеству. Поэтому не следует преждевременно судить о мотивах вброса «Манифеста» в массовое сознание с использованием «тяжелой артиллерии» - электронных СМИ и хорошо организованной дискуссии на публику, т.е. на избирателей (вчерашняя программа Соловьева). Реальные дела, поступки вскроют со временем подлинные мотивы. Что же касается самого текста, то он неоднороден - от безликого зачина с кратким, но предельно поверхностным изложением российской истории (лучше бы этого зачина вовсе не было) до очень четких и емких положений, с которыми нельзя не согласиться. Приведу только один пример действительно грамотного изложения консервативной линии - заявление о необходимости заменить ельцинскую квазилиберальную конституцию, освятившую насильственное разделение страны и ее народов: «Принципиальное отличие новой Конституции России от ныне действующей состоит в том, что она должна быть основана не только на Декларации прав человека, но и на Декларации прав народов». Верно сказано, если под правом народов иметь в виду не право на отделение, а право на единство, не право на «конструирование псевдонаций», а уважение к общему цивилизационному пути, которым веками шли народы России.
Кроме того, в творении Михалкова подкупает его несомненное авторство. Все здесь есть - и правильные слова, и желание укрепить в людях веру в будущее России, и попытка отвратить власть от убогого позитивизма, когда все измеряется короткой выгодой, и от лжелиберализма с его постоянной «охотой на ведьм» и политкорректностью, которая зашивает рты всем, кто мыслит инако. Не достает, правда, одного - характерной для Никиты Сергеевича иронии и самоиронии, что позволило бы ему выделиться на чужом для него поле политической философии. Именно это позволяет недалеким от природы людям, считающим себя «либералиссимусами», издеваться одновременно и над Никитой Сергеевичем, и над консерватизмом. Это же вызывает раздражение и у некоторых консерваторов, которые ищут не слов, а новых идей.
В заключение хочу отметить, что в людей надо верить до последнего, а единством государственников, даже стоящих на разных политических позициях, надо дорожить: не так уж их много среди людей, к мнению которых прислушиваются.
Валерий Расторгуев, д. ф. н., профессор МГУ, специально для «Русской народной линии»
Но сегодня мы судим не об изящных искусствах и словесности, а о политике, причем политике «нестёбной», как говорит (немножко «стёбно») сам Никита Сергеевич. А в политике - в партийных программах и манифестах - важны не только художественные дарования, но и идейная позиция. У Никиты Сергеевича, она, естественно, есть, и позиция эта, естественно, консервативная. Родовое чувство и религиозная вера не позволяют ему слиться с общелиберальной жижей - без корней и привязанностей. К тому же это позиция, как постоянно подчеркивает автор, просвещенная, т.е. не такая, как у прочих консерваторов. Одним этим он, походя, многих обидел, что, увы, не содействует консолидации патриотических сил, где обиды, а тем паче высокомерие не принято прощать. Но здесь вина не столько его, сколько самого патриотического сообщества: надо быть терпимей и самокритичней. А причина такого самовыделения Михалковых из общей массы вполне объяснима и даже простительна: у тех, кто принадлежит к узкому кругу удачливых династий, зачастую формируется особое отношение к традициям. Для многих из них традиции - те же личные и родовые амбиции, т.е. осознание своих исключительных прав на истину или на власть, на справедливость и, конечно, на правду. По этой причине не вызывает особых сомнений и плохо скрытое обозначение той роли, которую отводит себе в структурах власти Никита Сергеевич, когда говорит о режиссуре власти. Это круто, согласитесь, - взять на себя функции Главного Режиссера Власти… Отсюда и название выношенного детища Никиты Сергеевича - Манифест (так и хочется написать: «Манифестъ»), т.е. судьбоносный документ - либо об отречении, либо о наречении, на худой конец - о назначении. Отсюда же и конкретное название самого манифеста - «Право и Правда» - ни много, ни мало. Не в каждом заложена такая завидная убежденность в том, что он обладает правом на правду. Это и есть, видимо, «консерватизм без предрассудков».
Замечу, что само слово «правда» - удивительное языковое чудо, которое есть только в русском языке, поскольку в нем сливаются воедино не только уверенность в истинности изреченного слова, но и чувство справедливости деяния. В реальной жизни одно с другим совпадают редко, но в идеале должны совпадать. В этом проявляется народная мудрость и народная вера. Здесь же скрыта и вера в то, что тобой движет Высшая Сила (не случайно на Руси говорят: в правде Бог). Иногда, конечно, такое соединение различных сущностей приводит к приватизации правды, что стирает границы между добром и злом. Достаточно упомянуть одно выражение из нашей же грозной истории: «Слово и дело государево», т.е. донос. Из той же серии и название газеты «Правда», у которой в суровые времена Реальной Вертикали было исключительное право вещать истины, а каждое слово содержало в себе либо высшее одобрение, либо окончательный приговор - все то же «Слово и дело государево».
Добавим к сказанному, что любые амбиции - палка о двух концах. Никто не ответит на вопрос (даже толковый словарь русского языка), чего в них больше - благородства или обычной спеси, вполне оправданного осознания собственной значимости или честолюбия и самодовольства? Наши государственные лидеры уже лет десять призывают чиновный люд быть амбициозным, забывая, видимо, что амбициозная серость - это опасная зараза. К Михалковым слово «серость» не подходит, и одно это хорошо. Плохо другое: сам текст манифеста не дает ответа на главный вопрос: «С кем вы, мастера искусства?» Если бы автор хотя бы немного, хотя бы чуть-чуть дистанцировал себя от радикально-либеральной «партии власти», которая не скрывает своего лица (верность олигархату и борьба с прогрессивным налогообложением до конца - конца социального государства), то и веры «Манифесту» было бы куда больше… Именно единороссы демонстрируют ловкость рук, называя себя сегодня, когда есть спрос на консервативные идеи, консервативной партией, а своих адептов «просвещенными консерваторами»...
Почему же автор Манифеста не отделяет себя от партии власти? Может быть, по той причине, что пребывает в теоретических эмпиреях? Да нет, он хорошо видит и оценивает ситуацию, расклад сил. Об это говорит хотя бы тот факт, что он регулярно пинает коммунистов - и по делу (строительство «Великой России без Святой Руси»), и так, на всякий случай. По его словам, «парадоксально, что на сегодняшний день в России избирателями революционной по своей сути партии КПРФ продолжает оставаться огромное число лиц, которые в стабильных условиях, как правило, являются главной опорой "партии консерваторов"». Что следует из этого пассажа? Хочется думать, что не призыв к коммунистам слиться с «партией консерваторов». Но как можно в это верить, если в памяти еще крутится рекламный ролик, где некий «космонавт» славит бывшую партию вороватой власти - «Наш дом»? С другой стороны, таланту нужно хоть за что-то зацепиться, хоть за такую вертикаль, тем более что искусство кино требует не только жертв, но и средств…
И все же верить надо в лучшее - не в хитроумную политтехнологию, направленную на разделение государственников и укрепление «партии власти», а в искренность Никиты Сергеевича, не в очередную имитацию консервативной идеи, а в служение истине и Отечеству. Поэтому не следует преждевременно судить о мотивах вброса «Манифеста» в массовое сознание с использованием «тяжелой артиллерии» - электронных СМИ и хорошо организованной дискуссии на публику, т.е. на избирателей (вчерашняя программа Соловьева). Реальные дела, поступки вскроют со временем подлинные мотивы. Что же касается самого текста, то он неоднороден - от безликого зачина с кратким, но предельно поверхностным изложением российской истории (лучше бы этого зачина вовсе не было) до очень четких и емких положений, с которыми нельзя не согласиться. Приведу только один пример действительно грамотного изложения консервативной линии - заявление о необходимости заменить ельцинскую квазилиберальную конституцию, освятившую насильственное разделение страны и ее народов: «Принципиальное отличие новой Конституции России от ныне действующей состоит в том, что она должна быть основана не только на Декларации прав человека, но и на Декларации прав народов». Верно сказано, если под правом народов иметь в виду не право на отделение, а право на единство, не право на «конструирование псевдонаций», а уважение к общему цивилизационному пути, которым веками шли народы России.
Кроме того, в творении Михалкова подкупает его несомненное авторство. Все здесь есть - и правильные слова, и желание укрепить в людях веру в будущее России, и попытка отвратить власть от убогого позитивизма, когда все измеряется короткой выгодой, и от лжелиберализма с его постоянной «охотой на ведьм» и политкорректностью, которая зашивает рты всем, кто мыслит инако. Не достает, правда, одного - характерной для Никиты Сергеевича иронии и самоиронии, что позволило бы ему выделиться на чужом для него поле политической философии. Именно это позволяет недалеким от природы людям, считающим себя «либералиссимусами», издеваться одновременно и над Никитой Сергеевичем, и над консерватизмом. Это же вызывает раздражение и у некоторых консерваторов, которые ищут не слов, а новых идей.
В заключение хочу отметить, что в людей надо верить до последнего, а единством государственников, даже стоящих на разных политических позициях, надо дорожить: не так уж их много среди людей, к мнению которых прислушиваются.
Валерий Расторгуев, д. ф. н., профессор МГУ, специально для «Русской народной линии»
