В книге «Боян» - любовь народная» можно найти множество ярких откликов об этом оркестре. Леонид Леонов, автор «Русского леса» и мистической «Пирамиды», бывавший на концертах в церкви Святого Власия, назвал творчество Анатолия Полетаева «деянием». Почти 100 лет миновало с начала революции 1917-го, целый век перемен и потрясений, кажется, другим уже стал русский человек, но все же осталось что-то, сохраняющее нас как единый народ. Это - великая многовековая культура, музыка, одним из хранителей которой остается оркестр «Боян».
Совсем недавно в Москве, в Доме ученых, состоялся авторский концерт народного артиста СССР Анатолия Полетаева в честь его 80-летия и 60-летия творческой деятельности. Солистами, народными и заслуженными артистами России, при участии лауреата международных фестивалей Государственного академического Русского концертного оркестра «Боян», которым руководит профессор, композитор А. Полетаев, были исполнены оды, гимны, торжественные песни, молитвы во славу славянского единства. В концерте принимал участие Московский хоровой ансамбль духовной музыки «Благовест».
Через полтора года оркестру «Боян», который музыковеды за уникальность звучания называют «русским симфоническим», исполнится полвека. Особой атмосферой концерты «Бояна» обязаны руководителю-виртуозу, который умело соединил инструменты симфонического оркестра с народными. На Западе до самой перестройки блистательному коллективу аплодировали стоя, преклоняясь перед этим «островом духовного начала, олицетворяющего первозданную мощь русичей, величие культуры земли Русской».
А в Москве, с 1985 по 1995 гг., в концертный зал церкви Святого Власия в Старой Конюшенной слободе спешили ценители музыки Глинки, Чайковского, Римского-Корсакова, Дворжака, Сметаны, Рахманинова, Свиридова. Этот зал на руинах бывшего храма построили сами музыканты, но властью Москомимущества его передали церковному приходу, и оркестр стал бездомным... Другого помещения ему не предоставили, нарушив 53 ст. Закона о культуре.
Сегодня художественный руководитель и главный дирижер оркестра «Боян» А. И. Полетаев в гостях у «Столетия».
- Анатолий Иванович, концерты «Бояна» волнуют слушателей до слез, как вы этого добиваетесь? Например, чем особенным вы порадовали слушателей на ваших юбилейных авторских концертах в Доме ученых и в МЧС в Обнинске?
- Как всегда, мы не стремились развлекать публику, а заставляли ее работать - и умом, и душой... Главной своей задачей считаем укрепление традиций национального самосознания, улучшение нравов и морали.
Возможно ли это на концертах? Еще как. В исполнении классики все дело в трактовке. К примеру, когда «Боян» играет финал симфонии №4 Чайковского, всегда обращаю внимание на трагические сигналы медных инструментов, которыми в кульминации автор предсказывает катастрофу, произошедшую в России в начале XX века. Чаще всего дирижеры исполняют эти «сигналы» в темпе и ритме полонезного шествия. В результате исчезает замысел крупной трагедии... В финале симфонии, когда идет разработка темы народной песни «Во поле береза стояла», я, вне традиции, приостанавливаю привычный темп у скрипок и отдаю соло балалайке, которой нет в партитуре у Чайковского. Она сначала медленно плачет, постепенно возвращаясь в заданный темп, и тема березы воспринимается уже как «дубинушка», как образ борьбы за справедливость. Так музыка в современном мире становится оружием. Мы играли эту симфонию не только в России, но и за рубежом. На Тайване публика аплодировала стоя, понимая и принимая нашу трактовку. А когда зрители аплодируют стоя, это триумф.
Или во Втором концерте Рахманинова, глубоко патриотическом произве-дении, всегда высвечиваем национальные проблемы. Этого требуют время и обстановка в стране. Именно в этом выражается соавторство композитора и дирижера. Вторая часть концерта для меня - как выход в космос, на встречу с иерархами... Рахманинов словно бы задает им вопрос: почему такой беспорядок на земле, столько драм и трагедий, несправедливости?! И ему отвечают, что человек сам выбирает себе путь. И если он не пойдет по пути, предлагаемому христианством, а будет стараться получить максимум выгоды от своей земной жизни, то предаст Создателя. И становится понятно, о чем идет речь. В музыке возникает яркий свет, возвышающийся своей энергией к Небу. Я вижу, слышу и чувствую эту энергию, заставляю оркестр её продемонстрировать. А в третьей части - «скерцо» (по-русски, шутка) Рахманинов, вооруженный советом и знанием, как бы шутя, разделывается со своими проблемами и приходит к победе невероятной силы!
Музыкальные произведения, подобные Второму концерту Рахманинова, можно пересчитать по пальцам в мировой музыке. По заключению научно-исследовательской лаборатории Минздрава, это самый энергетичный репертуар в моей практике. Эксперимент ученые проводят с помощью воды, которую замораживают, когда она примет информацию. Если мысль позитивна, получается геометрически правильная, красивая «снежинка», а если нет - клякса. Так возникает энергетическая формула, которая подтверждает, что музыка может или лечить людей или калечить.
- На юбилейных концертах зрители услышали немало ваших произведений. Так, в Доме ученых в исполнении ансамбля «Благовест» и солистов прозвучали «Ода Святому Георгию», «Гимн защитников Отечества» (музыка Чайковского), песнь «Русские - это Победа!», «Русь Святая», «Монастырский хорал», молитва «Сохрани, Господь, и спаси». Исполнялась также актуальнейшая на сегодняшний день молитва «Отцы пустынники...» на слова Пушкина, как она родилась у вас?
- Представьте, познакомил меня с ней и уговорил написать музыку Николай Николаевич Дроздов. Он слышал мою «Оду Богородице» в храме Христа Спасителя, и, подойдя ко мне, сказал, что ему она очень понравилась. Спро-сил, знаю ли я молитву «Отцы пустынники...»? Я не знал. «Вы должны, - говорит, - написать музыку». И прислал мне по факсу собственноручно переписанный великий пушкинский текст. Читаю и вижу - актуальные стихи. Но решив, что не в состоянии заниматься такой трудной и ответственной задачей, ложусь спать. В три часа ночи просыпаюсь: в голове звучит мелодия. Иду к роялю, записываю. Начинаю работать. Черновик готов.
Позже узнал, что музыку на молитву сирийского богослова и поэта IV века Ефрема Сирина писали несколько композиторов. Трое в XIX веке: Даргомыжский - в жанре романса для вокалиста и фортепиано, Римский-Корсаков - в жанре католической фуги для хора, Гречанинов, эмигрировавший в Париж и писавший для католических храмов. В XX веке - известный церковный регент Чесноков. Все они использовали версию молитвы Пушкина - со слов «Владыко дней моих». А я - в XXI веке - написал музыку в форме арии для солиста, хора и оркестра, сохранив стихотворение Пушкина полностью. Приведем эти строки...
Отцы пустынники и жены непорочны,
Чтоб сердцем возлетать во области заочны,
Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв,
Сложили множество божественных молитв;
Но ни одна из них меня не умиляет,
Как та, которую священник повторяет
Во дни печальные Великого поста;
Все чаще мне она приходит на уста
И душу мне свежит неведомою силой:
Владыко дней моих! дух праздности унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей.
Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи.
Это мое сочинение на стихи Александра Сергеевича Пушкина с успехом было исполнено солистом Дмитрием Степановичем на концерте «Православные песнопения» в зале им. П.И. Чайковского вместе с синодальным хором Алексея Пузакова и оркестром «Боян».
- Через полтора года оркестру исполнится полвека, с какими потерями и обретениями подходите к своему юбилею?
- Увы, потерян тот уровень виртуозности, который позволил оркестру получить звание академического. Кадры, воспитанные мною, ушли, потому что зарплата ниже конкурентной. Мы всегда жили за счет жесткой экономии: если требовалось, приходилось быть и шофером, и грузчиком, самому во фраке с бабочкой через весь город возить на автобусе реквизит. Когда строили церковь Святого Власия, постоянно устраивали субботники и воскресники. Рыли вручную траншеи, глубиной в два с половиной метра, прокладывали сложные коммуникации. Давали благотворительные концерты, чтобы заработать средства на реставрацию: 15 кг золота требовалось на позолоту 900-килограммового креста и куполов.
Нам помогала общественность - от студентов до академиков, и за два года мы восстановили храм по научному проекту. Помню, как на одном совещании меня атаковали около сотни настоятелей храмов: научи, как тебе удалось?! «Очень просто, - отвечал, - берете носилки, вилы, лопаты, кирки и начинайте работать вместе со всеми, иначе мои скрипачи и балалаечники не стали бы этим заниматься». В 1985 году после трехлетней реставрации храма «Боян» стал репетировать и давать концерты.
Мы прошли через череду сырых подвалов, полуразрушенных залов, заброшенных зданий, где нам приходилось хранить инструменты, костюмы и репетировать. Своими силами отремонтировали детский сад, где в условиях немыслимой тесноты записали с одним из лучших баритонов страны Поликаниным «Романсы» Рахманинова. Потом, благодаря помощи генпрокурора, нам предоставили здание кинотеатра «Зенит», из которого оркестр опять-таки выбросили на улицу. Причем после феноменально успешного концерта «Москва - Третий Рим» в международном Доме музыки.
В 2006 году по инициативе господина Швыдкого оркестр решено было ликвидировать в связи «с оптимизацией бюджетных расходов». И только благодаря поддержке участников II Собора славянских народов Беларуси, России, Украины в 2006 году в Минске, обратившихся с письмом к Президенту РФ Владимиру Путину, «Боян» выжил.
- Какие задачи ставите перед собой сейчас?
- Держимся своей опытностью, грамотностью, репертуар играем не ниже ватерлинии, а, по правде сказать, выживаем. Вместо 100 человек в коллективе теперь 35 музыкантов. У нас был концертный оркестр - не народный, не симфонический, не эстрадный, за что меня упрекали всегда, мол, нужно играть в каком-то одном жанре. Хотели, чтобы «Боян» превратился в ансамбль народных инструментов. По образованию я народник, но сейчас занимаюсь воспитанием национального русского духа в наших людях. А для этого мне нужно играть шедевры Чайковского, Римского-Корсакова, Рахманинова не на балалайках и домрах, а на симфонических инструментах.
Выполняю завет Василия Васильевича Андреева, основателя Великорусского оркестра народных инструментов: главной его задачей было возрождение русской песни и создание национального оркестра. К сожалению, сделать это он не успел. Андреев не поехал в эмиграцию со своими друзьями Прокофьевым (вернулся в СССР в 1936 г.- ред), Шаляпиным, Рахманиновым и другими, а остался с оркестром в России. Выступая у чапаевцев, в окопах города Кушвы, без тулупа, в одном фраке, простудился и умер... Василий Васильевич говорил: «Как бы ни были велики страдания, принесенные от чистого сердца на алтарь служения Родине, все они искупаются счастьем ей служить». Вот эти его заповеди сохранения национального самосознания я стараюсь выполнять современными средствами. Для этого мне и нужен оркестр «Боян».
- И все-таки что стало импульсом для возникновения такого необычного коллектива?
- Национальный оркестр я создал в расцвете своей карьеры баяниста-гастролера, игравшего в лучших концертных залах в России и за рубежом. И в то же время меня, с моим ансамблем народных инструментов, отправляли с концертами для строителей железных дорог, в тюрьмы и леспромхозы, где валили лес условно освободившиеся зэки. До «концертных» площадок добирались на продуваемых во все щели автобусах, при этом видели, в какой нищете, унижении и бесправии живут люди. Они слушали нас при свете керосиновых ламп, сидя на поваленных кедрах и соснах, но я видел, как блестят у них глаза. И мы играли им не кабацкую музыку, а самую серьезную. Вот там я и решил служить своим искусством тем, кто сеет и пашет, и создал национальный оркестр. В отличие от моих малотерпеливых коллег, у меня все получилось, а дирижированию я долгие годы обучался у дирижера Большого театра Гавриила Зимина, он видел во мне дирижера.
- Случились ли какие-либо перемены в оркестре в последние два года?
- Активно стали сотрудничать с президентом Славянского форума искусств «Золотой Витязь», директором Университета культуры МЧС, народным артистом России Николаем Бурляевым. Он приглашает наш оркестр на открытие и закрытие многочисленных форумов «Золотого Витязя».Так, недавно выступали в храме Христа Спасителя. А также выступаем на мероприятиях МЧС. Выступаем в престиж-ных залах, стараемся делать интересный репертуар.
- Говорят, с исполнением «Романса» Свиридова у вас связано несколько интересных историй?
- Расскажу. Владимир Гостюхин, известный «дальнобойщик», как-то в Кремле услышал «Романс» Свиридова в нашем исполнении. После концерта все уехали на банкет, а я припозднился: собирал инструменты и реквизит. Наконец, приезжаю в концертный зал гостиницы «Россия», где праздник в разгаре, ищу себе место. И вдруг Гостюхин, увидев, что я вошел, подбегает и падает на колени. Гости в недоумении, а Владимир Васильевич поднимается и объясняет всем, что был потрясен исполнением свиридовского романса «Бояном». Это одно из его любимых произведений, и он знает, как исполняют его разные оркестры, но такую пронзительность слышит впервые. С тех пор он часто бывает на наших концертах, у него есть все наши записи.
Очень нравится, как исполняет «Боян» «Вечерний звон» и «Липу вековую», народному артисту России Александру Михайлову. «Вечерним звоном» мы как-то даже открывали его юбилейный вечер. Однажды на Днях культуры РФ в Дортмунде, когда мы играли «Вечерний звон», разрыдалась известная артистка Жанна Болотова, да так, что ее невозможно было успокоить... Интересными соображениями поделился зритель, который в церкви Святого Власия часто слушал концерты «Бояна», и «наш» «Вечерний звон» тоже пробирал его до слез. Казалось бы, мажорная музыка, слушателей никто не обижает, не причиняет им боль, что происходит с их чувствами?! Дело в том, что во время исполнения этого произведения во власти дирижера разрушить духовное одиночество человека, даже если он чисто внешне не одинок. Огромная энергетическая мощь заключена в «Вечернем звоне». Скажу даже так: когда дирижирую его, всегда разговариваю с Создателем. И стараюсь выполнить те задачи, которые Он ставит передо мной.
- Возможно ли возрождение «Бояна»?
- Возможно, но для этого оркестр нужно уравнять в правах с другими академическими оркестрами, у которых есть концертные залы, спонсоры, банки, фонды, президентские гранты, которым организуют выезды за рубеж и платят достойную зарплату. Нельзя выпустить людей на ринг, сказав: «Сначала выиграйте бой, а потом будете просить».Талант нужно беречь - прописная истина. Министр культуры Мединский, к сожалению, никогда не был на наших концертах, ни разу не пригласил меня на прием, чтобы узнать о наших проблемах. Доверяется слухам недоброжелателей, а вокруг «Бояна» их более чем достаточно.
- А почему японцы так любят ваш оркестр?
- Японцы - люди чести, и в музыке остро чувствуют правду. У них первые предметы в школе - рисование и музыка. Искусство на первом плане, точные науки - на втором. Они преуспели в электронике, но им, как воздух, нужна духовность, которая приходит из русской культуры. Поэтому «Боян» для них находка. В Японии мы гастролировали трижды, и однажды приехали в город Саппоро на севере острова Хоккайдо. Встречали нас, как друзей, потому что лет шесть добивались, чтобы нас отпустили к ним. Однажды вместо нас хотели отправить Людмилу Зыкину с ансамблем, получили ответ - «Зыкина - это хорошо, но нам нужен «Боян». И вот мы в Саппоро: на каждом столбе плакат - «Боян», «Боян, «Боян», на каждом предмете - реклама нашего концерта.
А надо сказать, на Хоккайдо остро обсуждалась проблема возвращения Курил. И вдруг часа за три до концерта ко мне подходит организатор и спрашивает, проводим ли концерт. Оказывается, в зал на 1800 мест было продано лишь 700 билетов. А, по правилам, исполнитель имеет право отменить концерт, если зал заполнен менее чем на 50 процентов: падение репутации. Я сказал, что 700 человек - это тоже публика, и надо было видеть, как он был счастлив: репрессии не последуют. И вдруг слышим: через рупоры на проезжающих машинах население призывают бойкотировать наш концерт. «Русские - варвары и агрессоры, с ними нельзя иметь дело! Отнять у них острова, и не слушать их музыку!». И что вы думаете? Когда открыли занавес, в зале находилось 1800 человек! При помощи отрицательной рекламы за три часа было сделано то, что не смогли сделать за несколько месяцев.
Концерт прошел с триумфом, потом был банкет. Но перед ним я полтора часа давал автографы на дисках «Бояна». А когда они закончились, то пришлось расписываться фломастером на рукавах белых блузок японских девушек. А организаторы смиренно ждали, пока не пройдет вся очередь. Мэр города, настроенный антисоветски, на банкете сказал: «Какова бы ни была политика, мы стали свидетелями подлинно русского народного искусства, и с таким народом надо дружить!».
Беседу вела Нина Катаева
.jpg)
