То ли стерлядь, то ли волшебная щука Емели встала на хвост и глядит вопрошающе; скачет запряженная тройка бойких лошадок; развалившись, уселся на полянке медвежонок, - всматриваешься в мордочки саратовских глиняных игрушек и будто бы прикасаешься к чему-то подлинному, родному.
Зачем нам нужна «своя» народная игрушка? Как найти в себе талант и есть ли смысл его развивать? Наш сегодняшний разговор с мастером, восстановившим игрушку своих предков, Петром Петровичем Африкантовым - не только о ремесле. Он о небе, Отечестве и детстве...
Старинные мастера
На
протяжении столетий в Саратове и пригородных деревнях лепили игрушки из
глины. Лесами наша местность не богата, зато глиняного материала
столько, что на века хватит.
Деревня Малая Крюковка Татищевского района, где родился и почти до двадцати лет жил Петр Африкантов, была когда-то известна особой игрушкой - со штампиками, такая и теперь зовется «саратовской». В небольшой деревеньке - едва ли там было более тридцати дворов - делали игрушки почти в каждой семье: из лыка, соломы, глины, ведь нужно было детям во что-то играть. Смастеришь из глины, угольком подкрасишь, молоком покроешь, чтобы сажа детские ручки не запачкала, часов на восемь подсохнуть - и готово: «Возьми, Алеша, не плачь». Но, как и в любом другом искусстве, в лепке бывают ремесленники и мастера.
Мастером лепки из глины был дедушка Петра Петровича - Андриян. Чудом сохранились изготовленные им игрушки с авторской пометкой: «А. А.». Часть из них сберегла бабушка, часть нашлась совсем недавно на месте теперь уже разрушенного родового дома Африкантовых. Дедушке пришлось оставить лепку после коллективизации: забрали лошадь, и не на чем стало возить изделия на ярмарку. Отцу Петра Петровича дар игрушечника пригодился в годы Великой Отечественной войны. На фронте ему не раз удавалось перехитрить немцев, используя рукотворные глиняные свистки уникального звучания.
- Лепили многие, а еще пели, импровизировали, частушки сочиняли, плясали. Наше село выделялось среди окрестных. Может быть, и оттого, что основали его крестьяне не без царя в голове - каждый из них смог выкупить свою семью у помещика, - рассказывает Петр Петрович.
Слушаю историю деревни и представляю: вечерние сумерки над селом, электричества в Крюковке еще нет, проведут его только в 60‑е годы. В небе загораются звезды, а местные не торопятся спать.
- Мы сами себя развлекали, - вспоминает мой собеседник. - И моя встреча с искусством именно здесь произошла. Не было зрителей, потребителей, каждый пел и слушал другого, и душа - пела.
Без неба
Деревни
этой нет уже более сорока пяти лет, но так живо говорит о ней Петр
Петрович, что, кажется, и теперь из дали веков звучат голоса его
предков. Отчего же пришлось оставить любимое село? Почему один за другим
люди покидали свои дома?
По воспоминаниям нашего героя, чаще всего бегство было связано с желанием дать детям достойное образование. В самой Малой Крюковке работала только начальная школа. Остальные четыре класса дети заканчивали в соседнем селе - за семь километров. Добираться туда в любую погоду было очень нелегко. Однажды, когда в школу идти было совсем неохота, дошло до того, что, отойдя от дома на километр, Петя Африкантов нашел лужу поглубже и упал в нее - лишь бы вернуться и не тащиться по сплошной грязи и слякоти.
- Наденешь сапоги, пурга, снег, дождь, на ноги налипнет так, что еле ползешь. Темно, нас человек десять шагает, а освещает путь самодельная лампа: на палку банка подвешена с соляркой и подожженным куском тряпки. По два метра в разные стороны светло, небо чуть брезжит, темнеют силуэты деревьев, а под ними (казалось ли?) сверкают волчьи глаза.
Семья Петра Петровича уезжала из села предпоследней.
- Страшное зрелище - покинутая деревня... Менялась жизнь, и рушилась надежда работать на родной земле. И до сих пор, несмотря на то, что от деревни нет и следа, небо ограничивается для меня именно той линией горизонта. Я приезжаю туда, где стоял наш дом, ложусь на землю и смотрю вверх - и вижу небо глубоко-глубоко - до самого космоса.
Добрая игрушка
В
Октябрьском Городке Петр Африкантов закончил техникум, затем в Саратове
- педагогический институт, долгие годы трудился механиком, заведовал
редакцией сельскохозяйственной литературы Приволжского книжного
издательства, занимался с детьми в автокружке. В то время он как-то не
осознавал, что принадлежит к роду мастеров саратовской игрушки и
является последним, кто владеет технологией ее изготовления. Но все-таки
именно он взялся за ее возрождение. Как это произошло? Петр Петрович в
ответ цитирует слова из духовного завещания преподобного Серафима
Вырицкого «От Меня это было», которое в годы гонений на Церковь
переписывалось верующими от руки: «Я - Бог твой, располагающий
обстоятельствами...».
Каждый вечер, выходя из редакции, Петр Африкантов направлялся в библиотеку. Отчего-то нестерпимо хотелось читать о керамике. Через некоторое время издательство развалилось, и он остался без работы. А дальше - на проспекте Кирова встретил своего друга, который и пригласил его работать в Центр дополнительного образования детей в Заводском районе.
- Что же мне преподавать?
- Талантливый, сообразишь!
Так пришлось вспомнить знакомую с детства лепку. С этого момента началась новая жизнь, всецело занятая изготовлением скульптурных групп, миниатюр и, наконец, игрушек.
- С тех пор я не представляю своей жизни без мыслей о новой поделке, о новом виде глины для горшка. Не просто продать и получить деньги - я об этом вообще никогда не думаю, разве что в случаях, когда совсем нужда за горло схватит. У меня опыты, у меня новые глины...
Кажется,
что умение пришло к Петру Петровичу как-то легко, но так это лишь
отчасти. Основа умения, конечно, талант, но и сам мастер говорит:
«Гончар - это тот, кто посидел за гончарным кругом двести раз, а хороший
гончар - тот, кто поработал за ним двести пятьдесят раз». Немало
пришлось порыться в архивах, расспросить об игрушечном промысле
родственников и стариков-односельчан, разъехавшихся кто куда.
«Секрет игрушки в том, чтобы вдохнуть в нее жизнь. Нужно придать ей характер, настроение: формой, цветом, поворотом головы, тела», - делится мой собеседник. И даже сквозь эти слова ощущается то, насколько создавать что-то подобное - интересно. Когда на занятия по лепке в Центр дополнительного образования в Заводском районе приходят дети, родители провожают их до двери, задерживаются посмотреть, а потом, приглядевшись, чуть ли не вперед своих чад торопятся полепить, конечно, с разрешения педагога.
А если человек немирный, недобрый, получится у него детская игрушка?
- Сам я чему следую? Делай как надо, как душа просит, но только без хитрости с самим собой, без умничанья. Ведь на игрушечнике большая ответственность: за матерью с ее песнями колыбельными первой в воспитании идет игрушка. Я верю, что игрушка во многом формирует стержень человека и определяет его отношение к миру, народу, этносу. Если человек играл в добрую игрушку, то испортить его душу очень сложно.
О вере
Любой вопрос о мировоззрении приводит Петра Петровича к детству, к деревенским впечатлениям. И неудивительно, ведь память детства - самая сильная. Говорят, что где-то в глубине души каждого человека всегда звучит его собственный детский голос. И хорошо бы его распознавать - ведь, возможно, это самое ценное, что в нас есть. Наш собеседник вспоминает, что даже в годы богоборчества деревня не забыла Господа, в сердце своем не отверглась Его. В каждом доме его родной деревеньки стояли иконы, по усопшим читалась Псалтирь. И в доме Петра Петровича она была - старинная, ветхая книжица...
Мальчиком Петр Африкантов знал, что раньше ходили его дедушка с бабушкой и односельчанами крестным ходом в село, где была приходская церковь - за десяток километров. Запомнил, хотя сам никогда не видел этого, что когда в деревне случались пожары, дедушка Андриян обходил свой дом, крытый тогда соломой, с молитвой и с иконами. Угольки долетали, но вреда не причиняли.
- Мы были в Малой Крюковке будто законсервированными - своеобразный медвежий угол. К Троице, например, всегда украшали дома «богородской травой» - чабрецом. Сохраняли старинные традиции, любили и уважали друг друга. Но до того боялись, что найдут в доме Евангелие, что, кажется, и не знали, есть ли оно у кого. Выяснилось потом: когда деревню покидали и дома рушили, что глубоко запрятанные Евангелия были почти в каждой избе.
Сам Петр Петрович впервые взял Евангелие в руки уже взрослым человеком. «Истину» в то время - в 90-е годы - предлагали многие: тогда в Россию хлынули сектанты разного толка, буддисты, шаманы... Нужно было самому разобраться, пробраться сквозь тину ложных учений. Фундамент христианской веры, заложенный в детстве, уберег: в этот период исканий наш собеседник заболел так, что ничего не мог есть, организм отвергал пищу, а врачи говорили: «Здоров». Но жило в этом человеке что-то такое, что заставило, как последнюю надежду, взять в руки Евангелие и найти слова Господа: сей род не может выйти иначе, как от молитвы и поста (Мк. 9, 29). После экстрасенсов, колдунов, йогов, после месяцев мучений и медленного умирания он наложил на себя строгий пост, с верой взмолился Богу и вскоре встал на ноги.
Запечатленная в глине история
Сейчас
Петр Петрович преподает в Центре дополнительного образования гончарное
искусство. Лепка игрушки, особенно саратовской, насыщенной мелкими
деталями, требует большого напряжения, переносить которое нашему герою
уже тяжело. Преподавание этого мастерства он передал новому сотруднику -
Татьяне Венгловской. Вместе с дочерью-дошкольницей она ходила к нему на
занятия.
За последние три года Петр Африкантов выпустил серию книг в разноцветных обложках под общим названием «Сказки о Саратове». Семь книг, тираж каждой - 50 экземпляров. Первая книга серии издана на средства Африкантова и его друзей, другие вышли в свет при участии руководства Саратовского завода керамического кирпича «Римкер». Книги автор подарил саратовским музеям, библиотекам и родному Центру дополнительного образования. Из них можно узнать, как самостоятельно изготовить игрушку, как ее расписать, как сделать из глины свисток и многое другое. Удивительно, что и в литературном труде проявился особый дар Петра Петровича: его произведения напоминают и пушкинскую сказку, и фольклор. Вот строки о быке-защитнике из его «Сказки о глиняном петушке»:
И замечу, это важно:
Бык лежачего не бьет,
А рогами лишь встряхнет,
Так что хрустнут позвонки,
А затем уж, враг, - беги.
И бежит злодей тогда,
Сам не ведая куда,
Страхом собственным гоним,
Ну а тень его за ним.
Листаешь эти страницы, и вспоминается отчего-то легенда о Китеж-граде, который по молитвам жителей стал невидим и был таким образом спасен от разорения. Запечатлен этот город на полотнах русских живописцев, в произведениях классиков. Так после общения с Петром Петровичем Африкантовым для меня, словно невидимо где-то существующие, открылись и деревня Малая Крюковка, и много других таких же добрых, дружных сел, что исчезли с лица земли. Всматриваешься в забавные игрушечные мордочки - и радостно становится, но и грустно от того, что такое дорогое наследие уходит и будет забыто, если не сохранять его.
 |  |
 |  |
 |  |
Фото автора и из архива П. Африкантова
Газета «Православная вера» № 11 (559)
Мария Ковалеваhttp://www.eparhia-saratov.ru/Articles/igrushechnik-saratovskogo-kitezh-grada
