- Отец Всеволод, Вы широко известны как один из официальных спикеров Церкви, который озвучивает церковную позицию по самым разным, иногда острым и болезненным вопросам. Но Вас мало знают, как священнослужителя, человека богослужения, человека молитвы. Как сочетаются в Вашей жизни активная публичная деятельность и богослужебная, молитвенная практика, пастырское служение?

- Кроме ответов журналистам, которые часто задают вопросы, и ведения двух телевизионных и одной радиопрограммы, я основную часть своего времени уже почти 30 лет занимаюсь церковно-бюрократической работой. Каждый год приходится работать над тысячами текстов - как содержательных, так и элементарно деловых, участвовать во многих мероприятиях, проводить немало встреч и совещаний. Но, как и любой священник, я все эти годы стараюсь совершать богослужения, исповедовать некоторых людей, совершать церковные таинства. За прошедший год я служил 112 раз. Может быть, это не так много по сравнению с насельниками монастырей, но это и не мало. Без молитвы, без общения с людьми в храме, без выслушивания исповеди, без главного в христианской жизни - Евхаристии - не может быть священника, как без участия в таинствах не может быть и нормальной христианской жизни мирянина.

Я рад, что Господь сподобляет меня не только постоянно служить в Храме святителя Николая на Трёх Горах в Москве, но и участвовать в богослужениях в самых разных местах. Я служу во время посещений епархий со Святейшим Патриархом или находясь в самостоятельных командировках. Радуюсь, когда люди с интересом слушают проповеди. Радуюсь, что те, кто знает меня только по телевидению или радио, общаются со мной как с хорошо знакомым человеком и, конечно, задают в большом количестве разные вопросы. Отвечать на них, не отмахиваясь, - это одна из самых важных сегодня для священника и христианина задач. У людей велика духовная жажда, и ничто не может оправдать отказа её утолить.

- Сегодня часто говорится о необходимости новых форм миссионерской работы, о том, что нужно говорить с современным человеком на понятном ему языке. Работают современные православные радиостанции, православные театры, проводятся православные творческие фестивали. Может ли сегодня иметь реальное миссионерское значение такая традиционная, а для многих и архаичная форма духовного делания как крестный ход, во время которого, если так можно выразиться, Благая весть идёт к людям пешком, а проповедь осуществляется личным примером?

- Нужно, как часто в Церкви говорят, «и это делать, и того не оставлять». Для кого-то важны образ или слово, переданные через современные формы общения, через творчество. А для кого-то, иногда даже неожиданно для самого себя, участие в крестном ходе открывает новые стороны веры и жизни. Этот опыт позволяет через прославление Бога физическим подвигом отринуть многое из наносного, почувствовать особую близость к братьям и сёстрам во Христе, к Церкви, к святыне, к священным воспоминаниям, таким как память святого, празднование чтимой иконы. Крестный ход полезен не только для тех, кто в нём участвует, но и для тех, кто становится ему свидетелями, даже случайными. Благодаря этой встрече многие задумываются о жизни, о вере, а некоторые и сами присоединяются к крестным ходам, сначала кратким, потом многодневным.

- Какое впечатление произвело на Вас участие в крестном ходе, приуроченном к 700-летию преподобного Сергия Радонежского?

- Я был очень рад принять участие в этом крестном ходе, видеть десятки тысяч людей, многие из которых пошли в долгий крестный ход первый раз. К сожалению, километра за три до окончания хода мои силы сдали - из-за жары начала кружиться голова и болеть сердце, но после небольшого отдыха я всё-таки дошёл до конца.

И больше всего меня поразило, что те полчаса, которые я сидел на обочине, люди шли не переставая. Кто-то шёл быстро, кто-то совсем медленно, кто-то даже с посторонней помощью. Но люди совершенно определённо стремились к тому, чтобы придти на поле и поучаствовать в общей молитве.

Поразило то, что некоторые очень пожилые участники шествия ничуть не уставали, а если и уставали, то не сдавались. В начале хода, например, шёл архиепископ Керченский Анатолий, которому далеко за 80 лет. Было много пожилых женщин и, конечно, много молодёжи. Я рад, что крестный ход объединил людей разных поколений и сословий, духовенство и мирян, мужчин и женщин. Такой момент единения для церковной полноты очень важен и необходим.

- Как Вы оцениваете историческое и цивилизационное значение предстоящего крестного хода из Севастополя в Смоленск?

- Надеюсь, что крестный ход состоится. Его инициатор Андрей Бардиж имеет немалый опыт организации таких шествий. Они не бывают и, наверное, не могут быть массовыми. Идёт несколько десятков человек, иногда они меняются, но многие идут долгие недели и даже месяцы. Предложенный в этом году маршрут символичен: из Крыма в Смоленск. Ход включен в план церковных мероприятий, посвящённых 1000-летию святого князя Владимира, и он также приурочен к 70-летию Победы, ведь многие из мест, по которым он пройдёт, связаны с историей Великой Отечественной войны. Через это событие люди вновь смогут ощутить единство нашей истории от князя Владимира до подвига советского солдата. Об этом единстве истории недавно ярко сказал Святейший Патриарх Кирилл. Руси много веков, в неё вошли многие народы, но она духовно остаётся единой. И об этом сегодня как можно чаще нужно говорить.

- Сейчас во время многих крестных ходов существует благочестивый обычай хором петь Иисусову молитву. Это обращает нас к древней православной традиции непрестанной молитвы. Какое место эта древняя духовная практика может иметь в жизни современного мирянина?

- Считаю эту практику очень полезной. Она сложилась во многих крестных ходах. Причём люди специально соразмеряют молитву и шаг. Первый раз я с этой традицией столкнулся, когда прошёл крестным ходом в Екатеринбурге от Храма-на-Крови до Ганиной Ямы, и уже тогда увидел, как участники действительно молятся, проходя этот путь. Во время крестного хода из Хотьково в Сергиев Посад некоторые люди пытались говорить со мной о делах, один человек даже начал брать интервью, и я понял, насколько это противоестественно. Всё-таки крестный ход - это не прогулка и не тусовка. Когда люди в нём молятся, он наполняется особым смыслом, и люди по-настоящему ощущают себя Церковью, молящейся и действующей.

- Я, к сожалению, мало бывал в Крыму. Считаю, что в имперский период нашей истории его духовному значению уделялось чуть меньше внимания, чем можно было бы уделить. Да и сейчас многие воспринимают Крым скорее как место пляжного отдыха или, в лучшем случае, боевой славы. А ведь это один из духовных центров православной цивилизации Руси. На эту сторону его истории сейчас обратил внимание президент, и об этом же должны чаще говорить наши миряне. Надеюсь, что предстоящий крестный ход об этом напомнит. Важно устраивать больше паломнических поездок в Крым. При храме, где я служу, существует молодёжная группа «Феодоро» во главе с отцом Дмитрием Лином, которая каждый год ездит в Крым на раскопки и для молитвы. Думаю, что этому примеру могут последовать многие.

- В последние годы много говорится о необходимости укрепления национально-культурной идентичности, о поиске национальной доктрины или национальной идеи. Как этому может поспособствовать крестный ход?

- Нашей идеей должен быть Христос. Наша жизнь должна быть жизнью по вере и во имя веры. Всё, что напоминает об этом, обязательно укрепит национальный дух. Главное только, чтобы любой крестный ход оставался делом церковным, совершался в единстве с церковной полнотой, в советовании с местной Церковью там, где шествие проходит. И, конечно, надо больше говорить, в том числе в СМИ, об этом замечательном явлении - о многодневных длительных крестных ходах.