Выдающийся историк античной философии и культуры, величайший православный мыслитель нашего времени. Уникальная роль Лосева в духовной истории становится все очевиднее. Автор «Истории русской философии» протоиерей В. Зеньковский считал: «В лице Лосева русская философская мысль явила такую мощь дарования, такую тонкость анализов и такую силу интуитивных созерцаний, что всем этим с бесспорностью удостоверяется значительность того философского направления, которое впервые с полной ясностью было намечено В. Соловьевым». Связанным с понятием «всеединства» - восприятия мира как целостного универсума. Наш современник О. Платонов полагает, что как христианский мыслитель Лосев сформулировал главное явление последнего тысячелетия - с эпохи Возрождения осуществляется развертывание сатанизма в форме капитализма и социализма. Но подлинно глубокое освоение его наследия, на наш взгляд, еще впереди.
Алексей Федорович Лосев родился 23 (10 ст. ст.) сентября 1893 года в столице Области Войска Донского городе Новочеркасске. Его прадед, сотник Войска Донского, герой Отечественной войны 1812 года, получил потомственное дворянство вместе с Георгиевским крестом. Отец - Федор Петрович Лосев (1859-1916), талантливый казачий музыкант-самородок, скрипач-виртуоз, выпускник дирижерского класса Придворной Певческой капеллы в Санкт-Петербурге. В мае 1887 года, будучи регентом Войскового певческого хора, после концерта, на котором присутствовал Александр III с супругой Марией Федоровной, Федор Лосев получил золотой перстень с бриллиантами. Творческая натура, отец сменил множество занятий, ушел из семьи, и после своей смерти сыну оставил сундук с нотами и скрипку. А ещё сыну передалась отцовская страсть к музыке, любовь к церковному пению и колокольному звону и артистизм, явленный им науке. Мать Алексея была дочерью протоиерея Алексея Полякова, настоятеля Новочеркасского храма Михаила Архангела, который и крестил внука. С этой стороны у будущего философа - целомудрие, глубокая внутренняя церковность, знание православного богослужебного обихода. Как признавался позже Лосев о. Павлу Флоренскому: «Я ведь Литургию помню, я ее каждый день про себя читаю».
Новочеркасск тогда не зря называли маленьким Парижем. И не только потому, что его проектировал французский инженер. В 1903 году юный Алексей поступил в Платовскую войсковую гимназию, где преподавали выдающиеся педагоги и ученые, которые, как позднее вспоминал сам Лосев, далеко превосходили университетскую профессуру советского времени. Наибольшее влияние на Лосева-гимназиста оказал Иосиф Микш, филолог-классик, выпускник Пражского университета, преподававший латинский и греческий языки. От него у Лосева на всю жизнь увлечение античностью. При переходе в VIII класс гимназии, Алексей получил в подарок от директора Ф.К. Фролова 8-томное собрание сочинений Владимира Соловьева, работы которого «Критика западной философии (против позитивистов)», «Философские начала цельного знания», «Критика отвлеченных начал» сформировали будущего философа. Одновременно с гимназией Алексей Лосев получил и серьезное музыкальное образование. В 1911 году он с отличием окончил частную школу лауреата Флорентийской музыкальной академии Федерико Стаджи.
Московский универстите Лосев окончил в 1915 году сразу по двум отделениям - философскому и классической филологии.
А летом 1914 года ему с огромным трудом удалось выбраться из Германии, куда он поехал в научную командировку. Задержавшись, чтобы сдать книги (!) , взятые им в Берлинской Королевской библиотеке, Лосев опоздал на последний поезд в Россию. В результате потерял чемодан с рукописями.
Как потомственный казак Лосев хотел постоять за православную веру, за родную землю, но вынужденно вернулся в университет для подготовки к профессорскому званию. Преподавал в московских гимназиях, в 1918 - в советской трудовой школе. С 1919 года - он профессор классической филологии Нижегородского университета, член Психологического общества при Московском университете, Религиозно-философского общества памяти B.C. Соловьева, Философского кружка им. Г. А. Лопатина, Вольной академии духовной культуры. Спустя годы, по свидетельству одной из учениц, Алексей Федорович не мог без слез вспоминать время своего становления как ученого, повторяя при этом: «Какой был дух! Какой был дух на этой земле! И все погубили!»
Впереди были годы совсем не подходящие для изучения античной философии и классической филологии. В 1921 году - закрыт историко-филологический факультет Московского университета (вновь был открыт уже во время войны). А Московская Консерватория, профессором которой с 1922 года был Лосев, стала Высшей музыкальной школой имени польского революционера с еврейскими корнями Феликса Кона (студенты называли ее - «конская школа). В 1929 году власти ликвидировали и Государственную академию художественных наук (ГАХН), где Лосев возглавлял отдел эстетики. Начинались процессы над «вредителями», все больше знакомых Лосева переселялось в ГУЛАГ.
Однако именно в это время Алексей Федорович Лосев обращается вплотную к наследию античной классики. Труды Лосева стали ответом на попытку новой власти уничтожить фундамент культуры, сокрушить старые формы жизни, разорвать связь времен. В 1927-1930 годах появилось знаменитое «лосевское восьмикнижие». В том числе «Очерки античного символизма и мифологии» (Т.1) и «Диалектика мифа». Еще две книги к моменту ареста Лосева находились в печати.
Во время работы над «восьмикнижием» Алексей Федорович вместе с супругой тайно принимают монашество. ( С Валентиной Михайловной в девичестве Соколовой его обвенчал в 1922 году в Сергиевом Посаде о. Павел Флоренский.) Постриг 3 июня 1929 года совершил архимандрит о. Давид, в прошлом - ктитор и настоятель Свято-Андреевского скита на Афоне. Это был год великого перелома, когда началось новое жесточайшее преследование церкви и разорение монастырей . Декларацию митрополита Сергия (Страгородского) 1927, заявившего о компромиссе церкви с советской властью Лосев не принял.
Потаенным монастырем для супругов Лосевых стала их жизнь в миру по монашеским обетам. Неизменная шапочка Лосева, считавшаяся академическим атрибутом, на самом деле являлась я иноческой скуфейкой.
В ночь на Страстную субботу 18 апреля 1930 Лосев был арестован, а его научный архив с рукописями конфискован. Вскоре, «за активное участие в преступных действиях А.Ф. Лосева», выразившееся в «разжигании религиозных предрассудков», была арестована и его жена. Всего по «делу Лосева» взяли 48 человек, в том числе старца Зосимовой пустыни о. Митрофана (Тихонова), математика Д.Ф. Егорова и других.
Попутно разворачивалась травля. В печати клеймили «реакционную диалектику эстетического учения Лосева». На заседании в Институте философии Коммунистического университета 21 мая 1930 года Х. Гарбер в докладе «Против воинствующего мистицизма» назвал Лосева «апологетом крепостничества». Наконец с трибуны XVI съезда ВКП/б/ всесильный Лазарь Каганович в своем докладе на утреннем заседании 28 июня 1930 года в качестве примера обострения классовой борьбы «по линии литературы» указал на появление «контрреволюционного и мракобесовского» трактата «Диалектика мифа», автор которого - «наглейший классовый враг». В «Правде» появилась статья об «антисоветских настроениях» и «антимарксистско-поповских идеях» Лосева, осуществляющего смычку с капитализмом «под прикрытием Бога». Даже М. Горький принял участие в травле философа, цитируя так называемые «Дополнения к "Диалектике мифа"», которые были впервые опубликованы только в 1996 году. В итоге Лосев - «философ православия, апологет крепостничества и защитник полицейщины». В журнале «Под знаменем марксизма» Лосев упоминается среди «идеологических врагов марксизма-ленинизма», живущих «духовной пищей капитализма».
Дело Лосева вела известная своей жестокостью следователь
ОГПУ Марианна Герасимова (сестра известного советского кинорежиссера).
Герасимова утверждала, что книги Лосева - «законченная философская и
политическая платформа церковной контрреволюции», а сам он - мракобес и
фашист, главный идеолог некоего «Центра всесоюзной контрреволюционной
монархической организации». После 17 месяцев пребывания во внутренней
тюрьме ОГПУ на Лубянке 20 сентября 1931 года Лосеву был объявлен
приговор. В самый последний момент вместо «высшей меры социальной
защиты» ему дали 10 лет исправительно-трудовых лагерей. Как соучастница,
В. М. Лосева получила 5 лет. Далее были этап в Кемь, тяжелая работа на
строительстве Беломоро-Балтийского канала имени Сталина и - как
следствие -ухудшение зрения, приведшее позже к почти полной слепоте.
И вдруг, постановлением коллегии ОГПУ от 7 сентября 1932 года.
Заключенный Лосев освобожден из лагеря. В октябре ему удается
воссоединиться с женой. Наконец, как ударник Белбалтстроя 4 августа 1933
года Лосев восстановлен в гражданских правах, с него снята судимость. В
октябре того же года философ получает возможность возвратиться в
Москву, а потом и вернуться к работе. О причинах внезапных перемен можно
лишь гадать. Возможно, сыграли роль хлопоты Е.П. Пешковой,
возглавлявшей так называемый «политический Красный Крест» (к ней В.М.
Лосева обращалась за помощью) Возможно, это была внезапная милость
вождя. Ведь многие ударники Белбалтстроя, по завершении работ получили
свободу, и даже государственные награды. Ходил даже анекдот, что сам
Сталин пожелал, чтобы среди сплошь материалистов был хоть «одын
идеалист» Лосев.
Правда, вскоре, в 1937 году и Сталин отказался от идеи мировой революции и взял курс на «построение социализма в одной стране». Ректор института философии, главный идейный противник Лосева, Абрам Моисеевич Деборин был объявлен идеологом «меньшевиствующего идеализма» и изгнан со всех постов, следователь Марианна Герасимова оказалась в ГУЛАГе, а драматург В. Киршон, требовавший на XVI съезде ВКП(б) расстрела «реакционера и мракобеса» Лосева в 1938 году сам получил пулю. Выжившие представители старой профессуры, репрессированные в 30-е годы, оказались на свободе и вернулись к работе.
К этому времени Лосев трудился в качестве лектора-почасовика в вузах Москвы, Куйбышева, Чебоксар, Полтавы, одновременно занимаясь переводами и подготовкой рукописей. В августе 1941 фугасной бомбой был уничтожен дом на Воздвиженке, где Лосев жил долгие годы. Погибли его близкие, имущество, библиотека, архив. В 1942 году в самый разгар войны принято решение возродить в Московском университете философский факультет, куда приглашен с разрешения ЦК и Лосев. Но 15 мая 1944 года по обвинению в пропаганде идеализма Лосев отстранен от преподавания и удален из университета. После этого Лосев оказался в Московском государственном педагогическом институте им. Ленина, где и проработал до самой кончины. Трудоустроил его сам Г.Ф. Александров - зав. Отделом агитации и пропаганды ЦК ВКП(б). В октябре 1944-го в дом Лосева приходит аспирантка А. А. Тахо-Годи, ученица Лосева, дочь врага народа, ставшая другом семьи. (После смерти В.М. Лосевой для того, чтобы иметь право жить в лосевском доме на Арбате и ухаживать за Алексеем Федоровичем, ей пришлось официально заключить с ним брак). Долгих 23 года Лосеву пришлось «работать в стол». Как пережил он годы гонений можно судить по его высказываниям.
Он признавался своей жене: «Я задыхался от невозможности выразиться и высказаться... Я знал, что это опасно, но желание выразить себя, свою расцветающую индивидуальность для философа и писателя превозмогает всякие соображения об опасности». О своем пребывании в лагере: «Было в древней Греции предание о некоей «пещере Трофония», раз заглянувши в которую человек терял способность смеяться на всю жизнь. Ко мне, вероятно, это неприменимо. Но пещера, в которую я заглянул, все же отняла смех на многие годы». А в опубликованной уже после его смерти философской повести «Жизнь» Лосев пишет: «Жизнь индивидуума есть жертва... Жертва везде там, где смысл перестает быть отвлеченностью и где идея хочет, наконец, перейти в действительность... Вся жизнь, всякая жизнь, жизнь с начала до конца, от первого до последнего вздоха, на каждом шагу и в каждое мгновение, жизнь с ее радостями и горем, с ее счастьем и ее катастрофами есть жертва, жертва и жертва. Наша философия должна быть философией Родины и Жертвы, а не какой-то там отвлеченной головной и никому не нужной «теорией познания» или «учением о бытии и материи». «Необязательно, чтобы человек во что бы то ни стало жертвовал своей жизнью. Для этого должно быть особое веление Родины. Но и всякое страдание и труд на пользу Родины, и всякое лишение и тягость, переносимые во славу Родины, уже есть так или иначе жертва...»
Первая после ареста книга «Олимпийская мифология» выйдет лишь в 1953 году ничтожным тиражом как учебное пособие для студентов. Регулярная публикация работ Лосева начнется в 1957 году с книги «Античная мифология в ее историческом развитии». Крупнейшим событием в истории отечественной науки стало появление 8-томной «Истории античной эстетики» А. Лосева (выходила в 1963-1994 годах, последние тома - посмертно). Начиная с 60-х годов, встретиться с Лосевым стремились ученые-гуманитарии со всего Советского Союза и из-за рубежа.
В то же время резко враждебно была встречена книга «Эстетика Возрождения», подготовленная философом к своему 85-летию в 1978 году. Лосев покусился на авторитет самого Ф. Энгельса, его характеристику Возрождения как величайшей эпохи, рождавшей титанов. Суждения классиков марксизма, считались непререкаемыми. И вдруг книга Лосева с главой «Обратная сторона титанизма». Автор пишет, что расхожие оценки данной эпохи - плод «либерально-буржуазной легенды о Ренессансе». Прекрасная эпоха имела свою оборотную сторону, темную и грязную: «Возрождение прославилось своими бытовыми типами коварства, вероломства, убийства из-за угла, невероятной мстительности и жестокости, авантюризма и всякого разгула страстей...». Изучив наследие европейской философской мысли, Лосев, в отличие от либерально-западнической «образованщины» не считал ее вершиной человеческого духа.
В 1985 в связи с 90-летием Лосев награждают орденом Трудового Красного Знамени. Он становится лауреатом Государственной премии СССР по философии.
Последней работой Лосева стало его размышление о подвиге равноапостольных Мефодия и Кирилла, написанное ко дню их памяти 24 мая, который в 1988 году (год празднования 1000-летия Крещения Руси) впервые отмечался в России как День славянской письменности и культуры. Именно в этот день великий русский философ мирно отошел ко Господу. Похоронен он на Ваганьковском кладбище рядом с могилой жены.
В 1993 году под эгидой ЮНЕСКО прошли многочисленные мероприятия, посвященные 100-летию со дня рождения А.Ф. Лосева. Начал свою работу Дом Лосева в Москве. Но страсти вокруг наследия философа не утихли.
Дело в том, что прозападная диссиденствующая публика привыкла считать Лосева своим, воспринимая его как автора запрещенных коммунистическим режимом книг и узника ГУЛАГа. Поэтому появление в печати "Дополнений к диалектике мифа", послужившее основным материалом обвинительного заключения следствия в 1930 году, вызвало в соответствующих кругах настоящий шок. Достаточно привести слова философа о сущности западного либерализма. «Новое время есть борьба не против тьмы и невежества, но против Бога... и если сущность средневековья есть христианство, то сущность Нового времени есть сатанизм». А вслед за этим идут совсем «страшные» для либералов суждения: «Еврейство со всеми своими диалектическо-историческими последствиями есть сатанизм, оплот мирового сатанизма...».
" У настоящего еврея нет внутреннего благородства, которое исходит из достоинства собственного и из уважения к чужому "я". Этим объясняются и еврейское высокомерие, которое выражает отсутствие сознания собственного "я", и властная потребность поднять ценность своей личности - путем унижения личности другого." «Так или иначе, но снова перед человечеством лежит выбор между еврейством и христианством, гешефтом и культурой, женщиной и мужчиной, родом и личностью, бесценным и ценным, земной и высшей жизнью, - между ничто и Богом. Это два противоположных царства, третьего царства быть не может».
Либеральные интеллектуалы после этого выступили с разоблачительными статьями, не преминув назвать покойного философа мракобесом, фашистом и антисемитом. (Особенно усердствовала газета «Сегодня», издававшаяся на деньги еврейского олигарха В. Гусинского).
Немецкий авто Михаэль Хагемейстер в статье «Новое среднековье...» объявил, что «значение Лосева - это значение духовного хранителя (некоторые полагают, что просто «рефлектора») мыслей Флоренского». И в доказательство цитирует статью о. Павла « Иудеи и судьба христиан» : "Гуманизм вытек из каббалы. <...> "Просвещенность" - это они изобрели. <...> Жиды всегда поворачивались к нам, арийцам, тою стороною, на которую мы, по безрелигиозности своей, всегда были падки, и затем извлекали выгоды из такого положения. Они учили нас, что все люди равны, - для того чтобы сесть нам на шею; учили, что все религии - пережиток и "средневековье" (которого они, кстати сказать, так не любят за его цельность, за то, что тогда умели с ними справиться), - чтобы отнять у нас нашу силу, - нашу веру; они учили нас "автономной" нравственности, чтобы отнять нравственность существующую и взамен дать пошлость" .
Отвечая критикам Лосева, диакон Андрей Кураев цитирует высказывание одного из них: "Алексей Лосев оказался заурядным антисемитом... Это текст, не просто компрометирующий Лосева, а выводящий его за пределы культуры". И далее делает вывод что, по этой логике , «может вернуться время, когда Достоевский, Бунин, Леонтьев, Розанов, Цветаева снова будут изъяты из культуры; положительные ссылки на их книги станут невозможны. Ведь они высказывались по еврейскому вопросу с "ошибочных" и "реакционных" позиций...»
Но любому непредвзятому читателю ясно, что никаким фашистом и антисемитом Лосев не был. И среди многочисленных учеников философа были том числе и евреи. Для Лосева пресловутый «еврейский вопрос» - не расовый и национальный, а в первую очередь нравственный и духовно-религиозный.
Еще при жизни, словно отвечая тем, кто поспешил после публикации «Дополнений» объявить: «еще один советско-интеллигентский миф рухнул» Лосев говорил: «Достоевский - не интеллигент и не классический русский писатель, а Толстой - интеллигент и классический русский писатель. Поэтому, Толстой, конечно, мне чужд... Владимир Соловьев - не интеллигент, и я - тоже не интеллигент. Мои воззрения не интеллигентские. Интеллигенция - что это? Это такое буржуазно-либеральное свободомыслие, да? Я терпеть этого не могу». В другом месте, уже в спокойном тоне Лосев заметил: «Подлинная интеллигентность всегда есть подвиг, всегда есть готовность забывать насущные потребности эгоистического существования: не обязательно бой, но ежеминутная готовность к бою и духовная, творческая вооруженность для него». Эти качества бойца потомок донских казаков демонстрировал всю свою жизнь.
Святослав Иванов
