Странным образом кризис глобального капитализма отнюдь не способствовал росту антиглобалистских движений. Казалось бы, все прогнозы подтвердились, экономический спад развернулся в точном соответствии с тем, что предсказывали критики системы. К тому же затяжной характер депрессии свидетельствует о том, что речь идет именно о системных противоречиях. Кто же, как не антиглобалисты говорили об этом с начала 2000-х годов?
Между тем, первый этап кризиса не только не привел к подъему антиглобалистских движений или радикальному сдвигу влево, но напротив, сопровождался новым витком неолиберальных реформ. По всему миру правительства использовали нехватку денег в бюджете как повод для приватизации и свертывания социальных программ. И даже плачевные результаты этих мер, которые привели к сокращению спроса и стагнации экономики, не изменили ситуации. Хуже того, в России, где бюджет не испытывает трудностей с получением денег, правительство, стремясь шагать в ногу с западными партнерами, начало проводить ту же политику: сворачивать систему общедоступного здравоохранения и образования, перекладывать федеральные обязательства на регионы и принуждать их залезать в долги, как будто дело происходит в Португалии или Испании.
Кризис принял форму кочующей катастрофы, перемещающейся из одной части мира в другую. Как только в одном месте заявляют, что ценой героических усилий и великих жертв состоялось очередное «спасение», как в другом месте возникает новая угроза.
Перемещение кризиса связано с потоками спекулятивного капитала, которые двигаются из страны в страну, с континента на континент, разнося кризисную заразу. Контроль над движением капитала и установление экономического карантина в форме протекционистской политики - минимум необходимых мер для борьбы с этой эпидемией. Но их проведение в жизнь блокируется господствующей на глобальном уровне идеологией и требованиями международных институтов - от Всемирной торговой организации и Международного валютного фонда до «Большой двадцатки».
Совершенно понятно, что нынешняя глобальная система, построенная на правилах, устанавливаемых этими организациями, и на гегемонии Соединенных Штатов, не работает. Куда менее понятно, кто и что может придти к ней на смену. И в этом смысле западные антиглобалистские движения с их абстрактной риторикой и прекраснодушным идеализмом оказались не на высоте положения.
Между тем, на протяжении кризисных лет в мировой экономике постепенно менялось соотношение сил, возникали новые очаги развития. Стратегия неолиберальной глобализации, на первых порах являвшаяся для западных элит способом расширить свое влияние и укрепить контроль над периферией, в долгосрочной перспективе породила новые тенденции, противоречия и вызовы, с которыми эти элиты не могут справиться. Азиатские рынки стали привлекательнее европейских, а страны БРИКС рассматриваются в качестве потенциального локомотива мирового роста. Имперская гегемония США все более ставится под сомнение, как и способность ведущих держав Запада эффективно контролировать процессы, происходящие в мире. Старые механизмы управления не работают. Правительства падают, но на смену им приходят новые кабинеты министров, проводящие точно такую же, до мельчайших деталей, политику.
Ответом на антисоциальный курс элит стало не конструктивное движение за реформу, а хаотичное сопротивление, то принимающее форму бунта, то выражающееся в голосовании за любые «протестные» партии.
Для того чтобы новые возможности были успешно реализованы, нужны глубокие перемены - как на международном, так и на национальном уровне. Перемены, затрагивающие не только экономическую политику, но и социальный порядок. До тех пор, пока принятие решений остается монополией элит, боящихся признать крах собственных подходов, идей и методов, говорить о новом глобальном подъеме не приходится.
Критики системы несут свою, и немалую, долю ответственности за происходящее. Кризис системы выявил их слабость. Критикуя гегемонию Запада в мире, они сами воспроизводили те же отношения гегемонии на своем уровне, внутри собственного движения. На протяжении шести лет они раз за разом оказывались не готовыми сформулировать радикальную, но конкретную и практическую альтернативу, предложить четкую и реализуемую стратегию, план действий по изменению ситуации. Вместо того чтобы вырабатывать единый, простой и общепонятный алгоритм действий, участники дискуссий продолжают говорить про «множество альтернатив», обсуждают красивые утопии и мечтают о «совершенно ином обществе», не слишком задумываясь о том, как перейти от сегодняшнего состояния к этому светлому будущему.
Лозунг «иной мир возможен», вдохновивший множество людей в начале 2000-х годов, превращается в бессодержательный набор слов, если нет четкого представления о том, как мы будем менять наш нынешний мир сегодня.
Кризис требует выработки конкретных стратегий и совершенно иного уровня диалога с обществом, когда сторонники перемен обращаются не только к своим единомышленникам, но и к широкому кругу людей и групп, осознавших тупиковость сложившейся ситуации. Это значит, что говорить надо и с частью бюрократии, и с представителями бизнеса, недовольными происходящим. А главное, движение должно ориентироваться не на интеллектуалов и маргинальную молодежь, а на тех, кого левые идеологи продолжают презрительно считать «обывателями», на большинство, живущее не высокими теориями, а заботами сегодняшнего дня.
Необходимо признать, что многие общества не просто нуждаются в переменах, направленных на улучшение жизни большинства населения, но и сталкиваются с последствиями длительного регресса. Перед ними стоит задача не только строительства новых отношений и институтов, но и восстановления из руин того, что было разрушено за прошедшие годы. Социальное государство в странах Западной и Восточной Европы, бесплатное образование, общедоступное здравоохранение - все это не просто должно быть возрождено, но и в значительной мере изобретено заново, с учетом изменившихся условий и последствий неолиберального погрома, затронувшего не только организационные структуры, но и души людей.
Итоги глобализации 1990-2000-х годов не могут и не должны быть отменены, но противоречия, порожденные этим периодом, могут быть сняты только принципиальным изменением социально-экономического порядка. Эти перемены должны иметь глобальный масштаб, но реализовываться они будут на национальном уровне. Отсутствие радикальных прорывов на данный момент связано вовсе не с невозможностью сделать что-то в отдельно взятой стране, поскольку любой процесс должен кто-то начать. Проблема не в ограниченности возможностей, а в отсутствии конкретных стратегий, в капитуляции умеренных левых перед неолиберализмом и «свободным рынком», а также в неготовности радикальных движений думать и действовать практически, отвечая на конкретные запросы, предъявляемые обществом.
Речь идет, прежде всего, о формулировании принципов нового социального государства, ориентированного не на рост потребления, а на содействие общественному воспроизводству, реализацию практической солидарности на институциональном уровне.
О конкретных механизмах массового участия и контроля, необходимых для преодоления кризиса политических режимов, основанных на формальной демократии, но по факту оказавшихся инструментами в руках финансовой олигархии и органически связанного с ней политического класса, монополизирующего принятие решений. Мы должны снова поставить вопрос об общественной собственности, возможностях, сферах и границах ее расширения. О современных эффективных формах национализации, о правах трудящихся и профсоюзов на производстве, о том, как запустить процесс новой индустриализации в развитых странах с учетом экологических, социальных и культурных потребностей общества, как совместить эти усилия с продолжением развития в более бедных государствах. Нам необходимо обсуждать вопросы энергетической политики, методы борьбы с оффшорами, контроля над движением капитала и реформы финансовой системы. Нам нужно не просто критиковать политику США, Евросоюза, Всемирной торговой организации или Международного валютного фонда, но и предлагать альтернативную стратегию экономической интеграции и межгосударственного взаимодействия, в том числе - и на региональном уровне.
Мы должны честно говорить о праве на протекционизм, включающем возможность для развивающихся стран защищать свои внутренние рынки от экспансии транснациональных корпораций.
Короче, нам нужно внятное и четкое представление о проекте социально-экономических реформ, вокруг которого может строиться широкая общественная коалиция и массовая мобилизация.
Можно сказать, что кризис глобальной системы привел к не менее острому кризису в рядах левых и антиглобалистских движений. Ответом на этот кризис становится попытка по-новому сформулировать вопросы и задачи, опирающаяся на изменение соотношения сил внутри самого движения. На фоне меняющейся экономической географии трансформируется и география идеологическая. Западные интеллектуалы имеют все меньше возможности поучать своих коллег из Восточной Европы, России или Индии, они все больше вынуждены сами слушать.
Отражением этих перемен стала инициатива «Пост-глобализация», родившаяся в марте в Тунисе во время Всемирного социального форума. Принципиальным отличием от предыдущих подобных начинаний стала, во-первых, ориентация на поиск конкретных решений и стратегий, которые могли бы «работать» не в далеком светлом будущем, но «здесь и сейчас». А, во-вторых, совершенно иная роль, которую играют в процессе эксперты и активисты из России и Восточной Европы.
В середине 2000-х годов подготовительная ассамблея Европейского социального форума, проведенная в Киеве, выявила скандальное безразличие организаторов к проблемам и интересам групп, не входящих в привычный круг западного «левого сообщества». Разумеется, присутствие людей из России, Украины, Польши или Молдавии всячески приветствовалось, но им заведомо отводили роль массовки или, в лучшем случае, проповедников, которые должны были бы распространять уже готовые идеи в своих окраинных землях. Они с такой ролью категорически мириться не собирались, прекрасно сознавая, что преимущество европейской и североамериканской «протестной элиты» основывается не на интеллектуальных достижениях, а на доступе к ресурсам, которых у нас не было. Но кризис изменил ситуацию и в этом отношении.
Сегодня в Польше и Чехии, а иногда и в России появляются «вестарбайтеры» - в поисках работы люди мигрируют уже с Запада на Восток, поскольку наша часть континента оказалась пока затронута кризисом гораздо меньше.
Нет причин предаваться иллюзиям, экономические неурядицы накрывают весь мир, и спрятаться от них в тихой гавани не удастся: надо вовремя к ним подготовиться.
Дискуссии о путях выхода из кризиса, организуемые инициативой «Пост-глобализация», будут проходить в Москве, Киеве, Санкт-Петербурге. Здесь соберутся критически мыслящие эксперты из Великобритании, Франции, Индии, Бразилии, Соединенных Штатов. Для того чтобы вместе и на равных обсудить стратегию возрождения социального государства на руинах кризиса.
Активное участие российских экспертов в проекте сразу же породило слух о том, что за инициативой стоит МИД, пытающийся использовать отечественных левых в качестве инструмента «мягкой силы», а «Независимая газета» даже опубликовала об этом путаную статью, вызывавшую волну откликов в социальных сетях. Показательно, что подобные слухи возникают именно у нас, а не на Западе: российские журналисты искренне не верят, что кто-то из сограждан может действовать или завоевывать международный авторитет самостоятельно.
Другое дело, что любое обсуждение глобальных вопросов по-прежнему остается привязанным к календарю мировых элит, и это вряд ли удастся изменить в ближайшее время. И если очередной саммит «Большой двадцатки» проходит в Санкт-Петербурге, то и решающую роль в подготовке альтернативной дискуссии должны играть именно россияне. Использовать возможность для того, чтобы выработать и предложить наши собственные ответы на вопросы, которые неолиберальная система решить не в состоянии.
За прошедшие годы неолиберальные элиты показали свою неспособность найти действенную антикризисную стратегию. Настало время, когда свою альтернативу должны предложить другие силы - сторонники социального государства, низовые движения, левые организации. Если эта альтернатива будет реалистической и конкретной, она сумеет мобилизовать общество. И тогда лозунг «власть миллионам, а не миллионерам» сможет воплотиться в практическую политику перемен.
Между тем, первый этап кризиса не только не привел к подъему антиглобалистских движений или радикальному сдвигу влево, но напротив, сопровождался новым витком неолиберальных реформ. По всему миру правительства использовали нехватку денег в бюджете как повод для приватизации и свертывания социальных программ. И даже плачевные результаты этих мер, которые привели к сокращению спроса и стагнации экономики, не изменили ситуации. Хуже того, в России, где бюджет не испытывает трудностей с получением денег, правительство, стремясь шагать в ногу с западными партнерами, начало проводить ту же политику: сворачивать систему общедоступного здравоохранения и образования, перекладывать федеральные обязательства на регионы и принуждать их залезать в долги, как будто дело происходит в Португалии или Испании.
Кризис принял форму кочующей катастрофы, перемещающейся из одной части мира в другую. Как только в одном месте заявляют, что ценой героических усилий и великих жертв состоялось очередное «спасение», как в другом месте возникает новая угроза.
Перемещение кризиса связано с потоками спекулятивного капитала, которые двигаются из страны в страну, с континента на континент, разнося кризисную заразу. Контроль над движением капитала и установление экономического карантина в форме протекционистской политики - минимум необходимых мер для борьбы с этой эпидемией. Но их проведение в жизнь блокируется господствующей на глобальном уровне идеологией и требованиями международных институтов - от Всемирной торговой организации и Международного валютного фонда до «Большой двадцатки».
Совершенно понятно, что нынешняя глобальная система, построенная на правилах, устанавливаемых этими организациями, и на гегемонии Соединенных Штатов, не работает. Куда менее понятно, кто и что может придти к ней на смену. И в этом смысле западные антиглобалистские движения с их абстрактной риторикой и прекраснодушным идеализмом оказались не на высоте положения.
Между тем, на протяжении кризисных лет в мировой экономике постепенно менялось соотношение сил, возникали новые очаги развития. Стратегия неолиберальной глобализации, на первых порах являвшаяся для западных элит способом расширить свое влияние и укрепить контроль над периферией, в долгосрочной перспективе породила новые тенденции, противоречия и вызовы, с которыми эти элиты не могут справиться. Азиатские рынки стали привлекательнее европейских, а страны БРИКС рассматриваются в качестве потенциального локомотива мирового роста. Имперская гегемония США все более ставится под сомнение, как и способность ведущих держав Запада эффективно контролировать процессы, происходящие в мире. Старые механизмы управления не работают. Правительства падают, но на смену им приходят новые кабинеты министров, проводящие точно такую же, до мельчайших деталей, политику.
Ответом на антисоциальный курс элит стало не конструктивное движение за реформу, а хаотичное сопротивление, то принимающее форму бунта, то выражающееся в голосовании за любые «протестные» партии.
Для того чтобы новые возможности были успешно реализованы, нужны глубокие перемены - как на международном, так и на национальном уровне. Перемены, затрагивающие не только экономическую политику, но и социальный порядок. До тех пор, пока принятие решений остается монополией элит, боящихся признать крах собственных подходов, идей и методов, говорить о новом глобальном подъеме не приходится.
Критики системы несут свою, и немалую, долю ответственности за происходящее. Кризис системы выявил их слабость. Критикуя гегемонию Запада в мире, они сами воспроизводили те же отношения гегемонии на своем уровне, внутри собственного движения. На протяжении шести лет они раз за разом оказывались не готовыми сформулировать радикальную, но конкретную и практическую альтернативу, предложить четкую и реализуемую стратегию, план действий по изменению ситуации. Вместо того чтобы вырабатывать единый, простой и общепонятный алгоритм действий, участники дискуссий продолжают говорить про «множество альтернатив», обсуждают красивые утопии и мечтают о «совершенно ином обществе», не слишком задумываясь о том, как перейти от сегодняшнего состояния к этому светлому будущему.
Лозунг «иной мир возможен», вдохновивший множество людей в начале 2000-х годов, превращается в бессодержательный набор слов, если нет четкого представления о том, как мы будем менять наш нынешний мир сегодня.
Кризис требует выработки конкретных стратегий и совершенно иного уровня диалога с обществом, когда сторонники перемен обращаются не только к своим единомышленникам, но и к широкому кругу людей и групп, осознавших тупиковость сложившейся ситуации. Это значит, что говорить надо и с частью бюрократии, и с представителями бизнеса, недовольными происходящим. А главное, движение должно ориентироваться не на интеллектуалов и маргинальную молодежь, а на тех, кого левые идеологи продолжают презрительно считать «обывателями», на большинство, живущее не высокими теориями, а заботами сегодняшнего дня.
Необходимо признать, что многие общества не просто нуждаются в переменах, направленных на улучшение жизни большинства населения, но и сталкиваются с последствиями длительного регресса. Перед ними стоит задача не только строительства новых отношений и институтов, но и восстановления из руин того, что было разрушено за прошедшие годы. Социальное государство в странах Западной и Восточной Европы, бесплатное образование, общедоступное здравоохранение - все это не просто должно быть возрождено, но и в значительной мере изобретено заново, с учетом изменившихся условий и последствий неолиберального погрома, затронувшего не только организационные структуры, но и души людей.
Итоги глобализации 1990-2000-х годов не могут и не должны быть отменены, но противоречия, порожденные этим периодом, могут быть сняты только принципиальным изменением социально-экономического порядка. Эти перемены должны иметь глобальный масштаб, но реализовываться они будут на национальном уровне. Отсутствие радикальных прорывов на данный момент связано вовсе не с невозможностью сделать что-то в отдельно взятой стране, поскольку любой процесс должен кто-то начать. Проблема не в ограниченности возможностей, а в отсутствии конкретных стратегий, в капитуляции умеренных левых перед неолиберализмом и «свободным рынком», а также в неготовности радикальных движений думать и действовать практически, отвечая на конкретные запросы, предъявляемые обществом.
Речь идет, прежде всего, о формулировании принципов нового социального государства, ориентированного не на рост потребления, а на содействие общественному воспроизводству, реализацию практической солидарности на институциональном уровне.
О конкретных механизмах массового участия и контроля, необходимых для преодоления кризиса политических режимов, основанных на формальной демократии, но по факту оказавшихся инструментами в руках финансовой олигархии и органически связанного с ней политического класса, монополизирующего принятие решений. Мы должны снова поставить вопрос об общественной собственности, возможностях, сферах и границах ее расширения. О современных эффективных формах национализации, о правах трудящихся и профсоюзов на производстве, о том, как запустить процесс новой индустриализации в развитых странах с учетом экологических, социальных и культурных потребностей общества, как совместить эти усилия с продолжением развития в более бедных государствах. Нам необходимо обсуждать вопросы энергетической политики, методы борьбы с оффшорами, контроля над движением капитала и реформы финансовой системы. Нам нужно не просто критиковать политику США, Евросоюза, Всемирной торговой организации или Международного валютного фонда, но и предлагать альтернативную стратегию экономической интеграции и межгосударственного взаимодействия, в том числе - и на региональном уровне.
Мы должны честно говорить о праве на протекционизм, включающем возможность для развивающихся стран защищать свои внутренние рынки от экспансии транснациональных корпораций.
Короче, нам нужно внятное и четкое представление о проекте социально-экономических реформ, вокруг которого может строиться широкая общественная коалиция и массовая мобилизация.
Можно сказать, что кризис глобальной системы привел к не менее острому кризису в рядах левых и антиглобалистских движений. Ответом на этот кризис становится попытка по-новому сформулировать вопросы и задачи, опирающаяся на изменение соотношения сил внутри самого движения. На фоне меняющейся экономической географии трансформируется и география идеологическая. Западные интеллектуалы имеют все меньше возможности поучать своих коллег из Восточной Европы, России или Индии, они все больше вынуждены сами слушать.
Отражением этих перемен стала инициатива «Пост-глобализация», родившаяся в марте в Тунисе во время Всемирного социального форума. Принципиальным отличием от предыдущих подобных начинаний стала, во-первых, ориентация на поиск конкретных решений и стратегий, которые могли бы «работать» не в далеком светлом будущем, но «здесь и сейчас». А, во-вторых, совершенно иная роль, которую играют в процессе эксперты и активисты из России и Восточной Европы.
В середине 2000-х годов подготовительная ассамблея Европейского социального форума, проведенная в Киеве, выявила скандальное безразличие организаторов к проблемам и интересам групп, не входящих в привычный круг западного «левого сообщества». Разумеется, присутствие людей из России, Украины, Польши или Молдавии всячески приветствовалось, но им заведомо отводили роль массовки или, в лучшем случае, проповедников, которые должны были бы распространять уже готовые идеи в своих окраинных землях. Они с такой ролью категорически мириться не собирались, прекрасно сознавая, что преимущество европейской и североамериканской «протестной элиты» основывается не на интеллектуальных достижениях, а на доступе к ресурсам, которых у нас не было. Но кризис изменил ситуацию и в этом отношении.
Сегодня в Польше и Чехии, а иногда и в России появляются «вестарбайтеры» - в поисках работы люди мигрируют уже с Запада на Восток, поскольку наша часть континента оказалась пока затронута кризисом гораздо меньше.
Нет причин предаваться иллюзиям, экономические неурядицы накрывают весь мир, и спрятаться от них в тихой гавани не удастся: надо вовремя к ним подготовиться.
Дискуссии о путях выхода из кризиса, организуемые инициативой «Пост-глобализация», будут проходить в Москве, Киеве, Санкт-Петербурге. Здесь соберутся критически мыслящие эксперты из Великобритании, Франции, Индии, Бразилии, Соединенных Штатов. Для того чтобы вместе и на равных обсудить стратегию возрождения социального государства на руинах кризиса.
Активное участие российских экспертов в проекте сразу же породило слух о том, что за инициативой стоит МИД, пытающийся использовать отечественных левых в качестве инструмента «мягкой силы», а «Независимая газета» даже опубликовала об этом путаную статью, вызывавшую волну откликов в социальных сетях. Показательно, что подобные слухи возникают именно у нас, а не на Западе: российские журналисты искренне не верят, что кто-то из сограждан может действовать или завоевывать международный авторитет самостоятельно.
Другое дело, что любое обсуждение глобальных вопросов по-прежнему остается привязанным к календарю мировых элит, и это вряд ли удастся изменить в ближайшее время. И если очередной саммит «Большой двадцатки» проходит в Санкт-Петербурге, то и решающую роль в подготовке альтернативной дискуссии должны играть именно россияне. Использовать возможность для того, чтобы выработать и предложить наши собственные ответы на вопросы, которые неолиберальная система решить не в состоянии.
За прошедшие годы неолиберальные элиты показали свою неспособность найти действенную антикризисную стратегию. Настало время, когда свою альтернативу должны предложить другие силы - сторонники социального государства, низовые движения, левые организации. Если эта альтернатива будет реалистической и конкретной, она сумеет мобилизовать общество. И тогда лозунг «власть миллионам, а не миллионерам» сможет воплотиться в практическую политику перемен.
Борис Кагарлицкий - директор Института глобализации и социальных движений.
http://www.stoletie.ru/vzglyad/vlast_millionam_a_ne_millioneram_334.htm
